Buch lesen: «Не остановишь силой дождь. Выбор», Seite 5
Глава 9. Полёт
Поднявшись из причальной башни на борт дирижабля, мы с Павлом нашли в салоне обозначенные в билетах места и забросив рюкзак и сумку в сетку над плюшевым диваном, поспешили на прогулочную палубу. Мне хотелось увидеть, как корабль поднимется в небо. Нет, в нашем отсеке тоже имелся иллюминатор, но окошко было не слишком большим, завешено лёгкой шторкой и к тому же сейчас смотрело как раз на причальную башню.
На прогулочной палубе иллюминаторы располагались чуть ниже, под углом, и в их большие проёмы легче рассматривать уплывающую вниз землю. Возле них стояли большие плетённые кресла, и Павел подвинул одно из них для меня. Но мне не хотелось сидеть. Я стояла, опираясь на узкий белый подоконник и наблюдала за суетой на земле, где люди в форме служащих «Аэровояжа» готовят дирижабль к отлёту.
Павел, видя, что я садиться не собираюсь, сел в кресло, вытянул ноги и прикрыл глаза. Постепенно на палубе появлялись и другие пассажиры, решившие полюбоваться отлётом корабля. Я отвлеклась на высокую белокурую девушку, напомнившую Хельгу. Похоже, она, как и моя подруга, принадлежала к коренным харранцам и сейчас возвращалась домой. На сердце появилась тяжесть. После того, как моим родителям пришлось бежать из Виррана, я не писала подруге.
Её письмо, полное пафосных рассуждений об угнетённом лакхорцами Харране, пришло как раз когда я переживала – удастся ли Павлу спасти родителей и сестру. Оно сильно разозлило меня и только мысль о том, что Хельга вот-вот должна родить не дала написать ей в ответ всё, что думаю по этому поводу. После того, как я дважды не ответила на её письма, Хельга тоже перестала писать мне. Я даже не знала, как прошли у неё роды, и кто родился. Мысли о подруге и её новых взглядах огорчали, и я по своей всегдашней привычке старалась выкинуть их из головы. До сегодняшнего дня это удавалось, особенно потому, что служба Шиме и все те события, что закружили меня, не оставляли много времени для размышлений о Хельге, которую я могу больше и не увидеть.
Вот и сейчас я поспешила отвести глаза от привлёкшей внимание пассажирки на иллюминатор. И заметила, что земля плавно и медленно удаляется.
– Павел, мы уже летим!
Оборотень стремительно и грациозно поднялся из кресла и встал за моим плечом. Я почувствовала жар его тела и смущённо вновь отвернулась к иллюминатору. Вид сверху на крыши, улицы, сверкающую ленту реки сумел отвлечь от мыслей о стоящем так близко Павле. Город уплывал вниз, и я чувствовала себя птицей, вылетевшей из гнезда.
Баория. Шанталь, королевский замок
Князь Харальд посмотрел в высокое окно на синее утреннее небо и задумчиво произнёс:
– Интересно, дарита Кридис уже прилетела в Калант или ещё в пути?
– Что? – вырвался удивлённый вопрос у княжны Илии. – Дарита Кридис куда-то уехала? С чего ты взял, дядя? Я не так давно её видела. Пригласила на мою свадьбу.
– Когда это было? Наверно ещё до отъезда Радзивинга.
– Да.
– Во-от, – с усмешкой протянул князь, внимательно глядя на племянницу. – А после этого она попросила в Академии отпустить её на месяц. Обходила преподавателей, собирала подписи под разрешением и задания, которые должна выполнить. И ко мне подходила. Я, разумеется, согласился. Не люблю мешать молодым в их борьбе за счастье.
– Да, дядя, ты очень добр, – с лёгким ехидством произнесла княжна. – Особенно к молодым девицам. Зачем ты только говоришь мне об этом? Уверена, к свадьбе она вернётся. Даже платье подружки сшить успеет.
С деланным равнодушием княжна демонстративно взяла отложенную при появлении дяди книгу и открыла её.
Кассандра Кридис
Через полчаса, когда Баория уплыла вдаль, Павел предложил вернуться в наше купе. На палубе сейчас толпилось много народа. Не я одна хотела насладиться волшебным видом земли с высоты птичьего полёта. Желающих было больше, чем удобных мест у иллюминаторов, и я согласилась с Павлом.
В салоне я не сразу нашла наши места. Мы шли по узкому коридору между рядов одинаковых диванов, смотрящих друг на друга. Сейчас, когда эти своеобразные купе заполнились людьми, они выглядели совсем не так, как в тот момент, когда мы с Павлом в числе первых кидали сумки на свои места. К тому же некоторые предпочли отделиться от всех бархатными шторами, что сбивало меня ещё больше.
Наши места оказались в числе таких и без оборотня я бы растеряно моталась по проходу в поисках оставленного места. Павел же уверенно отодвинул бордовый бархат и на нас с любопытством уставилась сидевшая в купе немолодая пара. Павел жестом предложил мне пройти внутрь. Я замешкалась, сомневаясь, но увидела на полке свою сумку и поняла, что это действительно наши места. Быстро прошла к окну и опустилась напротив светловолосой дамы. Кивнула ей и получила улыбку в ответ.
Павел сел не сразу. Прежде он взял свой рюкзак и только после этого опустился со мною рядом.
– Приятного нам полёта. Простите, что потревожили, – широко улыбнулся оборотень нашим соседям.
– Ничего, ничего, молодой человек, – откликнулась дама. – А мы с мужем уже тревожились, куда исчезли наши попутчики. Правда, милый?
Её муж кивнул, что-то утвердительно промычал и уставился в развёрнутую газету. Я наткнулась на любопытный взгляд соседки, и чтобы избежать расспросов повернулась к окну. Расположенное несколько иначе по сравнению с палубой и меньше, оно открывало вид только на небо и висящие в вышине облака.
Рядом шуршал в рюкзаке Павел.
– Кэсси, давай перекусим.
Мне стало неловко перед соседями по купе.
– Может, потом сходим здесь в ресторан?
– Обязательно сходим. Потом. А сейчас перехватим твои пирожки, – он протянул мне пакет с выпечкой доры Юлии и заметив, что я мешкаю, добавил. – Учти, я без тебя есть не стану, и моя голодная смерть останется на твоей совести.
Дама напротив одобрительно захихикала:
– Как хорошо, когда у мужчины здоровый аппетит. На вашем месте, дарита, я бы не стала ограничивать своего друга.
Она со значением посмотрела на мужа. Тот энергичней зашуршал газетой. Я торопливо взяла пирожок. Это станет хорошим поводом ничего не говорить.
Дождавшись, когда мы закончили с перекусом, соседка приступила к расспросам: кто мы, зачем летим в Харран, кем мы друг другу приходимся. Я терялась под её добродушным напором, и Павел взял разговор на себя. Где-то отшучивался, где-то забалтывал, но и он с облегчением поднялся, когда я предложила снова пойти на прогулочную палубу. Хотелось сбежать от этого допроса.
– Нашей соседке только в Канцелярии работать, – покачал головой Павел, когда мы удалились от нашего купе на достаточное расстояние. – из любого информацию вытрясет.
Отходя от общения с белокурой дамой, на палубе мы молчали. Сели на плетённый диван с мягкими подушками, брошенными на сиденье. Теперь Павел смотрел в иллюминатор, а я рассматривала пассажиров, разбившихся на группы.
Единственный раз, когда я летала на дирижабле, это было в компании моих друзей. Их лица встали перед глазами и иногда казалось, что я вижу их среди сидевших и бродивших по палубе людей. Я ловила себя на том, что вглядываюсь в фигуры высоких светловолосых парня и девушки, стоявших у иллюминатора и смотревших в небо. Девушка положила голову на плечо друга, и когда он обернулся в нашу сторону, моё сердце на миг замерло от ожидания увидеть лицо Олафа. Но нет. Чуда не происходило. Из троих моих друзей осталась только Хельга, и то не знаю, остались ли мы друзьями.
Невольно я начала рассказывать Павлу о том нашем полёте, о своих друзьях. Как много мы ждали от этой поездки и чем это закончилось. Павел слушал внимательно, давая выговориться, и мне казалось, что нас снова четверо.
В этот раз посадку посредине пути в Рионии отменять не стали и мы с Павлом сходили в ресторанчик, который так расхваливал Олаф. Там, за действительно вкусной рыбой, Павел спросил:
– Ты когда собираешься сходить к этой своей подруге – Хельге?
Я молчала. Этот полёт и разговоры с Павлом подточили мою обиду на Хельгу, как весеннее тепло сугробы.
Павел, удивлённый моим молчанием, вопросительно приподнял бровь.
– Она теперь против Лакхора и лакхорцев. Не знаю, как отнесётся ко мне.
– Вот сходишь и узнаешь.
Баория. Шанталь, королевский замок
Музыка, гул голосов, скользящие по паркету пары. Бал в самом разгаре. Король Анджей танцевал с дочерью канцлера, и Илия направилась к высмотренному заранее графу Вартису.
– Граф, вы не проводите меня на балкон? Здесь так жарко. Хочется подышать свежим воздухом.
– Всегда к вашим услугам, Ваше Сиятельство.
Илия опёрлась на предложенную руку, и они направились вдоль стены на балюстраду, отделённую от холодного весеннего вечера магическим заслоном. Пока шли, раскланиваясь со встреченными придворными, с кем-то лениво обмениваясь пустыми гладкими фразами. И лишь оставшись наедине с вечерним сумраком, Илия остановилась. Сделала несколько глубоких вдохов. После душного и переполненного ароматами разных духов, запахов пота и увядающих цветов воздуха бального зала, прохлада и свежесть балкона казалась сладкой, как родниковая вода.
Вартис терпеливо ждал, уверенный, что позвали его не ради прохлады.
Илия повернулась к спутнику:
– Граф, вы наверняка знаете где сейчас дарита Кридис.
Вартис кивнул, молча ожидая продолжения.
– Я пригласила её на свою свадьбу в качестве подружки невесты, а дядя говорит, что она уехала из Баории. Это правда?
– Да, сейчас её здесь нет, но, думаю, вернётся задолго до вашей свадьбы. Успеет сшить платье подружки.
Илия вначале нахмурилась, потом на лице появилась маска безмятежности:
– Вы меня успокоили. Тогда она сможет передать привет от меня Радзивингу.
– Это вряд ли. Они в разных концах королевства.
– Это точно? Вы уверены?
– Уверен. Дарита Кридис села сегодня на дирижабль, отправляющийся в Харран. Так что Радзивинг сейчас в Калании, а Кэсси, наверно, уже приземлилась в Харране.
Улыбка княжны стала более живой и искренней.
– Но зачем она там? Долго там пробудет?
– Собирается продать родительский дом, так что вернётся назад не так быстро. Сейчас там дома не пользуются таким спросом как раньше.
Илия вновь посерьезнела:
– А ей там не опасно? Одной?
– Она не одна, – поджал губы Вартис.
– Вот как, – нараспев протянула Илия, с любопытством вглядываясь в лицо графа.
Ей показалось, что она увидела в его глазах тень знакомого и ей чувства. Ревность. Илии хотелось узнать детали, но она пожалела Вартиса.
– Что же, вы меня успокоили. Не знаю, почему дядя решил, что дарита Кассандра отправилась в Калан, но пусть он так и дальше думает. Вы ничего ему не говорите.
– Не собирался. Я последний с кем ваш дядя станет обсуждать Кэсси. Меня до сих пор удивляет его интерес к ней.
– Странно, что вас это удивляет, – в голосе княжны мелькнуло ехидство. – Вы ведь, кажется, тоже считаете её привлекательной. Нам пора возвращаться в зал, чтобы не плодить сплетен.
Глава 10. Встреча с Хельгой
Мы с Павлом прилетели в Харран во второй половине дня, почти вечером. Павел отправился в гостиницу, а я не стала откладывать визит к Хельге. Отправилась прямо из Гавани, доверив саквояж спутнику. На следующий день мы планировали выехать в Вирран. Неизвестно, как долго придётся искать покупателя на наш дом, потому хотелось приступить к делам поскорее.
Весенний световой день заметно прибавился и потому сейчас на улице ещё светило солнце, бросая на каменные мостовые длинные тени от фонарей и ещё голых деревьев. Хотя набухшие почки и длинные «серьги» на тонких ветках обнадёживали – ждать нежной зелени и цветения уже недолго.
Этот солнечный свет продлевал день и снимал неловкость от столь неурочного визита к подруге. Если я не приду к ней сейчас, то другой возможности у меня может не быть. Так я убеждала себя, звоня в дверь семейства Брантов, отгоняя смущение и сомнения.
Дверь открыла незнакомая служанка.
– Я хотела бы увидеть дариту Хельгу. Передайте ей, что о встрече просит её подруга Кассандра Кридис.
– Госпожа не принимает.
– Я понимаю, что пришла не вовремя, но уже завтра уезжаю. Прийти в подходящее для визитов время у меня не выйдет.
– Это не важно. Госпожа совсем не принимает.
– Подождите, – я придержала дверь, которую служанка собиралась прикрыть. – Передайте тогда Хельге записку. Я напишу, где меня можно найти, если она передумает.
Я торопливо принялась рыться в сумке в поисках блокнота и ручки.
– Марта, кто там? – раздался из глубины дома знакомый голос матери подруги.
– Это к младшей госпоже, – начала, отвернувшись от меня, говорить служанка.
– Дора Хильда! Это я, Кассандра Кридис! – крикнула над её плечом я. – Хотела увидеть Хельгу.
– Кэсси?! Марта, не держи девочку на крыльце. Пропусти в дом.
Служанка отступила, позволив мне войти.
– Простите, что не вовремя, но я только сегодня прилетела, а завтра уеду в Вирран.
– Не надо объяснений, – прервала меня мама Хельги. – К чему церемонии? Ты можешь приходить к нам в любое время. Пойдём, я провожу тебя к Хельге. Она будет рада тебя видеть. Сейчас она ни с кем, кроме родственников не встречается…
– Конечно, из-за малыша. Ей не до гостей, я понимаю.
– Да, из-за малыша, – дора Хильда бросила на меня странный взгляд, словно сомневалась в чём-то.
Было немного непривычно видеть мать Хельги такой взволнованной. Раньше она всегда общалась со мной доброжелательно, но с прохладной вежливостью. Держала дистанцию, словно снисходя ради дочери.
– А кто родился – мальчик или девочка? Мы в последнее время не переписывались, – смущённо призналась я.
– Мальчик. Олаф, – дора Хильда расцвела счастливой улыбкой. – Такой красивый и умный малыш. Сама увидишь. Хельга с ним не расстаётся. Даже няням не доверяет. Знаешь, Кэсси, она после возвращения очень изменилась.
Мать подруги осторожно подбирала слова.
– Говорит всякие глупости. О Харрании, Лакхоре…
– Я знаю. Она мне писала.
– Писала? Какая дурочка! И ты всё равно пришла?
– Не волнуйтесь, я не буду спорить с ней о политике.
– И правильно! Я всегда знала, что ты разумная девушка. Не то что ваша третья, – дора Хильда нахмурилась, но не стала продолжать. – А Хельга… Политика не для женских умов. Это всё отцово воспитание. Я всегда говорила – для женщины главное семья, а всё остальное её не касается.
Я так не считала, но переубеждать дору Хильду не собиралась.
– Хельга, смотри кто к тебе пришла! – пропела дора Хильда, открывая дверь в комнату.
Из-за её спины я не сразу увидела сидевшую в кресле Хельгу. Она меня, скорее всего, тоже, поэтому смотрела в сторону матери настороженно. Но стоило мне выступить из-под прикрытия дора Хильды, лицо подруги озарилось улыбкой. Она порывисто поднялась с кресла и бросилась ко мне.
Меня тоже как притянуло к ней. Мы обнялись, и я уткнулась повлажневшим лицом в шаль на её плече.
– Кэсси! Ты! Как? Не ожидала, – Хельга отстранилась, чтобы лучше рассмотреть, но не выпустила из объятий. – Как ты изменилась.
– Ты тоже.
– Ладно, девочки, я оставлю вас, – словно сквозь полог донеслись до меня слова доры Хильды и скрип закрывающейся двери.
Хельга, держа меня за руку, продолжала рассматривать. Как и я её. Она действительно изменилась. И дело не только в фигуре, ставшей после родов ещё более женственной. Черты лица стали суше и резче. Свойственные ей раньше мягкость и благодушие исчезли. Но и погасший потерянный вид при нашей последней встрече, что мучил меня в воспоминаниях, тоже растаял. Сейчас тени под её большими глазами говорили скорее об усталости, чем горе.
– Изменилась? – Хельга бросила взгляд в висевшее на стене зеркало. – Ерунда! Видела бы ты меня раньше! Я походила на гигантскую грушу на тоненьких ножках, такой под конец был живот. Ходила вперевалочку, как утка.
Хельга тихонько засмеялась, и я заулыбалась в ответ.
– Ты родила. Поздравляю! Твоя мама сказала – мальчика.
– Да! Пойдём, покажу!
Хельга потянула меня за руку к стоявшей в углу гостиной кроватке-качалке. Она приподняла кисейный полог, и я увидела пухлощёкого кроху в белом кружевном чепце. Малыш спал, смешно открыв ротик.
– Мой Олаф, – нежно сказала Хельга. – Правда, красавчик?
– Правда. И так на отца похож!
Я не кривила душой. Между этим пухлощёким младенцем и красавцем парнем действительно виделось несомненное сходство, хотя не сразу понятное в чём оно выражается. Может в рисунке почти не видных светлых нахмуренных бровок, характерном кончике носа или форме подбородка.
Под моим внимательным взглядом малыш закряхтел и зашевелился. Хельга опустила кисею и жестом предложила отойти.
– А то проснётся, поговорить не даст, – улыбнулась она.
– Я без подарков, – смущённо призналась я. – Не знала, получится ли зайти, вот и не взяла. Но я обязательно…
– Ерунда! – отмахнулась Хельга. – Главное, что зашла. Я так рада тебя видеть. Знаешь, мне иногда снится, как мы сидим в «Кружевнице»… Или как мы сдаём экзамен. Я тогда не понимала, какой была счастливой…
– Да, я тоже часто вспоминаю то время.
Мы замолчали. Хельга опустила лицо, пряча повлажневшие глаза.
– Как ты, Кэсси? – после паузы спросила она. – Замуж не собираешься? А то в газетах писали про тебя разное.
– Нет, не собираюсь. Не за кого. А в газетах много разной ерунды пишут, ты же знаешь.
– Знаю, – между бровей легла горькая складка.
– Я сейчас больше о работе и учёбе думаю. Там, в Академии, совсем другой уровень, не то, что здесь.
– Ты в своём репертуаре. Узнаю Кэсси, – усмехнулась подруга. – А как же твои поклонники? Мне по твоим письмам показалось, что граф Вартис тебе нравится.
– Нравится. Но как-то не сложилось. Он слишком занят.
– Да уж. Он приезжал сюда. Показал себя во всей красе. Говорят, если бы не он, то всё для Харрании могло сложиться по-другому.
Я не хотела обсуждать с Хельгой подавленные волнения. Боялась поссориться. Но после того, как она сама вспомнила, не смогла удержаться:
– Ты тоже в этом участвовала?
– Нет. Я тогда рожала, а потом отходила от родов. Как понимаешь, было не до участия в борьбе. А так бы – кто знает. Может и меня бы арестовали по его приказу. Я до того несколько раз участвовала в митингах. Осуждаешь? – Хельга с вызовом посмотрела на меня.
– Нет. Я понимаю твои чувства, но не разделяю. Это моя страна и я не хочу, чтобы она развалилась.
– Ты не понимаешь! Харрания – не Лакхор, и харранцы не должны умирать за вашего короля!
– Когда Олаф поступал в военную Академию он тоже так думал?
– Он ошибался! И к чему это его привело?
Мы замолчали, сердито глядя друг на друга. Я понимала её чувства к королю Лакхора. Сама не могла до конца принять тот его страшный выбор. Ради короны обречь на смерть преданных ему людей. С его согласия умерли Олаф, Лурия и те, оставшиеся мне неизвестными люди, чьих близких потом я видела на коронации. Разве не честнее было тогда уступить престол принцу Михасю? Ведь тот имел на него больше прав, и Анджей знал это.
Я не собиралась говорить об этом подруге, укрепляя её ненависть.
– Я не буду спорить с тобой, Хельга. Просто грустно, что твои чувства и понятную злость другие использовали в своих целях. Ты действительно веришь, что если бы графу Вартису не удалось покончить с заговором, и Харрания отделилась, то все тут зажили бы хорошо и счастливо?
– Почему нет? Наши горы полны сокровищ, а народ трудолюбив и сообразителен, – с вызовом сказала Хельга, но в её голосе прозвучала неуверенность. – Действительно, не будем спорить. Конечно, я понимаю, что с твоим воспитанием ты не можешь думать по-другому. Тебе трудно встать на точку зрения харранцев, чью историю растоптали лакхорцы. Лучше скажи, каким ветром тебя сюда занесло? Соскучилась по родителям?
– Соскучилась. Только их здесь нет. Они живут с братом. Им пришлось бежать во время этих событий. Я приехала продать наш дом. Они сюда больше не вернутся.
– Что? Но почему?
– Потому что они не харранцы.
– Кэсси, ты же не думаешь, что им что-то грозило? То, что мы против королевства Лакхор вовсе не значит, что ненавидим простых лакхорцев. Это какие-то уроды думают по-другому. Но их мало. Да, люди выходили на улицы, но никто не погиб. Почти. Твоя семья могла жить здесь совершенно спокойно.
Хельга даже наклонилась в мою сторону, стараясь убедить. Я хотела промолчать, но она добавила:
– Это всё предубеждения. Вы, лакхорцы, чувствуете свою неправоту и поэтому боитесь. Зря твои уехали. Им здесь ничего не грозило. Мы, харранцы, добрый и терпеливый народ.
– Их хотели убить. Я это точно знаю. Вашим заговорщикам нужна была кровь и больше ненависти с обеих сторон. Из-за меня их гибель прозвучала бы на всё королевство, а убить их проще, чем людей знатных и богатых, у которых есть охрана. Поэтому родителям и сестре пришлось бежать, не взяв ничего.
Хельга расширившимися глазами смотрела на меня, приложив ладонь к горлу.
– Кэсси, почему вы не обратились ко мне? Моя семья помогла бы. Неужели ты думала, что я могу предать твоих?
– Нет, – искренне ответила я. – Никогда не сомневалась в тебе. Просто ты же тогда была беременной. Я так и думала, что ты вот-вот родишь, тебе не до заговоров. Не захотела вас впутывать.
Хельга внимательно всматривалась в меня, проверяя насколько я искренна. Она хотела продолжить расспросы, но тут тихое кряхтение, раздававшееся со стороны кроватки, переросло в громкий рёв. Подруга встрепенулась:
– Олаф проголодался. Не уходи, Кэсси, я покормлю его, и мы ещё поговорим.
– Покормишь? Сама?
– Да. Мать Олафа предлагала взять кормилицу, но я отказалась. Решила кормить сама. Я ей не доверяю. Мне кажется, она хочет отнять у меня сына.
Я не сразу сообразила, что она говорит о матери погибшего жениха, а не страдает раздвоением личности. Говоря это, Кэсси направилась к кроватке и наклонилась к кричащему малышу.
– Я так и думала, что Олаф сейчас проснётся, – раздался от входа голос доры Хильды. – Милая, пока ты занимаешься сыном, мы с отцом на время заберём у тебя Кэсси. Вы ведь не откажетесь от чая?
– Спасибо, не откажусь.
Я боялась, что буду мешать подруге, а дора Хильда предложила хороший выход.
– Мама, мы с Кэсси ещё не договорили!
– Договоришь потом. Покормишь, и присоединяйся к нам. Мы будем в Розовой гостиной. Один раз оставишь сына на няню. Пойдём, Кэсси.
Пока мы поднимались по лестнице на второй этаж, мать Хельги ворчала:
– Она с малыша глаз не сводит. Боится даже няням оставить. Это ненормально! Всё сама, сама, как нищенка какая-то. Ты уж скажи ей, Кэсси, что это неправильно. Она должна и о себе подумать, а то ещё заболеет.
Хорошо, что доре Хильде не требовались мои ответы.
В уютной гостиной, которую я хорошо помнила из-за красивого цветочного узора, украшавшего стены комнаты, нас ждал уже за накрытым для чая столом дор Сигурд Брант, отец Хельги. Высокий, массивный, он всегда внушал мне робость, хотя раньше почти не замечал меня. Ограничивался обычно какой-нибудь добродушной шуткой, если случайно наталкивался на нас с Хельгой.
Сейчас он выглядел непривычно неуверенным.
– Дарита Кридис, рад, что вы не забыли Хельгу.
Мы обменялись несколькими обычными вежливыми фразами, пока дора Хильда разливала чай.
– Мы много читали о вас, – с напомнившей мне о прошлом добродушной улыбкой, сказал отец Хельги. – Неужели всё это правда? Честно скажу, я никак не мог поверить, что это всё о вас – скромнице Кэсси.
– И правильно. Газеты всегда привирают.
– Но то, что вы были на королевской помолвке правда?
– Да, в качестве спутницы Радзивинга. Мы с ним учимся вместе.
– И как там всё прошло? – с живым интересом спросила дора Хильда. – Неужели ты была в королевском дворце и видела короля?
Я немного рассказала о дворце и помолвке. Родители Хельги слушали меня очень внимательно.
– Значит, это правда. И графа Вартиса ты знаешь?
– Да, он в начале карьеры служил под началом моего отца.
– Вот как, – дор Сигурд забарабанил пальцами по столу, но поймал себя на этом и поспешил взять в руки чашку. – Жена говорит, что вы спешите. Уже завтра собираетесь уезжать?
Я молча кивнула, стараясь понять к чему он клонит.
– Может вы задержитесь у нас ненадолго? У Хельги совсем не осталась подруг с этим её увлечением политикой, а вы хорошо на неё влияете.
– Вряд ли я на неё особо влияю.
– Ну, можете повлиять. Кстати, те письма, что она вам писала, никто не видел?
– У меня нет привычки знакомить со своей личной перепиской весь свет!
– Не обижайтесь, Кэсси, – примирительно произнёс дор Сигурд. – Поймите, я волнуюсь за дочь. Её неосторожные слова, написанные в горе, могут неправильно истолковать. Ещё решат, что она бунтовщица, а она просто упрямая дурочка.
– Нет, я никому их не показывала и ни с кем не обсуждала.
– Вот и хорошо. Будет лучше, если вы их уничтожите. Это и вам на пользу. Такая переписка может скомпрометировать и её, и вас.
Я растерянно смотрела на отца Хельги. Он прав. Я сделала глупость, сохраняя письма. Хоть я их спрятала, но кто знает. Та же дора Юлия может сунуть в них нос и неизвестно как этим воспользоваться.
– Они убраны в тайничок, но вы правы. Обещаю, как только вернусь – сразу уничтожу.
– Вот и хорошо, – снова повторил дор Сигурд. – Тогда, может вы согласитесь ещё кое в чём нам помочь.
Я не торопилась давать согласие. Ждала, что он скажет дальше.
– Знаете, это моя вина, что дал дочери волю с этой политикой. Не думал, что её увлечение выльется в такое. Считал, что горе из неё так выходит. Пусть, думаю, отвлечётся. А то она из Баории сама как мёртвая вернулась. А тут эти разговоры, встречи вроде как её расшевелили. Я особо и не вникал, что там молодёжь обсуждает. А когда она на митингах выступать стала, то уже поздно оказалось её останавливать. Хельга – она ж упрямая.
– Вся в тебя, – поджала губы дора Хильда.
– И вроде все вокруг разделяли её новые взгляды. Кроме родителей Олафа. Те мне намекали, что это не дело, но ни они, ни я не хотели с Хельгой ругаться. Всё же беременная. Перенервничает и мало ли что?
– Да уж. Она перенервничает. А я как переживала? Меня каждый раз, когда она во всём этом участвовала прямо дрожь била. И за неё боялась, и за малыша.
– Хвала Богине, отвела беду. Это ж надо – роды случились как раз, когда граф Вартис приехал. Не раньше, не позже. Только поэтому она во все эти заговоры окончательно не влезла. Я уж потом, как Хельга родила, храму золотые украшения для Богини пожертвовал. Отвела беду.
Дор Сигурд покачал головой, словно вновь удивляясь такому везению.
– Вроде она после рождения сына подуспокоилась. Вот только никто не забыл её выступлений.
– Тогда они все поддакивали, а теперь делают вид, что самые преданные подданные короля Анджея, а мы стали изгоями. Кэсси, если ты согласишься стать почётной гостьей на нашем приёме, то…
– Нет, на приёме не смогу. Мне нужно ехать в Вирран.
– Тогда хотя бы завтра останься на небольшой дружеский ужин. Пусть все увидят тебя рядом с Хельгой. При твоей репутации и дружбе с графом Вартисом все поймут, что Хельга не заговорщица. Перестанут тыкать в неё пальцем.
Я задумалась. Один день не так важен, а вдруг Хельге действительно помогу. Надо спросить у неё – нужно ли ей это.
