Buch lesen: «100 великих свадеб»

Диару Туганбаеву, моему мужу и другу.

М. Скуратовская

Предисловие

 
Но свадьбу я в другом ладу сыграю,
Среди торжеств, и зрелищ, и пиров.
 

У.Шекспир. Сон в летнюю ночь

Рождение, вступление в брак, смерть – три главных вехи в жизни человека, на протяжении тысячелетий отмечающиеся особыми обрядами. И именно свадьба празднуется особенно торжественно и пышно – ведь она одновременно означает и конец, и начало; конец жизни в одиночестве и начало жизни совместной, символическую смерть в рамках своих прежних семей и рождение семьи новой.

Через эту церемонию рано или поздно проходят если не все, то большинство из нас, и именно это нас и роднит, вне зависимости от того, в каком веке мы живём, к какой культуре принадлежим. Свадьба фараона в Древнем Египте, свадьба немецкого маркграфа в Средние века, свадьба в маленькой карпатской деревушке в конце XIX века… Детали обрядов могут иметь сотни различий, тысячи нюансов, но суть при этом остаётся всё той же. Он, она, признание их союза и праздник в его честь.

И выбрать свадьбы, подходящие под определение «великие», нелегко. Понятно, что от праздника, который мы так назовём, ожидается, что он оставил некий след в истории, – но какой именно?

О, следы от некоторых тянутся сквозь годы, а порой и века, как длиннейший шлейф свадебного платья какой-нибудь прекрасной принцессы-невесты…

Некогда свадьба правителей или их отпрысков могла означать серьёзные последствия для целых стран – в связи с обретением или потерей территорий, окончанием или началом военных действий, а семейный союз означал одновременно союз политический, военный, торговый. Чаще всего там не было места любви, но до любви ли между двоими людьми, когда решается судьба многих? Высокое положение новобрачных с самого рождения готовило их к тому, что свадьба будет не для них, а для тех, кого судьба поставила под ними и над ними. Вот и передвигали по шахматной доске мира юных невест, власти у которых над собственной судьбой было даже меньше, чем у пешек. И быть может, осознание важности своей роли служило многим из них утешением… К тому же порой в подобные союзы всё-таки замешивались любовь и страсть, и тогда они становились ярким исключением, вызывающим ещё больший интерес.

А ещё свадьба – это праздник, который обычно стараются сделать красивым. И множество свадеб именно так и вошли в историю – своей роскошью и размахом сопровождавших их увеселений, от танцев и музыки до турниров, от фейерверков до раздачи подарков гостям.

А ещё свадьба могла быть и не особенно пышной, зато жених или невеста, а иногда и оба были чем-то знамениты, и тогда даже скромная церемония могла не оставить окружающих равнодушными.

Долгожданные и неожиданные, размеренно-роскошные и скандальные, по любви и без неё, между равными и нет, прошедшие недавно или несколько веков (а то и тысячелетий) назад, описанные в современной прессе и старинных хрониках, оставшиеся лишь в рассказах или оставившие частички себя в музейных коллекциях – словом, разные, но каждый раз чем-то выдающиеся, запомнившиеся, «громкие» – именно такие свадьбы описаны на страницах этой книги.

И последнее. Несмотря на то что здесь о свадьбах будет сказано так много, нельзя не добавить, как бы парадоксально это ни прозвучало – не столь уж и важно, как пройдёт этот день. Да, это праздник, а порой – самый яркий праздник в жизни. И часто можно услышать, что «свадьба – самый главный день в жизни женщины». Не будем даже обращать внимания на то, что о мужчинах так не говорят, и просто отдадим дань тем векам, когда в жизни женщины не было ничего важнее семьи. Дело не в этом. Свадьба – это день. Два. Неделя. Порой месяц. И… И только. А вот после неё начинается совместная жизнь. Никакой самый роскошный праздник не в силах обеспечить семейное счастье, точно так же, как самая скромная (или неудачно прошедшая) церемония не в силах это счастье испортить.

Не важно, как прожит этот день. Важно, как будет прожита жизнь, которая последует за ним.

Древний мир

Елена Прекрасная и Менелай Микенский

XIII век до нашей эры

Это была самая громкая свадьба в Древней Спарте. Царь Тиндарей выдавал замуж свою дочь, самую выдающуюся красавицу во всей Греции, а то и на всем белом свете: Елену, которую называли не иначе как Прекрасной. В Спарте собрались женихи из всех соседних царств, и было их так много, и все они чем-то да славились – кто царевич, а кто великий воин… Тиндарей начал опасаться, что соперники, уже проявлявшие неумеренную воинственность, передерутся и прямо в Спарте начнутся кровопролитные бои. Между тем хитроумный Одиссей, который также сватался к Елене, предложил Тиндарею позволить красавице самой выбрать себе мужа, что для тех времен было передовым подходом к вопросам брака. Тиндарей принял совет, а сам еще и потребовал от женихов клятву, что все они смирятся с выбором Елены, каким бы он ни был, и не станут враждовать, а весело отпразднуют ее свадьбу.

…Когда-то люди не сомневались, что Елена Прекрасная, она же Елена Спартанская и Елена Троянская, никогда не существовала в действительности и являлась только персонажем мифа. Но с тех пор, как Шлиман доказал, что Троя существовала на самом деле – та самая Троя, которую в Греции назвали Илионом, которую осаждали корабли царя Агамемнона, и когда доказали, что существовал когда-то Агамемнон… появились сомнения: а может быть, и все остальное тоже было когда-то? И у Елены Прекрасной тоже был прообраз: какая-то красавица, которую похитил троянец у спартанского царя? В вопросе, кто были родители Елены, имеется ряд расхождений. Самый распространенный миф – отцом ее стал Зевс, в образе лебедя явившийся к прекрасной спартанской царевне Леде и соблазнивший ее, а после уже Леда вышла замуж за спартанского царя Тиндарея. Иного объяснения необыкновенной красоты Елены у ее современников не было. Существовал еще миф, согласно которому Елене предстояло пять раз выйти замуж и стать причиной кровопролитной войны. И если верить мифу, то прежде, чем стать женой Менелая, Елена еще девочкой была похищена пожилым уже Тесеем, который успел на ней жениться, но братья поехали за ней и вернули ее домой.

Поцелуй (предположительно Елена и Менелай). Деталь росписи краснофигурной вазы

Одиссей, предлагая Тиндарею предоставить дочери право выбора, видимо, надеялся, что Елена выберет его. Но она предпочла молодого красавца Менелая, могучего и светлокудрого. Он и его старший брат Агамемнон когда-то правили Микенами, но вынуждены были бежать оттуда и нашли приют в Спарте. Возможно, Одиссей же первый и был недоволен ее решением… Но клятва была произнесена и исполнена: все женихи смиренно приняли выбор Елены.

Сохранился «Эпиталамий Елене» – свадебная песнь, которую подружки невесты исполняли под стенами брачного покоя в то самое время, когда жених впервые должен был возлечь с невестой, а его лучший друг охранял двери. Разумеется, написана она была не к самой свадьбе Елены и Менелая, а много позже, когда их свадьба уже стала частью великого греческого мифа о Троянской войне…

 
Некогда в Спарте, придя к белокурому в дом Менелаю,
Девушки, кудри украсив свои гиацинтом цветущим,
Стали, сомкнувши свои круг, перед новой расписанной спальней
Лучшие девушки края Лаконского, снегом двенадцать.
В день этот в спальню вошел с Тиндареевой дочерью милой
Взявший Елену женою юнейший Атрея наследник.
Девушки в общий напев голоса свои слили, по счету
В пол ударяя, и вторил весь дом этой свадебной песне.
«Что ж ты так рано улегся, любезный наш новобрачный?
Может быть, ты лежебок? Иль, быть может, ты соней родился?
Может быть, лишнее выпил, когда повалился на ложе?
Коли так рано ты спать захотел, мог бы спать в одиночку.
Девушке с матерью милой и между подруг веселиться
Дал бы до ранней зари – отныне и завтра, и после,
Из года в год, Менелай, она будет женою твоею.
Счастлив ты, муж молодой! Кто-то добрый чихнул тебе в пользу
В час, когда в Спарту ты прибыл, как много других, но удачней.
Тестем один только ты называть будешь Зевса Кронида,
Зевсова дочь возлежит под одним покрывалом с тобою.
Нет меж ахеянок всех, попирающих землю, ей равной.
Чудо родится на свет, если будет дитя ей подобно.
Все мы ровесницы ей; мы в беге с ней состязались,
Возле эвротских купален, как юноши, маслом натершись,
Нас шестьдесят на четыре – мы юная женская поросль,
Нет ни одной безупречной меж нас по сравненью с Еленой.
Словно сияющий лик всемогущей владычицы-ночи,
Словно приход лучезарной весны, что зиму прогоняет,
Так же меж всех нас подруг золотая сияла Елена.
Пышный хлебов урожай – украшенье полей плодородных.
Гордость садов – кипарис, колесниц – фессалийские кони;
Слава же Лакедемона – с румяною кожей Елена.
Нет никого, кто б наполнил таким рукодельем корзины.
И не снимает никто из натянутых нитей основы
Ткани плотнее, челнок пропустив по сложным узорам,
Так, как Елена, в очах у которой все чары таятся.
Лучше никто не споет, ударяя искусно по струнам,
Ни Артемиде хвалу, ни Афине с могучею грудью.
Стала, прелестная дева, теперь ты женой и хозяйкой;
Мы ж на ристалище вновь, в цветущие пышно долины
Вместе пойдем и венки заплетать ароматные будем,
Часто тебя вспоминая, Елена; так крошки ягнята,
Жалуясь, рвутся к сосцам своей матки, на свет их родившей.
Первой тебе мы венок из клевера стеблей ползучих
Там заплетем и его на тенистом повесим платане;
Первой тебе мы из фляжки серебряной сладкое масло
Каплю за каплей нальем под тенистою сенью платана.
Врезана будет в коре по-дорийски там надпись, чтоб путник,
Мимо идя, прочитал: «Поклонись мне, я древо Елены».
Счастлива будь, молодая! Будь счастлив ты, муж новобрачный!
Пусть наградит вас Латона, Латона, что чад посылает,
В чадах удачей; Киприда, богиня Киприда дарует
Счастье взаимной любви, а Кронид, наш Кронид-повелитель,
Из роду в род благородный навеки вам даст процветанье.
Спите теперь друг у друга в объятьях, дышите любовью,
Страстно дышите, но все ж на заре не забудьте проснуться.
Мы возвратимся с рассветом, когда пробудится под утро
Первый певец, отряхнув свои пышные перья на шее.
Пусть же, Гимен, Гименей, этот брак тебе будет на радость!
 

Перевод М.Е. Грабарь-Пассек

Елена родила от Менелая дочь Гермиону. Когда Тиндарей скончался, Менелай стал царем Спарты.

Его брат Агамемнон женился на младшей сестре Елены – Клитемнестре. Он оказался талантливым военачальником и не только отвоевал Микены, но еще и начал объединять под своею рукой все разрозненные греческие земли.

А что было дальше – мы все знаем из мифов… Слава о красоте Елены разнеслась по всему миру, и все стремились полюбоваться на нее. От ее лица невозможно было оторвать взгляд, а по форме ее груди отлили чаши для алтаря Афродиты. И Менелаю не долго пришлось наслаждаться семейным счастьем: Елену похитил троянский царевич Парис. Оскорбленный Менелай попросил помощи у своего брата Агамемнона. А тот давно уже мечтал о захвате богатейшего города, но не имел повода для войны. Теперь повод нашелся. Греческие корабли устремились к берегам Илиона…

Во время двадцатилетней осады Трои царевич Парис погиб в бою, да и не он один. Троянцы утратили всякую симпатию к Елене, обвиняя ее в своих несчастьях. Но красота помогла ей найти нового покровителя: Елену взял в жены сводный брат Париса – Деифоб. Дальше версии легенды расходятся: то ли Елена предала троянцев, подавая факелом со стены знаки для греческой армии, то ли, наоборот, – заподозрила, что внутри гигантского деревянного коня, якобы брошенного отступившими греками, на самом деле находятся воины, готовые вероломно напасть на Трою, и пыталась привлечь внимание беспечных троянцев к этому источнику угрозы. В любом случае Троя была обречена. Ибо внутри коня действительно засели воины, и ночью они открыли ворота Трои для греческой армии. Деифоб погиб в бою. Так Елена, при живом муже, сумела дважды овдоветь.

Менелай, жаждущий отомстить неверной жене, нашел Елену в храме Афродиты. Но когда он выхватил меч, чтобы убить изменницу, Елена откинула с лица вдовье покрывало и распахнула свои одежды: лицо и тело ее были так прекрасны, что Менелай позабыл про месть и про меч и прямо в храме вернул жене свое расположение. Когда он привел Елену в греческий лагерь, нашлись недовольные, требовавшие ее смерти в отместку за гибель многочисленных воинов, павших под стенами Трои. Но стоило любому из них посмотреть на лицо Елены, как желание мстить исчезало, так она была прекрасна. Менелай с Еленой вернулись в Спарту. И то ли благополучно дожили до глубокой старости, то ли Елену все-таки убил кто-то из тех, кто жаждал мести за погибших мужей, сыновей и друзей: версий ее смерти немало… Однако греки верили, что и в сумрачном царстве Аида она осталась самой прекрасной и желанной женщиной. И что боги, решив наградить великого героя Ахиллеса, погибшего при взятии Трои, отдали ему в жены Елену. Так сбылось второе предсказание парок: у Елены было пять мужей – четыре на земле и один в ином мире.

Самсон и Далила

Около XII века до нашей эры

История эта произошла давно, очень давно, настолько давно, что существуют сомнения – а была ли она на самом деле? Но найдутся и верящие в нее, ибо записана она в Ветхом Завете, и уверенные в том, что исторические Самсон и Далила жили на самом деле, потому что существует могила Самсона в Газе, которой поклоняются и арабы, и иудеи… И конечно же, есть разногласия. Одни считают, что Самсон был женат на женщине-филистимлянке, чье имя не сохранилось, а другая филистимлянка – красавица Далила – стала виновницей его гибели. Другие же полагают, что две филистимлянки – многовато для биографии ветхозаветного героя и праведника. Что коварная Далила была женой Самсона. И пожалуй, с ними можно согласиться, потому что коварство свое она начала проявлять с самого дня свадьбы… самой громкой и скандальной свадьбы в Древней Иудее. Одной из самых запоминающихся свадеб в Ветхом Завете. И одной из самых тиражируемых в изобразительном искусстве.

Самсон (правильно произносить – Шимшон) родился в семье знатной и был с детства посвящен в назареи. Назареи – это особо посвященные Богу люди, которые давали обет не есть винограда, не пить вина, не стричь волос, не прикасаться к умершим. Если назарей соблюдал все это – он мог стать первосвященником. Ортодоксальный иудаизм назарейства не признавал и считал ересью. Назареи были уверены, что в своих обетах и жертвах они черпают уникальную силу. Самсон был живым воплощением праведности назарейства: он был фантастически сильным человеком.

Во времена, когда жил Самсон, иудеи страдали под игом филистимлян, причем наш герой принадлежал к колену Дана, особенно пострадавшему в этой древней войне. Его отец Моной успел состариться, но так и не дождался рождения сына. Он уже отчаялся, когда ему явился Ангел Господень и предрек, что пожилая жена Моноя забеременеет и родит великого героя: «И он начнет спасение Израиля от руки филистимлян». Ангел потребовал, чтобы Моной стал назареем и вырастил из своего сына назарея. Моной все исполнил… Но Самсон начал не с войны, а с того, что решил жениться на прекрасной филистимлянке Далиле. Его родители были решительно против того, чтобы сын женился на дочери оккупантов, к тому же идолопоклоннице, и Моной приводил в пример Священное Писание, где Моисей запрещал подобные браки. Самсон сумел настоять на своем. А родители невесты, видимо, не имели ничего против. Начали готовить свадьбу.

Свадьба Самсона. Художник Рембрандт ван Рейн

Интересно, что при этом Самсон был уже женат на иудейке. О ней ничего не известно. К женщинам в те времена относились пренебрежительно, почти как к имуществу. Так что ничего удивительного, что Самсон не спросил ее мнения и что имени этой кроткой женщины не осталось в памяти людей… В отличие от имени Далилы, которая осмелилась проявить хитрость, коварство и непокорность.

Однажды, следуя в гости к своей невесте, Самсон увидел, как лев нападает на ягненка. Он бросился на льва и, схватив его челюсти, разорвал животное пополам. Этот сюжет – Самсон, разрывающий пасть льва, – очень популярен в живописи и особенно в скульптуре, где можно показать напряжение великолепных мышц мужчины, схватившегося с хищником… Спустя несколько дней, проходя тем же путем, Самсон увидел, что в сломанных челюстях льва поселился пчелиный рой и уже наполнил пасть зверя сотами, в которых полно меда. Укусов пчел великий герой боялся не больше, чем львиных челюстей, поэтому Самсон забрал соты с медом и отнес их в дар родным невесты.

Наконец, пришел первый день свадьбы, которую положено было праздновать семь дней. Во время пира Самсон предложил тридцати гостям из числа филистимлян загадку: «Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое». Поспорили на тридцать рубашек и тридцать смен одежды. Но понятно, что филистимляне никак не могли понять, о чем говорил Самсон, они же не были осведомлены об удивительной истории с медом из львиной пасти… Гости были расстроены и обижены. Три дня они мучились над загадкой. И в конце концов пришли к жене Самсона с угрозой: «Уговори мужа, чтоб он разгадал нам загадку; иначе мы сожжем огнем тебя и дом отца твоего».

Для Далилы вызнать правду не составляло большого труда: охваченный страстью молодой муж был готов на все, лишь бы она пустила его на ложе. Он поведал ей ответ на загадку, а она рассказала наутро гостям… Филистимляне выиграли спор. А когда Самсон спросил, как же они узнали, гости ответили загадкой на загадку: «Что слаще меда и что сильнее льва!» Самсон понял, что они имели в виду: любовь жены слаще меда, а сладострастие оказалось сильнее льва и сокрушило героя… Самсон разгневался и, чтобы отдать им выигранное, пошел в город Аскалон, убил тридцать филистимлян и снятую с них одежду отдал своим гостям.

Поскольку гнев все еще кипел в его душе, Самсон решил оставить свою молодую жену. Но через некоторое время, соскучившись, вернулся и даже принес в дар тестю ягненка. И узнал, что тот отдал дочь одному из гостей с той свадьбы, считая, что Самсон отказался от нее навсегда. Самсон в очередной раз пришел в ярость. Тесть предлагал ему руку своей младшей дочери, клялся, что она красивее старшей, но Самсон хотел только одну женщину – Далилу.

Чтобы отомстить коварным филистимлянам, он решил сжечь их посевы, что ему успешно удалось. Но в ответ на это филистимляне захватили первую жену Самсона, иудейку, вместе со всеми ее родными, заперли их в доме и сожгли.

После этого Самсон стал мстить филистимлянам с соответствующей той эпохе жестокостью и удивительной изобретательностью. О подвигах его можно прочесть в литературе, а нас интересует свадьба и ее последствия…

Если придерживаться версии, что филистимлянкой, на которой женился Самсон, была Далила, то, видимо, он действительно любил ее и тосковал по ней. Даже став великим героем и судьей среди своих соплеменников, он не смог удержаться, когда встретился с ней снова. Далила или овдовела, или как-то еще рассталась с супругом. Она жила одиноко, и Самсон стал приходить к ней как любовник. Узнав об этом, филистимляне предложили Далиле: «Уговори Самсона и выведай, в чем великая сила его и как нам одолеть его, чтобы связать его и усмирить его; а мы дадим тебе за это каждый тысячу сто сиклей серебра». Далила согласилась. Видимо, не слишком-то симпатичен ей был Самсон. Она принялась выспрашивать, Самсон несколько раз обманывал ее, но наконец сдался и сказал правду: «Бритва не касалась головы моей, ибо я назарей Божий от чрева матери моей; если же остричь меня, то отступит от меня сила моя; я сделаюсь слаб и буду как прочие люди».

«И увидела Далила, что раскрыл он перед ней все сердце свое… И усыпила его на коленях своих, и призвала человека, и велела ему остричь семь кос головы его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его… филистимляне взяли его… оковали его двумя медными цепями, и он молол в доме узников».

Филистимляне еще и ослепили бывшего силача, чтобы сделать его совсем беспомощным.

Но со временем волосы отросли… А филистимляне оказались забывчивы и, не заметив, что источник силы вернулся к Самсону, привели его на свой пир, чтобы над ним поглумиться. Самсон разорвал цепи и с криком «Умри, душа моя, с филистимлянами!» обрушил колонны, поддерживавшие свод зала. Погибло более трех тысяч человек, в том числе и сам Самсон. «И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей»

Иудеи выкупили тело Самсона и похоронили с почестями.

О том, что стало с Далилой, история умалчивает. Но, по крайней мере, имя ее осталось в истории.