Buch lesen: «Красные лисы»
Предисловие.
Скажу честно, изначально я не предполагал никакого предисловия. Книга была начата в первых месяцах 2021 года, когда никакой войны не было и я не знал освободят Мариуполь или нет. Но вскоре грянул гром и Россия совершила превентивный удар по Украине освободив посёлок Виноградное, вокруг которого развиваются события, описанные в книге и сам Мариуполь. Рад ли я этому, скажу честно, да рад, но есть то чему я не рад. Это почти полностью разрушенный город и те люди, которые погибли в ходе его освобождения. К моему личному счастью, многочисленная родня с Мариуполя переехала в Германию, Швейцарию и Россию. Многие были ранены, и мы с содроганием смотрели в экран, где врачи нам показывали множественные осколки в теле, которые невозможно извлечь. Я рад, что нашим повезло и скорблю по тем, кому повезло меньше. Мне больно и скорбно говорить об этом, но хочется утешить всех, даже безутешных, родителей, детей, взрослых и малых. Да вообще всех! Без исключения. Храни вас Господь, а тем, кто ушёл от нас в мир иной… Пусть Господь примет вас, утешит и обогреет теплом своим в своих чертогах. Аминь.
Эта книга посвящается моей маме, Кокташ Валентине Фёдоровне.
Эль Дарун
Красные лисы
Часть1. Рождение стаи.
Введение.
Младший лейтенант госбезопасности, Егоров Леонид Николаевич в это утро вставал тяжко. После вчерашнего матча по футболу, в котором он участвовал, болело буквально всё и тут ещё этот приезжий с Москвы. «Где он взялся на мою голову» подумал «младлей» и поскрипывая кроватью начал подниматься для «умывки» и бритья. Дверь открылась, и бабка Аглая занесла и поставила на скамью пол ведра пышущей паром горячей воды для утреннего моциона. Поблагодарив её, он за пол часа привел себя в порядок и поскрипывая новенькой портупеей вышел в прохладное утро, идя по направлению к автобусной остановке. Именно там, в семь утра должна была состояться встреча с гостем. Егоров и не думал о том, что большой начальник с Москвы, вот так возьмет и приедет вовремя. Он уже было прикидывал, как в ожидании будет топтаться от получаса до часа, но был очень удивлен, когда, выйдя из переулка увидел черную «эмку», а впереди, подпирая задом капот стоял его клиент, задумчиво глядя вдаль. Леонид зябко повёл плечами и прибавил шагу, почти переходя на бег, ибо нельзя заставлять ждать большое начальство. Кто его знает, как это в будущем отразится на его службе. Профессиональное чутьё подсказывало Леониду, что в Мариуполе начинается что-то такое – эдакое, неопознанное, но как однажды выразился их странный гость, «мир никогда не будет прежним» и он как истинный комсомолец должен помочь московскому товарищу изменить этот мир, разумеется в лучшую сторону. Всё его естество говорило о причастности какой-то большой тайне, идущей с самого верха. Да-да с самого верха, возможно от самого товарища Сталина, и мысль об этом буравила и вдохновляла. Надо вставать не свет не заря? Встанем! Нужно не спать ночами и бдить? Сделаем! Лёня с детства был идейным и эти его качества, и вера в непогрешимость советской власти и привели к службе в НКВД по комсомольскому набору.
Коренастая фигура гостя сделала пару шагов вперед, протягивая руку для приветствия. Он был одет в полувоенный френч как с плаката, на которых изображен вождь всех народов, товарищ Сталин. Костюм был выглажен, военная выправка сразу кидалась в глаза, а главное взгляд. Такой открытый взгляд пронизывал, в нём чувствовалась сила и привычка командовать. Он как бы говорил «гражданин, не нужно мне лгать, мы знаем о вас всё» и это служило своеобразным маркером в его конторе, потому что там, у них, почти все имели такой вот прямой, требовательный взгляд, старшего брата.
Пожав руку, товарищ Лис, а именно так он просил его называть, протянул ему связку ключей от машины. Конечно младший лейтенант умел водить. Их этому учили на спецкурсах, а также грузовые машины, «полуторку» и «ЗИЗ», мотоцикл и аэросани. Но последние – теоретически, так как в Приазовье снег не сыскать днем с огнем. В общем умел, но профессионалом в вождении конечно не был. Слегка опешив от предложения побыть водителем, он пересилил себя, взял ключи и уверенной походкой пошёл к месту посадки водителя под одобрительную улыбку гостя.
Дорога заняла около сорока минут. Леонида очень удивляла способность гостя ориентироваться в городе лучше его. Складывалось впечатления, что не он коренной мариуполец, а приезжий начальник. «Младлей» не мог бы и подумать, что если повернуть на улице Мухина на право, то через какое-то время попадешь в старый песчаный карьер, свернув на лево двумя километрами дальше по дороге. А вот оно! Свернули, проехали с километр по вихляющей проселочной дороге и вдруг открылся вид на великолепный, рукотворный амфитеатр созданный мозолистыми руками работников песчаного карьера. Подвывая мотором и редукторами, «полноприводная» «эмка» без проблем осилила небольшой песчаный серпантин и по указанию товарища Лиса замерла у небольшого кустарника. Дальше, нужно было идти пешком. Что поразило Леонида, так это количество людей в карьере. Их было даже не сотни. Их было – тысячи! Он бы даже мог поклясться, что десятки тысяч. Обалдев, и не понимая, он был смятён и шокирован! Как!? Откуда!? Зачем!? Люди? Ну да, люди. Но какие люди!? Это были дети! Самые обыкновенные дети его города, собранные в одном месте в одно время и казалось в карьере нет свободного места. В основном подростки и ранняя молодёжь, стояли, лежали, сидели и казалось ими было заполнено всё пространство. Так оно и выходило, потому что, когда они попытались пройти к трибуне, установленной в центре своеобразного плата, им буквально пришлось идти как ледокол через толщу людских тел, не достигших совершеннолетия.
Младший лейтенант госбезопасности Егоров прибывал в эмоциональном нокдауне. Он реально не понимал, что тут происходит, и кто является той силой, что смогла вот так запросто в заброшенном карьере собрать такое невероятное количество детей. Но и это не было самым главным. Он с недоумением отметил тот факт, что лица всех детей были сосредоточенны, суровы и смотрели не в стиле «дядя дай конфетку», а их лица говорили… , или не так…, они спрашивали – «ты свой или чужой». Он даже мог сказать, что выражение их детских лиц было как у взрослых в тот миг, когда они готовятся к бою. Так могли смотреть двадцать шесть бакинских комиссара*, готовящиеся идти в свой последний и решительный бой.
Примечание. Двадцать шесть бакинских комиссара – легендарные личности во времена советской власти, чей героизм проявился в борьбе с империалистами в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
Ни тени наивности, ни грамма сомнения, только смелый взгляд голодного хищника, решительность которого так и сквозила, что он будет идти до самого конца. И с ним не получится договориться, его не получится задобрить или поманить куском мяса. Он – хищник, он не ведает компромиссов, и да…, ОН возьмет всё!
В слегка ошалелом виде Леонид вышел из машины и под окрик товарища Лиса открыл багажник, к которому как по команде ломанулась стайка детей. Стайка?! Какая на хрен стайка!? Это была не стайка. А стая! Почему? Да потому что они бежали строем, а дождавшись открытия багажника буквально за секунды опустошили его передавая тяжелые коробки выстроившись в цепочку. Вы бы это видели! Это был какой-то цирковой номер! Леонид был готов поклясться, чем угодно, что чтобы проделать подобное им нужны были годы упорных тренировок. Каких в задницу тренировок, они же дети!!! Еще раз посмотрев в спину удаляющихся «несунов», младлей захлопнул багажник и взяв себя в руки пошёл по направлению к трибуне. Его сопровождали уважительные взгляды сотен детских глаз. Особенно мальчишки пялились на его, совсем не пустую кобуру с наганом. Леонид шёл и чувствовал, как волосы на коротко бритом затылке встают дыбом, а по спине туда и обратно снуют тысячи, нет, миллион мурашек! Ему никогда не приходилось чувствовать нечто подобное, и это было странно. Очень странно.
Вокруг трибуны стояло с десяток парней возрастом от четырнадцати до семнадцати лет. У каждого на левой руке была красная повязка с надписью «вожак». При приближении Егорова вожаки его отсканировали взглядами и как по команде расступились, признав за своего и освободив место вблизи святая-святых – трибуне. Странная мысль проскочила в сознании – «а, что, если бы его не признали своим…». Ну, что бы было бы? И в какой-то момент ему стало страшно и странно одновременно. Он никогда не был в подобной ситуации и некоторые мысли о происходящем заставляли кровь буквально стынуть в жилах. Когда товарищ Говоров – начальник их управления, прикреплял его к московскому гостю он предупреждал, что нужно помогать товарищу Лису, оберегать и докладывать в случае появления каких-либо странностей. Вот интересно. А можно ли к понятию странность соотнести то, что рано-рано по утру всё несовершеннолетнее население города и округи оказались в заброшенном карьере? Это очень странно. А на сколько происходящее законно? С другой стороны, а какая собственно цель этого сбора?
Если слегка напрячь мозг и посмотреть по сторонам, то становится ясно, что организация сего детско-юношеского митинга производилась как минимум со вчерашнего дня. На постаменте стояла трибуна с микрофоном, при этом сам микрофон сиял в лучах восходящего солнца, гранями никелированных поверхностей. Егоров никогда не видел подобного, а то что он видел было по проще и не так вычурно. А чёрт его знает, может московский гость пёр его с самой первопрестольной. Красивая вещица. Наверное, сам товарищ Сталин говорит в такой же, когда выступает на радио. Трибуна затянута в красную материю, основание обложено красными половиками, а позади на флагштоке под легкими порывами утреннего бриза развивается красный флаг Советского Союза. Вроде бы всё в порядке и придраться не к чему. Тем более что Говоров, строго на строго приказал – наблюдать и помогать. А тут что? Тут всё в рамках советской законности и порядка. Единственно, что напрягает это полное отсутствие взрослых на мероприятии. Ну там к примеру, представителей пионерских или комсомольских организаций. Их не было. Вообще. Если говорить о взрослых, то подобных объектов было всего двое он, то есть сам Егоров и товарищ Лис. Да уж. Ну посмотрим, что будет дальше.
А дальше было нечто! Ничего подобного Леонид не видел не в армии, где отслужил, не на курсах сотрудников НКВД. Такого он никогда не видел и не был уверен, что сможет увидеть в будущем. Товарищ лис, обменялся вдали парой фраз с мальчишками на головы которых были одеты кепки, явно на несколько размеров больше их голов и двинулся к трибуне. Как по команде все вскочили на ноги, моментально выровняли ряды и стали аплодировать. Поначалу, Леонид опешил, но и его захватил утренний задор тысяч людей, и он тоже начал хлопать. А как тут можно было не хлопать, если тысячи глаз смотрят на тебя как на икону в церкви? В такт дружным аплодисментам, послышались слабо различимые выкрики. Леонид не смог поначалу разобрать, что скандирует толпа, но затем он стал выделять два слова «большая» и «охота». Гул нарастал, крики нарастали, шум стоял такой, что в какой-то момент Егорову казалось, что он оглохнет. Московский гость поднялся на трибуну, глянул на людей и всё моментально стихло. Как говориться… можно было услышать, как муха летит.
– Товарищи!!! Стая! В этот Великий день я пришёл сообщить вам… что руководству Союза, Советских, Социалистических Республик стала известна дата и время начала Большой Охоты!
Что тут началось! Это был взрыв! Это был восторг! Море людей в едином порыве качнулось к трибуне норовя, снести всё на своем пути, но жесткий рык вожаков пресёк на корню неуправляемое движение масс. Люди сошли с ума! Мир сошел с ума, а младший лейтенант НКВД Егоров вообще растерялся и ему казалось, что он попал в какой-то глобальный сумасшедший дом. Все кричали, орали, вздымали руки к небу и как бы благодарили его за некий подарок. Свист улюлюканье и казалось выбросу в пространство килотонн людской энергии не будет конца. Парни, девчонки обнимали друг друга, целовали и поздравляли, как будто наступил их самый главный в жизни день. Это было необыкновенно и это было в высшей степени непонятно. Младлей понял, что в радиусе оружейного выстрела он единственный, кто не понимает вообще, что тут происходит. И так же он понял, что скоро что-то будет. Он не знал понравится ему грядущее или это принесёт проблемы, но однозначно, что-то грядёт. И то что грядёт, все эти люди… дети, ждали долго. Очень долго и тщательно готовились к этому. Ладно, смотрим, а пока наблюдаем.
Минут десять общий восторг и гомон не утихал, но вот энергия безудержного океана схлынула, и оратор продолжил:
– Враг придёт на нашу землю… ! Он хочет, отобрать её! Вы спросите. А зачем ему наша земля?! Ответ прост… . Европа перенаселена! Там много людей и мало земли! В мире назревает продовольственный и экономический кризис! В Лондоне, квадратный метр земли стоит тысяча двести фунтов стерлингов! Это около семи с половиной тысяч рублей, товарищи! За такие деньги можно платить зарплату целой бригаде, состоящей из ваших родителей! В Берлине, за один квадратный метр земли дают семьсот тридцать марок! Есть еще вопрос, почему они хотят нас завоевать?!
В ответ послышались крики содержащие в себе совсем не детские обороты речи и в руках у многих, «младлей» Егоров заметил ножи. Ножи? Какие на хрен ножи!? Это были не ножи! Это были ужасного вида «свинорезы» сделанные из трехгранного напильника. Глаза Леонида в ужасе расширились. Твою же мать! Почти у каждого малолетки, был такой вот импровизированный трехгранный штык! И это еще не всё. Смертоносный трехгранник имел очень удобную ручку с накрученной на неё замшей и сделанный из какого-то мягкого материала упор для руки, или как говорят у специалистов – гарда. Сие изделие тускло блестело в лучах восходящего солнца и навевало нехорошие мысли, что те самые враги…, ну те, на которых объявили «большую охоту», эти прости господи «детишки», вряд ли будут в восторге от столь радушного приёма. И самое интересное: А, где собственно они прятали эти смертельные изделия? На поясе под одеждой? Будут еще какие-то варианты? Ладно, потом выясним причины массового помешательства. А враги? Что за враги то такие и откуда они должны взяться? С Германией заключен мир. Англия сама воюет и им не до нас. Кто нас может атаковать, если наша армия и флот находятся на пике своего развития. Вон даже на «спецпоказе» в клубе НКВД был фильм, что наши новые танки «КВ» и «Т-тридцать четыре» не один зарубежный танк пробить не в состоянии. Это официальная информация и лгать там не могут, так как оба изделия прошли все мыслимые и немыслимые испытания и поступили на вооружение. Так откуда враги? К чему вообще весь этот спектакль?! Ладно, наблюдаем.
Две звуковые колонки или как еще их называли – громкоговорители, большие черные ящики ростом по грудь, разносили слова во все уголки карьера и всё, абсолютно всё было замечательно слышно даже самым дальним рядам.
– И теперь, когда планы подлого врага раскрыты силами НКВД…
При этих словах тысячи глаз сфокусировались на Егорове и тот не в тему, чисто машинально отдал честь толпе, поднеся ладонь к срезу фуражки, с «охренением» увидел, как синхронно, тысячи рук не задумываясь отзеркалили его воинское отдание чести, при этом многие были без головных уборов, что нарушало устав. В этот самый момент кровь стыла в его жилах. Он ну никак не мог ожидать подобного ответного жеста. Ведь это же дети! Он пребывал в шоке, когда оратор продолжил речь…
– Мы все должны принять решение для себя! Как мы его встретим…?! Хлебом и солью?!
– Нет!!! – Заорала толпа. И от этого крика казалось трава начнет пригибаться к земле.
– Цветами и улыбками?!
– Нет!!! – Еще больше взъярилась толпа!
– Так что мы дадим нашим врагам?!
Трехсекундная пауза. А затем грянуло: – Смерть!!! Смерть!!! Смерть!!! Смерть!!! – И казалось этому выходу злой, лаконичной ярости не будет конца! От единого людского приговора, Егоров почувствовал, как подмышки покрываются тонким слоем инея. Еще вчера он знал, что быть такого не может, но умел смотреть и слушать, и в этот момент пот по спине бежал, тонкими, нескончаемыми струйками. Он не выдержал, снял фуражку, вынул носовой платок из заднего кармана галифе, начал истово обтирать им лицо и шею. Ему было не по себе. Ему было откровенно хреново. Его начинало мутить и сил едва-едва хватало, чтобы не рухнуть вот тут, опозорившись на весь белый свет.
– Братья и сестры! – Не унимался оратор. – Когда вы, вынесли приговор врагу, хочу вас предупредить сразу, как ваш старший товарищ! Как бы не было трудно, как бы вам не казалось, что дело ваше безнадежно! И даже если вы попадете в плен и вас начнут совращать бочкой варенья и коробкой печенья, как мальчиша-плохиша, помните… у главного врага, есть план… называемый – план «Ост», в котором все мы и всё население нашей страны должно быть «стёрто» в так называемых «лагерях смерти», где вначале людей под видом помывки в бане, массово травят газом как крыс, а затем… избавляются от трупов при помощи громадных печей называемыми – крематориями!
При этих словах рука товарища Лиса указала на дымящие в дали трубы завода «Азовсталь». Лица детей повернувшиеся на взмах руки не были испуганными, они еще больше посуровели, потому что каждый представил, что если враг придёт, то все они сгорят в этих «кре-ма-то-ри-ях» вместе с родителями, бабушками, дедушками, своими мечтами на жизнь и никому не будет пощады. А значит, нужно драться! Нужно делать всё то чему их учил товарищ Лис, последние три года. И они были готовы! Там, вдалеке в лисьих норах уже лежат винтовки, тщательно смазанные заботливыми, детскими руками. Там, вдалеке в тайных ходах лисьих нор уже лежат патроны, бережно замотанные в промасленную бумагу, дабы не отсырел порох в латунных гильзах. Тут у сердца каждого, в руке лежит верный «клык». Так они называли кинжал, сделанный из прочного трехгранного напильника, по чертежу товарища Лиса. И главное! Они все знают, как этим обращаться и как бить врага, днём, ночью, утром, вечером, всегда… Да-да, всегда, когда враг этого не ждёт! Они лисы, они нападают всегда, когда их не ждут! Пусть приходят! И они познают ярость стаи!!!
– Друзья! Я вынужден сказать вам день и время начала Большой охоты! До конца войны мы больше не сможем собраться вот так, как сегодня, всей стаей! Мы вынуждены будем уйти в подполье, потому что мы – лисы!
При этих словах, тысячи ртов выдохнули «брех» как это обычно делает лесная, рыжая красавица: – Уф! Уф! Уф!…
– Наши братья – волки из НКВД…!
При этих словах оратор показал рукой на Егорова.
– … помогут нам!!! А мы поможем им!
Леонид опять опешил, потому что реакцией на слова говорившего стал протяжный вой, настоящий, волчий вой тысяч глоток от которого кровь стыла в жилах. Никто, вообще никто не отсиживался в стороне. Истово и фанатично выли все, от девяти лет до семнадцати, выли самозабвено, задрав лица к небу и вытягивая губы трубочкой. Жуть и страх, ад и Израиль! Не было слов чтобы выразить эмоции Леонида. Теперь он вообще не понимал, что докладывать начальству. Если он расскажет об увиденном в конторе, а московский гость всё будет отрицать, то его – младлея, попросту сошлют в дурдом. И всё, на этом его карьера и закончится. Ладно. Воют и пусть воют, но что там со сроками большой охоты? Даже если и предположить, что вся эта московская постановка есть результат какой-то странной провокации, то получается, что её смогли реализовать только с помощью Мариупольского управления НКВД по Донецкой области. Головы полетят не только у него, но и руководство всё полетит к чертовой матери. Что со сроками то товарищ Лис? Конечно он не мог это сейчас спросить на прямую, нужно дождаться конца этого спектакля.
– И так…! В ночь, с двадцать первого на двадцать второе июня, в четыре часа, тридцать минут утра, вражеская орда хлынет на нашу Родину! Приказываю: Всем вожакам перейти в боевой режим работы! Вскрыть все склады эНЗэ! Выдать лисам на руки все запасы для ведения боевых действий! Активизировать действия по набору новых членов стаи, а также, по обучению их владению винтовкой, клыком, навыками построения лисьих нор и схронов!
Товарищ Лис обвел всех пристальным взглядом в гробовом молчании.
– Вопросы есть?!
– Вопросов нет!
– Начали! Рааааа-зойтись!
Сбежав вниз по ступеням, он подошёл к одному из вожаков и указав на трибуну и аппаратуру, что-то тому приказал, затем направился к Егорову. – Ну что товарищ младший лейтенант госбезопасности, поехали? – Пока они шли к машине, устали отвечать на прощальные возгласы ребятни. Затем, когда «эмка» покидала царство песчаных дюн, Егоров не выдержал и спросил:
– Это же всё не правда? Это же была какая-то игра в «Зарницы» с пионерией?
Московский гость пристально посмотрел на «младлея» и строго спросил:
– Товарищ Егоров, скажите, а вы вообще можете себе представить ублюдка способного шутить такими вещами? Или вы считаете, что мне не хрен делать и я проехал по стране тысячи километров, чтоб потом шутки тут с вами шутить?
Леонид заворожено замолчал, крутя баранкой. Последовало долгое молчание под завывание мотора, затем он собрался духом и спросил: – Куда едем, товарищ Лис?
– Едем в ресторан Приморский, Леонид, потому что в следующий раз там сможем оказаться только после нашей победы.
Автомобиль покачиваясь на ухабах, ходко спускался по проспекту Металлургов к морю, а в душах седоков царила осень. Унылая, тянущая пустота и предчувствие чего-то плохого и неотвратимого. Нужно было заесть эту унылость, а лучше запить и лучшее лекарство сему – коньячок под шашлычок и желательно в компании приятных людей. Этот день будет долгим, очень долгим, примерно до утра и с Егоровым нужно будет обговорить тысячи вещей. Оккупация Мариуполя неизбежна, а значит нужно сделать так, чтобы оккупанты на всю жизнь запомнили свой роковой, не очень обдуманный шаг. Ведь, где будет госпиталь, комендатура, управление охранной вспомогательной полиции товарищ Лис знает, а сотрудники НКВД – нет, и с этим что-то нужно делать. Вы скажете, «подло подрывать госпиталь». Конечно подло. Но во-первых – «их сюда не звали», а во-вторых – в госпиталях лечатся военные, а гражданские лица лечатся в больницах. Не правда ли? И еще один момент: Товарищ Лис – дитя двадцать первого века с его упадшими нравами, фильмами, ужастиками, рок-ин-ролом, а не результат рыцарской эпохи с её дуэлями, перьями и реверансами. Так что получится, то и получится, потому что главная цель – уйти о того невероятного соотношения потерь. Двадцать семь миллионов погибших! Этого не должно повториться. Никогда!
Заходя в поворот, разогнавшаяся «эмка» обдала потоками воздуха стенд с газетой «Правда», которую чуть не сорвало с предназначенного ей места. На заголовке стояла дата: восемнадцатое июня, одна тысяча девятьсот сорок первого года. До начала «Большой охоты» оставалось три дня.
Глава 1
Как написали бы в романе – ничего не предвещало беду. И действительно, что может быть необычного, если один пенсионер решил выкопать подвал на своём садовом участке? Точнее говоря, не совсем на своем. Не буду залазить в дебри, но расскажу «коротенечко», минут так эдак на сорок. Шутка.
Дача, на которой всё это приключилось принадлежит моей родной сестре Татьяне, фамилию называть не буду, так как фамилия у неё мужа, да и почил он давно «в бозе», так как был бандит. А куплена сея дача была на деньги моей матери, которая слава Богу жива и здорова, и крутилась с огородами, где-то здесь неподалёку, боясь за своего непутевого сына, который скажем прямо такой же седой, как и его мать. Почему не на мать оформили? Да всё очень просто.
Деньги свои, мать, Валентина Федоровна заработала на северах, где протрудилась больше тридцати лет. После выхода на пенсию решила вернуться домой, но не тут-то было. Страна в которой жила, исчезла…, это я про СССР, если кто не понял, а в результате получилось две страны – Украина и Российская Федерация. Под словом «дом», я имел ввиду город Мариуполь, который после развала «великого и могучего», достался именно Украине. Чтобы оформить дачу в собственность, пришлось «изобретать велосипед», то есть оформлять покупку матери на мою старшую сестру, которая, как раз-таки имела паспорт «ненькой» Украины и по иронии судьбы получала в тот момент третье, высшее, медицинское образование в городе Донецке. Зачем оно ей понадобилось? Да, понятия не имею. Как говорила сама Татьяна, именно третья специализация ей, на тот момент, могла сильно помочь для трудоустройства в одной престижной клинике в стране под названием Израиль. Недолго думая, мать купила бывшую профессорскую дачу с хорошим таким видом на море. Не буду оглашать сумму сделки, но хвастливо скажу… На следующий день после оформления, к матери подошёл некий субъект и предложил денег в три раза больше, чем заплатила сама мать. Конечно я тому случаю не был свидетелем, но по словам счастливой хозяйки, данный момент имел место быть, и конечно же она не продала бы свою «прелесть», даже если бы ей предложили сумму в десять раз больше. Уж больно «коровка» была хороша! Вы спросите: – Ну так, а в чём соль то? Ну дача на море и что? Ты тут случай описываешь или дачей хвастаешь? Тихо, тихо не шумите. Дайте я все по полочкам разложу.
Так вот, земля под дачей была очень хорошей и плодородной. До тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, когда под «сухой закон» стали вырубать виноградники, с незапамятных времен на этом месте стояли виноградные террасы и сам дачный посёлок был построен на месте этих самых террас и «присоседен» к местному посёлку Виноградное. Вот тут собственно, мы и обосновались. Внешне, состояние дома было удовлетворительное, но при детальном обследовании выяснилось, что все хозяйственные постройки были буквально забиты каким-то электрическим хламом непонятного назначения. На эти и сопутствующие странности, я обратил внимания, еще тогда в две тысячи первом году, когда впервые приехал, чтобы ознакомится с маминым приобретением и её гордостью, одновременно. Это были просто горы разномастной электроники! Лампы, катушки, «релюшки» и море прочей, всякой «хрени», в которой я не соображал ни бельмеса. Чуть позже, на дачу заглянул мой дядька – дядя Вова. Он всю жизнь проработал мастером по ремонту телевизоров и ну и прочей аппаратуры. Когда я показал ему весь этот хлам, в надежде заработать пару баксов, то тот только задумчиво чесал в затылке, не в силах выдать никакого внятного вердикта, что это и для чего. Маркировки, говорил он с одной стороны понятные, но с каким-то добавочными символами. Затем он тщательно переписал некоторые коды, состоящие с длиннющих повторений цифр и букв, и сказал, что посмотрит по своим справочникам деталей и микросхем. Я особо не интересовался, но через пару лет, между делом спросил у дяди Вовы, мол «как там дела по обозначениям»? Тот задумался, потом многозначительно выдал. – Короче, Васёк, дело там нечистое. Мой родной брат – дядя Толя, служил в мохнатых годах в ракетных войсках… Так вот, когда я ему показал те микросхемы, что ты мне дал, он сказал, что нечто подобное видел там… ну у них под землей в мастерских. Короче скажу тебе так: Спрячь и никому не показывай, так как сдаётся мне, что оборудование военное, секретное и жутко дорогое. Сунешься с ним на рынок, тебя барыги сдадут бандитам и не посмотрят, что ты мент. Я поколдую над ними кислотами маленечко, так как есть мнение, что там содержатся драг металлы в немалых количествах. Так что рот на замок и никому те микросхемы не показывай, от греха по дальше.
Еще на даче, старого профессора поражала коллекция книг. Мощнейшая библиотека, стопки книг заполоняли, столы, стулья, шкафы, а больше всего их было на чердаке. Как-то я залез, вытащил пыльный фолиант и не глядя на обложку углубился в чтение. Прочитал с пол дня рассуждения современника о современном государстве и каково было мое удивление, когда на обложке я обнаружил, что читал я ничто иное, как измышления Аристотеля. Млять! А-ри-сто-те-ля! Понимаете?! Читал книгу античного сочинителя, думая, что читаю современника! Это же просто «пипец» какой-то! Как вообще такое возможно, что античный мыслитель пишет свои прожекты абсолютно современным языком? Ну, понятно же, что язык был другим, но образ мышления то у него как у современного человека! Короче, я был в шоке, от своего открытия.
Так вот… . Еще что бросилось мне в глаза – это громадная пристройка к дому. Именно эта пристройка содержала в себе самое большое количество непонятных схем, катушек… каких-то переключателей и реле. И ещё… Когда я зашёл в неё впервые, то сразу кинулись в глаза, многочисленные следы старого взрыва. Да-да, именно взрыва. Стены, окна, лудки и даже потолок имели остатки шрапнельных каверн и отверстий. Короче, когда-то давно, что-то мощное рвануло внутри здания, да так, что искривило деревянные откосы на дверях и окнах. По этой же причине в окнах не было стёкол. Неведомая сила их попросту выдула. Вперемешку с горами электронного хлама лежали ржавые лопаты, грабли, вилы и прочий шансовый инструмент.
Конечно с годами весь этот мусор мы рассортировали и из побитой шрапнелью пристройки у нас получилась отличная столовая с двумя столами, двумя холодильниками, русской печью для готовки и заканчивалась экспозиция комнатой с душем, туалетом и большим бойлером на стене. Всё вычистили, всё отремонтировали, вставили новые окна, двери, покрасили, зашпаклевали и прочее, и прочее. Ремонт дачи шёл во время моих отпусков больше десяти лет, до тех пор, пока на Украине не грянул майдан в четырнадцатом, мать его году. Дальше приезжать в родной город не представлялось возможным так как шла вялотекущая гражданская война, влазить в которую не хотелось вообще никак. Да, мы имели мнение на данный вопрос, но вот только никого убивать за это самое мнение мы никого не собирались. Хотят некоторые целовать в жопу америкосов и прочих панов, ну так это их дело, а мы, спасибо, воздержимся.
Ну так вот… И на этом самом месте вы должны спросить: Ну, дача, ну, электроника, ну странное помещение с последствиями взрыва. И что? К чему ты клонишь то? А вот к чему!
После гражданской войны на Украине, в две тысячи двадцать втором году, выйдя на пенсию я вернулся в Мариуполь и поселился на даче, так как квартиру в центре города мать продала. Климат мягкий и ровный, сильных перепадов нет. Даже кое-какое отопление начал «мастырить» и дёрнул меня чёрт выкопать подвал под домом. Почему под домом? А кто его знает?
