Buch lesen: «Во власти двух альф»

Пролог

Когда кто-то из самых близких спрашивает меня, кого я люблю больше, я обычно ухожу от ответа. В этом нет никакого кокетства, просто я действительно люблю их обоих одинаково сильно. Едва ли кто-то может понять это, не испытав на собственной шкуре.

Один из них любит поиграться, прежде чем всё случится. Он, точно кот, поймавший добычу в мягкие цепкие лапы. В ход идут ремни, галстуки и любые подручные средства. Связать руки над головой, завязать глаза и ласкать обнажённое тело до тех пор, пока я не начну умолять взять меня. И после уже насладиться моей податливостью и отзывчивостью. Таков его стиль. Удивительно, как обостряются другие чувства, стоит только на время лишиться способности видеть. Удовольствие, что ты получаешь в такие моменты, особенно яркое и острое. А он умеет дарить его. Даже тривиальные поцелуи и прикосновения доставляют безумное наслаждение. Я просто таю в его руках, становлюсь пластичной, будто мастика.

Другой скуп на ласки и груб. Но он может довести меня до пика в считанные минуты, будто ему открылся какой-то древний секрет. Его дикость и страсть сводят с ума. А сила, с которой он сжимает меня, вызывает трепет.

Иногда это странное любовное трио кажется мне неправильным. Я как будто совсем отчаялась и погрязла в похоти. Едва ли кто-то смог бы понять меня. Я стала любовницей двух мужчин. Но сколько бы я ни думала, раз за разом прихожу к выводу, что всё должно было случится именно так и никак иначе. Сама судьба свела нас, и противиться ей мы не в праве.

Часть 1 «Побег от разбитого сердца» 1

Маша

Я любила Сашу с самого детства. Мы были не разлей вода во дворе, несмотря на разницу в возрасте. И пусть он мальчик, а я девчонка, и все пацаны смеялись над ним, он всё равно продолжал дружить со мной, помогал и защищал. Носил мой тяжёлый портфель все начальные и средние классы. Когда у всех нормальных девчонок появилась грудь, а у меня только прыщ на носу, он успокаивал меня и говорил, что я самая красивая. И даже про месячные я узнала не от мамы, а от него, ботана и компьютерного задрота, но вместе с тем самого лучшего парня на свете. Стоит ли удивляться, что я считала его своим? Разве могла бы полюбить кого-то другого?

Каждой девочке, родившейся в семье оборотней, с раннего детства рассказывают одну и ту же сказку. Смысл её заключается в том, что где-то на земле есть её истинная пара, и до встречи с ним она должна хранить себя и беречь. Наверное, моя самая большая ошибка в том, что я в эту сказку поверила когда-то и ни разу за всю свою жизнь не усомнилась в её правдивости. Я была убеждена, что Саша и есть мой истинный. А как могло быть иначе? Ведь даже имена у нас рифмуются.

Сашка тоже верил в существование истинной пары. Вот только найти её пытался где-то далеко, то среди своих однокурсниц, то в соцсетях. Осознав с болью, что меня он, как девушку, не воспринимает, я придумала себе воображаемого парня. Не могу точно сказать зачем. Наверное, мне хотелось показать ему, что меня тоже могут любить. А может, я пыталась заставить его ревновать.

В результате моё враньё затянулось на долгие годы. Сашка в это время встречался и расставался. А я просто жила свою жизнь и ждала, когда настанет мой час. Глядя на маму, преподававшую языки, поступила на факультет иностранной филологии. Начала изучать европейскую культуру и фольклор. Быстро поняла, что больших денег на этом не заработать, так что подалась в продавцы. Благодаря привлекательной внешности попала на работу в дорогой бутик. Едва ли можно сосчитать все случаи, когда красивые и обеспеченные мужчины делали мне разного рода предложения. Некоторые из них были вполне серьёзные и достойные. Но каждый раз я вежливо отказывала, говоря, что несвободна, оставаясь при этом одинокой девственницей. Всё-таки порой женщины ведут себя очень странно…

И вот когда у Саши начались проблемы с очередной его «истинной», я подумала, что это мой шанс. Предприняла попытку признаться ему. Справедливости ради стоит заметить, что я пыталась его поначалу приободрить и поддержать. И только осознав, что ситуация патовая, набралась смелости и сказала:

– Ну, раз такое дело, то, может, и хрен с ней? Серьёзно, Саш, ты зря убиваешься. Таких парней, как ты, ещё поискать надо. Чтобы и при деньгах, и красивый, и человек хороший. И если она с самого начала не поняла и позволила поставить себе метку, то сама виновата.

Мои слова были искренни. Я чувствовала жуткую обиду за него. Будь они счастливы вместе, я бы смирилась и отпустила. Но из-за того, что та, другая, вновь оказалась какой-то непонятной мадамой, которая не может никак определиться в жизни, меня понесло.

– Я имею в виду, что вокруг ведь есть и другие девушки. И кому-то ты даже нравишься. И, я уверена, с ними у тебя бы не было таких проблем.

– Это с кем? – спрашивает Саша усмехаясь.

– Со мной. Уже очень давно я люблю тебя, – отвечаю я и не верю в то, что произнесла это вслух. Пульс грохочет в висках, и даже окружающий нас шум кафе не способен его заглушить.

Саша меняется в лице. Сожаления внутри меня лишь крепнут. А вместе с ними разрастается разочарование. Какого чёрта?! Я ведь только что призналась ему, так почему у него такое идиотское выражение? Бегающий взгляд, испарина на лбу, пересохшие губы… Он всегда знал всё и мог дать совет по любому поводу, но, видимо, к такому его жизнь не готовила. Саша вспоминает мои несуществующие отношения, но это лишь больше меня злит. Я уже знаю, каким будет его ответ на признание, так не лучше ли дать его сразу и не пытаться увиливать. Осознаю вдруг, что в попытке сберечь чьи-то чувства мы часто раним ещё больше.

– Нет никакого парня, Саш, – отвечаю я с дрожью в голосе. – И не было никогда. Я всё это время говорила о тебе.

Да, каждый раз после того, как он делал мне больно, я звонила ему и жаловалась ему на него же. Порой это было даже забавно. Но слушая, как он ругает самого себя за тупость и слепоту, мне становилось легче. Я, наверное, ужасный человек.

– Прости, Маш, я не могу ответить тебе взаимностью, – Саша поднимает на меня глаза, его взгляд лишает меня последней надежды. – Я тоже люблю тебя. Но ты мне как сестра.

Жестокие слова. Несправедливая реальность. Годы моей неразделённой любви закончились банальным отказом. Если я скажу, что мне очень больно сейчас, то это и на сотую долю не отразит моё внутреннее состояние. Будто вся моя жизнь внезапно оказалась какой-то шуткой, бессмыслицей. Мне хочется сбежать из этого города и от самой себя куда-нибудь подальше. Забыть обо всём и никогда не вспоминать. Вот бы забраться в шкаф и найти там дверь в волшебную страну. Вот только я, к сожалению, слишком взрослая, чтобы верить в сказки. Особенно теперь.

2

Понятия не имею, зачем мне далась эта аспирантура. Ещё когда получала диплом, думала, что ноги моей в универе больше не будет. Даже на вечерах встреч однокурсников! И вот, спустя два с лишним года, я снова здесь, обсуждаю с научным руководителем свою кандидатскую.

– А не попробовать ли тебе, Мария, получить грант на обучение в иностранном университете? – задумчиво произносит Иван Сергеевич, потирая морщинистый подбородок.

Я смотрю на него со скепсисом. Мне до защиты осталось всего ничего. Как и в случае с дипломной работой, я сейчас сплю и вижу, как поставлю наконец точку в своей научно-исследовательской деятельности. В конце концов, степень кандидата наук – это уже повод для гордости. Я в этом переплюнула маму, которая дальше специалитета не пошла. Если всё сложится хорошо, то я найду себе какой-нибудь частный лицей, чтобы осесть на долгое время. А если нет, то продолжу работать на текущем месте. В любом случае буду жить с ощущением, что сделала всё возможное.

Наверное, дело в том, что любовь всей моей жизни внезапно закончилась. Я не чувствую ни энтузиазма, ни былой жажды открывать что-то новое. Только пустоту и разочарование. Внутри я сейчас больной, сморщенный старик, который не хочет от этой жизни абсолютно ничего. И тратить ещё несколько лет своей жизни на знания, которые мне, скорее всего, не пригодятся, мне не хочется. К тому же с трудом верится, что такие гранты в рамках моей специальности существуют. Неужто и впрямь остались на земле учебные заведения, что изучают фольклор и прочую махровую хтонь? А если и остались, то какой смысл им предоставлять возможность обучения для иностранных студентов?

– Всё это выглядит слишком сомнительно, – признаюсь я, заламывая руки. – Да и не в том я уже возрасте, чтобы ехать куда-то учиться.

Иван Сергеевич внимательно смотрит на меня. А потом спрашивает деликатным тоном:

– Вы, простите, замуж скоро собираетесь?

– Нет-нет, что вы?! – мотаю головой я. Реагирую почему-то так, будто замужество – это что-то плохое. Наверное, защитный механизм так работает. Раз я не нашла своего истинного, то, значит, ни о каком замужестве не может быть и речи.

– Тогда, может быть, молодой человек ваш против? – продолжает допытывать он, невольно задевая меня за живое.

– Да нет у меня никого! – немного резко отвечаю я и тут же закусываю губу виновато. Но Иван Сергеевич не придаёт особого значения тону. Напротив, узнав, что я не обременена обязательствами перед кем бы то ни было, приходит в восторг.

– Ну, так и прекрасно, Мария! – восклицает он. – Carpe diem! Все дороги для вас открыты. За границей совсем иной подход к обучению. Это такой уникальный опыт.

Если бы Иван Сергеевич сформулировал своё мнение как-то иначе. Вроде: «Вам всё равно нечего терять», то я, вероятно, оскорбилась бы, ушла в жалость к себе и по итогу отказалась. Но он не зря считается одним из самых лучших научных руководителей в университете. Он знает, как правильно замотивировать. И даже моя неудача в любви с его слов даёт мне свободу и шанс узнать и почувствовать что-то новое. С этой точки зрения я смотрю на события в своей жизни впервые. И вот уже я сама себе говорю, что мне терять, по большому счёту, нечего. А значит, впереди только новые приобретения, новые эмоции и ещё неизведанная мною жизнь.

Вернувшись домой, я решаю обсудить всё с мамой. Пусть я уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно, но она единственный член моей семьи.

– Мам, я подумываю продолжить учёбу за границей, – начинаю я взволнованно. – Мой научный руководитель посоветовал подать заявки в пару европейских университетов, что предоставляют гранты на обучение…

Я рассказываю маме подробно про каждый из университетов. Она слушает меня внимательно, время от времени хмурясь и задавая уточняющие вопросы. Такой у неё характер. Как преподаватель старой школы, она привыкла транслировать своё мнение. Принимать чужую точку зрения для неё непросто.

– Если повезёт, то поеду сразу после защиты, – подытоживаю я. – С работы пока не увольняюсь, так что никаких рисков.

– Это всё, конечно, замечательно, но я всё равно не понимаю, зачем тебе это нужно? – вздыхает мама. – Языки тебе даются прекрасно, но особой тяги к изучению чужой культуры и письменности я в тебе никогда не наблюдала. Понимаю, ты хочешь каких-то перемен в жизни. Но сейчас не то время, когда, чтобы мир посмотреть, надо было непременно становиться исследователем. Достаточно просто в отпуск съездить. У тебя как раз на свадьбу деньги накоплены, можно потратить на себя любимую.

– Ты ведёшь к тому, что это так себе затея? – спрашиваю я её прямо, чувствуя лёгкое разочарование.

– Я веду к тому, что у всего должна быть цель, – отвечает мама, чуть подобрев. – Если уж ты так хочешь учиться в другой стране, то выбирай хотя бы то, что будет тебе полезно, если не с профессиональной точки зрения, так с личностной. Одна моя подруга сейчас преподаёт в академии для оборотней в Венгрии. Если хочешь, я могу узнать, есть ли у них программы для иностранных специалистов.

– Академия оборотней? – скептически усмехаюсь я. – Звучит не слишком правдоподобно. Как академия чародейства и волшебства.

– Ой, Маша, отстань! – отмахивается мама, открывая соцсети в смартфоне. – Естественно, она не так называется. Я просто тебе популярно объясняю, чтобы ты суть уловила. А суть была в том, что учатся и преподают там исключительно оборотни. Соответственно, база для изучения истории и культуры Европы, её языка и фольклора там куда шире. И она не подвергалась цензуре под влиянием средневековой инквизиции.

Пока мама пытается отыскать нужную информацию, я представляю себе то, о чём она говорит. Огромный неизученный культурный пласт, доступ к которому открывается только избранным? Это и вправду звучит интригующе. Вдобавок это учебное заведение для таких, как я. Мне не придётся скрывать свою суть, оправдываться и искать объяснения своим поступкам. И может быть, там, в месте, где учатся и преподают только оборотни, у меня будет шанс встретить своего истинного. Знаю, это звучит наивно. Но я верю, что такое возможно. От воодушевления и волнения дрожь проходит по телу.

– Ну так что? – мама отрывается от экрана и бросает на меня вопросительный взгляд. – Интересно тебе такое или нет?

– Мне интересно! – говорю я как-то даже слишком резко. Лицо вспыхивает от неловкости. Чуть успокоив себя, добавляю. – Если есть возможность обучаться там, то я готова.

3

Не припомню, когда в последний раз я чувствовала такой подъём сил. Моя хандра длиною в годы наконец-то закончилась. И пусть в душе всё ещё саднит не затянувшаяся рана, я намерена двигаться дальше. Я должна это сделать, ведь иначе так на всю жизнь и застряну в ожидании своего часа. Кто-то счёл бы мой переезд за границу побегом. Но для меня это способ поставить точку в истории своей первой любви. Я хочу начать с чистого листа.

Мама говорила, что академия «Fehér Farkas» находится в глуши Карпатских гор посреди дикого леса. Название переводится как «Белая волчица», она же изображена на гербе академии. Фотографии старинного замка вызывают у меня восторг и трепет. Я отдаю себе отчёт, что на фото всё может быть приукрашено. В конце концов, они ведь и созданы были, чтобы привлечь внимание абитуриентов. Но я решаю для себя, что если и разочаруюсь, то непременно на месте, увидев всё своими глазами. Впрочем, едва ли это случится. Ведь уже одного вида заснеженных гор мне достаточно, чтобы замечтаться. И пусть это смешно, но в свои двадцать четыре я и в правду ощущаю себя героем сказки. Меня переполняет чувство предвкушения чего-то необычного. И даже боль от разбитого сердца отходит на второй план.

Ответ на мою заявку приходит спустя неделю после защиты кандидатской диссертации. Я очень нервничаю, открывая конверт с геральдической печатью. И пусть я уже знаю, что меня зачислили, потому что нашла свою фамилию в списке на сайте. Но меня всё равно охватывает дрожь волнения. Первая мысль, что появляется в моей голове: «Надо обо всём рассказать Сашке!» Я тут же одёргиваю себя, понимая, что мне не стоит пока общаться с ним. Уверена, он бы хотел сделать вид, что ничего не произошло. Для него так даже будет проще. Но если я попытаюсь так сделать, то у меня опять появится слепая надежда, мои чувства к нему воспрянут вновь. Я должна перерубить этот канат, что тянет меня вниз, а после научиться жить жизнью без моего лучшего друга и единственного парня, которого я любила. Приняв волевое решение, быстро высылаю в академию необходимые документы. Далее идёт, наверное, самый сложный этап из всех – это получение шенгенской визы. Но когда и он оказывается пройден, я начинаю собирать чемодан.

Перед тем, как отвезти меня в аэропорт, мама вручает мне небольшой мешочек со странным ароматом. Смотрю подозрительно, приподняв одну бровь, и думаю, а не снимут ли меня с рейса из-за него.

– Это волчий аконит, – говорит мама, и я чувствую, как дрожь пробегает по спине. – Уверена, ты сможешь позаботиться там о себе, но возьми на экстренный случай.

Мне хочется ответить, что в экстренном случае он меня не спасёт, а вот проблем с теми же соседями по общаге прибавить может. Но чтобы уважить маму я беру мешочек и кладу в регистрируемый багаж.

По дороге в аэропорт сердце бьётся взволнованно. И до самой посадки в самолёт мне не верится, что у меня получилось пройти все процедуры и проверки. Я уезжаю на год. Целый год я буду изучать старые тексты и исторические хроники для новой научной работы. И всё это в прекрасном, почти сказочном месте в горах. Я верю, что когда вернусь, то уже не буду страдать по Саше. Время, несомненно, лечит всё, а в моём случае поможет ещё и расстояние.

Перелёт в Будапешт занимает у меня семь часов. Сначала местными авиалиниями до Москвы, а оттуда уже международным рейсом до столицы Венгрии. Там меня встречает представитель академии, приятный молодой человек по имени Казимир. Вместе мы дожидаемся прилёта ещё одной студентки Софии, а после отправляемся на служебном авто в академию. София очень разговорчивая, так что они с Казимиром быстро находят общий язык. Меня же клонит в сон после стольких часов в пути. Я стараюсь не засыпать, чтобы не пропустить по дороге ту самую красоту, что видела на фото, но то и дело задрёмываю.

В очередной раз открыв глаза после короткого забытья, я вижу повсюду огромные заснеженные ели. Впереди у самого горизонта виднеются горные вершины, царапающие пиками голубой небосвод. Мы движемся по серпантину и мне время от времени страшно от того, как близко к краю дороги бесконечная пропасть. Но от этого беспокойства, от невероятной красоты впереди, от ощущения, что я вот-вот окажусь на пороге чего-то таинственного и мистического, сон как рукой снимает.

Казимир, заметив, что я заинтересовалась живописными видами, довольно улыбается:

– Вам очень повезло, – говорит он. – Погода сегодня невероятно спокойная и солнечная. Будто сама природа встречает вас, дамы.

В его голосе слышится какое-то кокетство. Мы с Софией с улыбкой переглядываемся. Внутри у меня появляется странное предчувствие.

Спустя почти час в пути нам, наконец, открывается обзор на академию. У меня перехватывает дыхание от изумления и восторга. Она величественно возвышается над нами, отчего кажется ещё больше. Определённо фото не передают и десятой доли всего. Огромный и мрачный замок снаружи окружён горными вершинами и заснеженными еловыми лесами, что придаёт ему слегка мистический вид. Внутри же он оказывается ухоженным и современным, модернизированным по последним европейским стандартам. Минуя центральный вход, Казимир заезжает на подземную парковку. Оттуда вместе с чемоданами на лифте мы поднимаемся в просторный холл, чем-то напоминающий лобби отеля. Я стараюсь не вертеть головой по сторонам, но мне безумно любопытно всё вокруг: от тёмно-красного ковра под ногами, поглощающего звуки шагов, до потрясающих старинных гобеленов с гербами венгерских княжеств. Наибольшее внимание привлекает, разумеется, герб самой академии – изящная, будто лилия, белая волчица.

– Потрясно, – выдыхает рядом София, озвучивая мои собственные эмоции.

– Одну минуту, – озадаченно произносит Казимир, оглядываясь по сторонам. – Сейчас найду господина Гала, управляющего замком. Он предоставит вам комнаты.

Я читала, что этот замок настолько сложный, что для поддержания порядка в нём была выделена отдельная должность управляющего. Такой вот завхоз на максималках. Казимир скрывается в одном из слабоосвещённых коридоров. И пока мы ждём его, знакомимся с Софией поближе. Она тоже оборотень родом из Болгарии, училась в Германии, а теперь вот поступила сюда, чтобы преподавать в будущем историю оборотней у себя на родине.

После её рассказа мне становится даже немного неловко. Мои цели не настолько великие и благородные. Правда, рефлексировать об этом долго не приходится. Расположенные прямо под гербом двери лифта открываются, и в лобби появляются двое мужчин. Похожие друг на друга, светловолосые и просто огромные в сравнении со мной. Одеты они строго и официально, по всей видимости, преподаватели. Но из-за разгоревшегося между ними спора оба выглядят очень агрессивно и внушают страх. Хмурятся, метают молнии друг в друга.

– Ты, может, и не против умереть за грехи отцов, но вот я пока не собираюсь! – кричит один из них вслед другому.

– Я не намерен это больше обсуждать! – с угрожающим рычанием отвечает второй оборачиваясь.

Неожиданно он замечает меня в стороне. Наши взгляды встречаются, и у меня перехватывает дыхание. Я не могу оторваться от его глаз сияющих золотым светом. Всё происходящее вокруг, и даже то, что было до этого, перестаёт иметь какое-либо значение. Будто под гипнозом я делаю шаг навстречу ему. И мужчина тоже подаётся вперёд.

– Господин Гал, это наши новые студентки Мария и София! – раздаётся рядом голос Казимира. Услышав своё имя я вздрагиваю и прихожу в себя. Начинаю моргать часто, словно бы прогоняю морок или галлюцинацию. Мужчина переводит взгляд с меня на водителя и управляющего.

– Здравствуй, Казимир. Здравствуйте, дамы, – произносит он чуть теплее. От этого моё сердце начинает биться ещё быстрее.

Одёргиваю себя. Что это вообще за реакция? Должно быть, всё дело в разреженном горном воздухе. Я к такому не привыкла, оттого ноги и подкашиваются, а в теле слабость. Точно, всё из-за воздуха или из-за долгого перелёта. Не могу же я вот так просто влюбиться в кого-то с первого взгляда.