Buch lesen: «Лисий капкан»
Глава 1
Май 2019 года
Мне девятнадцать
– Наверное, я люблю тебя. – Сокол положил руку на мое колено. – Со мной такое впервые…
Я взглянула на него и мило улыбнулась.
«Наверное, я и правда убью тебя. Хотя нет, не наверное, а точно. Я убью тебя, Соколов. Сегодня. Как только приедем на место».
– Остановись здесь. Сбегаю отлить.
– Может, дотерпишь? Мы почти на месте.
– Вряд ли.
Я свернула на обочину. Сокол вышел из машины и вприпрыжку бросился в кусты, а я еще раз проверила содержимое своей сумочки: всё на месте. Отлично.
Вот он – вроде бы идеальный парень. Бери, встречайся, выходи замуж, рожай детей. Он же самый классный парень в универе! Звезда! Еще четыре года назад я и подумать не могла, что на меня может клюнуть такой, как он. А чтоб по мне с ума сходил – ну, это вообще космос! Такие парни, как он, и не подозревали о моем существовании. Для них я была маленькой серой мышкой, которая ходила по школе в обнимку со своей лучшей подружкой – энциклопедией. Тогда я довольно скучно жила: грезила окончить школу с отличием, поступить в медицинский университет. И этот план меня вполне устраивал… до одного дня.
Это он сделал меня такой. Теперь парни сходят с ума по мне. У каждого второго внезапно ломается машина возле моего подъезда, и потом они часами ее ремонтируют, поглядывая на мои окна. А те, что смелее, в открытую подкатывают. Зовут в кино или просто прогуляться. Под звездным небом. Ха-ха. Романтики чертовы. Не до звезд мне. Цель моего приезда в этот город – месть. И до исполнения этой цели остались считанные минуты. А потом я вернусь в Ярославль и сотру этот май из памяти.
* * *
Июль 2015 года
Мне пятнадцать
– И чем же займетесь с бабулей? Ах да, будете пересаживать цветы, гулять в парке, дышать свежим воздухом, смотреть кино по вечерам, а перед сном ты, конечно же, будешь читать ей книжки. Всё верно? – оторвав взгляд от дороги, спросил мой братец, Макс.
– Обычная программа на летние каникулы. Ничего особенного, – пожав плечами, ответила я.
Макс тяжело вздохнул и запустил пальцы в черные нестриженые волосы.
– Нет, Мира, обычная программа на летние каникулы для девочки, которой на днях исполнилось пятнадцать, – это тусовки на дачах друзей, дикие танцы на барных стойках, джин рекой, синие волосы, проколотые брови и…
– И всё это не про меня, – перебила я сердито. – Пора бы уже признать, что у тебя самая отсталая в жизни сестра.
– Я в твои годы брал от жизни всё! И даже в долг просил, потому что мало было…
– И сводил с ума родителей! Сколько раз ты ломал кости в детстве?
– Лучше спроси: скольким я их сломал? – И басистый смех брата раздался на всю машину.
В детстве Макс был любителем подраться. Родителям приходилось навещать директора школы почти каждую неделю и получать выговор за его поведение и успеваемость. Он едва с двойки на тройку перебивался.
– Лучше скажи, когда ты уезжаешь на соревнования?
– В понедельник вечером.
– Готов?
– Как всегда – нет.
– Но при этом снова привезешь золото, – улыбнулась я.
Макс всегда скромничал, когда речь заходила о его спортивной карьере. На самом деле он практически жил в боксерских перчатках. А когда приближались соревнования, так и вообще готов был ночевать в зале.
Он занимался боксом уже пять лет. Без труда отправлял соперника в нокаут, занимал первые места на международных чемпионатах, но при этом настолько не любил хвастаться, что все его грамоты, медали и кубки лежали в отдельной коробке, а не стояли на полках. Папа ему давно говорил, что нужно сделать отдельный уголок, и все в доме будут с гордостью показывать его гостям. Но мой брат, мой одинокий воин, не нуждался ни в похвале, ни в славе.
– Мне кажется или над этим городом всегда светит солнце? – спросил Макс, проехав стелу с надписью «Вологда». – Вроде бы от Ярика всего три часа езды, но такое ощущение, что наши города находятся в разных странах.
Он посмотрел на табло на приборной панели, которое показывало тридцать один градус за бортом.
– Просто в этом городе живет наша солнечная бабуля, – улыбнулась я, доставая печенье из упаковки. – Поэтому здесь так светло и тепло всегда-всегда!
Я обожала этот город. Несмотря на то что родилась, росла и училась в школе в Ярославле, к Вологде относилась с огромным теплом. Да, здесь жила моя бабуля, к которой я приезжала на всё лето. В этом году я ехала к ней в начале июля, так как наша классная руководительница, Инна Евгеньевна, попросила меня поработать один месяц вожатой в школьном лагере.
Здесь две мои подруги: Катька Зеленская и Юлька Краснова. Мы с Максом познакомились с ними давно, нам было по девять, Максу – четырнадцать. Тогда он тоже оставался у бабушки на всё лето. А девчонки жили в бабушкином доме: Катька в пятом подъезде, а Юлька в нашем, третьем. Мы всегда вместе играли. В казаки-разбойники, прятки, крепость. Было весело.
А вскоре мой брат окончательно повзрослел и посчитал, что совсем не цивильно проводить каникулы у бабушки. Шататься по дворам Ярославля ему было куда прикольнее. Потом он увлекся боксом всерьез. И, как бы странно это ни прозвучало, взялся за ум и в итоге окончил школу без единой тройки. Их тренер по боксу, в конце каждой недели проверял дневники ребят. Если они успевали нахватать троек, то их отстраняли от тренировок до тех пор, пока тройки не будут исправлены. Таким образом, очень многие отсеялись. А вот кто по-настоящему отдавал себя спорту, тот шел на всё, чтобы его не отстранили. Таким был мой брат. Целеустремленные получают всё. Теперь он кандидат в мастера спорта по боксу и студент третьего курса Ярославского государственного университета.
Я закрыла глаза, наслаждаясь любимым вкусом ментолового печенья.
– Эх, я бы тоже остался на пару дней, – вздохнул Макс.
– Может, останешься хотя бы до утра? Зачем тебе ехать именно сегодня? Выспишься, отдохнешь.
Не успел брат открыть рот, как я уже поняла по его лицу, что он скажет, и проворчала, передразнивая:
– Некогда спать, есть, отдыхать. Утром я должен быть в зале. Усиленные тренировки, тренировки, тренировки!
– Ага, – устало улыбнулся брат.
– Бабушка опять расстроится. Видит нас раз в год, а ты не можешь хотя бы на одну ночь задержаться, побыть с ней. Триста шестьдесят пять дней в году, Макс! Подари ты хоть один из этих дней родной бабушке!
– В следующий раз обязательно, обещаю! – И опять его виноватый взгляд. – Ну правда, на носу важный бой. Мне и сейчас нужно быть в зале, понимаешь?
– Ладно, всё…
– Тренер и так ругается, что…
– Кошка сдохла, хвост облез, кто слово промолвит, тот ее и съест! – протараторила я и заткнула уши. Просто мне стало обидно за бабулю, которой он уделял так мало внимания.
– А мы вот как сделаем, – взбодрился он. – Давай, как только закончатся соревнования, я сразу приеду. Чесслово! На две недели!
– Обещаешь? – хитро прищурилась я.
– Клянусь!
– Заметано!
Мы выехали из Ярославля около трех часов дня, но совсем не учли, что в пятницу вечером многие поедут за город, и благополучно застряли в пробке на шоссе неподалеку от бабушкиного дома, который находился на окраине города.
Кирпичная пятиэтажка, окруженная такими же кирпичными пятиэтажками. Райончик спальный, тихий, темный. Одна школа, один садик, пара магазинов с торцов домов и один большой супермаркет.
Я наслаждалась тем, как у меня во рту таяла очередная ментоловая печенюшка, и, улыбаясь, смотрела в окно. Уже виднелся бабушкин дом. Виднелось и поле – бескрайнее, усыпанное ромашками и клевером. Далеко в поле стояли коттеджи и дачные домики. Там, среди этих домиков, был и бабушкин дачный домик. Очень удобно. Вышел из дома, перешел дорогу, прошел полкилометра по тропинке – и ты на даче. Много лет назад, когда бабушка и дедушка получили квартиру в этом районе, дедушка сразу заприметил участок в этом поле. Выкупил. Своими руками построил двухэтажный дом, баню, беседку. Бабуля развела в саду розарий. За много лет он так разросся, что люди головы сворачивали, когда проходили мимо участка. Бабушка нарочно не меняла забор. «Пусть старый, хлипкий, зато низкий. А если высокий поставим, кто ж тогда мой розарий увидит?» – говорила она.
Раньше дедушка держал две козы и с десяток кур. У нас всегда было свое молоко и яйца. А когда он умер, бабушка всю живность продала. Одной с ними ей было не справиться.
Мы с бабулей всё лето проводили на даче: и в солнце, и в дождь. С утра садились на велики и ехали. Я обожала заниматься ландшафтным дизайном. Обкладывала камнями клумбы, пересаживала цветочки туда-сюда. В том году дядя Лёша, наш сосед по даче, принес нам несколько ведер мелких разноцветных камней, и я полмесяца с ними возилась – выкладывала дорожку от дома до бани, но перед этим ее хорошенько выровняла. Получилось красиво! Нам с бабушкой понравилось. В этом году я хотела покрасить забор – в ярко-желтый цвет – и новую беседку, которую в прошлом году сделал всё тот же добрый сосед дядя Лёша.
В открытые окна повеяло запахом шашлыков и топящейся баньки. М-м-м… Я обожала этот запах.
– У меня сейчас желудок приклеится к позвоночнику, – простонал Макс, тоже почувствовав этот головокружительный аромат.
Машина завернула в бабушкин двор. На этот раз мест для парковки было хоть отбавляй – все уехали за город. Стоянка наша! Обычно чужих здесь не любили. Макс, бывало, припаркует свой «Форд-Мондео» на свободное место, а ему из окна кричат: «Эй! Это Михалыча из восемьдесят второй место! А ну освобождай!» А потом еще ворчат, что мы, наглецы ярославские, чувствуем себя как дома.
И это несмотря на то, что в этом дворе знали, что мы внуки Лидии Аркадьевны из третьего подъезда. Которая, между прочим, полрайона одевала: бабушка всю жизнь проработала на швейной фабрике. И вдобавок к пенсии неплохо зарабатывала пошивом одежды на дому.
Пока Макс доставал из багажника сумки, которые нагрузила мама для бабули, я, прихватив парочку пакетов, пошла к подъезду. Открыла дверь, подождала Макса, и мы поплелись на четвертый этаж. Макс ругался:
– И чего же это мама ей там нагрузила? Камней или кирпичей?
– Соковыжималку! – послышалось с четвертого этажа.
Бабуля, шаркая тапочками и улыбаясь во всю вставную челюсть, спускалась навстречу.
– Подымайтесь, подымайтесь! В этом году мы с Мирочкой будем соки крутить! Яблок-то вон нынче сколько цветет!
Ее глаза блестели от слез. Голос задрожал.
– Приехали, мои родненькие! – всхлипнула ба.
Я поставила сумки на бетонный пол и обняла бабулю крепко-крепко.
– Девочка моя! Совсем не изменилась. Совсем! – Она потрепала мои волосы. – Разве что выросла немного. И грудь, ох!
– Ба!.. – засмущалась я.
– Сложно измениться, когда волосы всегда на уровне подбородка, правда, ба?
– Опять начинаешь? – рассердилась я, но на этот раз уже не спрашивала, чем Максу не угодило мое каре. Я знала ответ: ему нравились девушки с волосами до пояса! И он автоматически отсеивал девчонок с волосами выше плеч. Он не считал их женственными и красивыми… А я обрезала косу в третьем классе, после того как посмотрела фильм «Леон». С тех пор своему стилю не изменяла.
Перед тем как обнять Макса, бабушка обошла его кругом.
– Ай да красавец! – протянула она. – Там, в Ярославле, зрячие девчата остались? Или все ослепли от этого парня? – Она хрипло рассмеялась и прижала Макса к груди.
– Да ладно я… Видел я фотки новой беседки! Дядя Лёша времени даром не теряет! – подмигнул Макс и первым пошел наверх.
– Он просто мой добрый приятель, – серьезно ответила бабуля.
– Угу… – Макс сделал вид, что поверил. – В прошлом году появились новые садовые качели, в этом году – беседка…
– Но он же плотник! – воскликнула ба.
– И приходит плотничать к одинокой вдове? – смеялся Макс, и я с ним заодно.
Пару лет назад Дядя Лёша купил недостроенный домик неподалеку от бабушкиного участка. Сначала он заходил к ней под «вескими причинами», например: «Не подскажете, какой телефон у председателя кооператива?», «А в лесу грибов много?», «А как электрика найти?». Бабуля знала всех и с удовольствием отвечала максимально подробно. Потом дядя Лёша на чай ее пригласил со всякими травками-муравками, что у них на огороде росли. А потом слово за слово… Она ему закруток с вареньем и лечо, он ей качели, беседку.
В общем, я рада, что она после трехлетнего траура после смерти деда начала расцветать. До знакомства с дядей Лёшей ба могла ходить с отросшими волосами, торчащими в разные стороны. До середины уха была седина, а дальше – цвет разбавленной марганцовки. Особо не парилась она и по поводу гардероба. Тем более на даче. А теперь у нее аккуратно подстриженные пепельно-фиолетовые волосы (ну, это, видимо, тренд среди бабушек), аккуратные бровки, да и губы не забывает накрасить, даже когда на огород выходит, чтобы сорвать спелые помидоры.
* * *
Мы пили чай с блинчиками и сырниками за большим круглым столом, что стоял в центре гостиной. Макс немного подремал на диване и около восьми вечера уехал домой. Мы так и не смогли уговорить его остаться с нами хотя бы до утра. Бабуля рассердилась, но новость о том, что любимый внук вскоре приедет к ней на пару недель, примирила ее с его отъездом.
Мы болтали с ней до позднего вечера: о школе, моих достижениях, участии в олимпиадах и, конечно же, о дяде Лёше. Ба говорила о нем явно смущаясь. Похоже, что-то между ними назревало. И хорошо бы. К нам она совсем теперь не ездила из-за проблем с высоким давлением, мама с папой погрязли в работе, и в последние несколько лет практически не приезжали ее навещать. Возможно, именно с дядей Лешёй она проведет счастливую старость, кто знает. Ведь любви все возрасты покорны, не так ли?
Когда бабушка уснула, я накинула ее вязаный кардиган и вышла на улицу. Так, просто постоять на крылечке, подышать свежим воздухом, которого так не хватало знойными днями.
Я села на ступеньку и смотрела на двор, в котором росла. Всё те же старые скрипучие качели, песочница, турники. Ничего нового. Подняла голову и взглянула на Юлькины окна – света не было. Катькины окна мне было не видно, они выходили на дорогу.
Раньше бабушка отпускала меня гулять только в сопровождении Макса. Помню, как мы завязывали шнурки в прихожей, а бабушка всё это время твердила брату: «Глаз с нее не спускай! Нигде не оставляй! Никуда от двора не уходи! На стройку не лезьте! Собак не дразните! С мальчишками не деритесь!» А Макс как всегда делал всё наоборот: если ему сказали, что на стройку лезть нельзя, так он обязательно туда полезет. Запретный плод, как же его не отведать…
И вот как-то я, Катька, Юлька и Макс полезли на стройку. Максу давно приглянулась эта пятиэтажка, которая строилась напротив бабушкиного дома. Стройка была ограждена забором, а за забором без умолку лаяла собака. Но Макс сказал, что собака добрая, он уже лазал туда и «точно это знал». «Даже гладил ее», – гордо заявил тогда он. В заборе была дыра, небольшая, но трем худеньким девчонкам и парню чуть покрепче не составило труда пролезть и оказаться в «разрушенном замке». В общем, Макс был королем, его покои занимали весь третий этаж, Юлька королева, так как она Максу нравилась, а мы с Катькой их слуги – нам отдали недостроенный четвертый этаж. Король с королевой приказали принести еды. Мы с Катькой собрали всё, что нашлось: обломки кирпичей, куски стекловаты, пек. И притащили им на подносе – куске картона.
– Сначала попробуют слуги! – громко сказал король и сунул мне кусок пека. Я, смеясь, отвернула нос.
– Ах так! Отравить нас вздумала? – вскочил со ступеньки Макс. – Казнить! Казнить! – закричал он, затем взял меня под руку и повел на первый этаж. Там был эшафот. Катьке королева Юлька приказала развести костер. Макс ненадолго вышел из роли короля и вместе с ней сгонял за забор во двор – за ветками и досками.
– Ты будешь казнена! – крикнул Макс. – Но сначала я сожгу твою отраву! – Он кинул в костер кусок пека, затем ткнул в него палкой. Поднял на палке расплавленный кусочек, взмахнул и только что-то хотел крикнуть, как застыл с испуганными глазами… А мне прямо в шею слева прилетела… капля лавы, как мне тогда показалось.
Помню, как я визжала. Как Макс в панике пытался оторвать от моей шеи эту капельку размером с копеечную монету. Помню, как оторвал… И как я еще сильнее плакала.
Король нес свою служанку на руках до самой квартиры. Я не собиралась рассказывать о случившемся бабушке, хотела что-нибудь соврать, но Макс всё сам выложил, как только мы вошли. Макса ба наказала, а мою шею намазала какой-то очень вонючей мазью от ожогов. А потом еще много лет Юлька и Катька мне завидовали, точнее моему шраму: он был похож на звезду. А Макс спустя много лет говорил, что именно благодаря ему на моей шее всегда звезда горит.
Я минут десять сидела на крыльце и смотрела на пятиэтажку напротив – когда-то ту самую стройку. Эти минуты я потом еще не раз вспомню. Вспомню, каким мне тогда казался этот двор, этот город из моего детства, где мы облазили все дворы и переулки. И каким чудовищным он стал для меня.
Глава 2
Июль 2015 года
На следующий день я зашла за Катькой. Дверь никто не открыл. Пошла к Юле. Открыла младшая сестра и сказала, что Юлька на пару с Катькой укатили в лагерь – «урвать последний год».
Ни разу не ездила в лагерь. И не особо хотелось. Вообще, у меня не очень получалось заводить дружбу. В Ярославле я дружила только с Леной, мы с ней вместе пошли в первый класс. Она доучилась до третьего, а потом с семьей переехала в другой город. Одноклассницы несколько раз приглашали погулять после школы, но я отказывалась – для меня всегда на первом месте были уроки. А потом все поняли, что я заучка, и просто перестали звать. Но зато когда нужно было списать, я сразу обрастала кучей «друзей». В целом, моя школьная жизнь протекала спокойно. Из года в год я училась на отлично.
В тот день я побродила по дворам и вернулась домой. На дачу мы тоже не пошли – бабушке нужно было дошить платье клиентке. Я часто помогала ей – играла роль манекена, а затем собирала с пола обрезки ткани и обрывки ниток, которые успевали разнестись по комнатам. Когда бабушка работала, ее комната быстро заполнялась грудой тряпок и картонных выкроек.
– С этим платьем разделаюсь и на остаток лета вся твоя! – пообещала ба и нажала на педаль машинки.
Летом она вообще не любила брать заказы. Розарий же нужно поливать и за садом ухаживать! А вот в остальное время года буквально не вылезала из-за швейной машинки.
Когда довольная клиентка рассчиталась с бабушкой и скрылась за дверью, бабуля упаковала машинку в чехол и поставила ее в шкаф.
– Всё! Я в отпуске! – заявила она.
Затем достала из шкафа мешок и вытряхнула его над диваном. Из мешка вывалились разноцветные парики.
– Ты до сих пор их хранишь? – удивилась я.
– А как же! Вдруг еще пригодятся? – посмеялась она и надела на меня синий парик.
– Мальвина! – хихикнула я, взглянув в зеркало.
– А ну, сними-ка его! – приказала ба и отряхнула парик с огненно-рыжими длинными волосами. – Вот! Вот этот тебе всегда шел! – Она сунула его мне.
И из милашки Мальвины я тут же превратилась в страстную яркую бестию. Мои зеленые глаза стали очень выразительными, а кожа, казалось, аж засветилась – так ее оттенял рыжий цвет.
– А помнишь, они были мне почти до колен? – покрутилась у зеркала я. – Теперь стали по пояс.
– Ой, как ты выплясывала в нем, когда была маленькой! – приложив ладони к щекам, рассмеялась ба. – Как ты веселила нас с дедом!
– Да ладно я. Только вспомни, что вы с дедом вытворяли!
– У меня есть идея: давай-ка мы найдем старые кассеты с праздников и вместе их посмотрим? – предложила бабуля.
Да, далеко не в каждой семье остался видеомагнитофон. Да что там, не все сохранили даже дивиди-плееры. А вот у моей бабули было и то и другое.
Решили посмотреть видео, на котором я и Макс, мелкие, весело дурачились под музыку в париках: я пела во флакон с маминым лаком для волос, а Макс был на подтанцовке.
Мы смеялись и вспоминали наши семейные праздники и то, как они с дедушкой развлекали нас, примеряя на себя разные образы. Так у нас с Максом на днях рождениях выступали то Алла Пугачева, то Ирина Аллегрова. Кстати, было особенно смешно лицезреть Аллегрову в бабушкином исполнении: пожилая, с круглыми формами «Ирина» в белом кудрявом парике скакала по дому козликом, пела в микрофон и иногда извинялась за то, что у нее пересыхало в горле. Но в таком случае всегда помогал «Валерий Леонтьев» – у деда этот образ был самым удачным. Он так смешно тряс темными кучерявыми волосами и всегда кричал громче фонограммы.
– Ты с мальчиками совсем не общаешься? – неожиданно спросила бабушка.
– Нет…
– И подруг у тебя совсем нет?
– Нет… – пожала плечами я. – А зачем они мне? Они будут только мешать, ба. Я же не хочу свою жизнь прожить впустую: тусоваться после школы в больших компаниях, краситься вызывающе, целоваться с парнями в школьных коридорах. Курить за углом школы никогда не поздно научиться, а вот вправить вывих ни одна из них не сможет, а я смогу! – гордо заявила я и сдула со лба рыжую челку парика.
– Э-э-э… А я ничего и не говорю, просто…
– Ба! Вы все так переживаете, что я буквально сплю с энциклопедиями, что мало общаюсь со своими сверстниками, что одеваюсь не модно, что не меняю прическу, но потом же сами будете гордиться тем, что в вашей семье есть всемирно известный хирург, который проводит наисложнейшие операции, так ведь?
– Согласна! Я с тобой согласна! – Ба больше не хотела со мной спорить. – Но все-таки рыжий тебе очень идет, милая! – улыбнулась она и поправила на моем носу очки.
Я поднялась в свою комнату. Голова в парике немного вспотела, я стащила его и превратилась в прежнюю себя. Волосы густые-прегустые, но серые… и никогда не блестят. Глаза перестали гореть ярко-зеленым. Они так выделялись только на фоне рыжих волос. Я положила очки на полку и пошла чистить зубы, как всегда думая об одном: поскорее бы сняли брекеты. Из-за них меня в школе прозвали Катей Пушкарёвой. Мне было обидно. Я считала себя гораздо симпатичнее.
