Buch lesen: "Двор Ледяных Сердец"

Глава 1

Я должна была послушать старуху Эйлу.

Утром, когда мы покупали провизию в единственном магазинчике деревни, она схватила меня за запястье костлявыми пальцами. Её хватка была удивительно сильной для женщины за семьдесят.

– Не ходите в Старый Лес, девочка, – прошипела она, глядя мне прямо в глаза. – Особенно если туман идёт.

– Почему? – захихикала Хлоя, перебирая упаковки печенья. – Там призраки живут?

Старуха не сводила с меня взгляда.

– Хуже, – мрачно ответила она. – Там те, кто был до призраков. До людей. До всего.

Хлоя закатила глаза, а я вежливо улыбнулась и освободила руку. Конечно же, местные легенды. В каждой деревушке есть свой "проклятый лес" или "дом с привидениями" для привлечения туристов.

Как же я ошибалась.

Теперь, стоя на краю этого самого леса с фотоаппаратом в руках, я могла бы дать старухе медаль за точность предсказания. Туман действительно шёл – густой, неестественно белый, ползущий между деревьями, как живое существо.

– Элиза, ты идёшь или будешь весь день пялиться на этот туман? – крикнула Хлоя с вершины холма. Её ярко-розовая куртка выделялась на фоне серо-зелёного пейзажа, как неоновая вывеска.

– Иду! – ответила я, поправляя ремень фотосумки.

Мы приехали в эту глухомань вчера вечером. Хлоя – отдохнуть от лондонского безумия и "найти себя" после очередного болезненного разрыва, я – за кадрами для выпускного проекта. "Дикая Шотландия" должна была стать моим билетом в мир серьёзной фотографии.

Если, конечно, я доживу до выпуска.

Первые тревожные звоночки начались ещё на подходе к лесу. Птицы, которые до этого весело щебетали в кустах, внезапно замолчали. Полная, мёртвая тишина. Даже ветер стих, словно природа задержала дыхание.

– Странно, – пробормотала я, поднимая фотоаппарат.

Через объектив лес выглядел ещё более зловеще. А когда я посмотрела на только что сделанный снимок на дисплее, то чуть не выронила камеру.

На фото, между деревьев, виднелись смутные силуэты. Высокие, слишком тонкие для людей фигуры.

Но когда я подняла голову, там никого не было.

– Глючит техника, – сказала я себе, но голос дрожал.

Хлоя уже скрылась за поворотом тропы, а я остановилась у самой кромки леса. Воздух здесь был другим – более плотным, насыщенным запахами мха и чего-то сладко-приторного. Под красотой осенних красок скрывался едва уловимый аромат гнили.

Температура упала градусов на десять. Я поёжилась, натягивая куртку поплотнее, и посмотрела на часы.

Половина третьего.

Туман сгущался с каждым шагом вглубь леса. Сначала это были лёгкие клочья, игриво обвивающие лодыжки, но вскоре он поднялся до пояса, превращая мир в призрачную копию самого себя. Деревья выглядывали из молочной пелены, как великаны из кошмарных сказок.

– Хлоя? – позвала я, но ответа не было.

Розовая куртка исчезла в белесой мгле.

Я остановилась, прислушиваясь. Обычные лесные звуки растворились в тишине. Мой фотоаппарат перестал тихо жужжать – автофокус истерично метался, не находя точки для наведения в этом молочном море.

– Хлоя! – крикнула я громче.

В ответ донеслось эхо моего голоса, но странно искажённое – словно мои слова отражались от невидимых стен. А потом… другой голос.

– Элиза… – слабо, издалека. – Элиза, где ты?

Хлоя! Она звала меня справа. Я бросилась в том направлении, продираясь сквозь густеющий туман.

– Элиза! – теперь голос доносился слева.

Я остановилась, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Хлоя не могла оказаться в двух местах одновременно.

– Элизочка… – теперь голос звучал прямо за спиной, нежно и вкрадчиво.

Но это был не голос Хлои. Похожий, но… другой. Более мелодичный. Слишком совершенный.

Я достала телефон дрожащими пальцами. Никакой связи, как и ожидалось. Но хуже было другое – время на экране показывало всё ту же половину третьего. Секунды не двигались.

Часы остановились.

Паника начала подкрадываться, но я заставила себя дышать ровно. Просто туман. Просто заблудилась. Хлоя где-то рядом, нужно её найти и вернуться к машине.

Я двинулась наугад, пытаясь держать прямое направление. Каждый шаг отдавался глухо в мягкой земле, усыпанной опавшими листьями. Ветки цеплялись за одежду с почти осознанной настойчивостью.

А потом земля под ногами изменилась. Вместо мха и листвы – голая, чёрная земля. И следы.

Отпечатки ступней в грязи. Но не человеческих – слишком длинные, узкие, с отметинами от когтей на концах пальцев.

Ощущение чужого взгляда стало настолько сильным, что кожа покрылась мурашками. Я медленно подняла голову.

И увидела дерево.

Оно возвышалось передо мной, как древний страж – огромный дуб с кроной, которая терялась в тумане. Ствол был настолько широким, что его не обхватили бы и шестеро взрослых мужчин. А кора…

Кора была покрыта шрамами. Глубокими бороздами, которые определённо не были естественными. Они образовывали узоры – спирали, переплетающиеся линии, символы, которые болезненно резали глаз, хотя смысла их я понять не могла.

– Ты не должна быть здесь.

Я подпрыгнула, резко обернувшись. Из тумана выступила фигура – подросток лет четырнадцати с тёмными волосами и глазами цвета осеннего неба. На нём была простая коричневая одежда, которая выглядела так, словно сшита несколько веков назад.

– Кто ты? – выдохнула я. – Откуда взялся?

– Это не важно. – Его голос звучал приглушённо, словно доносился из-под воды. – Важно то, что ты стоишь у Древа Призыва в час между мирами. Уходи. Сейчас же.

– Древа Призыва? – Я оглянулась на дуб. – Это просто дерево…

– Ничто здесь не является "просто", – мальчик покачал головой, и в его глазах мелькнула жалость. – Особенно в Старом Лесу. Особенно когда просыпаются голодные вещи.

– Послушай, я просто заблудилась…

Но он уже растворялся в тумане, словно был сделан из того же молочного пара.

– Не прикасайся к древу, – донёсся его голос из пустоты. – Если ценишь свою человеческую душу – не прикасайся…

И я осталась одна.

Наедине с этим проклятым деревом и сгущающимся туманом.

В тишине начали проявляться другие звуки. Шорохи. Шёпот на незнакомом языке. Музыка – мелодия без слов, красивая и жуткая одновременно, которая заставляла кровь двигаться быстрее.

А ещё смех. Серебристый, мелодичный, нечеловеческий.

Я достала фотоаппарат, больше для успокоения нервов. Навела на ствол с его загадочными шрамами, нажала спуск.

На дисплее я увидела не пустой лес.

Фигуры окружали дерево – высокие, изящные, с лицами слишком прекрасными и слишком чужими. Их глаза светились в полумраке, как у хищников.

Они смотрели прямо в объектив. Прямо на меня.

Руки задрожали так сильно, что фотоаппарат чуть не выскользнул. Я подняла голову – никого. Посмотрела на дисплей снова – фигуры стали ближе.

Животный страх ударил в голову, как молния.

Я отшатнулась от дерева, споткнулась о выступающий корень и упала. Инстинктивно выставила руки, чтобы смягчить удар, и правая ладонь с силой ударилась о грубую кору дуба.

Боль была острой – я содрала кожу о какую-то особенно грубую выпуклость. Кровь выступила тут же, и несколько капель скатились по ладони, питая один из тех древних шрамов на коре.

Мир взорвался ощущениями.

Не светом, не звуком – голодом. Словно что-то огромное, древнее и невыразимо алчное внезапно проснулось и почувствовало запах свежей крови.

Дерево под моей ладонью стало живым. Кора пульсировала, как кожа, впитывая кровь с жадностью пересохшей губки. Шрамы-символы вспыхнули тусклым красным светом, и по стволу пошли волны, словно под корой билось гигантское сердце.

Туман взорвался движением. Закрутился воронкой, и сквозь его клочья прорвались они.

Фейри.

Даже не зная этого слова, я понимала, кто они такие. Высокие, неземно красивые, с заострёнными чертами лиц и глазами, в которых плескались созвездия. Их кожа светилась жемчужным блеском, а движения были настолько грациозными, что человеческая походка показалась бы убогой в сравнении.

Но красота их была хищной. В улыбках сверкали слишком острые зубы, а взгляды обещали вещи, от которых разум мог не выдержать.

Музыка стала громче – дикие мелодии, под которые хотелось танцевать до смерти. Кто-то смеялся, кто-то пел на языке, который был старше человеческой речи.

А потом один из них шагнул вперёд.

Он был выше и прекраснее остальных. Платиновые волосы струились по плечам, глаза сияли цветом зимнего неба, а кожа казалась выточенной из самого дорогого мрамора. На голове поблёскивала корона из льда и шипов.

Когда он улыбнулся, температура упала настолько, что моё дыхание стало видимым.

– Какой… неожиданный подарок, – голос его звучал как мелодия и угроза одновременно. – Смертная дочь крови пришла к нам сама.

Я не могла ни двигаться, ни говорить. Его взгляд удерживал меня, как петля.

– Добро пожаловать домой, Элиза Торн.

Он знал моё имя.

Его улыбка стала шире, обнажая острые клыки.

– Так давно не охотился на свежую добычу. Надеюсь, ты будешь бежать быстрее остальных.

Каждая клеточка тела кричала: беги. Беги, не оглядываясь, беги, как будто от этого зависит жизнь. И, вероятно, зависела.

Заклятие его взгляда разорвалось, и я рванула с места.

Ветки хлестали по лицу, корни цеплялись за ноги, но я не останавливалась. Туман расступался передо мной и смыкался за спиной, а музыка преследовала меня – то громче, то тише, но никогда не умолкая.

Их смех эхом отдавался в ушах, сливаясь с ударами моего бешено колотящегося сердца.

Я бежала, не разбирая дороги, продираясь сквозь кусты, спотыкаясь о корни, царапая лицо о ветки. Лес словно ожил и пытался меня остановить – тропа исчезала под ногами, деревья наклонялись, преграждая путь, а корни выползали из земли, как щупальца.

– Элиза… – доносилось из тумана позади. – Не убегай, дитя… Мы так долго ждали…

Голос принца фейри становился то ближе, то дальше, словно он играл со мной в кошки-мышки. А может, так и было.

Время текло странно. Казалось, я бежала часами, но солнце не сдвинулось с места. Или, наоборот, пробежала всего минуту, но успела преодолеть мили.

Лёгкие горели от нехватки воздуха, в боку кололо, ноги подкашивались. Но страх был сильнее усталости. Страх и странное ощущение, что если я остановлюсь, то уже никогда не смогу убежать.

Туман начал редеть. Музыка стихла. И вдруг передо мной открылась знакомая картина – узкая дорога, обочина, наша арендованная синяя машина.

Хлоя стояла рядом с ней, прислонившись к капоту и сосредоточенно что-то печатая в телефоне. Выглядела она совершенно спокойно – никаких следов паники или поисков.

– Боже, Хлоя! – я выбежала из леса, задыхаясь и шатаясь. – Где ты была? Я искала тебя повсюду! Там… там что-то…

– Элиза? – она подняла голову, удивлённо моргая. – О чём ты говоришь? Я жду здесь уже полчаса. Думала, ты решила устроить фотосессию до темноты.

Я остановилась как вкопанная.

– Полчаса? Хлоя, я бегала там больше двух часов!

Она посмотрела на меня так, словно я сошла с ума, а потом взглянула на часы.

– Элиза, сейчас четверть четвёртого. Мы разошлись в три двадцать. – Хлоя нахмурилась, оглядывая меня с головы до ног. – И вообще, о каком "там" ты говоришь? Ты сказала, что хочешь сфотографировать тот старый дуб у опушки, я пошла к машине. Мы разминулись минут на двадцать, максимум.

– Какого старого дуба? – прошептала я, оборачиваясь к лесу.

За моей спиной простирался обычный шотландский лес – молодые берёзы, рябины, кустарник. Никаких гигантских дубов. Никакого тумана. Даже следов моего безумного бегства не было видно на примятой траве.

– Да вот того… – Хлоя махнула рукой в сторону леса, но договорить не успела. – Хм, странно. А где он, кстати?

Я посмотрела на свои руки. Правая ладонь была чистой – ни царапин, ни засохшей крови, ни грязи. Одежда тоже выглядела так, словно я не продиралась сквозь чащу. Даже дыхание уже восстановилось.

– Хлоя, – начала я осторожно, – ты ничего странного не видела? Не слышала?

– Что именно? – она убрала телефон в карман. – Если ты о том дурацком тумане, то да, видела. Минут десять назад накатил, а потом рассеялся. Наверное, с озера поднялся.

Я достала фотоаппарат, с трудом сдерживая дрожание рук. Последние снимки…

На дисплее были обычные пейзажи. Деревья, трава, осенние краски. Никаких таинственных фигур, никаких древних дубов с символами на коре. Словно ничего не происходило.

Но когда я пролистнула дальше, сердце пропустило удар.

Один кадр был другим. Смазанный, тёмный, но в самом центре – силуэт мужчины с платиновыми волосами. Он стоял между деревьев и смотрел прямо в объектив. Прямо на меня.

А в его глазах плескались созвездия.

– Что это? – Хлоя заглянула через плечо.

– Не знаю, – солгала я, быстро листая дальше. – Случайный кадр.

– Похож на того актёра из "Игры престолов", – хмыкнула она. – Давай поехали. Темнеет, а мне не хочется ехать по горным дорогам в потёмках.

Я кивнула, но не могла оторвать взгляд от фотографии. Когда машина тронулась с места, я последний раз оглянулась на лес.

И на секунду – всего на мгновение – мне показалось, что между деревьями снова мелькнула высокая фигура с платиновыми волосами.

Но это была игра воображения.

Конечно.

Глава 2

Миссис МакГилл замерла на полпути к гостиной, держа в руках поднос с чашками.

Я скинула дорожный плед и встала с кресла, потягиваясь после долгой поездки, когда её лицо исказилось выражением неподдельного ужаса. Поднос выскользнул из рук и с грохотом упал на каменный пол. Фарфор разлетелся осколками, а горячий чай растёкся тёмными пятнами.

– Боже милостивый, – прошептала она, отступая к стене. – Что… что это?

Хлоя подскочила с дивана:

– Миссис МакГилл! Что случилось?

Но старушка не сводила с меня глаз. Её лицо побледнело до мертвенной белизны, а губы дрожали.

– Вы… на вас… – Она протянула трясущуюся руку в мою сторону, но не решалась приблизиться.

– На мне что? – Я растерянно посмотрела на себя. Обычная одежда, немного измятая после дороги, ничего особенного.

– Тень, – выдохнула миссис МакГилл. – На вас лежит их тень. Как… как это возможно?

Хлоя нахмурилась:

– Какая тень? О чём вы говорите? – Она обошла меня кругом, внимательно разглядывая. – Я ничего не вижу.

– Потому что у вас нет Зрения, – старушка прижала руку к сердцу. – А у меня есть. И я вижу… Господи, что вы натворили, девочка?

Холод пополз по спине.

– Я не понимаю, о чём вы.

– Вы были у Них, – её голос стал тише, но от этого звучал ещё страшнее. – Соприкасались с миром Старших. Их метка на вас, как клеймо.

– Миссис МакГилл, – Хлоя подошла к старушке и осторожно взяла её за плечи, – вам нужно успокоиться. Элиза ни с кем не встречалась, мы весь день были вместе.

Но старушка продолжала смотреть на меня с ужасом.

– Тень серебристая, холодная. Она окутывает вас, как саван. – Её голос дрожал. – Это метка Зимнего Двора.

– Что это значит? – прошептала я.

Миссис МакГилл молча подошла к шкафу, достала бутылку виски и сделала большой глоток прямо из горлышка.

– Это значит, что вы им интересны, – сказала она наконец. – И они за вами придут.

***

Остаток вечера прошёл в напряжённой тишине. Миссис МакГилл убрала осколки, приготовила ужин, но за столом почти не разговаривала. Только время от времени бросала на меня испуганные взгляды.

Хлоя пыталась разрядить обстановку шутками, но даже её обычный оптимизм дал трещину.

– Может, сходим в паб? – предложила она, когда мы поднялись в комнату. – Познакомимся с местными?

– Нет, – ответила я, доставая из сумки фотоаппарат. – Устала.

Но это была не единственная причина. Что-то тянуло меня посмотреть на те снимки ещё раз. Понять, что же я действительно видела в лесу.

Хлоя ушла принимать ванну, а я села на кровать и включила камеру.

Первые кадры были обычными – пейзажи, холмы, осенние краски. Потом начался лес. Туман между деревьев, игра света и тени. Всё нормально, всё объяснимо.

А потом…

***

Холод.

Это было первое, что я почувствовала. Не обычный холод, а что-то живое, проникающее в кости. Каменный пол под босыми ногами был покрыт тонким слоем инея, который хрустел при каждом шаге.

Я стояла в длинном коридоре, освещённом факелами с синим пламенем. Стены из чёрного мрамора поднимались к сводчатому потолку, исчезая в темноте. Воздух пах зимой – снегом, хвоей и чем-то ещё, чего я не могла определить.

Опустила взгляд на себя и ахнула.

Белое шёлковое платье едва прикрывало колени. Ткань была тонкой, почти прозрачной, и абсолютно не защищала от холода. Ноги были босыми, а по плечам рассыпались распущенные волосы.

Но хуже всего был венок на голове.

Я подняла дрожащие руки и осторожно коснулась украшения. Цветы… но не обычные. Белые розы с лепестками, холодными как лёд. Серебристые веточки с ягодами цвета крови. И шипы. Множество острых шипов, которые кололи кожу.

– Что за чёрт? – прошептала я, пытаясь снять венок.

Но едва мои пальцы коснулись шипов, как по ним пробежали искры боли. Венок словно врос в кожу. Каждая попытка его снять причиняла нестерпимую агонию.

Слёзы выступили на глазах. Что со мной происходит? Где я? Как попала в это место?

Попыталась вспомнить. Гостиница. Хлоя. Фотографии. Я смотрела на снимки и… провалилась в сон?

– Это сон, – сказала я вслух, и голос эхом отразился от мраморных стен. – Просто очень яркий сон.

Но холод казался слишком реальным. Боль от шипов – слишком острой. А запах зимы и опасности заставлял каждый инстинкт кричать о бегстве.

Коридор тянулся в обе стороны, теряясь во мраке. Я выбрала направление наугад и пошла по ледяному полу, поёжившись от холода.

Шаги отдавались гулким эхом. Факелы с синим пламенем следовали один за другим, но между ними зияли провалы абсолютной тьмы. Временами мне казалось, что в этой тьме что-то движется, но каждый раз, когда я оборачивалась, там не было ничего.

Коридор раздваивался, утраивался, превращался в лабиринт. Я шла наугад, повинуясь какому-то внутреннему компасу. Ноги уже онемели от холода, а шипы венка впивались в кожу при каждом движении.

Когда я попыталась наклонить голову, острые концы царапнули лоб, и тонкая струйка крови потекла к брови. Я замерла, вытерла кровь дрожащими пальцами. Венок словно предупреждал – попытки от него избавиться закончатся болью.

И вдруг до меня донёсся звук.

Музыка. Смех. Голоса.

Я ускорила шаг, почти бежала по ледяному полу к источнику звуков. Коридор закончился огромными двустворчатыми дверями из чёрного дерева, украшенными серебряной резьбой. Они были приоткрыты, и оттуда лился тёплый золотистый свет.

А ещё – звуки веселья.

Я подкралась к щели между створками и заглянула внутрь.

И забыла, как дышать.

Тронный зал простирался до бесконечности. Колонны из чёрного льда поднимались к куполу, где мерцали незнакомые созвездия. Между колонн горели тысячи свечей, но пламя их было холодным, синим.

А в центре зала творилось безумие.

Фейри танцевали под музыку, которая звучала как смесь арфы и воя ветра. Их движения были слишком быстрыми, слишком плавными для человеческого глаза. Платья и плащи развевались, словно сотканные из тумана и лунного света.

Но самими танцорами были кошмаром.

Женщина с нижней половиной тела змеи скользила между парами, её чешуя переливалась в свете свечей. Мужчина с головой оленя кружил даму, лицо которой было наполовину человеческим, наполовину волчьим. Существо, похожее на дерево с глазами, танцевало само с собой, а его ветви-руки оставляли следы зелёного огня в воздухе.

У других стен пировали. За длинными столами сидели фейри всех видов и размеров. Они ели что-то, что двигалось на тарелках. Пили из кубков, которые дымились и искрились. Их смех был как треск льда и звон колокольчиков.

А на возвышении в дальнем конце зала стоял трон.

Трон из чёрного льда и… костей. Человеческих костей, отполированных до блеска. А на троне восседал он.

Принц с платиновыми волосами и глазами цвета зимнего неба.

Даже на расстоянии его красота была ошеломляющей. Он сидел небрежно, закинув одну ногу на подлокотник, и наблюдал за весельем своих подданных. На нём был плащ из чёрного бархата с серебряной вышивкой, а корона из льда и шипов сияла в свете свечей.

Я попятилась от двери, но было уже поздно.

Тяжёлые створки распахнулись сами собой с громким скрипом.

Музыка оборвалась. Танцы остановились. Все головы повернулись в мою сторону.

Сотни глаз смотрели на меня. Человеческих, звериных, вообще нечеловеческих. В одних читалось любопытство, в других – голод. А в некоторых – откровенная враждебность.

Я стояла на пороге в своём тонком платье, босая и дрожащая от холода, и чувствовала себя мышью, забредшей в змеиное гнездо.

Толпа фейри начала расступаться, образуя коридор от двери к трону. Некоторые шикали и указывали на меня пальцами. Другие шептались на своём мелодичном языке.

– Иди, – прошептал кто-то рядом с моим ухом, хотя никого рядом не было. – Иди к нему.

Ноги двигались сами, словно их кто-то контролировал. Я шла по коридору между фейри, чувствуя их взгляды как физическое прикосновение. Пол под босыми ступнями был покрыт инеем, который хрустел при каждом шаге.

Кто-то протянул руку и коснулся моего плеча. Пальцы были ледяными и оставили на коже жгучий след.

– Хорошенькая, – прошипела женщина с кошачьими глазами. – Можно мне её косточки, когда закончишь?

– После меня, – рыкнул мужчина-волк. – Моим детёнышам нужно мясо.

Я ускорила шаг, но коридор казался бесконечным. А фейри становились всё более любопытными.

– Поклонись! – крикнул кто-то из толпы. – Неуважение к принцу!

Чьи-то руки грубо толкнули меня в спину. Я споткнулась, но в последний момент удержалась на ногах, выставив руки для равновесия. Инстинктивный страх заставил меня выпрямиться и поднять подбородок.

Среди фейри прокатилось недовольное шипение.

– Дерзкая смертная!

– Как смеет!

– Научить её манерам!

Руки потянулись ко мне со всех сторон. Когти, ледяные пальцы, щупальца – всё смешалось в кошмарном хороводе. Я сжалась, готовясь к боли.

– ДОВОЛЬНО.

Голос прокатился по залу, как раскат грома. Все фейри мгновенно замерли, словно превратились в статуи.

Принц поднялся с трона.

Он двигался с той плавной грацией, которая была слишком совершенной для человека. Каждый шаг отдавался эхом в тишине зала. Его плащ развевался, хотя воздух был неподвижен, а корона сияла холодным светом.

– Не трогайте её, – его голос был тише, но от этого звучал ещё более угрожающе. – Она новенькая. Ещё не осознаёт, где находится.

Фейри расступились, освобождая ему дорогу. Некоторые низко кланялись, другие отводили взгляды. Но я видела, как их руки дрожат от сдерживаемой ярости.

Принц остановился в нескольких шагах от меня. Теперь, когда он был так близко, я могла рассмотреть детали его нечеловеческой красоты.

Кожа была бледной, как первый снег, и казалось, светилась изнутри мягким серебристым сиянием. Скулы острые, как у статуи, губы идеально очерченные. Но глаза… его глаза были цвета зимнего неба перед бурей, и в них плескались созвездия, которых не существовало в мире людей.

– Элиза, – произнёс он моё имя, и оно прозвучало как музыка. – Наконец-то ты пришла в мой дом.

Я открыла рот, чтобы ответить, но голос застрял в горле. Холод его присутствия заполнял лёгкие, делая каждый вдох болезненным.

– Где… где я? – с трудом выдавила я.

– В Зимнем Дворе, – он протянул руку, словно приглашая меня к танцу. – В моих владениях.

Я не взяла его руку. Инстинкт самосохранения кричал, что прикосновение к нему будет означать конец.

Принц не настаивал, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.

– Умная девочка, – пробормотал он. – Уже учишься выживать.

Вокруг послышались тихие смешки фейри.

– Это сон, – сказала я, больше себе, чем ему. – Всё это просто сон.

– Сон и реальность, – он начал обходить меня кругом, не сводя глаз с моего лица. – Для таких, как я, граница условна.

С каждым его шагом температура падала. Моё дыхание стало видимым, а венок из шипов на голове покрылся инеем.

– Что вы от меня хотите? – Мой голос дрожал, но не только от холода.

– Хочу? – Он остановился передо мной, наклонив голову с любопытством хищника, изучающего добычу. – Интересный выбор слов.

В толпе кто-то хихикнул.

– Ты пролила кровь на Древо Призыва, дитя, – его рука поднялась к моей щеке, но остановилась в дюйме от кожи. – Теперь между нами есть связь.

– Какая связь? – Я попыталась отступить, но спиной уперлась в кого-то из фейри. Ледяные руки мягко, но настойчиво подтолкнули меня обратно.

– Древо почувствовало твоё желание, – его глаза заблестели с нечеловеческим интересом. – Самое сокровенное желание твоего сердца. То, что ты скрываешь даже от самой себя.

Среди фейри пронёсся возбуждённый шёпот. Они придвинулись ближе, образуя тесный круг. Их запах – зима, опасность, что-то сладко-приторное – заполнял ноздри.

– Я ничего не желала! – Паника придала голосу силу.

– Лжёшь, – его рука наконец коснулась моей щеки, и кожу обожгло холодом. – Древо не ошибается, дорогая. Оно чувствует то, что мы боимся признать.

Лёд от его прикосновения растёкся по лицу узором из морозных кристаллов. Было больно, но одновременно… странно притягательно.

– И создало контракт, – продолжал он, не убирая руки. – Нерушимый, вечный контракт.

– Я не соглашалась ни на что! – Слёзы выступили на глазах, но мгновенно превратились в ледяные кристаллы.

– Кровь – это согласие, – холодно ответил принц. – Древние законы магии не знают человеческих понятий справедливости.

В толпе раздались одобрительные возгласы на их мелодичном языке.

– А теперь мы играем, – он убрал руку, и на щеке остался узор из инея. – Если выиграешь – получишь своё желание и свободу.

– А если проиграю?

Его улыбка обнажила идеально белые зубы.

– Останешься с нами навечно. Станешь частью Двора.

Фейри вокруг зашевелились в предвкушении. Некоторые облизывали губы, другие потирали руки.

– В качестве кого? – прошептала я, хотя по их лицам уже догадывалась об ответе.

– Людей мы не жалуем, – он пожал плечами с притворным сожалением. – Обычно они становятся рабами, игрушками, пищей. Кому как повезёт.

Ужас сдавил горло тисками.

– А если я откажусь играть?

Температура в зале упала ещё на несколько градусов. Фейри замерли, затаив дыхание.

– Тогда умрёшь прямо здесь, – его голос стал мягче, но от этого страшнее. – Контракт нельзя разорвать, только исполнить.

– Убей её! – злорадно крикнул кто-то из толпы. – Убей прямо сейчас!

– Людишки не заслуживают шансов! – подхватила женщина-змея, её раздвоенный язык мелькнул в воздухе.

– Кровь! Кровь для Древа! – завыли фейри-дети, хлопая в ладоши.

Толпа зашевелилась, в глазах вспыхнул кровожадный огонёк. Они начали приближаться, и я почувствовала их жажду насилия, как физическую волну.

– Да, принц! – рычал мужчина-волк. – Покончи с этим быстро! Мы хотим видеть, как она умирает!

– Пусть кричит! – хихикала дама в платье из паутины. – Давно не слышали человеческих криков!

Руки потянулись ко мне со всех сторон. Когти, ледяные пальцы, щупальца – кошмарная мешанина, готовая разорвать меня на части.

– МОЛЧАТЬ!

Голос принца прокатился по залу с такой силой, что несколько фейри упали на колени. Остальные мгновенно отступили, опустив головы.

– Она МОЯ добыча, – в его словах звучала смертельная угроза. – И я решаю, что с ней делать.

Фейри съёжились под его взглядом, но в их глазах всё ещё плескалось разочарование.

– Прости, принц, – пробормотала женщина-змея. – Просто так давно не было свежего мяса…

– Будет, – его губы изогнулись в жестокой улыбке. – Если она проиграет. А пока…

Он повернулся ко мне, и температура упала ещё на несколько градусов.

– А пока мы поиграем в мою любимую игру, – его глаза заблестели предвкушением. – Охоту.

Слово прозвучало как приговор. В толпе фейри раздались одобрительные возгласы.

– Охоту? – прошептала я.

– Почему охота? – Я цеплялась за детали, пытаясь отогнать панику. – Почему не что-то другое? Почему ты играешь со мной?

Принц рассмеялся – звук был как треск ломающегося льда.

– Потому что сейчас зима. Моё время, – он обошёл меня кругом, не убирая взгляда. – Каждый сезон один из Дворов получает право забавляться с людьми. И я выбираю испытания по своему… вкусу.

– А твой вкус – это охота?

– Мой вкус – это страх, – прошептал он, наклонившись к моему уху. – Я живу звуком бьющегося от ужаса сердца. Видом широко раскрытых глаз, когда жертва понимает, что попалась.

Его дыхание обожгло кожу за ухом, и я непроизвольно вздрогнула.

Среди фейри послышались восхищённые вздохи.

– Семь дней в нашем мире, – продолжал он. – Если сможешь избежать всех опасностей, никому не попасться – ты выиграла.

– Всех? – Сердце ухнуло.

– Наш мир полон хищников, дорогая, – его рука легла мне на плечо, пальцы сжались, как ледяные тиски. – Дикие фейри, духи леса, существа из твоих самых страшных кошмаров. Большинство не связаны правилами игры.

– То есть они могут меня убить?

– Если поймают, – он улыбнулся шире. – Но я дам тебе фору. Обещаю охотиться честно – без древней магии, без призыва помощников.

В толпе кто-то разочарованно вздохнул.

– Как… благородно, – с горечью прошептала я.

– Не благородно, – его рука скользнула к моему горлу. – Просто неинтересно. Слишком лёгкая добыча быстро наскучит.

Пальцы сомкнулись на моей шее – не сдавливая, но давая понять, как легко он может это сделать.

– А если я не буду бежать? Если просто сдамся?

Его глаза потемнели, став цвета свинцовых туч.

– Тогда ты мне очень быстро наскучишь, – пальцы на горле сжались чуть сильнее. – А скучных игрушек я ломаю. Медленно.

Среди фейри послышались восхищённые вздохи.

– Понимаешь, дитя, я устал от рутины и скуки, – его голос стал почти мечтательным. – Столетия одного и того же. Балы, интриги, политика. Мне нужно… развлечение. А ты…

Он наклонился ближе, и его дыхание обожгло мою щеку.

– С тобой будет весело.

– Не разочаровывай меня, Элиза, – прошептал он. – Хочу, чтобы ты бежала как можно дольше.

Зал начал растворяться по краям, словно акварель под дождём.

– Когда… – начала я, но он приложил ледяной палец к моим губам.

– Завтра ночью, – его фигура становилась всё более призрачной. – Готовься, изучай наши слабости. Тебе понадобится каждое преимущество.

Последнее, что я увидела, – его глаза, горящие холодным огнём в растворяющемся мире.

А потом тьма поглотила меня, и я очнулась в своей постели, вся в поту, но с ощущением арктического холода под кожей.

На щеке всё ещё горел узор из инея.