Неживая вода

Он находился на кладбище один-одинёшенек. Кресты и темнеющие стволы сосен обступили его, будто собирались взять в оцепление. Новый порыв ветра пронёсся по лесу, как тяжкий вздох мертвеца, придавленного непосильной тяжестью смёрзшейся земли.

Игнат отступил. Под ногу некстати подвернулась сухая ветка. Её хруст прозвучал в замороженном кладбищенском воздухе, словно выстрел.

" Вдруг мы видимся в последний раз? - всплыли в голове слова. - Вдруг меня заберёт навь? Заберёт навь... заберёт..."

Тонкий, девичий голос эхом отдавался в ушах. Знакомый голос. Голос Званки.

И вот тогда, с новым глотком морозного воздуха, в лёгкие Игната ворвался страх.

— Чертом стать легко, — продолжил он. — Достаточно… переступить через свои идеалы… найти оправдание своим поступкам… любым… даже самым страшным…

Бабушка Стеша говорила, что рано или поздно приходится выходить на бой со своими бесами. И побеждать их.

Он выглядел, как человек, и был одет, как человек. Но всё же им не являлся.

- Пахнет.... чужой кровью,- утробно произнёс черт.

...Огонь и дым остались позади, а в легкие врывалась грозовая свежесть. Игнат запрокинул лицо к небу и увидел…

Над миром летела вещая птица: ее крылья были похожи на черные тучи, а когти – на белые молнии. Лица ее не рассмотрел Игнат: птица летела с востока на запад, и маховые перья задевали облака, пока, наконец, не пропороли острым краем их округлые животы. И тогда на землю, как из худого ведра, хлынул ливень. Он вымывал из деревни огонь и тьму, и навь, и гниль, и оставлял после себя чистоту, прощение и покой. Подтянув колени к груди, Игнат упал обожженной головой в прохладную мякоть земли и закрыл глаза. И не слухом – но всем сердцем и всей душой слушал песню – без слов. Прощальную песню вещей птицы:

– От востока до запада, от севера до юга прольется не дождь – прольется вода живая. И с перьев моих уйдет в землю. Из земли – в родники. Из родников – в реки. Из рек – в моря. И с моря поднимется семь облаков. И в первом облаке – будет Явь. И во втором облаке – будет Свет. И в третьем облаке – будет Дождь. И в четвертом облаке – будет Плод. И в пятом облаке – будет Мир. И в шестом облаке – будет Жизнь. И в седьмом облаке – будет Бог. Укроют они землю от хулы всякой, напраслины, от острия в темноте, от яда в сосуде, от грома и молнии, от гнева и наказания, от льда и огня, от черного дня. Так было, так есть, так будет до скончания времен, и Слово мое истинно и крепко, ибо Слово мое – Любовь...

— Так, — слово камнем упало с неживых губ. — Только любите вы… люди… во всем черта винить. Ограбил казну? Черт попутал. Убил человека? Снова черт. Предал? И опять черт виноват.