Жало для маркизы, или Тайны поместья Богар

Глава 1

«Гром, Громушка! Здравствуй, красавчик мой!» – раздался в утреннем сумраке тихий голос. Его обладательница нежно погладила лошадиную морду, высунувшуюся из стойла. Гром в ответ радостно фыркнул, почуяв скорую свободу.

Юная особа пробралась на конюшню никем не замеченная. Так же тихо она вывела из стойла этого роскошного белоснежного породистого жеребца. Пока что хитрый Гром вел себя послушно, прикидывался паинькой, что было очень обманчиво.

Девушка прекрасно об этом знала, но, нисколько не страшась, легко запрыгнула в седло. Оглянулась. Никого. И пустила коня тихой рысью.

Дело в том, что отец строго-настрого запретил своей дочери Луизе – именно так звали юную наездницу – подходить к строптивому Грому. И за послушание даже пообещал подарить другую лошадь, гораздо более покладистую и безопасную.

Но сегодня сдержаться было просто невозможно. Почему-то хотелось все делать не так, как надо, и не так, как велят, а как хочется. Даже вопреки запрету. Этим летом Луиза сама себе удивлялась и не понимала, что с ней такое происходит.

А теперь, накануне своего шестнадцатилетия, девичья голова и вовсе вся переполнилась разными мыслями и чувствами. Эти новые странные ощущения переполняли грудь и то порождали необъяснимую тревогу, то, наоборот, порождали сладостное предвкушение счастья.

«Отец, если узнает, будет очень недоволен из-за того, что я опять без разрешения скакала на Громе. Почему-то считает, что это очень опасно и что я обязательно сверну себе шею. Ну, и пусть ругается! Зато уже завтра утром я стану взрослой! – радостно думала наездница. – Ну, почти. Чтобы окончательно считаться взрослой дамой, придется ждать еще два года. Целых два года!»

Но уже сейчас, последние две недели, непрерывно преследовало смутное предчувствие чего-то совершенно нового, неизведанного. А еще очень манящего и, возможно, даже опасного. И это нечто уже стояло на пороге, оно звало и манило в какую-то неизведанную даль. Что это было? Ответа Луиза пока не находила, но с необычайным волнением ждала этого.

Совладать с собой не было никакой возможности. Чтобы хоть немного унять свое волнение, юная наездница смело пустила коня галопом по зеленому лугу. Ветер хлестал по щекам, аромат луговых трав пьянил и дурманил. Длинные роскошные волосы красиво развевались по ветру. Гром словно летел на крыльях, и от этого настигло состояние полной эйфории, и хотелось на лету смеяться от восторга.

В этот миг мысли Луизы окончательно рассеялись, и она потеряла бдительность. Девичьей рассеянностью тут же воспользовался строптивый Гром. Он резко дернулся, взбрыкнул и понесся во весь опор, не разбирая дороги. В один миг коварный жеребец сделался совершенно неуправляемым.

Состояние эйфории резко сменилось сильным испугом, едва Луиза осознала, что теперь от нее ничего не зависит. Что теперь произойдет, зависело лишь от прихоти Грома.

«Какая же я глупая!» – с этой мыслью наезднице оставалось лишь изо всех сил вцепиться в поводья и крепко зажмурить глаза. Правда, в последний миг показалось, что откуда-то сбоку метнулась какая-то быстрая тень.

Но больше Луиза ничего не видела, от страха совершенно перестав соображать. Лишь успела мелькнуть одна-единственная мысль: «Это конец!» И тут конь вдруг громко заржал, встал на дыбы и сбросил свою побледневшую хозяйку без чувств на землю.

***

Хрясть! Раздался резкий шлепок. Удар пришелся прямо по щеке. И тут же чей-то удивленный голос недовольно произнес:

– Эй, вы чего?!

В этот миг наездница ощутила у ворота своего платья чьи-то руки и моментально отреагировала, отвесив наглецу звонкую пощечину. Тут Луиза окончательно пришла в себя и осознала, что нет, ей не показалось. Она действительно лежала на земле, и над ней в самом деле нависал какой-то незнакомец. И явно собирался расстегнуть пуговицу на платье. Негодуя от такого хамства, девушка попыталась сесть.

– А вы чего деретесь-то, мадмуазель? – недовольным тоном повторил свой вопрос незнакомец, потирая щеку, покрасневшую от пощечины.

– Да как ты смеешь?! – величественным голосом воскликнула наездница. – Нахал!

– А чего я такого сделал-то?! – удивился парень. – Вы лежали будто подстреленная, и я всего лишь хотел привести вас в чувство, мадмуазель.

Луиза недоверчиво смотрела на наглого незнакомца, а тот продолжил:

– Уселся я под деревом. И только было собрался вздремнуть, как вдруг вижу: по лугу кто-то скачет. Конь летит во весь опор. Пригляделся: явно понес. Какой уж тут сон! Ну, думаю, все, крышка! И тогда я вскочил и кинулся наперерез, вцепился в поводья и повис на них. И каким-то чудом остановил, унял вашего жеребца буйного. А иначе бы он вас, мадмуазель, прибил насмерть, и все дела! А потом я хотел вам ворот расстегнуть, ведь вы лежали без сознания. Вам воздух требовался. А вы сразу в драку кидаетесь!

– Все равно. Не смей руки распускать, – важно приказала наездница. – Лучше помоги мне встать.

– Да, пожалуйста, мадмуазель, – насупившись, ответил незнакомец. С его помощью Луиза встала, осторожно пытаясь понять, не повреждены ли руки и ноги. Нет, вроде бы целы. Затем поправила платье и немного остыла.

Похоже, этот мальчишка не врет, именно так все и было. И наезднице не показалось. Действительно метнулась некая быстрая тень. Из-под дерева, что на краю луга. Какая-то худенькая фигурка. И вот теперь она перед ней. Вернее, он.

Теперь Луиза внимательно рассмотрела внешность своего спасителя. Это был молоденький парнишка, совсем мальчишка. Худенький и рыжеволосый. И такой забавный! То ли действительно смущенный, то ли просто делал вид, если судить по его слишком хитрым глазам, которые так и стреляли во все стороны.

Спасенная невольно поправила рассыпавшиеся по плечам светлые локоны и окончательно успокоилась. «Получается, напрасно я ударила по щеке этого парнишку. Похоже, он действительно не замышлял мне сделать ничего плохого», – подумала она и, наконец, спросила:

– Как же тебя зовут, мой спаситель?

– Мое имя – Альфонс, – ответил тот. – Альфонс Леру.

– А почему ты ко мне на «вы»? Я ведь – обычная девочка.

– Не-е-ет, вовсе вы не обычная, – засмеялся тот. – И не из соседней деревни. Разве ж я не вижу?! Вы – точно из этого поместья!

– А как ты догадался?

– Да по всему видно. И лошадь вон какая породистая. По всему видно, что дорогущая! И наряд у вас совсем не сельский, а очень даже столичный. И вообще вы такая… – он хотел сказать «красивая», но запнулся.

– Какая же? – уточнила Луиза.

– В общем, хоть я здесь совсем новенький, но зуб даю, что вы явно имеете какое-то отношение к поместью Богар.

– Зуб не надо. Но ты догадливый. Мое имя – Луиза, – представилась девушка, протягивая руку. – Луиза де Богар.

– Неужто дочь самого маркиза?! – изумился Альфонс.

– Да, мой отец – маркиз Эдмон де Богар. А что в этом удивительного?

– Ничего, Ваше сиятельство, – пробормотал он, изменившись в лице.

– Прошу тебя, не смущайся. И с этой минуты обращайся ко мне на «ты». Ты ведь – мой спаситель. Не будь тебя, что бы я делала? Из-за коварного Грома я бы легко могла разбиться, – улыбнулась Луиза.

– Да уж… Ваш… Твой конь – чисто дьявол.

– Гром – очень строптивый и своенравный, с этим ничего не поделаешь. Но я его все равно люблю. Ты лучше расскажи, откуда ты тут взялся. Твое лицо мне совсем не знакомо.

– Не удивительно, сударыня. Меня только вчера утром приняли на службу в поместье Богар.

– Теперь понятно, почему я тебя раньше никогда здесь не видела. И кем же тебя приняли?

– Я – новый помощник управляющего имением, господина Коше. Приказчик, – парень вдруг приосанился, решив поважничать.

– Правда? – не поверила Луиза. – Господин Коше так и сказал?

– Ну, не совсем… – замялся тот. – Мне ведь всего семнадцать лет, Ваше сиятельство. И пока что я буду на посылках у управляющего. Но это временно. Но позже, после того, как я хорошо проявлю себя и свои способности, господин Коше обещал сделать меня своим настоящим приказчиком. Верно вам говорю!

– Понятно. Альфонс, большое тебе спасибо за мое спасение. Знай, что я очень тебе благодарна!

– Не стоит, мадмуазель. Ой, Ваше сиятельство! Это был мой долг – спасти девушку от неуправляемого коня.

– Но я хочу тебя просить об одном одолжении.

– Все что угодно, Ваше сиятельство!

– Во-первых, пожалуйста, не надо больше называть меня ни сиятельством, ни мадмуазель. Надеюсь, теперь мы – друзья, поэтому для тебя я – просто Луиза. А, во-вторых, прошу тебя сохранить все, что сейчас произошло, в тайне. Не хочу лишний раз расстраивать отца.

– Договорились, мадмуа…, ой, Луиза, – просиял Альфонс.

– Вот и отлично. И вот еще что. Возьми эту небольшую сумму, – сказала та, доставая из кошелька золотую монету.

– Зачем это? Нет, я не возьму! – и он решительно отодвинул протянутую руку с деньгами.

– Нет уж, возьми. Ведь ты это заслужил!

– Знаешь что? Убери-ка их подальше, свои деньги. Говорю же, что я их нипочем не возьму! Я же тебя спасал не из-за них. Ведь мы же друзья, если не врешь?

– Не вру. И, пожалуй, ты прав, – убирая монету в кошелек, согласилась Луиза. – Ладно, теперь мне пора идти, а не то меня хватятся.

И она, не держа на Грома никакого зла, нежно потрепала его по белоснежной гриве, взяла под уздцы и горделивой походкой направилась к поместью. Альфонс долго глядел на удаляющуюся стройную фигурку его новой знакомой. И неожиданно фыркнул ей вслед, уверенный, что его не услышат:

– Ишь ты… «Ты это заслужил!» Подумаешь, маркиза! Фифа какая! Даром что малолетка.

И прежде, чем снова заснуть под деревом, парень мечтательно закрыл глаза: «А она ничего себе, красивая, эта мадмуазель де Богар!»

***

После опасного происшествия тело ныло и болело. Особенно левые бок и нога. Это пугало. И снова нахлынул страх. «Хорошо, что отделалась лишь ушибами и синяками. Но что если все же я что-то повредила? Может, лучше рассказать о падении доктору?» – сомневалась наездница. Она боялась последствий. «Но если попросить вызвать доктора, тогда отец сразу узнает, что я без разрешения брала Грома! – остановила она себя. – Нет, пусть все идет, как идет! Как-нибудь немного похромаю, может, на этом все и закончится?»

И тогда девочка, по-прежнему стараясь остаться незамеченной, тихонько отправилась на кухню. Ведь именно там находился человек, который всегда все мог понять лучше всех, и с которым Луиза могла безбоязненно поделиться любой тайной.

Глава 2

Этим человеком была тетушка Жаннетта, самая обыкновенная кухарка. Вот и на этот раз Луиза надеялась, что эта добрая женщина ее не подведет и обязательно чем-нибудь поможет.

Все свое время Жаннетта проводила у жаркой плиты и неустанно стряпала самые разные кушанья для обитателей поместья Богар. Это занятие давно сделалось смыслом жизни, а владельцы имения стали родными людьми для кухарки.

Вот и в этот день, она, в белоснежном чепчике и таком же переднике, с раннего утра привычно гремела кастрюлями. И уже что-то кипело на плите в большом котле и жарилось на сковороде, источая вкусные ароматы и пробуждая сильный аппетит. Под этими старинными каменными сводами главная повариха поместья Богар была настоящей царицей. И тут ей никто не смел противоречить.

– Ну, куда? Куда ты это понес? – грозно остановила Жаннетта своего поваренка. И отвесила тому звонкий подзатыльник. – Эх, растяпа! Что же ты творишь, негодник?! Все рассыпал! Ставь тут!

Увильнув от тяжелой руки своей грозной начальницы, неуклюжий парнишка пулей выскочил с кухни и едва не сбил входившую мадмуазель де Богар.

Вся строгость повелительницы плиты моментально улетучилась, стоило в ее владениях появиться юной маркизе.

– Девочка моя, наконец-то, ты ко мне заглянула! – с распростертыми объятиями встретила ее добрая женщина. Она всем сердцем любила Луизу, а потому несказанно рада была ее видеть.

– Я пришла, привлеченная чудесным ароматом, – засмеялась та. – Ты что-то печешь?

– Как же ты вовремя меня навестила! Давай-ка я тебя угощу. Только что вынула пирожки из печи. Погляди, какие румяные! – предложила добрая повариха. Она искренне считала своей главной заботой и смыслом жизни накормить всех голодных. А таковым она считала всех.

– Тетушка Жаннетта, как же я тебя люблю! Но я совсем не голодная, – улыбнулась мадмуазель де Богар. Но при этом с удовольствием взяла горячий пирожок с ягодной начинкой и принялась уплетать его за обе щеки, приговаривая:

– Ничего не могу с собой поделать, обожаю твои пирожки! Они просто тают во рту!

Такое благостное зрелище было бальзамом на душу кухарки, и та тут же просияла.

– Кушай, кушай, деточка моя! Твоя бедная матушка не сможет проверить, сыта ли сегодня ее доченька или голодна… – прошептала она. Несмотря на то, что прошло много лет, по-прежнему жалела эту девочку: «Сиротка моя бедная!»

– Милая моя тетушка Жаннетта, сейчас совсем не время грустить, – обняла ее Луиза. – Ты не забыла, что завтра у меня праздник?

– Как забыть? Ведь завтра ты станешь совсем взрослой. А бедная Изабелла этого не увидит…

У кухарки слезы навернулись на глаза. Когда-то она безумно любила Изабеллу и до сих пор, хоть прошло столько лет, никак не могла смириться с ее ранним уходом из жизни.

Чтобы отвлечь добрую женщину от грустных мыслей, Луиза поделилась с ней рассказом о том, как упала с лошади. Но вышло только хуже. Глаза Жаннетты округлились, и в них застыл сильный испуг. Кухарка немедленно проверила руки и ноги девочки. Убедилась, что они в полном порядке. Но это ее нисколько не успокоило.

– Пожалуйста, тетушка Жаннетта, не надо так переживать! – обняла ее юная маркиза. – Все хорошо. Я жива и здорова. Кроме синяков больше никаких повреждений.

– Хорошо, моя девочка, больше не буду, – пообещала кухарка, вытирая платком глаза. И вынула из шкафа настойку бадяги, чтобы смазывать ей ушибы.

Но когда мадмуазель де Богар с лекарством ушла, Жаннетта закрыла глаза, на минуту застыла, а затем горестно вздохнула:

– Похоже, все начинается снова. По кругу. По этому ужасному замкнутому кругу! Жало в сердце… Прямо в сердце! Я этого не переживу! Ох, ох, ох! Как же быть?.. Уж скорее бы приехала Николетта! Может, она сможет помочь? Ох, ох!..

Что же такое привиделось кухарке? И что она имела в виду, бормоча эти странные фразы? Или ей известно нечто такое, о чем никто не знает? Но маркиза ничего не услышала, а потому и ни о чем не спросила.

***

Добрая Жаннетта недаром горевала и называла сироткой Луизу. Мамы у нее действительно не было. Тринадцать лет, то есть большую часть своей жизни, девочка прожила сиротой, свою мать она совсем не помнила. Мадам де Богар не стало, когда малышке едва исполнилось три годика.

Бедная Изабелла скончалась в страшных муках, не перенеся тяжелых родов. Ребенок тоже не выжил. Так их вместе и похоронили – несчастную мать и ее малыша Луи.

Эта трагедия стала страшным ударом для господина де Богара. Ведь он женился по большой любви, супругу свою просто боготворил, буквально носил ее на руках. Огромное счастье этой пары продлилось одиннадцать лет.

После смерти любимой маркиз буквально почернел от горя. Слуги тоже близко к сердцу приняли эту трагедию, а потому с ужасом перешептывались о том, какая тяжелая судьба уготована этому несчастному. Эдмона жалели и очень опасались, как бы на него не напала смертная тоска и не увела его вслед за женой в могилу.

На этом свете господина де Богара смогли удержать лишь дети. Глядя на них, безутешный маркиз осознавал: «Дочь и сын – это единственное, что у меня осталось от моей любимой Изабеллы и что меня держит в этом мире».

Луизе в силу нежного возраста не довелось пережить страшную боль потери. Но всю дальнейшую жизнь она остро чувствовала, что ей не хватает матери. Да, в поместье царили полное благополучие, богатство и любовь. Но, несмотря на всю нежность и заботу, которыми окружил отец, девочка очень нуждалась в материнской ласке, в ее теплых добрых руках, в ее поцелуях. Так юная маркиза и росла все последующие тринадцать лет, сиротой при огромном достатке.

***

На следующее утро мадмуазель де Богар проснулась рано. В окно, сквозь изящную кружевную занавеску, уже заглядывал первый луч солнца. Комната осветилась и выглядела очень приветливо и романтично.

«Вот он и пришел, мой первый взрослый рассвет!» – подумала именинница. Она осмотрела свою комнату. Вроде бы все вокруг – то же самое. Но в воздухе будто витало нечто неуловимо новое, неизвестное.

Юная маркиза по привычке глянула на туалетный столик. Там стоял портрет, с которого улыбалась молодая прекрасная женщина с длинными светлыми волосами. Это была мама Луизы Изабелла. От ее лица, как всегда, словно исходило некое волшебное сияние.

Девочка, остро нуждавшаяся в материнской любви, тепле и ласке, часто думала о своей маме и нередко, пытаясь в чем-то разобраться, мысленно обращалась к ней за советом и помощью. Это даже стало неким утренним ритуалом.

Вот и теперь мадмуазель де Богар посмотрела на портрет и прошептала: «Милая моя мамочка, вот твоя дочка и выросла!» И лишь вздохнула: «Жаль, что моя бедная мамочка видела меня только совсем крошкой».

И невольно задумалась. О том, как бы сейчас все сложилось, если бы мама была жива. И о том, что крошка Луи уже стал бы большим мальчиком, теперь бы ему уже стукнуло тринадцать лет и, наверное, он бы стал большим проказником…

***

Но все мысли прервал стук в дверь. Пришел маркиз де Богар. Это был высокий красивый мужчина, с благородными чертами лица. Русые волосы красиво вились и лежали назад, открывая высокий лоб и выразительные серые глаза, невероятно грустные. В них словно застыла многолетняя боль, которая никак не могла уняться после смерти любимой супруги. Именно глаза выдавали всю горечь утраты этого внешне спокойного и совершенно невозмутимого человека.

– Дорогая моя доченька, поздравляю тебя с днем рождения! – с этими словами Эдмон нежно обнял свою любимицу.

– О, папа! – Луиза в ответ радостно кинулась на шею маркизу. Это был ее самый близкий и родной человек.

– Ты стала совсем взрослой. Жаль мама не видит, как ее дочка выросла и какой стала красавицей, – отец поцеловал дочь. Та вздохнула.

– Но сегодня не время для грусти! Будь счастлива, моя милая, и оставайся такой же умницей и красавицей! И пойдем, я сейчас тебе что-то покажу, – объявил Эдмон. Он снова обнял дочь и повел ее в будуар своей покойной жены.

В этой комнате все так и осталось, как было при жизни Изабеллы. Все эти годы будуар никто больше не занимал, даже в последний год, когда Эдмон снова женился. Несмотря на попытки занять эти покои, предпринятые новой мадам де Богар. Но маркиз ей отказал. В память о безвременно ушедшей любимой он предпочел оставить все как есть. Лишь Луиза время от времени любила тут уединиться, чтобы помечтать и полюбоваться большим парадным портретом матери.

Стены комнаты были изящно задрапированы шелковыми изумрудными обоями. От этого невольно создавалось ощущение, что находишься в лесу. Но, несмотря на всю густоту зеленого цвета, не было эффекта мрачной чащи. Напротив, Луизе всегда казалось, словно она попадала на прекрасную сказочную поляну, и вот-вот из-за деревьев покажутся эльфы. Это всегда завораживало юную романтичную натуру, манило в какой-то загадочный таинственный мир.

Зайдя в будуар, Эдмон торжественно объявил:

– Девочка моя, в день твоего шестнадцатилетия хочу тебе сообщить, что, с этого момента покои твоей матери полностью в твоем распоряжении!

Дочь удивленно вскинула глаза. О таком подарке даже и не мечталось, зная о попытках мачехи завладеть комнатой.

– Этот будуар отныне принадлежит тебе. Ты – его полноправная хозяйка, – подтвердил отец. И добавил:

– Теперь ты можешь обустроить тут свой личный кабинет. Тем более, что в скором времени он тебе может понадобиться.

Луиза еще более удивленно посмотрела на отца.

– Да, ты не ослышалась. Ведь теперь ты стала совсем взрослой девушкой, и пришла пора обзавестись собственным рабочим кабинетом. Он тебе скоро пригодится. Будешь здесь заниматься уроками. Но не только это. Постепенно ты начнешь учиться вести хозяйство. Наше имение большое и сложное в управлении, и тебе предстоит постичь все его тонкости. Но не пугайся. Постепенно станешь привыкать к этому, заниматься многочисленными бумажными делами, решать самые разные вопросы, принимать отчеты управляющего. А еще улаживать проблемы и разрешать споры, если таковые возникнут. А они непременно возникнут! И прочее…

Изумлению Луизы не было предела. Как?! Она будет вести хозяйство? Но почему? Да и зачем? И вообще откуда у отца вдруг родилась такая странная идея?

– Да, именно так. Знаю, ты очень удивлена. И в самом деле, ты пока еще слишком юная девушка, почти ребенок…