Buch lesen: «Дары Дионаи»
Глава 1
Лира Аскари
Я смотрела в окно на океан, где царил вечный шторм и печально водила пальцем по столешнице. Как же мне надоела эта серость и дождь. Ненавижу дождь! Сколько мы уже находимся в замке Эймира – полгода? Так вот за это время, для учеников мага, единственным доступным зрелищем за окном были бушующий океан и ливень. Только сегодня из-за непогоды настроение испортилось окончательно. Вот и оставалось мне с грустью вспоминать цветущие деревья на островах, яркое солнце, ласковый шум прибоя и аромат цветов. Многое я бы отдала, чтобы меня отправили обратно в храм Дионаи. Но с богиней не спорят.
– Лира, будь добра вернись к нам. Занятие ещё не окончено, потом будешь витать в облаках, – раздался холодный голос Эймира. – Ты можешь разобрать теоретическую часть заклинания, пока остальные отрабатывают его на практике. Твой изъян, это не повод отлынивать от изучения теории.
– Простите, учитель, – пробормотала я, покраснев при этом до состояния спелого томата, и опустила голову.
Уткнувшись в тетрадь, я скрылась от насмешливых взглядов остальных учеников, которых здесь было ровно двадцать восемь человек, и постаралась изобразить пустое место. Тяжело быть постоянным источником шуток и пересудов. Но ещё тяжелее, осознавать, что все слова, сказанные этими людьми правдивы. Я инвалид, который не может использовать магию, и мне здесь не место! От назойливых мыслей о своей ущербности, удалось отвлечься с помощью конспекта, где было выведено ровным почерком заклинание управления воздушной сетью.
Мысленно вздохнув, я взяла карандаш и сделала приписку на полях, что если выбросить кусок из длинного плетения, то можно сократить расход энергии вдвое. Затем исправила некорректные связи в структуре и загрустила. Зачем меня сюда отправили? В храме у меня была возможность создавать новые заклинания, экспериментировать со старыми, исправлять их. Там всегда находились желающие помочь и проверить чары на практике. А здесь только и остаётся довольствоваться теорией, да недовольным ворчанием Эймира.
Вновь вернулись мысли о невозможности использовать магию и на глазах от отчаяния выступили слёзы. Я постаралась успокоиться, делая глубокие вдохи. Сырости в этом месте хватает и без меня. Всё-таки период самой настоящей депрессии уже давно миновал. Правда, надо быть честной с собой. После путешествия на материк и моего вынужденного обучения у Эймира, стало совсем невыносимо вспоминать о былых возможностях в области магии.
На самом деле, сила у меня осталась – сидит внутри, как напоминание о том, что люди с магическими травмами являются калеками. Вот только, лучше бы её и вовсе не было. Ведь сейчас её наличие причиняло мне физическую боль. Всё от того, что энергия реагировала на чары вокруг и старалась вырваться наружу, но застарелый шрам не позволял ей этого сделать.
Шрамом данное увечье называла только я, остальные говорили, что это всего лишь разорванные потоки внутри. Но для меня они выглядели, как уродливый шрам там, где раньше сиял яркий шар света. Да уж. Вроде трагедия, из-за которой я стала такой, произошла уже давно, а до сих пор больно вспоминать.
Жалела ли я, что в тот день вернулась в часовню храма Дионаи, чтобы вытащить оттуда свою подругу, о которой все забыли? Нет.
Раньше, конечно, были мысли, что если бы я задержалась со всеми, то осталась бы нормальной. Но теперь поняла – случись подобное вновь, я брошусь в любое магическое пламя, чтобы спасти жизнь человеку. Как ни крути, но даже в таком состоянии, я – жрица Дионаи, а для нас жизнь священна. На моём лице появилась улыбка, хоть и вымученная, но это был первый раз, когда я улыбнулась после возвращения на острова.
– Я бесконечно счастлив, что ты наконец-то начала улыбаться, Аскари, – раздался тихий вкрадчивый голос Эймира прямо над ухом, отчего я вздрогнула. – Позволь поинтересоваться, что ты сделала с заклинанием сети?
Подняв голову, я посмотрела в чёрные глаза мужчины и едва сдержалась, чтобы не заорать и не спрятаться под стол. Он был рассержен. Предпочитаю называть это так, поскольку учитель не должен убивать своих учеников. А у Эймира, кроме того, связаны руки, обещанием, данным богине. Вот только в его глазах отчётливо читалось желание придушить меня по-тихому, пока остальные ученики отрабатывают заклинание и не обращают на нас никакого внимания.
Я непроизвольно бросила взгляд в сторону остальных ребят, в поиске хоть какой-то поддержки, и замерла, как кролик перед удавом. В нашу сторону смотрел Дамиан де Морт, сын герцога из объединённых королевств. Сердце пропустило удар, а следом застучало настолько быстро и громко, что казалось, будто этот звук слышат абсолютно все. Дыхание сбилось, в ушах зашумело, а всё вокруг закружилось, словно я сидела на карусели.
Когда я первый раз увидела парня, у меня случилось какое-то помешательство не иначе. Нет, не было любви с первого взгляда, как её описывают в книгах. Скорее это было похоже на гром среди ясного неба или пугающую одержимость. Показалось, что мир вокруг выцвел, утратил краски и остался только он – Дамиан. Но стоило парню подойти и заговорить, как у меня началась необъяснимая паника. И случился приступ, отчего я грохнулась в обморок.
Иррациональное поведение моего организма не давало спокойно находиться рядом с де Мортом. Я поняла, что если начну общаться с парнем, то сердце просто не выдержит такой нагрузки – ведь оно начинало болеть вполне реально – и я стала избегать Дамиана, насколько позволяло пространство замка Эймира. Только словно в насмешку над моими попытками держаться от де Морта на расстоянии, тот постоянно появлялся где-то рядом.
Однажды, даже ненароком показалось, что он защищает меня от насмешек со стороны некоторых учеников. А в ступор вогнал момент, когда Дамиан весьма сурово одёрнул Эймира. Случилось это после того, как учитель в очередной раз рассердился из-за моей неспособности пользоваться магией. С тех пор я постаралась унять необъяснимую панику в присутствии парня и даже смогла перекинуться с ним парой фраз.
Правда, последний наш разговор закончился для меня приступом мигрени, отчего я провалялась в постели два дня, и жжением где-то в районе грудной клетки. Насколько мне было известно, именно там находился застарелый шрам, оставшийся после магической травмы. Отчего-то он решил реагировать таким интересным способом на Дамиана де Морта.
К слову, почти такая же странная реакция у меня была не только на парня, но и на учителя. Началось это в тот день, когда я вернулась с материка, куда Эймир отправил меня за Катрин Хазард. Но в отличие от Дамиана, присутствие отшельника вызывало лишь страх и неприятное покалывание внутри.
– Ли-и-ира, ты ещё с нами? – вкрадчиво протянул Эймир, который видимо, устал ждать от меня ответа. – Можешь не спешить, я подожду, у меня ведь вечность впереди.
Мужчина опёрся одной рукой на спинку моего стула, а вторую поставил на стол, отчего я оказалась практически в его объятиях. Он склонил голову набок и принялся внимательно рассматривать меня, будто впервые увидел. Сердце, которое заходилось в бешеном ритме из-за взгляда Дамиана, начало стучать ещё сильнее, и внезапно я ощутила, что задыхаюсь.
Впервые у меня случилась такая бурная реакция и на отшельника. Перед глазами замельтешили тёмные точки, шрам внутри начал гореть огнём. Я попыталась сделать вдох, который вышел сдавленным и каким-то судорожным. Нахмурившись, Эймир внезапно схватил меня за подбородок и заставил смотреть в его глаза. Мне показалось, что я тону в чёрной бездне, которая становилась всё светлее с каждым глотком воздуха – его приходилось с трудом проталкивать внутрь. Резко отпрянув, учитель отошёл от меня на расстояние вытянутой руки и произнёс:
– С сегодняшнего дня, каждый вечер у тебя дополнительные занятия. Жду в восемь.
Я ловила ртом воздух, который хлынул в лёгкие, стоило мужчине отойти. На глаза навернулись слёзы, поэтому пришлось опустить голову, чтобы никто не заметил моего состояния. Шумный выдох Эймира сообщил, что он в крайней степени раздражения. Понимаю. Всё же ему и так навязали толпу малолеток на обучение, а теперь вновь придётся возиться ещё и с калекой. Ведь я видела, как в течение этих шести месяцев, он старался не обращать на меня внимания и просто давал изучать теорию.
Отшельник развернулся, чтобы вернуться к остальным ребятам, и в этот момент за его спиной оказался невероятно злой Дамиан. Я всё это увидела боковым зрением, отчего совсем приуныла. Вот только его сейчас мне и не хватает. Правильно! Давайте добьём несчастную калеку, чтобы не мучилась. Нервным жестом я схватила тетрадь, запихала её в сумку и едва слышно пробормотала:
– Мне нехорошо, можно покинуть занятие?
Брови Эймира взметнулись в удивлении вверх, после чего на его губах заиграла насмешливая улыбка. Хмыкнув, учитель что-то сказал парню, но сделал это настолько тихо, что я ничего не смогла разобрать. Судя по всему, Дамиан явно не оценил слова Эймира, потому что процедил тоже тихо, но вот его слова я услышала.
– Вы ошиблись, учитель.
– За свою очень долгую жизнь, я ошибся дважды, – ледяным тоном проговорил довольно громко отшельник, – и оба раза мир заплатил за это высокую цену, де Морт. Поэтому я абсолютно прав и собираюсь проверить свою правоту на практике. Аскари, ты можешь идти, только не забудь о занятиях вечером в восемь.
***
Глядя на то, как девушка нервным жестом прижала к себе сумку, Эймир прищурился. Лира глубоко заблуждалась в своих суждениях, учитель вовсе не желал её убить. Злость в его взгляде была связанна с его неистовым желанием помочь. Ведь он отлично помнил, насколько сильным магом она была до того ужасного происшествия в храме.
К тому же Эймир чувствовал себя виноватым в произошедшем. Поскольку это именно по его вине Грегори тогда поджёг часовню храма. Окончательно погрязший в своём безумии, тот попытался убить всех детей с даром, чтобы Эймир не смог передать силу кому-нибудь из них.
Сколько всего перепробовал отшельник в своё время, чтобы вылечить Лиру Аскари, только ничего не помогло. Он даже подумывал, а не провести ли ритуал, который однажды испробовал на себе. Но не решился. Всё-таки ритуал не доработан, как показала практика. Да ещё было неизвестно, каким образом поведёт себя магия в случае с Лирой. В общем, Эймир не рассматривал такой способ излечения для девушки. Только теперь, каждый раз глядя на её мучения, мужчина пытался побороть в себе вскипающий гнев на Грегори и свою ошибку.
Когда маг понял, что Лире уже ничем не помочь, он оставил несчастную искалеченную девушку в покое. И как он удивился, когда богиня отчего-то решила, что её надо учить. Правда, Дионая не уточнила, что Аскари будет испытывать физическую боль рядом с другими магами. Эймир видел, как она страдала, когда начинались практические занятия. Он даже попробовал отправлять её в комнату на время этих тренировок, но богиня дала понять, что не стоит так поступать.
Соответственно теперь мужчина ужасно злился на всё и вся, потому что чувство вины разъедало изнутри. Вот только Лира этого не понимала и шарахалась от отшельника, как от чумного. По этой причине, стоило девушке испуганно вжать голову в плечи и начать затравленно озираться по сторонам, как Эймир вновь почувствовал себя виноватым. А следом произошло нечто изумительное. Взгляд Аскари остановился на Дамиане де Морте, и отшельник от удивления подался вперёд.
«Да не может такого быть!» – подумал Эймир, в шоке разглядывая пульсирующий источник магии девушки. Тот стремился пробить себе путь, выстраивая новые потоки. Только магия не способна самостоятельно совершить нечто подобное, и отшельник понял, насколько сглупил. Всё то время, пока он пытался вернуть Лире магию холода, у неё внутри билась энергия некромантии.
В принципе, магия она едина, что некромантия, что холод. Эймир это знал, поскольку в своё время провёл много экспериментов. Да и чего уж там, ведь это благодаря ему в их мире появились некроманты. Вот только звать магию Аскари надо было иначе. Отчего дар решил ожить именно сейчас, маг также догадался, глядя, как де Морт внимательно наблюдает за действиями девушки.
«Неужели де Морт является парой Лиры? – данное открытие сильно поразило отшельника, и он начал присматриваться к ученице. – В принципе, это возможно. Всё же она родилась магом холода, хоть и утратила свой дар».
Будто ощутив внимание Эймира, магия Аскари встрепенулась и начала с удвоенным рвением пытаться выстроить потоки. Но мужчина заметил, как сжалась девушка от боли и резко отпрянул. Действовать надо было очень осторожно, постепенно помогая магии, иначе Лира попросту не переживёт такого лечения.
Задумавшись о предстоящей работе над потоками, Эймир сообщил Аскари о дополнительных занятиях, после чего пошёл к остальным ученикам. И тут же на его пути появился Дамиан. Эймир заметил, что Лира быстро собрала вещи и услышал её бормотание, она хотела уйти, прежде чем де Морт решит с ней пообщаться.
– Смотри как дар Аскари рвётся в твою сторону. Похоже наша девочка некромант. Постарайся не прикасаться к ней, это может закончиться для неё весьма печально. К тому же, кажется, девушка тебя боится, хоть её магия и иного мнения, – тихо проговорил Эймир, стараясь заставить парня действовать осторожнее.
Конечно, Дамиан сразу заявил, что Эймир ошибается. Ведь он не видел в Лире ни капли дара некромантии. И тем более девушка не могла его бояться, поскольку сама частенько старалась подойти или сделать вид, что они столкнулись абсолютно случайно. Обычно таким способом женщины дают понять, что ты им нравишься, а не заявить о своём страхе.
К слову, Эймира парень не любил и старался во всех словах отшельника найти ошибку. Связанно это было всё с той же некромантией, которая словно верный пёс тянулась к древнему магу с момента их первой встречи. Такого прежде никогда не происходило, разве что в момент призыва нежити и призраков – лишь в этом случае магия с такой радостью куда-то устремлялась. Соответственно Дамиана это ужасно раздражало, как и поведение их временного учителя. Он вёл себя со своими учениками так, будто те несмышлёные младенцы или идиоты.
Только в этот раз, Эймир не дал возможности парню развить мысль о своей неприязни, поскольку прекрасно знал, отчего де Морт так на него реагирует. Точно такая же реакция была у Грега, когда отшельник постоянно воздействовал на источник парня с целью сделать того сильнее. Ничего. Это пройдёт со временем и де Морт поймёт, почему его настолько бесил учитель. А вот Лиру надо было лечить и срочно, потому что у неё осталось не так много времени до конца обучения.
Усмехнувшись, Эймир всё-таки ушёл, оставляя хмурого Дамиана, сверлить задумчивым взглядом девушку.
***
Бросив очередной затравленный взгляд на парня, я сделала шаг в сторону, в попытке его обойти. Хвала Дионае, де Морт в отличие от учителя не пытался приблизиться, а держался от меня на расстоянии. Но его явно обеспокоили слова Эймира, иначе с чего бы он вдруг начал задавать вопросы?
– О каких занятиях говорил учитель?
Голос Дамиана, как всегда, не выражал ни одной эмоции. К этому я не сразу привыкла, и к его выражению лица, которое не менялось, тоже. Порой казалось, что ему наплевать на всех вокруг, до того вымороженным он был. Но позже нам рассказали с какими проблемами сталкиваются некроманты и объяснили, почему тем нельзя проявлять бурных эмоций.
Я даже пожалела парня, всё же ему приходилось постоянно контролировать своё эмоциональное состояние. Хотя, вроде Дамиан говорил, что уже может полностью управлять своим даром, но привычка изображать мраморную статую осталась.
– Не знаю. Только что назначили какие-то дополнительные, – мои слова прозвучали очень тихо.
Ничего не могла поделать. Просто не считая самочувствия, я внезапно сильно засмущалась. Ответила и всё же попыталась обойти парня, но тот сделал шаг, преградив путь, отчего моё лицо встретилось с тёмным пиджаком из очень дорогой ткани. Вот только даже мысли о качестве материала, не спасли меня от нового приступа, который в этот раз закончился закономерным падением в обморок.
Последнее, что я услышала, это гневный окрик Эймира. Ругался учитель на Дамиана, и мне очень хотелось попросить не кричать на парня, но сознание решило, что пора отправить меня мир грёз.
А грёзы были странными. Там меня на руках носил Эймир, он же укладывал в постель, после чего отпаивал какими-то зельями. Я слушала шипение мужчины, который ругал малолетних идиотов, возомнивших себя самыми умными, и удивлялась. В первую очередь удивляло меня то, что жжение внутри исчезло. Именно поэтому я решила, что всё происходящее, обычный бред бурной фантазии.
Но слишком реальными были ощущения от прикосновения тёплых сильных рук, которые стягивали с меня жакет, а затем пытались расстегнуть рубашку. Наверное, по этой причине я усердно отбивалась и бормотала, что-то в стиле: «Все мужики козлы». В нормальном состоянии, никогда не позволила бы себе подобных выражений. Ведь я примерная скромная девочка!
Закончилось тем, что мои руки надёжно зафиксировали магией. Следом смертью храбрых погибла рубашка – я слышала, как застучали пуговицы по полу. После чего тёплая мужская ладонь легла на солнечное сплетение, и мне показалось, что по венам побежала лава.
Я кричала, вырывалась, и умоляла убить меня, чтобы прекратить все мучения. Помню, даже проклинала Эймира, а затем обещала, что сделаю всё, чего он захочет. На это мужчина хмыкнул и пообещал запомнить мои слова, но боль не прекращалась. Она постепенно добралась до моего шрама, и я поняла, что это было лишь начало. Не знаю, как я выжила и не свихнулась от боли. Было ощущение, что кто-то выворачивает мою душу наизнанку и при этом постоянно режет тупым ножом тело изнутри.
Всё о чём я могла тогда мечтать – потерять сознание, уплыть в темноту и никогда оттуда не возвращаться. Только тихий настойчивый голос Эймира не позволял мне этого сделать. Он постоянно звал меня, уговаривал, угрожал, обещал, что скоро всё пройдёт. Но когда я наконец-то смогла отмахнуться от его навязчивого голоса, появился другой, который нагло зашипел мне прямо в ухо:
– Борись! Неужели тебе так нравится быть калекой и вызывать у всех только жалость, Лира?
Вот за эти слова захотелось ударить Дамиана. Не знаю, когда он тут появился, но разозлилась я на него ужасно. Как он может говорить нечто подобное? Да откуда ему знать, каково это жить, осознавая, что ты мог стать невероятно сильным магом. Ведь я творила настоящие чудеса, была самой сильной из детей в храме! Я помню Эймира, который приходил в храм и внимательно наблюдал за мной. Слышала, как отшельник в разговоре с верховной жрицей говорил, что я самый одарённый ребёнок. На меня возлагали большие надежды.
Нравится быть калекой, говорит он? Только никто и никогда не поймёт, насколько это ужасно, однажды открыть глаза и ощутить внутри дыру там, где её не должно быть. Жуткую пустоту, которая разъедает тебя, превращая само желание жить в тлен. А при этом постоянно чувствовать внутри магию. То, как она старается выбраться наружу, но не находит выхода и начинает сводить с ума.
Я каждый день молила богиню о смерти в течение пяти лет, пока меня пытались излечить. Ежедневно испытывала лишь боль и страх, когда появлялся Эймир, и они с верховной жрицей старались восстановить потоки. Они считали, что я сплю и ничего не помню. Но на калек все чары действуют иначе!
Первый месяц мне запомнился чётче остальных, поскольку тогда Эймир искал чары, способные отправить меня в беспамятство. Ведь тогда я ещё жаловалась. А вот потом замолчала. В тот день, когда поняла, насколько всё бессмысленно и новые чары приносят с собой только новый виток боли. И сейчас Дамиан решил помочь отшельнику вновь устроить свои опыты, чтобы погрузить меня в очередную бездну боли.
Как же я ненавидела их в тот момент! Настолько, что от всей души желала этим гадким магам мучительной смерти.
Очередная вспышка ослепляющей боли, отвлекла меня от ужасных воспоминаний и мыслей. А следом послышался голос Дамиана:
– Держись, сейчас будет очень больно, но потом станет легче. Я обещаю, что мы обязательно сходим на свидание. А ещё возьму тебя с собой в объединённые королевства и покажу, как там красиво зимой. Только вытерпи, умоляю.
От такой речи, я на мгновение забыла о боли. Вот это самомнение! Кто сказал, что мне нужны его королевства и свидания? Правда, отчего-то вдруг стало очень приятно. Получается, я всё же нравлюсь парню, раз он такое обещает? Мне казалось, что он испытывает ко мне только жалость, поэтому и защищает. Но додумать мне не удалось.
До этого, я считала, что мне больно и молила о смерти. Просто я не подозревала, что боль может быть такой, когда ты уже не способен даже умолять. Весь мой мир разлетелся на осколки. Ощущение, что кто-то на живую вскрыл грудную клетку и тянет оттуда какую-то нить, сводило с ума. Я уже не кричала, поскольку сорвала голос. Мне не удавалось даже пошевелиться, а в ушах шумела кровь и раздавался едва слышный стук моего сердца, который становился тише с каждым мгновением. Но внезапно я услышала окрик Эймира:
– Держи её!
И моё сознание начало погружаться в блаженную темноту. Как же я ждала этого момента! Только уснуть мне не дали, вместо этого начали трясти и поливать чем-то холодным. Сквозь шум крови в ушах послышался едва слышный мужской голос, который звал, манил, будто мотылька на свет и заставлял вернуться в реальность. Один вопрос не давал мне этого сделать. Зачем? Ведь тут нет боли.
Но этот зов был довольно сильный, хоть и не настолько, чтобы я радостно вернулась в ужасную реальность, наполненную болью. Внезапно к первому голосу присоединился второй, который оказался в разы сильнее. И почему-то от него я не могла отмахнуться. Два голоса слаженно произносили нараспев какие-то слова. Как бы мне не хотелось, но проигнорировать зов не получилось.
«Не удивительно, ведь это их призвание, – отстранённо подумала я. – Стоп. Какое призвание?»
Реальность ворвалась внезапно с осознанием – управлять мёртвыми! В этот миг что-то изменилось у меня внутри. Будто с громким щелчком стала на место какая-то деталь. Боль исчезла, остался только дискомфорт в области сердца. И к собственному удивлению, я ощутила тоненькую ниточку энергии там, где раньше был шрам, не позволяющий магии найти выход. На моих губах появилась улыбка, а следом всё поглотила тьма, которая принесла долгожданный покой.
