– Как знать, – на выдохе произнес Дэйв. Он еще какое-то время топтался на месте, но все же подошел ко мне и стал расстегивать молнию на спине. – Если не вкладывать в данное действие какой-то романтический смысл, то все вполне прилично. За исключением вида твоей голой спины.

Я испытывала то же самое отвращение, которое душило меня во время поцелуя. Когда Дэйв случайно касался кожи, я вздрагивала и отстранялась. Моя реакция наверняка оскорбляла мужа, но я не могла иначе.

– Оставлю тебя.

Когда дверь за Дэйвом закрылась, я позволила платью упасть. Выбравшись из свадебных оков, я так же разжала тиски, которые держали эмоции под контролем. Не заметила, как стала плакать, размазывая макияж по лицу. Было мерзко от самой себя, и ничто не могло внушить мне, что я не сделала ничего отвратительного.

Я забыла темного. Я предала его, выйдя замуж за другого. Да, вынужденные меры, но это не оправдывает меня и не помогает справиться с чувством вины. Как будто мне удалось начать новую жизнь, вычеркнуть значимого человека. Поступок настоящего предателя.

Переодевшись в домашнюю одежду и распустив волосы, я вышла из комнаты, чтобы немного поговорить с Дэйвом. Нашла его сидящим на диване в гостиной, растрепанным, замученным, все еще в брюках и рубашке, ему хватило сил только снять галстук и расстегнуть верхние пуговицы. Солнце уже садилось, поэтому в комнату заглядывал лишь мягкий закатный свет, что расслабляло и располагало к откровенности.

– Ты плакала? – спросил Дэйв, когда увидел мое опухшее лицо и остатки туши под глазами.

– Я очень скучаю. Сердце разрывается от тоски, а я даже не знаю по кому.

Сев рядом с ним, я согнула ноги в коленях и поджала их к груди.

– Прости, что я зациклена на себе. Тебе ведь тоже паршиво.

– Моя ситуация чуть проще, я хотя бы все помню. И никто не принимал решение за меня.

– За одним исключением. – Я показала ему на наши кольца.

– Кто знает, может быть, мы действительно предназначены друг другу судьбой.

– Зачем ты помогаешь мне? – наконец-то я открыто спросила об этом. – Потому что я твоя жена? Твоя судьба? Но ведь ты мог воспользоваться случаем, чтобы у нас все началось с чистого листа. Или я настолько тебе не нравлюсь? Как ты можешь жить с той, которая любит какого-то там темного, хотя должна любить тебя?

– Я не могу вредить своей жене. Стирание памяти, манипуляции и таблетки точно вредят.

– Да, но, – внимательно следя за Дэйвом я приметила, как бегали его глаза, как учащалось дыхание, когда я начинала копать в нужном направлении, – это не может быть единственной причиной. Почему все так? Зачем ты рискуешь собой?

– Порой мы принимаем решения, которые сами не можем объяснить. Как твои успехи с воспоминаниями?

Он уходил от разговора. В данный момент ничто не могло изменить этого, поэтому я приняла поражение и отступила. В конечном счете все вернулось к разговорам обо мне.

– Глубже осознала свои чувства к некоему темному. И на свадьбе вспомнила, что давала какую-то клятву ему. И шрам стал болеть.

– Шрам появился после первой ночи на улице. Не знаю как, ты мне не рассказывала. Но могу поделиться тем, что все светлые знают о темных, если ты готова.

Не была уверена, что выдержу всю информацию и не сорвусь, но все равно кивнула. Весь рассказ Дэйва я слушала с открытым ртом, не перебивала, даже не моргала. Периодически поглядывала в окно, всматривалась в даль, в заросли кустов и размытые силуэты мрачных домов. И там царила абсолютно другая жизнь? Полная лжи, боли, мерзости? Как я могла влюбиться в кого-то, кто подходил бы под это описание?

– Они убивали светлых?

– Так говорят. Но, если честно, никто не знает о конкретных случаях.

– Почему мы не можем полностью отгородиться от них?

– Вопрос не по адресу. Вряд ли кто-то, кроме правительства, сможет поведать тебе эту тайну.

– И нас не защищают? – От гнева я даже подпрыгнула.

– Надо просто внимательно следить за временем и сидеть дома. Ты однажды с этой задачей не справилась.

– Как вообще темные появились? Как мы отделились друг от друга?

– Мы всегда были разными. В какой-то момент они перешли все границы, мы решили жить с ними в разное время суток, а потом и вовсе на разных территориях. Это все, что известно.

Никакой конкретики. Как человек, который только начал познавать мир, я терялась и не понимала, как столько лет люди могли довольствоваться избитыми фразами без конкретных фактов. Неужели я тоже ненавидела только потому, что мне сказали испытывать это чувство к ним?

У меня начинало стрелять в висках, и я понимала, что разговор нужно было заканчивать.

– Почему в ту ночь я осталась на улице?

– Я виноват, – на выдохе признался Дэйв. Впервые с начала разговора о темных он не смог смотреть мне в глаза. – Тогда я вел себя по-свински. Вымещал на тебе свою злость на церемонию, не мог остановиться, глупо бунтовал, хотя ты абсолютно ничего плохого мне не сделала. Когда я столкнулся с твоим темным, когда ты немного рассказала мне о нем, понял, что ночные трудности отчасти моя ответственность. Не мог я выставить тебя плохой и вылезти сухим из воды, хотя идея была заманчивой. Если бы я не был эгоистом, вряд ли бы ты тогда сбежала от всех рисовать, перестала выходить на связь и не вернулась домой. Я должен был рассказать всем о том, что ты нарушаешь закон, но чувство вины оказалось сильнее.

– Ты не виноват.

– И да, и нет. В любом случае ни тогда, ни сейчас я не собираюсь никому рассказывать о твоих ночных путешествиях. Мое отношение к тебе изменилось, и я хочу все исправить.

Теперь я хотя бы знала, как оказалась на улице и познакомилась с темным. Оказывается, меня захлестнуло разочарование, разрушились мои детские иллюзии об идеальной совместимости с судьбой, и я сбежала, забылась. А потом нашла все, о чем мечтала, в темном.

– Получается, мы друзья? – Я легонько толкнула Дэйва в плечо, чтобы поддержать его, расслабить.

– Если ты не против. Нам все-таки жить вместе.

– Буду рада такому другу. – Мы обменялись смущенными улыбками. – Возможно, мы и правда предназначены друг другу судьбой. Благодарю тебя за все, что ты делаешь.

– Ты должна быть аккуратной. Что-то произошло на ваших встречах, из-за чего вас разоблачили. Твоя мама как будто все знает, но я в этом не уверен. Именно она следила за твоим выздоровлением, общалась с друзьями и просила держаться на расстоянии от тебя. Вы с темным нарушили закон, вас должны были наказать по всей строгости, но ты здесь, почти цела.

– Нарушили закон, запрещающий светлым и темным контактировать? Самый строгий закон, нас должны были убить.

– Насчет него не знаю, но ты жива. Твой темный либо не в самом лучшем состоянии, раз до сих пор не вернулся к тебе, либо…

Дэйв не стал договаривать. Он увидел, как тошно мне стало, что я снова разрыдалась, не сумев совладать с эмоциями. От всякой поддержки я отказалась, встав и направившись в свою спальню. Единственное, что я произнесла напоследок:

– Я вспомню его. И верну в свою жизнь.

Не сказала ни слова о том, что мой темный может быть мертв.

Глава 8

Передо мной вновь темнота. Очередное видение больше не пугало, не настораживало. Я ждала его, чтобы восстановить память как можно скорее.

Аккуратно пальчиками провела по телу, нащупала гладкую ткань, обтягивающую талию. Вывод напросился сам: я стояла в свадебном платье. Мои медленные шаги отдавались шуршанием пышной юбки о ворсистый ковер. Ничего не видела, но догадывалась, что находилась дома у родителей, в своей спальне.

– Симпатично, – раздалось за спиной, и я сразу обернулась. – Я бы даже сказал, красиво. Очень красиво.

Запах.

Черт возьми, этот потрясающий запах.

Клянусь, я по-новому влюбилась в него каждой клеточкой тела и во снах, и наяву. Сдержать неумелый флирт и игривость не получилось, поэтому я тут же спросила:

– Нравится?

От волнения у меня сбилось дыхание. На миг мне показалось, что наши взгляды встретились сквозь толщу мрака, но я повернулась к темному спиной, чтобы скрыть красноту, расползающуюся по щекам. Вспомнила, как он покрывал поцелуями мои бедра, и смутилась.

– Не представляешь как.

Именно об этом я мечтала. Чтобы мой муж с упоением говорил комплименты, чтобы не мог сдерживать себя, когда я особенно сильно нуждалась в его восхищении. Как все это посмели у меня отнять?

Многослойное платье прилипло ко мне, когда темный вплотную подошел со спины. Его ладони пробежались по талии, а после принялись медленно расстегивать молнию. Каждое прикосновение отдавалось разрядами тока, будоражило и возбуждало.

– Он может дать тебе свою фамилию, – начал говорить он, обдавая шею горячим дыханием. – Может надеть на палец кольцо и даже украсть поцелуй. Но ему никогда не заменить меня.

Платье соскользнуло, рассыпалось на полу вокруг наших ног, а потом испарилось, чтобы темный мог еще ближе подойти ко мне, вжать мое хрупкое тело в свое, крепкое и сильное. Я была в томительном предвкушении, дышала глубоко и прерывисто, из-за чего сохли губы.

– Или заменить? Может быть, ты уже представляла, как он целует тебя наедине в вашей новой спальне?

Что? Почему он заговорил об этом? Нарастающий жар испарился, когда темный прикоснулся к обнаженной груди, но его кожа стала ледяной и грубой.

– Или как он ласкает тебя?

– Нет! Никогда я не думала об этом!

– Брось, Аврора. – Он толкнулся вперед, в мои ягодицы. – Ты так же смущенно говорила ему о трении, потому что боялась открыто заявить о своих желаниях? Или, раз он твой муж, ты ведешь себя смелее? Отвечай!

– Что с тобой?! – крикнула я, ударив его локтем. Глупый, бесполезный маневр. Темный развернул меня к себе лицом, сжал в тисках рук за плечи и встряхнул.

– Что со мной? Ты предала меня! Ты позволила им стереть все, что между нами было. Вышла замуж без угрызений совести.

– Ты не представляешь, как страдала я!

– Наши отношения строились лишь на желании, да, Аврора? Жених в день церемонии огорчил тебя, и ты вцепилась в меня, влюбила в себя, чтобы я исполнил твою мечту о страстных и всепоглощающих отношениях. А запретность только подогревала интерес.

– Пожалуйста, хватит! – сквозь слезы кричала я, моля его остановиться. Откуда он взял этот бред?

– Лицемерная, эгоистичная светлая. Капризный ребенок, который ищет любой способ, чтобы достичь желаемого.

Как же искренне он меня ненавидел. Каждое слово было пронизано отвращением, и я стояла перед ним голая, униженная и не знала, заслуживала ли всех этих оскорблений. Если я была такой ужасной, значит, наше расставание только к лучшему.

– Но ты же так не считаешь. Светлые идеальные, а вот темные воплощение зла, сборище пороков, – продолжал он.

– Даже если изначально было именно так, потом все переменилось. Иначе почему мы были вместе? Почему я так сильно влюблена в тебя сейчас? Останови этот кошмар.

– Я плод твоего воображения, помнишь?

Нежность, страсть, а теперь что? Что мое подсознание пыталось показать? Не хотела принимать, верить в то, что мой темный был таким, каким его описывал мой муж. Он явно не был идеальным, но это не мешало мне сблизиться с ним. И я… Тоже была неидеальной, и осознание этого факта злило меня, пугало и выводило из себя. Поэтому я сильнее дернулась в руках темного, отскочила от него и замотала головой.

Запуталась. Черт возьми, я запуталась!

Лживые клятвы, секреты, запретная любовь, фальшивый брак, лечение, о котором никто ничего не знает. Абсолютно не в стиле идеального светлого мира.

– Мы обязательно со всем этим разберемся.

Темный схватил меня за запястье, дернул на себя и спросил:

– Ты вспомнила, что значит этот шрам?

– Нет, – виновато ответила я.

– Аврора, ты одно сплошное разочарование. Но я тебе покажу.

Он толкнул меня, я приземлилась на скрипучий деревянный стул. На мне появилась одежда, от которой почему-то воняло помоями. Не успела я опомниться, как к моей щеке прислонили что-то холодное, провели аккуратно вниз, царапая.

– Что это?

Темный пугал меня, ухмылялся, играл. Он буквально сошел с ума, в любой момент мог перерезать мне глотку.

– Это всего лишь стекло, Аврора, – мягко, почти убаюкивающе говорил он. После чего сел напротив меня и опустился на колени. – Вытяни, пожалуйста, руки.

Хоть мне и было жутко, я все равно послушалась. Положила руки ладонями вверх и выдохнула, а хрипотца и дрожь показывали мой страх.

– Только не кричи, дорогая.

И он вонзил со всей силы стекло сначала в одну, затем в другую ладонь. От боли я все же закричала, разозлила темного, и он продолжил свои пытки, кромсая руки, задирая рукава кофты.

– Остановись!

Пусть голос мой еще не сел, были силы встать, убежать, я не двигалась, видение требовало, чтобы я оставалась. Приходилось терпеть, пока руки по плечи заливались кровью, пока количество ран увеличивалось, пока полосы становились глубже.

– Не верю, что ты на такое способен, – сквозь слезы заявляла я, пока темный с упоением калечил меня.

– Светлой личности виднее. Вспомни, как я издевался над тобой. Вспомни, как воспользовался порезом. Вспомни, как ты поклялась быть моей, терпеть унижения и боль. Правительство спасло тебя от меня. Ты должна благодарить их.

– Чушь. – Я продолжала отрицать его слова, несмотря ни на что. – Это все неправда!

Вместо очередного пореза последовала звонкая пощечина, из-за которой я попросту упала на траву. Лицо саднило, я лихорадочно вытирала слезы, слюни и кровь. Меня трясло, рвало, кожа пульсировала и горела, словно под ней ползал миллион крошечных жуков.

– Заткнись. – Он намотал мои волосы на кулак и резко дернул голову, чтобы приподнять к себе, я почувствовала, как его губы скользнули по щеке, и мне стало мерзко. – Ты видела свою рожу? Думаешь, я бы когда-нибудь посмотрел в твою сторону? Я убийца, и скажи спасибо, что тебя спасли от меня.

– Я все равно не верю в это.

Больше не было сил кричать, голос сел. Я шептала одно и то же, надеялась, что словами смогу рассеять кошмар.

– Не веришь? Тогда постарайся сделать так, чтобы правда вернулась.

Темный отпустил меня, тогда я позволила себе закрыть глаза и обмякнуть на сырой земле. Все еще воняло тухлятиной, только теперь к тошнотворному аромату добавился запах крови. Мысленно я заставляла себя провалиться в небытие, проснуться, только каждый раз, когда я была на грани, меня отвлекали шорохи. Мой темный все еще был рядом.

– Типичная светлая, что и требовалось ожидать.

Он начал говорить сам с собой? Подавать признаки того, что в сознании, я не спешила. Боялась, что мучения продолжатся, хотя от него больше не веяло агрессией и ненавистью.

– Ты же не выйдешь завтра, я надеюсь, иначе будешь идиоткой. Клятвы эти ваши полный бред.

По всей видимости, я вышла, и началась наша история.

Я чувствовала, меня изучали, аккуратно поднимали пряди волос, как что-то инородное.

– Стоит ли оно того? – тихо-тихо спросил у себя темный.

Возможно, сквозь сон когда-то я слышала его рассуждения, но забыла о них. По крайней мере, говорил он мягко, тихо, чтобы не побеспокоить меня, и был очень задумчив. Какое-то время темный был рядом, сторожил мой покой, и я даже подумала, что находилась под защитой, пока он наконец не встал и не сказал последнюю фразу:

– Надеюсь, за время до восхода солнца тебя никто здесь не найдет.

Сон подходил к концу. Больной и неправильный, абсолютно бесполезный. Я все еще не верила, что происходящее отражало прошлое, что я могла вычленить из избиения что-то полезное. Как вообще такое могло мне присниться?

– Вам нужна помощь.

Меня неожиданно подхватили под мышки и потащили в неизвестном направлении. Когда я открыла глаза, ярчайший свет от ламп ослепил меня. Локация сменилась, сон продолжился в новом месте. Ноги больше не волоклись по траве, а скользили по плитке.

– Простите, но кто вы и что происходит?

Мой вопрос остался без ответа. Бросили меня посреди пустой белоснежной комнаты, принялись стаскивать одежду, заносить аппаратуру и коробки с таблетками. Во всей этой суматохе я заметила себя: ухоженную, опрятную, здоровую и полную сил. Мы смотрели друг на друга пристально, не отрываясь.

– Не пытайся вспомнить его, тебе будет очень больно, – начала говорить она.

– Ты и есть моя светлая личность?

Врачи не обращали внимания на наш разговор, они бегали вокруг меня и активно обсуждали варианты лечения, употребляя непонятные медицинские термины.

– Я это ты. Видишь, какая я бодрая и счастливая? Потому что в моей жизни не было его. В моей жизни не было убийцы. Я могу помочь тебе.

– Нет, ты врешь, – я упорно вертела головой.

– Я не умею врать. Посмотри, что он сделал с тобой.

Опустив взгляд, я увидела исполосованные руки, из ран вновь начала сочиться кровь.

– Это сделал не он, а ты. Ты исковеркала представление о нем.

– Ты же понимаешь, что он способен на это. Доверься мне, и я защищу тебя от него.

– Закрой свой рот, – шипела я со всей злостью.

– Твои амбиции не помогут тебе, ты проиграла. Я сведу тебя с ума, и тогда ты вновь окажешься в больнице. Но его ты никогда не вспомнишь.

Тело, которое появилось возле ее ног, сдержало мой порыв наброситься на нее. Девушка, точная копия меня, только с рассыпанными по полу черными волосами.

– Я правильно понимаю, что это…

– Да. Это твоя темная личность. Она тебе все равно не нужна, ведь ты светлая. Ты должна быть идеальной.

– Ошибаешься, я серая.

Люди окружили, преградили путь к светлой. Они натянули на меня халат и уложили на больничную кушетку, развели руки и привязали их, с ногами поступили точно так же. Толстые иглы катетера были воткнуты в вены намеренно неаккуратно, но я не дернулась. Затем что-то холодное и металлическое было прицеплено к ногам. Надеялась в куче белых масок заметить хотя бы одно знакомое лицо, попросить о помощи, но понимала, что придется переживать все в одиночестве.

Что-то надели на голову, паника стала удушающей.

Услышала последний приказ о начале процедуры и ощутила боль.

На мой крик прибежал Дэйв. Я визжала так сильно, что заболело горло. Муж сел напротив, схватил меня за голову и заставил смотреть на него. Я видела лишь то, как шевелились его губы, но не могла разобрать слов.

Мои пальцы чесали руки, пытались выдернуть иглы из вен, затем водили по ногам и отцепляли что-то невидимое для Дэйва. Он не понимал, что происходило. Я отпихнула его, взлохматила волосы и впилась ногтями в виски, будто бы это могло помочь унять пульсацию. Не заметила, как свалилась с кровати и поползла в коридор, продолжая по дороге кричать, пинать подходящего Дэйва.

Добравшись до ванной, я включила душ и прямо в пижаме залезла под струи воды. Пыталась отмыть себя от крови, которой не было, от слез, которых было слишком много. Успокоилась только через несколько минут, когда увидела чистую воду под собой и свободные от пут конечности.

Дэйв стоял молча все это время, пока я не подняла стыдливый взгляд на него.

– Кошмар?

– Светлая. Это все светлая. Чем больше я узнаю о темных, тем сильнее она коверкает воспоминания.

– Не понимаю.

– Во мне несколько личностей, Дэйв.

У него все еще был пустой взгляд. Чтобы он помог мне во всем разобраться, придется поведать ему о собственном сумасшествии.

– Пока что умывайся и приводи себя в порядок. Сегодня будет семейный ужин, раз свадьба отменилась. Обсудим все после.

Я согласно кивнула, и муж оставил меня одну в ванной. Пока вода смывала остатки кошмара, я вспоминала сон снова и снова, отметив, что запоминать детали стало проще. Только из-за светлой личности видения стали оружием против меня самой.

Глава 9

Ужин мы готовили вместе, как нормальная семейная пара. Обсуждали список блюд и обязанности в быту, потом Дэйв не выдержал и потребовал рассказать ему все о моих личностях.

– Все еще в шоке от того, что ты слышишь голоса в голове.

– Считаешь меня больной?

– Но это точно не норма.

Печально признавать, но я действительно была сумасшедшей. Даже мои рассказы о снах больше походили на бред. Но надо было отдать должное Дэйву: он не осуждал, не реагировал неадекватно, а хладнокровно резал овощи и мясо, пока я бубнила и заикалась, пытаясь выложить всю добытую мной информацию.

– Если вдруг тебе станет легче, могу смело заявить, что не думаю о тебе плохо.

Я скептически посмотрела на него. Не врал. Или научился делать это достаточно искусно.

– Это радует. Но в любой момент, если я начну доставлять слишком много хлопот, ты можешь избавиться от меня.

– Избавиться? – Дэйв замер с ножом в руке.

– Сдать меня обратно в лагерь.

Муж воткнул нож в кусок мяса и развернулся ко мне лицом. Только я не смотрела на него, мой взгляд был прикован к лезвию, достаточно острому, чтобы изрезать руки до костей. Последний ночной кошмар напомнил о себе.

– Я же сказал, что не поступлю так.

– Но я все еще не понимаю, в чем твоя выгода покрывать меня. Чувства вины за то, что произошло на церемонии и после нее, недостаточно, чтобы так подставлять самого себя и портить себе жизнь.

– Повторно объясняться не хочу.

Очередная попытка добраться до его подводных камней обернулась крахом. Муж вернулся к готовке и как ни в чем не бывало спросил:

– Ты хочешь стать серой?

– Думаю, это правильно, если я попробую принять свою темную сторону. Принять тот факт, что я неидеальная. Отрицательное не отменяет то, что во мне все еще есть положительное.

– Вряд ли это поможет тебе, но думаю, что можно рассказать о том, как я столкнулся с темным. Тогда я активно пытался докопаться до истины, уличить тебя в обмане. Миссия невероятной важности. Как же я был горд собой, когда оказался прав и увидел его в твоей спальне. Потом я испугался, попытался напасть первым, но получил за это. Когда правда для меня раскрылась, я успокоился и больше не хотел лезть. И должен признать, – Дэйв сделал паузу, отвлекся на сообщение в телефоне, – он не такой страшный, как говорят о темных. Как будто бы, если бы я правильно себя повел, закончилось бы все иначе. Вероятно, в темных все-таки есть что-то от светлых.

После его слов мне стало чуть легче. Не то чтобы я сомневалась в чувствах, овладевающих мной, но мне было важно услышать и мнение со стороны. Важно было лишний раз убедиться в том, что за воспоминания об этом человеке стоило бороться.

Дэйв установил нужную температуру в духовке, сложил грязную посуду в раковину и, пообещав скоро вернуться, убежал в свою комнату с телефоном в руке.

Выдержка из дневника Авроры.

Кто есть я, Аврора Хьюз? Уже даже не Хьюз, а Брукс. Что осталось от меня прежней?

Я сосуд, в котором живут три разные девушки. Одна темная – она появилась внутри меня после встреч с таинственным парнем, она же наделила меня противоестественными для моего мира качествами. Светлая – самая родная часть меня, но сильно искалеченная часть. Она владеет мной, контролирует эмоции и воспоминания, держит в рамках светлого мира и подавляет темную.

Серая. Кто она? Результат сосуществования светлой и темной?

Чтобы стать собой, я должна вернуть темного, которого напрочь стерли из моей жизни. Точнее, его не стерли, а спрятали. Если верить моим предыдущим видениям, мне достаточно вспомнить все, чтобы помочь серой занять главенствующую позицию.

Что, если мы все серые, но светлая или темная личность в разных случаях подавляет вторую?

Я Аврора. Серая. Но я утратила это.

Он может все исправить. Он вернет меня настоящую, со своими минусами и плюсами.

Но кто он?

Он темный с самым потрясающим запахом. Он тот, кого я любила и продолжаю любить, несмотря на свою амнезию. Он тот, перед кем я хочу попросить прощения за свою ничтожность, тот, кого я любой ценой хочу вернуть в свою жалкую жизнь.

Он мое спасение. Но светлая хочет, чтобы я оставила попытки вспомнить его. Он угроза для нее.

Мои чувства к нему – это угроза для системы двух разных миров.

Она будет сводить меня с ума, делать так, чтобы истинные воспоминания, возвращающиеся ко мне, подменялись ложными.

Хотели таблетками блокировать все, поддерживать меня в амебном состоянии, но я не губка, которая будет впитывать то, что ей скажут. «Врачи» подстраховались, сделав так, чтобы светлая личность всю информацию о темных воспринимала негативно, чтобы даже если я и вспомнила темного, то сразу же начинала бояться его. Моя задача – не поддаваться, бороться, до конца верить в него и пытаться вспомнить.

Зацепки?

1) Шрам. Для чего он оставил его?

2) Буква «Б». С нее начинается его имя.

3) Какую клятву я дала?

Кажется, мои рассуждения мне не помогают.

А теперь пишу это, чтобы, если вдруг все пойдет не по моему плану и меня вновь затащат в больницу, был хотя бы один человек, способный помочь мне продолжить бороться. Дэйв, ты все равно прочитаешь это. Сохрани, пожалуйста, все записи, каждый листочек, даже если слова будут казаться тебе бредом. Спрячь от всех.

Спрячь от меня, если будет такая необходимость.

Я доверяю тебе полностью. Прости, что на тебя лег такой груз ответственности. И спасибо за то, что в моей жизни появился такой друг.

Аврора Хьюз Брукс, которая умудрилась потеряться среди своих же «Я».

За столом ближе к вечеру собралось наше дружное семейство: мои родители с Алексом и родители Дэйва. Все вели себя любезно, приветливо, даже слишком дружелюбно и сладко. Я пыталась бодро отвечать на вопросы, но пристальный взгляд моей мамы не давал даже ровно сидеть на стуле, еда то и дело застревала в горле. Но не я одна была под ее прицелом: Дэйв получал не меньше внимания. Держался он лучше меня, ведь считал, что не обманывал мою маму. Давал ли он мне препараты? Да, вот только я их не пила. А чтобы еще лучше скрыть всё, я выплевывала лекарства тайно.

– Как же вы все-таки хорошо смотритесь, – восторженно заявила мама Дэйва, отвлекая меня от надзора.

– Не то слово, – протяжно произнес Дэйв.

– Я считаю, что нашим детям повезло друг с другом, – вступила моя мама.

Эти женщины сведут нас с Дэйвом с ума. Папы вообще старались не делать акцент на нашей семейной жизни, Алекс, кажется, мечтал вернуться домой.

– А какие у них хорошие детки будут, – мечтательно заявила миссис Брукс.

Дэйв как раз в этот момент решил выпить воды. Он подавился и привлек к себе внимание пап, разговаривающих между собой, и озадаченного курицей Алекса. Никто не ожидал такой реакции на высказывание о детях.

– Что-то не так? – задал вопрос мистер Брукс, окидывая взглядом сына.

– Все в полном порядке. Просто мы с Авророй пока что не готовы к детям. Возможно, немного позже мы посмотрим на это с другой стороны, – поспешил оправдаться Дэйв.

– Вы не хотите детей? – озадачилась мама мужа.

– Хотим, но немного позже. Как будто нам надо больше времени, чем обычным парам, вы так не считаете?

Конечно, он намекал на мое самочувствие. У здоровой и нормальной пары первенец рождался быстро. Общество не понимало тех, кто откладывал столь грандиозное событие, иногда даже осуждало. Я и сама раньше представляла, как сразу после свадьбы буду вынашивать ребенка. Это мне казалось единственным правильным путем. Только теперь я могла посмотреть на детей немного под другим углом.

Что могла дать им мама, которая себя-то на ноги поставить не в состоянии?

Настроение после неловкого разговора было испорчено у всех, поэтому ужин закончился раньше предполагаемого. Я, если честно, была только рада.

Когда пришло время расходиться, мама позвала Дэйва на короткий и личный разговор. После него они оба вышли к нам с каменными лицами. Когда муж заметил, насколько я была обеспокоена, подмигнул и приобнял меня, вызвав у своей мамы бурное умиление. Он определенно знал, чего хотели от него родители.

– Ну что, женушка, пошли убирать со стола? – Дэйв закрыл входную дверь и побрел на кухню. Я поплелась следом, изнемогая от любопытства.

– О чем говорили? – мешала ему передвигаться, ждала, когда он даст ответ.

– Она спросила о таблетках. Я честно сказал, что давал тебе все необходимые лекарства.

– Это явно не всё, – не унималась я. Как у него хватало наглости так бессовестно собирать посуду и игнорировать мою нетерпеливость?

– Она продолжала настаивать на детях. Я сказал, что ты еще не готова, тебе надо восстановиться после лагеря. В ответ услышал лишь то, что я знаю, что мне делать.

– И что же?

Дэйв нахмурил брови и с подозрением посмотрел на меня. Затем, не скрывая удивления, спросил:

– Ты точно не понимаешь?

Я отрицательно покачала головой.

– Во время секса я должен без какого-либо согласия закончить…

Нам стало неловко. Я, Дэйв и секс – три несовместимые вещи. Не знала, как долго у нас получится играть влюбленных на публике, но наедине разговоры о нашей якобы существующей интимной жизни вызывали тошноту.

– Можешь не продолжать, – остановила его я. – Насилие какое-то.

– Твоя мама также попросила принять тебя такой, какая ты есть. Полагаю, она намекнула на твою испорченность.

– Говоришь так, будто я тухлый овощ.

– По меркам светлого мира ты действительно испорченная. Тут дело не во мне, а в устоявшихся взглядах. Меня самого мало заботит твоя личная жизнь.

– Сказал мой муж.

Это чуть разрядило обстановку, и мы оба посмеялись.

– Рано или поздно нам придется решить, как жить дальше. Боюсь, давление на нас не прекратится, – озвучила я реальность, и Дэйв обреченно кивнул.

– Удручает то, что мы должны жить по стандартам.

Дэйв не был мерзким или отталкивающим. Он обаятельный парень с очаровательной улыбкой. Умел нравиться людям, красиво говорить и влюблять в себя. Меня назвали бы идиоткой, если бы я не признавала все его положительные качества. Тем не менее меня пугало то, что рано или поздно нам придется выполнить все требования светлого мира, хотим мы этого или нет. Я могла пережить любой позор, но готов ли Дэйв до конца дней наслаждаться моей дружеской компанией и терпеть регулярный вынос мозга от родителей?

Ему действительно проще избавиться от меня, потому что я противилась любой мысли о предательстве своего темного.

Аврора шла по коридору квартиры в гостиную, освещая путь фонариком и шлепая босыми ногами по ламинату. Направлялась к мужу, начала издалека рассматривать его безмятежное лицо. Дэйв спокойно спал, пока не почувствовал присутствие другого человека. Его ресницы задрожали, а брови нахмурились перед тем, как он полностью открыл глаза.

– Что ты тут делаешь? – Дэйв слегка вздрогнул, когда увидел очертания застывшего напротив него безумного лица Авроры. Девушка чуть ли не облизывала его горящими глазами.

– Мы должны выполнить просьбу мамы.

Аврора дотянулась до ночника и включила его, тусклый свет заполнил комнату. Теперь они отчетливо видели друг друга, и Дэйва еще сильнее напугал ночной визит. Воспользовавшись замешательством, девушка села на него сверху и потянулась к краю своей футболки.

– Ты с ума сошла? – Дэйв поймал руки Авроры.

– Сам снимешь? Хорошо.

– Да что с тобой? – Он грубо дернул ее и скинул с себя на свободную половину дивана.