Глава 15
Я лежала на кровати и разглядывала стену напротив. Лучи рассветного солнца окрашивали алым жилы, которыми испещрена ее поверхность. Знала каждый изгиб, разветвление.
Уже которую неделю я изнывала от скуки и безделья. Пока нельзя возвращаться домой, занятия в консерватории давно в прошлом, не смела рисковать безопасностью старых друзей, встречаясь с ними. Слова Алу так и звучали в голове, день ото дня становясь все настырнее: она бесполезна. Таковой я себя и ощущала.
Я не умела ни сражаться, как Энтал, ни лечить, как Алу. Я ничем не могла помочь Дану. Он верно хранил мой пугающий секрет, и только с ним я могла обсудить новые открытия, что каждый день преподносил мне окрепший имирт.
У меня было предостаточно времени, чтобы наблюдать за чужим имиртом, изучать каким образом он проявляет себя. Он как безмятежная гладь воды, вечный штиль. Ничего подобного я не ощущала в себе. Вечный шторм. Как что-то разрушительное. Именно оно по ночам, как наваждение, воспламеняло в моем сознание жуткие образы: беспощадные битвы, истошные крики отчаянья, реки крови и усеянные телами поля. Я путалась в простынях, билась с невидимым врагом, захлебывалась слезными мольбами. Дан будил меня, сжимал в объятия и утешал.
Я чувствовала себя уродом, сумасшедшей. И выглядела соответствующе. Бессонные ночи сделали мое лицо уставшим с потемневшими кругами под глазами, отсутствие аппетита после увиденных кошмаров сказалось на фигуре, сделав меня еще миниатюрнее.
Помню как прочла в глазах Иры испуг и печаль, когда после переезда я заглянула на квартиру взять кое-что из вещей. Все мои вылазки в город были неизменно в сопровождении Энтала. Я стала священной коровой, которую оберегали. От харпов, от Идира. Возможно, от самой себя.
– Да что с тобой? – Ира схватила меня за тонкие холодные пальцы. – Эта какая-то секта? Они держат тебя насильно? Чем тебя пичкают? – ощупывала меня, изучая субтильное тело. – Это наркотики, да? Не молчи. Я должна знать, чтобы помочь тебе.
– Я в порядке, – как можно бодро и непосредственно уверяла. – Правда. Никаких наркотиков, просто в последнее время плохо сплю.
– И где ты живешь? У этого психа? Он мне не понравился еще в тот раз, когда приезжал за твоей одеждой.
Ее слова стали для меня открытием. Одним утром я проснулась и обнаружила, что полки в шкафу заполнила моя одежда. Я не придала этому большого значения: их мог забрать кто угодно. Не думала, что Дан собственноручно паковал мои вещи, расхаживая по моей комнате. Разглядывал все те безделушки, которыми я уютно обжила спальню.
Но сейчас меня волновало другое.
– Надеюсь, ты не назвала его психом при встрече?
Ира укоризненно посмотрела , будто я сморозила невероятную глупость.
– Нет, конечно. Попробуй такому слово поперек сказать. Он же одним взглядом размажет по стенке.
– Тогда что ты ему наговорила? – зная Иру, она могла высказать всё, что думает о Дане прямо в лицо.
– Ничего особенного. Пригрозила, что из-под земли достану, если он обидит тебя. Ты же знаешь, я могу быть настырной.
После этих слов я немного успокоилась – ничего ужасного не произошло. Вряд ли они задели или рассердили Дана.
– И бесстрашной, – добавила я с грустной улыбкой.
– Страшно было! Еще как! – Ира всплеснула руками, не в состоянии усидеть смирно от переполняющих ее эмоций при воспоминании о той встрече. – В его присутствии от парализующей тревоги мозг и тело отказывается работать. К моему удивлению он оказался мирным, рассуждал ясно и здраво. Господи, в какой-то момент я начала думать, что тебе, и правда, лучше с ним, чем здесь. – Она болтала без умолку, будто наконец смогла выговориться. Истратив весь запас кислорода, она глубоко вдохнула и уже более спокойно произнесла: – Он, похоже, по-настоящему в тебя влюблен.
Я ни разу не слышала от него признаний, но ощущала любовь в каждом прикосновении, взгляде. Она не кричащая, вызывающая и демонстративная, как безумная страсть. Скорее безмятежная, молчаливая и хрупкая. Как еще одна только наша тайна.
Теплая ладонь скользнула по бедру, вырывая меня из воспоминаний. Затем прикосновение губ к плечу – и все мои сожаления растаяли. Я перевернулась на спину и следующий поцелуй пришелся на мои губы. Мимолетный, сонный.
Пальцы невесомо порхали по моему обнаженному телу, устремляясь все выше – к лицу. Коснулись подбородка, заставляя взглянуть прямо в глаза. Безбрежные, глубокие как синее море. И так же безмятежны. Никаких штормов, полный штиль.
Дан затмевал собой все неудобства, тоску и ощущение собственной никчемности. Верила, что мое бесцельное пребывание здесь имеет смысл.
– Чем бы ты хотела сегодня заняться? – неожиданный вопрос застал меня врасплох.
Я оторопела, обычно он о таком не спрашивал. Его почти не бывало дома, если не считать тех дней, когда люди тянулись к дверям точно паломники и просили аудиенции у своего повелителя. На меня эти процессии наводили священный трепет. Этих людей я никак не могла назвать преклоняющими фанатиками. Они искали надежду. Хоть толику веры, что мир вернется в их семьи и дома.
Дан не изображал из себя небожителя, не восседал на троне, даруя благодать, и не протягивал целовать руки в перстнях. Всё намного проще: он просто слушал их. И это отнимало у него больше сил, чем стычки с харпами.
– Почему ты спрашиваешь? – насторожилась. – Что случилось? Дело во мне? В моем имирте? Ты узнал что-то? – крепче сжимая пальцы и впиваясь в его плечи, я допрашивала его. Имирт всколыхнулся внутри, наполняя первозданным хаосом.
– Успокойся, – повелительным тоном и силой собственного имирта заставил немного улечься поднимающуюся бурю. – Просто хочу, чтобы ты отдохнула. – Уткнулся носом мне в шею и с шумом вдохнул запах моих волос. – Хочу побыть с тобой, – произнес, касаясь губами моей кожи.
– А как же твои дела? – не верилось, что оставит даже на время свои планы мести.
– Подождут, – теперь уже язык коснулся шеи, соблазняя меня совсем никуда не выходить из спальни. – Можем отправиться куда пожелаешь, – снова лишь на словах давал мне выбор, а на деле уже подмял под себя и вклинился коленом между моих бедер. – Этот день только наш, – искушающе прошептал, – а ты только моя, – и стремительным движением толкнулся в меня. Тело пронзило электрическим разрядом, с губ сорвался непрошенный стон.
Один день – так ничтожно мало, но по меркам Дана – непозволительная роскошь. Не видела разумных причин для этого. Но с каждой секундой трезво рассуждать становилось все сложнее.
Я обвила его ногами, подстраиваясь под томительный ритм. Скользил ладонями по его разгоряченной коже, выгибалась, желая быть как можно ближе. Дан ловил мои губы, ненасытно терзал их. Потом с глухим хрипом оставлял их и опускался ниже. Ловил затвердевшие горошины и доводил до исступления, алчно кружа языком.
– Дан, – одновременно просила прекратить сладкую пытку и не останавливаться, даруя чистейшее наслаждение. Саму любовь. Она заставляла воздух вокруг искриться, а нити звенеть от напряжения, рождая неповторимую мелодию.
– Люблю, – безотчетно шептала. Это казалось таким естественным, таким правильным. Не считала нужным молчать. Дан должен знать.
Я откинулась на подушки и позволила сумасшедшей эйфории захватить меня. Сознание сузилось до ярких вспышек, пронизывающих каждую мою клеточку, а мир замкнулся на синей бездне глаз. На меня обрушился вес его тела, в груди отдавался безумный ритм его сердца.
Устало я проводила пальцами от висков к затылку, запуская их волосы Дана. Он поймал мою руку и прижался губами к запястью. В такие моменты твердо ощущала почву под ногами, осознавала реальность всего происходящего. Открытая родителями истина, как штормовой ветер, забросила меня в бушующее море хаоса и неопределенности. Я безвольно плыла, подхватываемая течениями. Не знала, к какому берегу прибиться. Будущее представлялось туманным и пугающим. Дан стал маяком, что не давал затеряться в бескрайних водах.
– Ри-ри? – тихо позвал Дан. – Помнишь наш первый поцелуй? Тебе было пятнадцать…
– Шестнадцать, – с улыбкой поправила его.
Он приподнялся, опираясь на локти.
– Ты тогда сказала…
– Что буду ждать столько, сколько потребуется, – воскрешала в памяти тот разговор.
– Не надо, – покачал он головой, – не жди меня больше. – Снова взял мою руку, нежно целуя кончики пальцев: – Живи дальше.
Отравляющий страх схватил за горло, лишая воздуха. Дан словно прощался со мной. Только я не понимала почему. Неуправляемый имирт проносил много проблем, но безошибочно помогал читать людей: я знала, что Дан любит меня.
Настойчивый стук в дверь заставил вздрогнуть, а Дана – выпустить мою руку.
– Мы получили важные донесения! – командный голос Энтала.
Дан молниеносно вскочил с кровати, в несколько движений подобрал с пола брюки.
– Нашел? – распахнул дверь, предугадывая суть новостей.
– Да, – отрапортовал Энтал и даже краем глаза не взглянув на меня.
Даже на расстоянии я почувствовала как Дан напрягся.
– Я сам, – принял неведомое решение и вернулся в комнату, облачаясь в недостающие детали одежды. – Ты останешься здесь, – вопреки моим ожиданиям он обратился к Энталу. Тот поник, будто его лишали возможности проявить себя в бою.
– Там я буду полезнее.
– Это приказ, – отрезал Дан, не принимая возражений.
На этот раз Энтал не стал обсуждать распоряжение Рих, и вышел в коридор, где, я не сомневалась, он будет нести караул.
Дан накинул куртку и склонился надо мной, упираясь руками в матрац.
– Я ненадолго, – поцеловал на прощание, – этот день всё еще наш.
Всё меньше в это верилось. У него всегда возникали срочные дела – важнее меня.
– Буду ждать, – улыбнулась, не испытывая и капли радости. Мы оба понимали, что ничего другого мне не оставалось.
Дверь за ним затворилась, и я снова осталась наедине с ненавистной стеной – бесконечно долго разглядывать трещины. Я не была пленницей, но и не чувствовала себя свободной.
Знала, что это будут часы ожидания, поэтому не спешила покидать постель. Уткнулась в подушки, сохранившие запах Дана.
Долго лежала в ванной, наблюдая как за окном медленно падал первый снег. Наступала зима. Не могла точно сказать, сколько прошло с того вечера в баре, когда в пугающем незнакомце я узнала Дана. Дни? Недели? Может быть месяцы? Мороз сковывал реки льдом, заставлял мир замирать. Так и моя жизнь никуда не двигалась. Мне казалось, что я обрела себя, узнав свою истинную сущность, приняв ее. Но вдруг я снова ошиблась? Что я здесь делаю?
Есть не хотелось, но к полудню я сделала над собой усилие и спустилась в кухню. Даже не стала открывать холодильник и сразу взяла красное яблоко из корзины на столе. Всего лишь красивое, не аппетитное.
– На этом долго не протянешь, – раздалось за спиной.
Энтал и тут не оставлял меня одну. Такая бдительность уже не походила на простую тревогу за мою безопасность. Да и что тут могло со мной случиться?
– Не все живут долго и счастливо, – крутила в руках яблоко, – а яблоко порой бывает отравленным, – и собралась немного откусить. Но даже не успела поднести его к губам, как Энтал выбил из рук. – Ты что?!
– Ты же сказала оно отравленное! – он следил за катящимся по полу яблоком, как за бомбой замедленного действия.
– Это просто выражение такое, – успокаивала его, – из детской сказки.
– Из человеческих легенд? – догадался, что я имела ввиду. Иногда у него возникали трудности с восприятием контекста нашей речи. – У нас тоже есть легенды.
– Например, о Влием?
Энтал подобрал исходящее липким соком яблоко. От удара по красной кожуре образовалась трещина, обнажая белую мякоть.
– И о ней тоже, – открыл дверцу тумбы и выбросил его в мусорное ведро. С глаз долой. Никаких доказательств своей глупой ошибки.
– Легенда воодушевляющая или трагическая? – старалась не давить и не выдавать откровенный интерес.
– Смотря как посмотреть. – Энтал сложил руки на груди и облокотился о кухонный остров. – Для нашего народа Влием – благословенный дар, для нее самой – думаю, это проклятие.
– Почему проклятие? – с трудом равнодушно произнесла последнее слово.
Энтал недолго изучал меня: отслеживал изменения в лице, оценивал напряженность позы. Он знал, что не следует болтать лишнего. Но жаждал удовлетворить собственное любопытство: что эта бесполезная, слабая девчонка делает рядом с Рих? Очередная любовница? Ни одно развлечение не стоит стольких усилий и затрат.
– Служить другим против своей воли – мука.
В горле пересохло. Жалела, что лишилась яблока: не чем теперь скрыть дрожь в пальцах. И это был не страх. Это чертово слово, это имя отзывалось во мне. Отдавалось эхом. Звало…
– Ри-ри? – я встрепенулась, встречаясь глазами с Даном.
Наконец вернулся. Выглядел вполне здоровым, по крайней мере никаких видимых ран не наблюдала.
Он коротко взглянул на Энтала. Тот не смел допрашивать Рих, и молчаливо ждал, надеясь, что его введут в курс дела.
– Будь настороже, – в короткую фразу Дан заключил ответ и указания разом.
Энел едва заметно кивнул и вышел.
Я уже не надеялась, что Дан сдержит обещание. Думала, обстоятельства изменились и теперь у него более важные дела, чем развлекать меня. Как он сам давно сказал, у него есть обязательства. И кто я такая, чтобы меня многовековые устои целого государства?
Но вместо сожалений и извинений я услышала:
– Идем, – и протянул мне ладонь. – Или передумала? – его губы чуть изогнулись в лукавой улыбке. Не поверила своим глазам.
– Не надейся, – крепко сжала его руку, включаясь в игру. – Осталось всего полдня, – прильнула к нему, не оставляя между нами не капли свободного пространства, – так что тебе нужно очень постараться, – шептала ему в губы, – чтобы по-настоящему развлечь меня.
– Предлагаешь остаться? – насмешливо дразнил меня. – Запереться в спальне и никуда не входить? – и жадным поцелуем подтвердил, что был бы не прочь провести остаток дня именно так.
Теперь я сама всерьез подумывала об этом. Обняла его, скользя ладонями по широкой, крепкой спине. Но Дан не позволил нам обоим зайти слишком далеко.
– Куда же ты хочешь первым делом? – серьезным тоном, не оставляющим надежды на романтику. Она и не вязалась с нами.
Я не могла представить, как мы идем на свидание, полагаем попкорн за просмотром фильма в кинотеатре или ведем светскую беседу за столиком в каком-нибудь помпезном ресторане.
– К океану, – решение само пришло в голову. – Хочу немного солнца и тепла.
***
Я сидела на песке и наблюдала за восходом. Алое зарево словно прорывалось через толщу воды. Я словно наблюдала за рождением древних мифов. Тех, где морское чудовище проглатывало небесное светило, погружая мир в темноту, а наутро исторгало из своего чрева и небо снова озарялось дневным светом.
Я обернулась к Дану. Он сидел в нескольких метрах позади меня, взгляд так же был устремлен в бескрайнее море. Боялась, что ветер безвозвратно унесет мои слова, поэтому решила перебраться поближе к нему.
Босые ноги вязли в мокром песке, затрудняя движение. Морской ветер ласкал мое лицо. Вдохнула глубже свежего воздуха, пропитанного запахом соли и свободы, и присела рядом с Даном.
– Хочу увидеться с родителями, – заявила о своем намерении.
Глупо избегать их, бегать от проблемы. Да ее и не было. Предательство? Обман? Они мои родители, моя единственная семья и никто не желает мне счастья так, как они.
– Скоро увидишься, – медленно кивнул, словно дал свое разрешение. – Помириться с ними – правильное решение.
И опять в его словах я уловила минорные нотки. Что значило это “скоро”?
Набегающие волны омывали босые ступни. Они сродни дыханию моря, словно его таинственная песня. Казалось, я смогу уловить ее мотив, если внимательнее прислушаюсь. Она зазывала в свой плен, но я не желала покоряться. Качнула головой, прогоняя прочь настойчивый зов.
– Ты уходил сегодня на поиски Идира? – спросила прямо.
Устала, что от меня вечно всё скрывают. Словно я не достаточно умная, чтобы понять. Или стойкая, чтобы не упасть в обморок от кровавых подробностей.
– Я просчитал все ходы, но он постоянно ускользает, – будто оправдывался передо мной. – Необходимо отыскать его прежде, чем он предпримет какие-нибудь действия. Он что-то планирует.
Чтобы делать такие выводы, он должен был знаком с Идиром. Я видела ужасное место, где свела их судьба, но не знала его названия.
– Ты сказал, что он из Апне, – припомнила. – Вы там познакомились?
Дан оторвал взгляд от линии горизонта и перевел на меня. Долго изучал, прежде чем ответить. Он не хотел возвращаться к тем воспоминаниям, не хотел делиться ими со мной.
– Я встретил его в Шакрине, – и стиснул челюсти от нахлынувших эмоций. – Мы оба находились, – он помедлил, подбирая безопасные слова, – не в лучшем положении. Вынуждено мы стали союзниками, у нас был договор.
– Спастись? Обоим?
Он с подозрением и легким удивлением смотрел на меня. Я знала больше, чем говорила. Как и он. Но сейчас мы оба прекрасно понимали о чем шла речь.
– Кому повезет, Ри-ри. У кого больше жажда жизни. Кто ничем не погнушается, чтобы спастись.
– Даже убийством?
– Тем более убийством, – горько усмехнулся. – Некоторые принимают доброту за слабость. И это еще одна из причин, почему я предпочитаю язык силы.
– Насилие вызывает лишь страх, но не уважение. Долго продолжится власть без уважения и веры?
– Насколько хватит силы.
Меня взяла оторопь оттого, что я увидела в его глазах – жажду мести, и направлена она была отнюдь не на Идира. Кто-то другой представлял для него большую угрозу, чем разгневанный бывший соратник.
– Хорт… – принес откуда-то порывистый ветер, взметнув мои волосы.
Я огляделась, ища на пляже других людей, но он был пуст. Только мы вдвоем. Постаралась успокоиться и забыть об этом. Просто показалось.
Закрыла глаза и легла на спину, подставляя лицо теплому солнцу. В ладони собирала сыпучий песок, что ускользало сквозь пальцы и слушала. Песню величественного океана.
Неосознанно я начала подпевать. Вначале это был просто мотив без слов, но постепенно всё отчетливее всплывали в памяти обрывки фраз. Я хваталась за них, силясь вспомнить песню полностью. Никак не удавалось, пока я не перестала стараться. Точно как с имиртом. Тогда все разрозненные строчки сложились в законченную композицию.
Песня времен пленяет меня
Сквозь мрак ведет сердца
Влием – судьба твоя предрешена
Нетленен узор, и нить тонка
И поступь ее уже слышна
Влием – судьба твоя предрешена
Усталым подарит забытый покой
Заблудшим укажет путь домой
Влием – судьба твоя предрешена
Впервые исполнила эту песню, даже никогда раньше не слышала ее. Возможность того, что я ее сочинила сама тоже отметала. Я на такое просто не способна. Нет талантта, нет дара…
Распахнула глаза и села, обращаясь к Дану. Его лицо превратилось в каменную маску.
– Знаешь эту песню?
– Это старинная песня, – его голос звучал безжизненно. – На языке элери – мертвом языке.
Попыталась вспомнить слова. Для меня они звучали ясно, так же четко я понимала их смысл. Словно на родном языке.
– Никогда больше не пой ее, – потребовал Дан, переводя на меня потемневший взгляд. – Пообещай, Ри-ри, – сжал ладонями лицо, почти умоляя.
Пальцы больно впивались в кожу, глаза жгли подступающие слезы от необъяснимого страха.
– Обещаю, – лгала и себе и ему. – Обещаю.
Дан получил желаемое и ослабил хватку.
– Прости, – по горящим щекам следом прошлись его пальцы, заглаживаю вину. – Никто не узнает, – делил со мной очередной секрет. – Я не отдам тебя им, – шептал едва различимо. Крепко обнял, желая спрятать от всего мира, защитить от самой себя. Я предчувствовала приближение чего-то неотвратимого.
***
Закатное солнце давно скрылось за горизонтом, когда мы подходили к дому. Вокруг слепило белизной, а первый неверный мороз щипал щеки и лицо. Кожаная куртка Дана почти не согревала, а летние балетки скользили по мощеным дорожкам, усыпанным первым талым снегом.
Дом встретил приятным теплом. И громкими голосами.
– … и наконец, мы его нашли, – с запалом рассказывала кому-то Алу.
Рем почти не запыхался и говорил ровным тоном.
– Не мы, а я! – поправил ее Рем, будучи явно недовольным. – Ты должна была следить за ним! – бросил он упрек.
– Это я и делала, – сквозь зубы процедила Алу.
– Если бы я не догадался отследить его телефон, – похвалялся Рем, – ты бы до сих пор бесплодно шарила по улицам. Признай, ты ни на что не способна.
– Я способна врезать тебе, переломов пару костей, – не меньше красовалась она, – и заставить забрать обратно каждое свое слово.
– Остыньте оба! – перекрикивал их перебранку Энтал. – Мы делаем общее дело, важен результат, а не кто круче. Алу, не опускайся до склок.
– Да, аминар, не уподобляйтесь простолюдинам, – язвил Рем.
– Тебя не спросила, сакри! – истерично кричала она.
Психологически Алу недалеко ушла от подростка: любую критику воспринимала в штыки, а любо совет – как попытку взять над ней верх.
В этой не было ее вины. В период становления личности она потеряла отца, а старший брат оставил ее на долгие годы. Алу превратилась в колючего ежика. На самом деле она жаждала любви.
– Пора заканчивать с этим, – выдохнул Дан, устав слушать перебранку.
Подобные столкновения между Алу и Ремом происходили постоянно. Никто не воспринимал их всерьез, но они создавали много шума.
Он прошел в гостиную, откуда доносились голоса.
– Рем-Ярн, ты выполнил мое поручение? – менторский тон заставил всех замолчать.
Я не стала принимать участие в дискуссии, позволил Дану властвовать над подданными. Война – не моя стезя.
Поднялась наверх и смыла с себя песок, который забился в волосы и прилип к телу. Думал, что небольшая прогулка отвлечет меня, но от проклятых снов, голосов и пугающих ощущений не сбежать. От себя не сбежать.
Я оделась и подошла к зеркалу, чтобы привести в порядок влажные волосы. Вглядывалась в собственное отражение, ища в нем прежнюю себя. Зеркальная поверхность дрогнула, как взволнован водная гладь. Мое лицо постепенно размывались, сквозь них проступали чужие черты.
Стук в дверь отрезвил – из зеркала смотрела всё та же я.
Никогда не запирала комнату – с той злополучной ночи, когда я перевернула комнату вверх дном, никто не осмеливался врываться в спальню Дана. Как и входить без разрешения.
– Открыто, – пригласила войти гостя. Их список был невелик. Могла пересчитать по пальцам. Не сомневалась, что это кто-то из обитателей дома.
Дверь приоткрылась и в спальню вошел Рем. Его я точно не ожидала увидеть. С тех пор, как мы обменялись оскорбляем и пощечиной, почти не разговаривали: Рем занят бесконечными поручениями Дана, а я сомневалась, что ему необходимо мое общество. – Есть минутка? – первым сделал шаг к примирению.
Стало смешно: у меня есть ничем не занятые часы и даже дни.
– Есть, – улыбнулась.
Взгляд Рема тоже потеплел.
– Я давно хотел извиниться, но как-то возможности не подворачивалось. Потом подумал, что хреновый из меня друг, если не могу найти для тебя времени.
Вроде бы невинная фраза, мало что значащая для других, стала для меня первым приятным событием за день. И облегчением.
– Ты хороший друг.
Его плечи чуть поникли – на самом деле он до сих пор хотел совсем других отношений между нами.
– Как ты? – житейски поинтересовалась. Как не печально, все мои близкие рисковали жизнями каждый день.
– Неплохо, – Рем облокотился о дверной косяк, не решаясь зайти внутрь. – Уверенно движемся к цели, – усмехнулся с толикой горечи.
– К победе? – неуместно пошутила.
– В Кариар, – заставил все внутри похолодеть.
Странные просьбы и слова Дана вдруг приобрели смысл. Настало время приступить к непосредственным боевым действием. Вернуться в Кариар. Без меня. Мы никогда не осуждали это вопрос, мне казалось очевидным и неизбежным то, что в итоге я присоединюсь к родителям, к Дану.
Моя смятение натолкнуло Рема на очевидную догадку:
– Ты не в курсе? – он шагнул вперед, но не смел приблизиться ко мне.
– В курсе, – неубедительно лгала. – Просто не … – находила, что сказать. Не хотела признавать, что Рем оказался прав: Дан просто всех использует.
Будто не понимая эффекта от своих расспросов, он продолжал давить:
– Неужели он не сказал тебе? Разве ты не отправишься с нами?
Он стал ждать ответов и, кипя от гнева, опрометью бросился прочь по коридору. Боялась, в запале он перейдет границы. Дан и так позволял ему многое, закрывая глаза не непочтительное отношение к Алу, порой и к себе самому. Ради меня он давал ему поблажки. Но предел терпения есть у всех.
– Рем! – побежала следом.
Слышала быстрый перебор шагов по ступенькам, а затем и повышенные голоса с первого этажа. Все несколько метров отделяли меня от цели, но время будто замедлилось. Тело налилось свинцом и каждое движение казалось неимоверно сложным. Звуки потонули в вакууме, а мир перед глазами подрагивал, становясь нечетким.
У вершины лестницы я остановилась – боялась не преодолею бесконечно длинный спуск. Пошатнулась, хватаясь за периллы: вязкий мрак утягивал на дно, вытесняя из легких воздух. Даже не смола вскрикнуть от адской боли, пронизывающей мое тело. Столь невыносимой, что сознание поблекло. Из последних сил цепляясь за реальность, я осела на пол.
***
– Ари, почему ты так на меня смотришь? Не рад меня видеть?
Алу сейчас напоминала куклу: безупречную белокурые кудри, ровный тон лица, длинные ресницы и абсолютно пустые, бездушные глаза. Это единственное, что отличает ее от моей сестры. И выдает в ней фальшивку.
Мо мой измученный разум отчаянно хочет верить лживым образам. Рождает обманчивую надежду, что вот-вот Алу кинется ко мне в объятия и будет, как прежде, восторженно щебетать о своих куклах.
Только не эта. Она скрупулезно, расчетлива, холодна. Все, что она любит – причинять мне боль. Нож в ее хрупкой ручке кажется просто огромным. Но то ее одна иллюзия – она умело обращается с ним.
– Поиграем, братик, – на ее лице появляется хищный оскал. Отточенным движением лезвие вонзается в мой бок. – Ты же знаешь, я могу остановиться, как только ты попросишь, – звучат совсем не-детские интонации в ее голосе. – Ты всего лишь должен попросить.
– Нет, – на протяжении долгих месяцев мой ответ неизменен.
Она недовольна ответом и со злостью уносит удар за ударом. Знает, куда бить, чтобы не задеть жизненно важные органы и я не умер раньше времени.
Хорт думает, что так сломает меня, и у него начинает получаться. При мысли о сестре я вижу лишь зверя в обличье ребенка. Начинаю ее ненавидеть, желать смерти. Порой чувство столь сильное, что я готов сорвать все цепи и рвать ее крошечное тельце на куски, упиваясь местью и ее кровью.
Я сам превращаюсь в чудовище.
***
– Рия, что с тобой? – вернул меня в сознание уже взрослый голос Алу.
Она приподняла меня и усадила, прислонив к стене. Находясь в каком-то бреду, я сопротивлялась и отталкивала ее руки.
– Зачем? – едва шевелила губами, рождая почти неразличимые слова. – Зачем ты это делала с ним?
– О чем ты? – покачала она головой, на секунду отвлекаясь от изучения моего тела в поисках возможных травм. Она , как всегда , старалась помочь, но я до сих пор слышала ее тонкий голосок и крики Дана, разлетающиеся душераздирающим эхом по темнице.
– Кто ты? – уже открыто смотрела ей в глаза. Где настоящая Алу? То чудовище, что истязает людей, или эта невинная девочка, что залечивает чужие раны?
Питаемая гневом и яростью, я поднялась, демонстрируя, что я достойный противник.
– Рия, ты в порядке? – Алу насторожилась, заподозрив неладное. – Я позову Дана.
– Не тронь его! – меня захлестнули эмоции.
Имирт вспыхнул, разливая по венам раскаленный металл. Казалось, кровь в венах закипает, я никогда не испытывала такой ненависти к другому человеку. Словно то не я. Алу попятилась назад, перепуганная моим воинственным видом.
– Я лишь хотела…
– Нет! – ринулась на нее, бессознательно собирая нити, что поблескивали вокруг нас, в стальной канат.
Хлестким ударом сбила Алу с ног. Вместе с гулом вибрирующих нитей раздался треск и хруст сломанных волной деревянных перил и раскрошенных фарфоровых ваз и стеклянных рам.
Я все еще возвышалась на вершине лестницы, Алу же распласталась у ее основания. С наслаждением следила, как она пытается подняться: с хрипом дышит; вскрикивает от боли; карабкается, цепляясь за любую надежду спастись. Она ползла, разметая окровавленным ладонями осколки и щепки. Смотрела с ужасом, боялась, что я добью ее. Именно тогда я почувствовала такую власть, какой никогда не обладала. Я действительно могла убить. Стоит только захотеть и я отберу чужую жизнь. Стоит только крепче сжать нити, сильнее потянуть…
– Алу! – раздался взволнованный крик.
Дан упал перед сестрой на колени, в немой панике осматривая ее израненное порезами и ушибами тело. Алу жалась к нему, тянулась окровавленными руками и с мольбой и страхом смотрела на него. Он касался ее лица и плеч, шептал что-то успокаивающим тоном. Потом обернулся, вскидывая вверх голову. На меня.
В тот момент я ощутила себя монстром, который сеет хаос и разрушение. Все это отражалось в его глазах.
Я разжала пальцы, выпуская нити, и моя ярость рассеялась вместе с ними.
Теперь мой неуправляемый имирт перестал быть только наше с Даном тайной.