Несмотря на то, что Лео не ответил на поцелуй, превратившись в каменное изваяние, это было невероятно. Как будто в мире все на миг встало на свои места, стало правильно. Не было больше разделения на людей и вампиров, мужчин и женщин, рай и ад. Мы были одним целым, больше, сильнее всего мира. Неземное сочетание льда и пламени.
Ощущение от почти невинного прикосновения к его губам было настолько полным и сильным, что я испугалась, отпрянув от Леонардо часто и глубоко дыша. По его потрясенному взгляду я поняла, что Лео тоже испытал что-то подобное.
– Ч-что эт-то? Я… Я не хотела… – Голос не слушался.
Пары алкоголя в голове испарились как туман в ярком свете теплого солнца. Чтобы хоть немного прийти в себя, я ущипнула себя за руку, затем слегка похлопала ладонями по покрасневшим от смущения щекам.
– Ничего. Но больше так не делай. – Глухо произнес Леонардо.
По мере того, как я приходила в себя, испуг проходил, на смену ему пришло желание попробовать поцеловать Лео еще раз, по настоящему, но я бы ни за что не решилась. «Что вообще на меня нашло? Ни ему, ни мне это не нужно», – убеждала я себя.
Он был для меня сродни чуду света – недосягаемый, неприкасаемый и прекрасный. Навеянная пузырьками шампанского легкость и решительность исчезли, оставив ясным разум.
Выйдя из ступора и беспокойно проведя рукой по темным блестящим волосам, Лео предложил:
– Пойдем, я отвезу тебя домой.
– Идем. – Согласилась я, накинула на голову капюшон, натянула перчатки и вышла из теплого убежища в ветреную прохладу ночи.
Глава 16
Мы медленно и почти бесшумно пошли рядом, ступая по кругам расходящегося кольцами света от фонариков-светлячков. Мне хотелось, чтобы Лео взял меня за руку, но он снова отдалился. Я отдала бы все, чтобы узнать, о чем он сейчас задумался, упрямо сжав губы, которых я так неосторожно коснулась, и, вглядываясь в иссиня-черное бездонное небо.
Чтобы не смотреть на своего спутника, каждое движение которого было исполнено грации дикого свободного зверя, я принялась усиленно искать, за что мог бы зацепиться взгляд.
Холодный ветер безжалостно несся с севера. Свет от фонариков был то ярко-белый, то – голубой. Разлапистая елка свесила отяжелевшие от снега ветви над тропинкой, угрожая обрушить снежную лавину на голову неловкого путника. При каждом выдохе изо рта вырывается белое облачко пара. У меня. У Леонардо – нет. Ветер упорно дул мне прямо в лицо, холодными пронизывающими струйками проникая под одежду и пощипывая щеки.
Подойдя к месту, где тропинка, огибая угол здания клуба, поворачивала к стоянке, Лео внезапно замер, потом резким движением повернулся по мне и приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию.
Я кивнула и, беззвучно шагнув, встала рядом с ним и прислушалась.
– Отец, брат?.. Я получил ваше сообщение. Что случилось? Что вы тут делаете? – Донесся голос из-за угла, чуть хрипловатый, низкий, знакомый.
– Ты справился. Пойдем, здесь нам уже нечего делать. – Раздался в ответ хриплый, слегка картавящий мужской голос.
– Отец, о чем ты? – Я узнала голос друга детства, Эрика. – Ты не говорил, что я здесь на задании.
– Тем не менее, ты хорошо поработал. Сестры пробыли с тобой достаточно, чтобы мы успели обыскать их квартиру.
– Обыскать?! О чем ты говоришь?
– Здесь не место и не время говорить об этом.
– А где место?! Вы вдвоем шепчетесь по углам, строите какие-то планы… Я торчу в этом городишке с вами уже неделю, не имея ни малейшего понятия, в чем состоит задание. Мне надоело быть крайним. Вы мне совсем не доверяете? Я тоже охотник!
– Успокойся, брат. – Раздался третий голос, чуть более грубый, чем у Эрика.
– Мне надоело быть спокойным, ходить в школу и бегать по вечеринкам, пока вы занимаетесь делом!
– Даже если дело касается твоей любимой подружки? – Медленно, взвешивая слова, произнес отец Эрика.
– Подружки?.. О ком ты?..
– Диана Андерсен.
– Не может быть… Почему? Она даже не подозревает, что он за чудовище. Она – жертва. С какой стати нам ее преследовать? Мы должны защищать ее от этого монстра в овечьей шкуре.
– Ты не понимаешь. – Вздохнул его брат.
– Так объясни мне. Хватит относиться ко мне как к идиоту, не понимающему элементарных вещей.
– Эти вампиры нас не интересуют. То есть, они могут быть опасны, но задание состоит не в этом. Мы должны найти один документ, письма, которые по ошибке оказалось у Дина Андерсена, отца Дианы. После аварии мы перерыли весь Лондон в поисках этой бумаги. Безнадежно. Поэтому пришлось тащиться сюда за его дочерью. Она – наша единственная зацепка в этом деле.
– Дядя Дин давным-давно мог их уничтожить…
– Не мог. Они – его гарантия, что орден оставит его в покое. В письмах содержатся важные данные о самом Старейшине ордена, и если они попадут в руки вампиров, перемирию конец. Эти твари выйдут на тропу войны и перебьют массу невинных людей.
– Тем более, он сразу должен был сжечь письмо и развеять пепел.
– Я, правда, не хотел говорить тебе, но твой дорогой дядя Дин – жалкий предатель. – Презрительно процедил отец Эрика. – Он давно отрекся от нас, ему даже хватило ума подружиться с некоторыми из этой нечисти.
– Как?.. Почему я узнаю об этом только сейчас?..
– Ты всегда им восхищался, особенно с тех пор, как узнал о том, что он – один из нас. Мы не хотели подрывать твою веру в Орден, к тому же ты еще слишком молод и неопытен, чтобы знать все.
– Но почему Диана… – Впервые в голосе Эрика звучала такая растерянность и отчаяние.
Я понимала его – привычный мир переворачивался в его представлении так же, как сейчас, да и до этого, рушился карточный домик моего. Лео твердой рукой сжал мой локоть, не давая мне сорваться с места и наделать глупостей.
– Она – его наследница. Либо письма у нее, либо она знает, где они находятся. Сегодня мы обыскали все щели в доме ее дяди, но не нашли и следа документов. Впрочем, там не было и личных вещей, фотографий. Это необычно. Простые люди привязаны к таким мелочам. Думаю, она где-то их прячет.
– И тут нам понадобится твоя помощь.
– Девчонка доверяет тебе, поэтому только ты сможешь, не вызвав ничьих подозрений, выведать у нее сведения. Мы должны добраться до писем раньше вампиров. Если тебе не удастся убедить ее, нам придется использовать более жестокие методы.
– Но если эта бумажка так важна, почему на ее поиски не бросили силы всего Ордена?
– Дурак, – тоном превосходства протянул его старший брат, – тебе же говорят сведения секретные, а отец и я – доверенные лица Старейшины. Конечно, он не хочет, чтобы письмо по глупости прочитали какие-нибудь дохляки вроде Криса или Эндрю и выдали все на блюдечке первому вампиру, пригрозившему им пальцем.
– Да…Конечно…– Эрик был полностью выбит из колеи.
– Что, поможешь нам со своей подружкой?
– Она мне не подружка. – Огрызнулся Эрик.
– Эрик… – Начал было его отец.
– Хорошо, мне надо подумать. – Прервал его молодой охотник. Раздались его тяжелые шаги, уходящие в сторону парковки.
Оставшись вдвоем, отец и старший сын с минуту стояли неподвижно, отбрасывая длинные фиолетовые тени на сугробы.
– Думаешь, мы правильно поступили, рассказав ему все? – Нарушил молчание сын.
– Не знаю…– Задумчиво прорычал отец охотника. – Эрик слишком похож на Дина и чересчур к нему привязан, и мне это не нравится. Но у нас нет выбора, мне тоже не хотелось бы вмешивать в наши дела племянницу. Она и так путается с вампирским отродьем. Но если мы не справимся с заданием в ближайшее время, все может стать еще хуже. Идем домой. Эрик вернется, ему больше некуда идти.
Вскоре звук их шагов затих вдали.
– Диана? Ты как? – Обеспокоенный голос Лео заставил меня стряхнуть оцепенение.
– Не знаю…
Я подняла дрожащие руки и медленно потерла виски.
Только одно я сейчас знала точно – сейчас не время для истерик и воплей: «Почему ты мне ничего не сказал?!!». Нужно собраться.
– Ты знал? Про отца? – Бросив на вампира быстрый взгляд, я увидела, как он коротко кивнул, сосредоточенно вглядываясь в мое лицо. Конечно, он все знал. Еще при нашей первой встрече. Теперь все встало на свои места – его забота о моей жизни, нелепое предложение притвориться его девушкой, та реакция на новость о гибели моих родителей…
– Но все не так страшно, как выглядит.
– Ясно.
Я снова задумалась. Он не выдержал.
– «Ясно»? И это все?
– А что еще? – Удивилась я.
– Я не знаю, то ли мне нужно восхищаться твоими выдержкой и хладнокровием, то ли опасаться за твой рассудок. Когда я тебе говорю, что в мире есть настоящие создания ночи и они здесь, рядом с тобой, ты говоришь «Понятно», когда друг детства оказывается охотником, ты принимаешь это как должное, когда выясняется, что твой отец – бывший охотник, все, что ты можешь придумать – это «Ясно». Ты как будто поставила своей целью постоянно поражать создания, которых через столько веков уже ничем не удивишь. – Он вздохнул, как будто сам удивившись тому, насколько отошел от своей обычной невозмутимости, и нервным жестом взъерошил свои прекрасные волосы. – Я думал, что ты с меня шкуру спустишь.
Я представила себе эту и картину и нервно фыркнула, настолько она показалась мне забавной.
– У тебя слишком твердая шкура. – Пробормотала я себе под нос, затем уже более уверенным голосом продолжила. – Хочу знать все.
– Только не здесь. Сама видишь, как много лишних ушей подслушивает из-за угла. Для начала, сядем в машину, а там уже решим куда дальше.
Осторожно сжав мою руку своей ладонью, он повел меня к машине. По пути я не удержалась от вопроса:
– Как ты узнал, что они там? Пока мы шли, ветер дул так сильно, что я вообще ничего не слышала.
– Так же, как и узнал, кто такой Эрик. Нам повезло: мы шли с подветренной стороны, поэтому я их заметил, а они нас – нет. К тому же мой слух намного тоньше человеческого.
Раздался пронзительный звук отключаемой сигнализации, и мы оказались в успевшем остыть мягком салоне.
Лео повернул ключ в замке зажигания, и мотор мягко заурчал. Через несколько минут воздух салона нагрелся настолько, что я скинула с головы капюшон и сняла перчатки, отогревая замерзшие на пронизывающем ветру пальцы.
На несколько долгих минут воцарилось молчание, во время которого я словно бусины на нитке перебирала в памяти все подробности подслушанного разговора. Мне потребовалось титаническое усилие, чтобы обуздать накатывающее бурными волнами смятение.
Внутренне я была благодарна Лео за то, что он меня не торопил. Наконец, стряхнув с себя оцепенение, я решительно заявила:
– Едем ко мне домой.
– Ты уверена? Охотник сказал, что они там все обыскали.
– Еще они сказали, что ничего не нашли.
– Ты что-то знаешь об этом?
– Пока нет, но я надеюсь…В любом случае, сейчас я не могу поверить чьим-либо словам. Нужно что-то более веское.
Да, именно это, хоть что-нибудь, доказывающее, что я могу доверять Леонардо.
Лео понимающе посмотрел на меня и молча повел машину по темным улицам города. Сейчас я чувствовала, что его враждебность по отношению ко мне испарилась как дурной сон. Как и всякий раз, когда я нуждалась в его помощи и поддержке.
Заснеженный мир как будто вместе со мной замер в напряженном ожидании, покрылся вязкой тьмой недоверия. Только буйный ветер без отдыха носился над городом, взметая снежные вихри, укладывая причудливые сугробы и в следующий же миг разрушая их, чтобы возобновить свой безумный водоворот.
Весь путь занял не больше пяти минут. Вместе мы вышли из машины и по мрачным каменным ступенькам поднялись на третий этаж. По пути я дважды спотыкалась на тускло освещенной лестнице, и Лео пришлось держать меня за руку, что, надо признать, поддерживало не только мое тело, но и дух.
– Работали отмычкой. Грубовато. – Заметил Лео, указывая на свежие блестящие царапины вокруг замочной скважины, пока я открывала дверь своим ключом.
Войдя в темный проход прихожей, я впустила Леонардо, включила свет и огляделась – вроде все на месте.
Не раздеваясь, я прошла к входу в свою комнату и на миг остановилась.
«А что если они все-таки раскрыли тайник? Что если столь важные для меня напоминания о прошлом исчезли, и я их больше никогда не увижу? – Пронеслись в голове ужасные мысли. По спине прошел холодок. – Нет, только не это! Эти вещи доказывали, что мои родители жили в этом мире, что мы были счастливы. Никто не имеет права отнять их у меня!»
В поиске поддержки я обернулась к вампиру, так и оставшемуся стоять на пороге. В его взгляде как в зеркале отразились мои переживания. Это ощущение доверия, я уже не в первый раз ощущала рядом с ним. Я так хотела ему верить!
– Помоги. Я боюсь…
– Что я должен сделать? – С готовностью отозвался он.
– Просто будь рядом, никуда не уходи. Если ты исчезнешь, то я не знаю, что сделаю…– Слова вырывались из глубины подсознания.
– Наконец, ты начинаешь вести себя нормально. Я уже беспокоился, что ты опять уйдешь в себя. – Он подошел ко мне и мягко улыбнулся. – Я буду рядом, ничего не бойся. Но ты и без этого – самая сильная девушка из всех, что я встречал.
Я ему поверила. В который раз. На свой страх и риск. Я медленно открыла дверь в комнату, включила свет и осмотрелась.
В моей комнате постоянно был небольшой «художественный» беспорядок, но я всегда знала что, где и как лежит. Сейчас я с неприятным чувством отметила, что ручки на письменном столе отодвинуты ближе к краю, а тетради собраны в чересчур аккуратные стопки, черная кружевная шаль мягкими складками упала со спинки стула на пол, покрывало на кровати слишком ровное, хотя я отлично помнила, как смяла его незадолго до приезда Лео. Множество незначительных деталей, внезапно сделавших мое прибежище чуждым, незнакомым, не моим.
Леонардо с нескрываемым интересом разглядывал каждый предмет в комнате, как будто оказался в самом интересном месте Лувра, где каждая, даже самая обыденная, вещь – бесценный экспонат. Я смутилась.
– Здесь, конечно, не дворец, как у тебя дома…
– У тебя намного лучше. Я не привык к роскоши. А вот это интересно…
Тут он нагнулся и достал из-под стола слегка помятый листок бумаги.
– Очень интересно.
Узнав рисунок на нем я вскрикнула и выхватила его из изящных бледных пальцев, но недостаточно быстро, чтобы Лео не успел рассмотреть изображение – самого себя, царственно откинувшегося в синем кресле.
Как эта вещь оказалась на полу? Чьи глаза с подозрением осматривали рисунок, так живо отразивший того, кто так надежно поселился в моих мыслях? Чьи жадные пальцы вытащили его на свет, а затем с пренебрежением отбросили?
– Всегда интересовало, каким ты меня видишь. – С усмешкой прокомментировал он. – Кажется, самую суть ты подметила верно.
– Трудно не разглядеть самое высокомерное и гордое создание, которое попадалось мне на глаза. – Я свернула листок и засунула в одну из тетрадей.
– С этим сложно поспорить.
Он говорил, как ни в чем не бывало. И я поймала себя на мысли, что он специально отвлекает меня, заставляя расслабиться. И весьма успешно.
– Сядь, пожалуйста.
Я указала на стул у письменного стола. Лео послушно сел и вопросительно посмотрел на меня.
– Одна вещь в этой комнате сохранилась со времен моего детства. Отец Эрика не мог этого знать, поэтому ничего не нашел.
С этими словами, я открыла тяжелые резные дверцы старинного шкафа и, одним движением сдвинув в сторону вешалки с одеждой, обнажила его дно. Затем, взяв со стола тонкую линейку, подцепила ей дальнюю панель днища из черного дерева и, приподняв ее одной рукой, другой вытащила на свет потертый чемоданчик отца. Опустив на место панель, я бережно положила его на кровать. После чего вернула тайник в первоначальный вид.
Леонардо наблюдал за моими манипуляциями с нескрываемым интересом.
– Старый охотник совершенно недооценил тебя. – Усмехнулся он. – Хотел бы я увидеть лицо этого самоуверенного наглеца после того, как он узнает, что клад был прямо у него перед носом, а он ничего не заметил.
– А ты бы заметил?
– Мне не нужно прибегать к таким низким методам как обыск. У меня врожденный дар убеждения.
– Ну да, конечно…
Глубоко вздохнув, я присела на кровать и открыла чемоданчик. Внутри все было так же, как и четыре месяца назад, когда, вернувшись в свой лондонский дом сразу после похорон родителей, я в спешке собирала в случайно попавшийся на глаза старый отцовский чемодан с документами самые дорогие вещи, в которых хранились частички душ самых близких мне людей.
Отодвинув на задний план сентиментальные чувства, я решительно вытащила на свет матово-серый отцовский ноутбук, его старые записные книжки и пачку фотографий. Последние вещи хранились в чемоданчике, сколько я себя помню. Когда-то я пыталась их по-тихому стащить и прочитать, но отец строго-настрого запретил мне даже смотреть в их сторону. Естественно, я не послушалась. Но на то отец и гениальный ученый, чтобы предугадать все мои детские попытки удовлетворить свое любопытство. Это было своего рода изнуряющее соревнование, в котором проигравшей была только я.
Собирая вещи, я, не задумываясь, взяла их с собой. И теперь была несказанно этому рада: если где-то и существовали доказательства связи моей семьи с созданиями ночи, то только здесь, среди этих заметок. Хотя, я и сама не знала, что ищу…
Я быстро пролистала записные книжки, но не нашла в них ничего, хоть отдаленно напоминавшего письма или конверты. Только массу непонятных стенографических записей и символов, которым явно требовался опытный дешифровщик. Поэтому я отложила их в сторону, решив заняться этим после.
Стянув тонкую резинку с пачки фотографий, я принялась бережно раскладывать их на полу.
На первой карточке была заснята вся моя семья: вместе, дома, мы счастливо улыбаемся установленной на таймер камере. Слева – мама – пышущая здоровьем жизнерадостная женщина с копной волос цвета воронова крыла и необычными яблочно-зеленого оттенка глазами под пышными ресницами. Справа – отец – темноволосый, подтянутый атлет с проницательными умными глазами и улыбчивыми морщинками в уголках глаз, на его носу красовались неизменные очки в тонкой оправе, придававшие ему заумный профессорский вид (всегда подозревала, что он в них не нуждался). А в центре идиллии – я – брюнетка с блестящими локонами чуть ниже плеча, с мамиными глазами и счастливыми ямочками на щеках. Картина из прошлой эпохи.
Сглотнув вставший в горле ком, я продолжила перебирать снимки.
Вот папа с сосредоточенным видом сидит за столом, планируя очередную лекцию. Мама, поливающая цветы на балконе – среди живой цветущей зелени она выглядит молодой девушкой. Мы вместе обедаем в любимом ресторане. Я с лучшей подругой Кристиной иду домой из школы. Десятка два моих школьных снимков.
На следующую картинку я смотрела немного дольше, на ней на фоне сугробов зимнего парка замерли четыре маленькие розовощекие фигурки в теплых шубках, огромных меховых шапках и шарфах, плотно намотанных по самые носы: я, Миша, Эрик, Лиза. Я вспомнила, как отец попросил нас постоять спокойно и яркую вспышку его фотоаппарата. Снимок был сделан как раз вовремя – буквально через минуту Миша умудрился свалиться с качелей и довольно сильно ушибить колено, пришлось срочно идти к бабушке Эрика зализывать раны и пить чай с вкусным брусничным пирогом.
Дальше шли самые старые снимки, потрепанные, на пожелтевшей от времени бумаге. Вот это мама, совсем молодая, ее черные волосы свободно спадают по плечам, она наклонилась и нежно вытирает перемазанное смеющееся личико дочки, обрамленное непослушными растрепанными кудрями. Я, демонстрируя выпавший передний молочный зуб, показываю папе новую игрушку – коричневую плюшевую лошадку…
Последняя фотография заставила меня на секунду замереть в замешательстве, сердце забилось чаще – нашла. На мягком стуле в кухне нашей старой квартиры сидел…Леонардо, совершенно такой же, как сейчас, а у него на коленях – я, совсем ребенок, едва научившийся ходить, большеглазое чудо с хвостиком темных завитушек в голубом платьице и длинных белых чулках. Нет, на черно-белой фотографии я бы никогда не увидела его цвет, но почему-то я точно знала – платье было голубое, так же как глаза вампира, от которых я не могла оторваться – зеленые. И это было невероятно и пугающе, как призрак из прошлого.
Леонардо выглядел так, будто не знал, что ему делать: бежать от меня сломя голову или сидеть тихо и позволить ребенку делать то, что ему заблагорассудится. Никогда еще я не видела на прекрасном светящемся уверенностью в себе лице такой смеси замешательства, удивления и нежности. Его сильные руки неуверенно приподнялись, готовые в любой момент предотвратить мое падение, но притронуться ко мне он не решался. Я же напротив смотрела на него с немым обожанием и улыбалась, прижав маленькую розовую ладошку к его приятно прохладной щеке, словно предъявляя на него право собственницы.
Леонардо, наблюдавший за мной через плечо, мягко заметил:
– Я совсем забыл о нем. – Он вытянул руку, забрал снимок и начал пристально разглядывать, как будто не верил своим глазам. Как бы мне хотелось узнать, какие воспоминания связаны у неприступного вампира с этой старой пожелтевшей карточкой с погнутыми, притупившимися уголками? Отчего он так тепло улыбается, глядя на худенькую девчушку с вздернутым носиком и ободранными коленками.
– Я думала вампиров не видно на фотографиях.
– Зависит от растворов при проявке. Твой отец всегда знал, что делал.
– А ты совсем не изменился…
– Только внешне. Зато ты подросла.
– Много каши ела. – Проворчала я. – Как получилось, что я совсем ничего об этом не помнила до сегодняшнего дня? Не может быть, чтобы я ни с того ни с сего, просто взяла и забыла тебя…
Лео напрягся.
– Ты была ребенком…
Я с горечью почувствовала, как он снова возводит между нами Великую Китайскую стену.
– Леонардо Стюарт, не лги мне.
– Я вообще не обязан что-либо тебе рассказывать, и если б не обещание…
– Что за обещание?
– Забудь.
– Лео, – я непроизвольно схватила его за прохладную белую руку, отчего вампир едва заметно вздрогнул, – я имею право знать. Ты не представляешь, каково это, жить в мире обычных людей, считать себя одной из них, а потом оказывается, что все совсем не так, как казалось! Твоя реальность – не более чем дым, завеса, скрывающая от тебя правду…
– Эта же завеса защищает тебя. – Прошептал он.
– Но я не тот человек, который, однажды узнав истину, испугается и захочет забыть о ней. Ты сам сказал, что я дочь своего отца. Так что если ты мне ничего не расскажешь, я пойду прямиком к папочке Эрика и спрошу у него. Уверена, уж он-то мне не откажет.
Конечно, я блефовала, но, кажется, мои уговоры возымели действие. Взгляд Лео стал задумчивым, потеплел, и каким-то шестым чувством я поняла, что он согласится. У него просто не было выбора. Либо он расскажет мне обо всем добровольно, либо я найду куда более необычный и опасный способ во всем разобраться. Через секунду Лео твердо произнес:
– Хорошо. Хотя я и правда считаю, что тебе рано знать об этом.
Решительным движением вампир поднялся во весь рост, заставив меня отпустить его изящную кисть, что я сделала не без сожаления.
– Собирайся, мы едем ко мне.
– Почему это?
– Здесь тоже не лучшее место для подобного разговора. К тому же мне понадобится Рейнард, без него я тебе и слова не скажу. Да и тебе же лучше не оставаться тут одной – не думаю, что после всего ты сможешь спокойно заснуть в этой комнате.
– То есть, ты предлагаешь мне переночевать у тебя? – Смутившись, спросила я.
– А теперь тебя это пугает? Раньше, помнится, ты не особо переживала. – Усмехнулся он, сверкнув глазами. – Или тебя так волнует мое общество?
– Нет! – Воскликнула я чересчур громко. – Ничуть. Уже собираюсь.
Он был абсолютно прав. После обыска эта комната стала чужой, ненадежной, поэтому я не стала спорить, хотя с него и стоило бы сбить спесь за такой командирский тон. Но не сейчас. Тем более что вскоре я узнаю хотя бы часть правды о себе и о нем, и об отце… К тому же, как мне не хотелось признавать это, я была несказанно рада быть рядом с ним.
В приподнятом настроении я забегала по комнате, собирая в рюкзак самые необходимые вещи: зубную щетку, домашние шорты, футболку, тетради… Учебники можно будет попросить у Лео…
– Знаешь, это даже забавно. – Заметила я, собирая разложенные фотографии, с щелчком закрывая их обратно в чемоданчик и укладывая его на прежнее место. – Идти в логово ужасных вампиров, потому что дома чувствуешь себя в меньшей безопасности, чем там.
– В этом есть доля иронии. – Горько ответил мне Леонардо. – Ты все так же беззаботно доверчива, как и в детстве. Радостно бежишь навстречу вампирам, даже не осознавая какой опасности себя подвергаешь.
– Не думаю. Я мало к кому тянусь, и еще меньшему числу людей доверяю. Мне всегда говорили, что я сторонюсь людей, не завожу много подруг, не бегаю за парнями.
– А монстров ты не сторонишься. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Нет, я не сторонюсь только тебя. Почему-то, кажется, я тебе доверяю, хотя никакой логике это не поддается…Теперь я думаю, что это связано с тем, что я знала тебя в детстве. Правда, я ничего не помню, но подсознание же должно срабатывать, так? – Я говорила это будничным тоном, укладывая в рюкзак полотенце и футболку.
– А ведь я не исключение, я – тоже монстр, и возможно худший из них. Я могу предать тебя, даже если и не захочу этого делать. Ты можешь стать моей марионеткой и даже не понять, что это произошло.
По спине прошел холодок, я беспомощно оглянулась на высокую темную фигуру с горящими таинственной зеленью глазами, будто заполнившую половину комнаты.
– Ты шутишь. – Услышала я свой нервный смешок и, отвернувшись, с громким звуком застегнула молнию сумки. – В любом случае, если решишь слопать меня за ужином, предупреди заранее, чтобы я успела чиркнуть завещание. Не хочу, чтобы Лиза заграбастала мамины драгоценности, я их лучше Майе оставлю.
Я спиной почувствовала его улыбку.
– Едва знакомой вампирше? А больше некому?
– Некому. Тебе же они не нужны.
– У тебя все не как у людей.
– Рада, что ты, наконец, заметил. Все, я почти готова.
Пришлось отослать Лео вперед вместе с моими нехитрыми пожитками, чтобы переодеться в более подходящую одежду – простые джинсы и голубой вязаный свитер. Оставив на столе в кухне записку для Лизы (раньше утра она не появится, а телефон у нее оказался отключен) и, заперев за собой двери, я натянула куртку и вышла на улицу. Лео уже сидел в машине, а мой рюкзак вольготно расположился на заднем сиденье.
Метель прекратилась, и взбитый ее стараниями снег приятно поскрипывал под ногами. Небо стало чистейшего сине-фиолетового цвета, в его глубине мягко сверкали далекие ясные огоньки звезд. Спокойствие в природе, хаос в душе…
Мороз пробирал до костей, и я поспешила укрыться в теплом салоне машины.
Глава 17
Путь до «замка» занял немного больше времени, чем обычно: метель немало потрудилась, и приходилось снижать скорость, чтобы машину не занесло на очередном сугробе. Это раздражало Лео, который просто выходил из себя от такого «черепашьего» передвижения.
В дом я вошла одна, пока Леонардо отгонял машину в гараж.
С вздохом облегчения, я обнаружила, что в тускло освещенной уличными фонарями прихожей никого нет.
Будь это дом обычных людей, я бы не сомневалась, что в три часа утра все давным-давно разошлись и смотрят сны. Но распорядок дня вампиров сложно себе представить. Мне было бы трудно попытаться объяснить причину столь позднего визита, пусть лучше Лео сам скажет то, что сочтет нужным. Я не хотела причинить лишнее беспокойство обитателям дома неосторожными словами.
Стараясь производить как можно меньше шума, я сняла сапоги и куртку и, встав на носочки, повесила ее на крючок высокой кованой вешалки у стены. За спиной хлопнула дверь. С волной морозного, пахнущего сосной воздуха, вошел Лео, без труда неся в руке мой тяжелый рюкзак.
Я хотела отойти и освободить ему место, но вместо этого со всей силы ударилась ногой о витую железную подставку вешалки, которую не заметила в полутьме, и со стоном опустилась на пол.
– Черт, давно говорил, что такой махине не место в прихожей! – Яростно прорычал Лео, нагнулся к ноге, быстро осмотрел ее и вздохнул с облегчением. – Просто ушиб. Очень больно?
Стиснув зубы, я покачала головой.
– Терпимо.
– Хватайся за меня.
– Но… – Хотела было возразить я, но, повинуясь взгляду Лео, руки сами потянулись и обвили его крепкую шею. Захотелось коснуться его пышных темных волос, но я не посмела, запрятав лицо у него на груди, чтобы его повелевающий изумрудный взор не мог меня контролировать.
– Держись крепче. – Предупредил он и, обхватив меня одной рукой, в другой по-прежнему были мои вещи, вампир с пугающей легкостью поднялся на ноги, толчком открыл дверь гостиной, и в два прыжка пересек ее. У меня дух захватило. Понадобился еще один невероятный прыжок, чтобы подняться по лестнице. Несколько беззвучных шагов по восточному коридору и вот меня уже бережно опустили на знакомую тахту.
Сумку с моими вещами Лео закинул на стол, включил лампу в форме свечи, скорее для меня, чем для себя, после чего так же бесшумно вышел из комнаты.
Усевшись поудобнее, я осмотрелась. До боли знакомая обстановка: все то же массивное стерео, те же книги и диски. Только на этот раз они были разбросаны в беспорядке, как будто хозяин в нетерпении рассматривал их, пытаясь от чего-то отвлечься, а потом разочарованно отбросил.
На столике, где когда-то стоял хрупкий бокал с кроваво-красным содержимым, сейчас лежал смятый листок бумаги. Со своего места я не могла хорошо его разглядеть. Но готова была поспорить, что это та самая записка, в которой Лео впервые поведал мне об охотниках. Должно быть, она выпала из кармана моей сумки, а он подобрал.
В который раз проснулись угрызения совести: из-за меня у Лео одни неприятности. Наверное, он был зол и разочарован, что жалкий человечек портит ему жизнь и постоянно подвергает опасности разоблачения, не заботясь о последствиях своих поступков.
И, тем не менее, он продолжал заботиться обо мне. И я не понимала почему. Что могло быть общего между дочерью охотника на вампиров и его добычей? Как отец мог допустить, чтобы его трехлетняя дочка обращалась с врагом как с лучшим другом?
Я могла предположить только один ответ: отец доверял этому вампиру настолько, что мог доверить ему самое дорогое существо. Но что породило это доверие?
От размышлений меня отвлекло появление Лео с подносом в руках. Он уже успел снять куртку и облачиться в свободные брюки цвета хаки и черную футболку, не стеснявшие движений, но подчеркивающие его идеальную сильную фигуру и врожденную грацию. Его волосы были в страшном беспорядке, как будто, переодевшись, он несколько раз в задумчивости взъерошил их.
Поставив поднос на столик, прямо на смятую записку, первым делом парень взял с него пузырь со льдом и приложил к моей больной лодыжке.