Buch lesen: «Игра в любовь»

Глава 1. Невысказанные слова.

Иногда Елизавета Полинова вспоминала, как вечерами они с папой садились на диван, она прижималась к нему и слушала сказки. Добрые, немного жалостливые, но непременно со счастливым концом. Когда это было? Отец Лизы умер одиннадцать лет назад.

И она осталась с матерью и старшей сестрой-Ольгой, которой тогда исполнилось как раз восемь лет, без сказок, без задушевных разговоров, без праздников вчетвером.

Мама требовала учиться на отлично и в музыкальной, куда Лиза и Оля ходили два раза в неделю, и в общеобразовательной школах. Заниматься французским, бальными танцами, как вести себя в обществе, этикету, короче всему, что должны знать и уметь, девушки из высшего общества. Не жаловаться. Не плакать и во всем быть выше других. Ольга добилась намного большего успеха, чем ее младшая сестра, хотя и та старалась все делать, как говорит ей мама. Маму Оли и Лизы звали – Арина Владимировна, О своей любви к дочерям Арина никогда не говорила и никак эту любовь не проявляла.

Елизавета Полинова была одной из самых красивых девушек, да и как могло быть иначе; длинные каштановые волосы, яркие карие глаза, окруженные длинными темными ресницами, правильные черты лица. Милое личико невольно приковывало к себе взгляд. А румянец, казался прекрасным.

Шел 1833 год, пасмурный апрельский день клонился к вечеру. Солнце выглянуло из облаков совсем недавно, только под вечер, целый день, не переставая, лил дождь, и небо было затянуто грозовыми облаками. В этот день нечего было даже думать о прогулке, правда утром Лизе и Оле еще удалось погулять, но потом ветер нагнал тучи и полил такой пронзительный дождь, что и речи не могло быть ни о какой попытке выйти еще раз.

Целый день Лиза и ее сестра просидели дома у камина, спасаясь у горячего

пламени от проливного дождя и ветра, шевелившего, еще не успевшие обрасти листьями, ветви деревьев. Лизаветины карие глаза, как две смородинки, беспокойные, большие, отражали, как зеркало, подлинную сущность ее натуры.

Лиза поднялась с пола и, шурша юбками прошла мимо Ольги, которая сидела на диване и разглядывала свои руки, точно видела их в первые в жизни, и направилась в небольшую столовую, где обычно завтракали, находилась она рядом с гостиной. Лиза тихонько шмыгнула туда. Там стоял книжный шкаф; она взяла первое попавшееся произведение, лишь бы только избавить себя от тоски, которая душила ее долгое время.

Перелистывая страницы, она время от времени поглядывала в окно, наблюдая, как краснеет небо и солнце уходит за горизонт, уступая место луне и звездам. На переднем плане раскинулась лужайка, с не успевшими обрасти листвой кустарниками, с лужами на мокрой невысохшей земле и с деревьями, на которых только-только появились почки.

И вот сидя с книжкой на коленях, она боялась, что ей кто-нибудь помешает вспомнить безвозвратно ушедшее детство, и, к сожалению это случилось гораздо быстрее, чем она думала.

Елизавета услышала, как Валентина вошла в столовую, и под ее тяжелой ступней задрожал пол. Лиза поспешно закрыла книжку, положила ее на подоконник и спрыгнула вниз. Но было уже поздно, от зоркого глаза няни не могло не что ускользнуть.

– Елизавета Семеновна, – сплеснула руками она, подойдя к ней – , Ну сколько можно вам говорить, что княжна не должна сидеть на подоконнике точно крепостная, что скажет ваша маменька.

– Но ты же, ведь ей не скажешь? – надув губки спросила Лиза.

– Это почему еще? – удивленно посмотрела на нее Валентина, А даже и если я утаю это от моей хозяйки, она все узнает по вашему запачканному платью, – вздохнула няня, отряхивая сзади платье молодой хозяйки.

– Валентина, а где маменька? Она, что весь день просидела в кабинете? – А как же? – перестав отряхивать, ответила Валентина, Арина Владимировна выходила только поесть, когда вы и Ольга Семеновна гуляли, а потом опять

закрылась в кабинете, попросив меня, ее не беспокоить. -

– Значит мама в кабинете одна? – спросила Лиза, взяв книжку и ее положив обратно в шкаф.

– Нет, Елизавета Семеновна, она с господином Алегровым, он пришел к ней днем, и не выходил больше из кабинета, – ответила няня, явно намекая на то, что ей не нравится, что Арина так долго находиться в обществе не женатого мужчины одна.

Лиза не заметила намека своей няни. Ее волновало лишь одно: если мама не выходит из кабинета весь день, то что-то явно не так, а тем более, если с ней Константин Святославович Алегров.

Константин Алегров был давним другом Арины, Это был не высокий молодой человек с каштановыми волосами, с постоянно серьезным и задумчивым взглядом, с карими глазами, вполне симпатичный. На вид ему было тридцать, три года, но он так ни разу и не женился, может быть поэтому Константин стеснялся признаться Арины Владимировне, что испытывал к ней чувство на много большее, чем дружба или деловые интересы, которые княгиня Полинова поставила на первое место, и не хотела ничего изменять.

Господин Алегров был деловым партнером Рины, ведь с тех пор как умер

отец Лизы и Оли, их мама стала "мужчиной в доме" и взяла, несмотря на то, что говорили о ней люди и подорвав свою репутацию, правление хозяйством в свои руки. И Константин охотно стал помогать ей в этом, хотя, так же как и все не оправдывал Арину и старался, как можно реже допускать ее до дел, о которых женщина не должна ничего знать, проверяя счета, налоги и документы за нее.

"Если мама и Константин Святославович в кабинете, значит, что-то не так, – раздумывала Лиза, – это все очень странно, ведь он никогда и близко не подпускал маму к документам, а сейчас…». Тут она пришла к выводу, что ей сейчас же надо узнать обо всем иначе, не сможет уснуть ночью, ломая голову над этой загадкой. Нянюшка… – начала, было, Елизавета.

– Вы хотите, пойти к вашей маменьке в кабинет и все у нее узнать? – прочла ее мысли, как по открытой книги, Валентина,– Так вот что, не смейте этого делать, все узнаете в свое время, – с грозным видом посмотрела она на Лизу, выходя из столовой и давая понять, что на этом разговор закончен.

Валентина была женщиной доброй, но строгой и считала, что семья Полиновых ее собственность. Ей было более сорока лет, она прошла больше. Половину жизни вместе с Ариной, нянчила ее, так же как и Елизавету с Ольгой. Она знала их лучше, чем кто-либо другой, терпела постоянные капризы и истерики Оли, которые она закатывала, когда не получала того, что хотела. Знала, что Лиза может быть намного капризнее сестры, но в отличие от Ольги, Елизавета, поняв, что все ее усилия тщетны, переставала требовать или хотя бы старалась отложить это до лучших времен, а старшая дочь Рины шла напролом, сметая все на своем пути.

Да, за плечами этой немолодой, полной женщины, с седыми длинными волосами, поднятыми к верху и заколотые шпильками, с черными глазами, в накрахмаленном белом переднике, была почти вся жизнь. Она так вжилась в роль няни, что иногда, думала, что это ее родная семья, ведь она вырастила их как родных, отдавая всю свою жизнь ради них, и готовая, в любую минуту, кинуться за ними в огонь и в воду.

Лиза еще долго стояла, смотрела, как Валентина не спеша уходит на кухню. Что-то ужасно волновало Елизавету, но она не знала, что… Она не могла, добраться до правды, ей хотелось ее знать, очень хотелось.

Я должна поговорить с мамой, должна" «Лизавета повернулась и подняв юбки, чтобы они не шуршали, вышла из столовой.

Она уже начала подниматься по лестнице наверх, как вдруг услышала голос Арины и господина Алегрова, и звук захлопнувшейся двери кабинета, вскоре послышались шаги. Лиза мгновенно, стоя на середине лестницы. Спустилась и быстро села на диван рядом с Олей. В руках у старшей сестры были спицы, она вязала теплую пуховую шаль, и уже ее почти закончила. На полу Лизавета заметила маленький клубок пряжи, а на диване, рядом с Олей, стояла небольшая соломенная корзинка. Спицы быстро мелькали в ее пальцах, но когда Елизавета села на диван, она остановилась и отложив вязание в сторону. Посмотрела на сестру, в глазах у Оли было удивление, она никогда не видела сестру такой как сейчас.

– Лиза, – обратилась к сестре Оля, – что случилось?

– Оля, мама целый день сегодня просидела в кабинете и…– Лизавете захотелось все поведать сестре о том, что она знала, но подняв голову девушка увидела, как по лестнице, шурша юбками спускается Арина Полинова, а за ней следом, как верный пес, идет не спеша -Константин Алегров, и замолчала.

Арина шла спокойно, с прямой спиной, с гордо поднятой головой, давая понять всем, что все в порядке, хотя это было не так. На ней было светло-коричневое платье, застегнутое на все пуговицы, ее русые волосы были, как у Лизы, собраны в пучок и запрятаны в сетку и красивые голубые глаза, в которых не было ни любви, ни нежности, глаза как "у Снежной королевы", которая не боится ничего и никого, смотрели вперед.

Глава 2. Безжалостная судьба .

Лизавета посмотрела на маму, а потом на сестру и в первые, хотя жила с ними всю жизнь, поняла, что Оля точная копия Арины, у нее такая же грациозная осанка, голубые глаза, характер и русые кудри волнами лежали на ярко зеленом платье. Старшая дочь была так похожа на маму, и они понимали друг друга с полу слова, а вот младший ребенок был как будто чужой, его понимал только отец, о когда его не стало… не стало ни понимания, которое он дарил ей.

Лиза и Оля поднялись с дивана, приветствуя господина Алегрова. А когда он подошел, позволили ему нежно поцеловать их белоснежные ручки. При этом улыбаясь, чтобы он был уверен в том, что девушки очень рады его присутствию и его вниманию к ним.

Арина вежливо предложила гостю сесть. Костя никогда не отказывался от такого предложения, поэтому не ждя второго приглашения, охотно опустился в кресло. А потом уселось и все семейство Полиновых.

Хотя на улице уже было достаточно темно, гостиная вся была полна яркого света, которых освещал не только каждый угол в гостиной, но и часть лестницы, ведущей на второй этаж, и немного столовую. На потолке высоко горела люстра, а лучше сказать, свечи, стоявшие в ней в подсвечниках, а так же свечи были на пианино, и на стенах, в маленьких подставках. Но не только это придавало комнате столь яркий свет, но и огромная луна, которая светила в окно, играла в этом большую роль.

Лиза сидела как на иголках, ждя, что же скажет мама, как оправдает то, что она просидела сегодня почти весь день в кабинете.

Арина поправила платье и прическу, начала разговор: – Оля, Лиза, у нас большие проблемы, – начала она, и девушкам ничего не оставалось, как с грустью и печалью, промолвить: "О Боже!" , мы не смогли заплатить налог на дом в этом месяце и завтра должны от сюда съехать, – Рина обвила взглядом всех присутствующих, чтобы удостовериться, что все ее внимательно слушают и продолжила, поедим к моей двоюродной сестре княгине Наталье Тактаевой в Петербург, она согласилась, чтобы… как это лучше сказать… чтобы мы немного пожили у нее, пока у нас дела не пойдут в гору…

Арина еще, что-то говорила, но Лизавета уже ее не слушала. Crand dieu! (Фр.-Боже мой!) Их выкинут, как собак, на улицу из родного дома, в котором она и Оля родились, здесь они принимали гостей, и они больше никогда его не увидят!

Да, Лиза знала, что дела идут плохо, но не думала, что столь ужасно. Отец после смерти оставил все состояние жене и дочерям, большая часть, которого пошла на погашение долгов, которые оставил после себя Семен Полинов-муж Арины, на сплачивание налогов и лишь малая часть на Олины, Лизины и Ринины наряды и украшения, а так же домашней необходимости. Им как-то удавалось жить много лет, стараясь на всем экономить, без неприятностей, но как известно, все хорошее проходит быстро и наступают тяжелые дни.

Год назад их дела совсем ухудшились до такой степени, что пришлось продать все драгоценности, но и после этого их настигло нежданное несчастье год спустя и теперь им нечего сделать, чтобы сохранить дом. Вот если бы князь Полинов был бы жив, тогда возможно они бы никогда не очутились на улице, прося "милостыню" у родных.

– Маменька, неужели все так плохо? – постаралась спросить Лиза, как можно тверже, чтобы голос не звучал жалобно и у нее это получилось. Во всяком случае, никто из присутствующих не принялся с жалостью на нее глядеть. А она этого ужасно не любила.

Арина вздохнула и кивнула.

На глазах у Лизы выступили слезы, она не могла их больше сдерживать. Они текли по щекам, и девушка всем телом дрожала от них, прикрыв лицо руками. Вдруг послышался не обычный звук, уж его Лиза не как не ожидала услышать, как будто что-то негромко упало на ковер. Она подняла голову и убрав руки с лица увидела, через слезы, как Константин положил, потерявшую сознание Олю на диван, а Валентина, склонившись на ней, подносила к ее носу нюхательную соль, которая нашлась только у Арины, так как ни Лиза, ни Оля ими не пользовались. Сестру без чувств Елизавета видела впервые в жизни, Ольга всегда была сильной, она всегда не любила тех женщин, которые по любому поводу падали в обморок, но видно эта новость ее очень расстроила, да и кто не расстроиться из-за такого.

Только одна Рина держалась, как всегда– гордо, не давая эмоциям выйти наружу. Она сидела в кресле и спокойно смотрела на происходящее, так как будто это ее совсем не касалось, будто это была не ее жизнь, не ее дом и все веши должны были скоро продать "с молотка" за неуплату налога.

Арина Багирова – сейчас Полинова, вышла замуж когда ей было девятнадцать лет, за Семена Полинова, который на двадцать лет был старше своей молодой жены. Она никогда не любила его, да, он был красив, умен, галантен, всегда умел поддержать любой разговор. Представительницы прекрасного пола никогда не проходил его стороной. Арина постоянно замечала, как смотрят на Семена не замужние девушки, видно они ей завидовали. Но несмотря на все выше перечисленные качества -Арина вышла за него, только для того, чтобы отомстить своему бывшему жениху-Василию Тактаеву, с которым до этого долго была помолвлена и который бросил ее ради Натальи Узоровой-двоюродной сестры Арины.

Не помня себя от горя Рина, после того как узнала, что ее жених скоро жениться на ее двоюродной сестре, через две недели вышла за князя Полинова, который был давно в нее влюблен. А через неделю поженились и Наташа с Васей…

Через два года родилась – Ольга, первая дочь Рины и Сени, которую они назвали в честь матери Семена, а потом и Елизавета – в честь матери Арины. Затем через год, после рождения Лизы, у Рины родился сын, о котором мечтал Семен, но он умер через несколько дней и был похоронен на семейном кладбище. А спустя восемь лет, когда Лизе было одиннадцать, Семен Полинов исчез и нашли его только через месяц в реке, лицо и руки были изуродованы до неузнаваемости помог определить личность трупа лишь платок с инициалами: "П. С. И", а такой был только у одного человека, Полинова Семена Ивановича, мужа Рины.

Как ни странно, но Арина облегченно вздохнула, когда узнала, что муж мертв. Когда Рина похоронила Сеню, то поклялась больше никогда не выходить замуж, нет, она не хотела быть преданной Семену, как многие считали. Арина сделала это для князя Тактаева, ведь всегда его любила и не забыла даже после того как вышла за Сеню, после того как уехала с мужем из Петербурга в Великий Новгород, после того как родила Семену троих детей, один из которых умер, после того…

Сколько этого "после того", не перечислить, как Рина хотела, чтобы Наташа

и Вася никогда бы не встретились, чтобы этих "после того" никогда бы не было, чтобы жизнь была другой. Но ведь это не в нашей власти и иногда то, чего нам хочется, не сбывается и наоборот. Ей хотелось выйти за любимого, а не за Сеню. Почему судьба к нам так зла, а господь посылает нам испытания, которых мы совсем не заслуживаем. Которых мы не ждем, которые надо было послать не нам. А совсем иным людям, которые это заслуживают.

Арина не всегда не была жестокой и бесчувственной, ее такой сделала судьба, которая никогда не была к ней мила, которая ее больно била и подставляла подножки…

Глава 3. В сердце пустота.

Елизавета почти не спала в ту ночь. Когда взошла заря и на востоке из-за кроны деревьев, показалось солнце, она встала со смятой постели и, сев на стул у окна, опустила усталую голову на руки. Взгляд ее был устремлен на сад перед домом, на почти зеленые кустарники и деревья, на цветы в клумбах, на живую изгородь вокруг дома. Потом взор Лизы стал блуждать по комнате. Останавливаясь то на кровати с перинами и пуховым одеялом, то на шкафе с вещами, который стоял напротив кровати, то на стульях, на туалетном столике. На свече, стоявшую на нем, а потом и на икону пресвятой девы.

Нет, она не могла ничего сделать, не могла изменить судьбу, ей надо было смириться и уехать из этого дома. Но как бы Лиза хотела все изменить, повернуть все назад и тогда бы она продала бы все свои наряды, стала бы голодать, сделала бы все, лишь бы ее семья не потеряла дом.

Один только бог может изменить их судьбу, так пусть он изменит ее лучшую сторону… Помолиться!

Лиза встала со стула и бросилась на колени перед иконой, сложив ладони на уровне груди, она не говорила привычную молитву, лишь снова и снова повторяла: Переснятая дева, помоги нам вернуть дом, прошу, я буду вести себя хорошо, все сделаю!

Вокруг стояла тишина, и только голос и слезы Лизы, нарушали ее. Девушка плакала, стоя на коленях и прося высшие силы послать им чудо. Плакала, потому-то знала, что бессильна, что-либо сделать, она не могла совладать с ситуацией, она не хотела покидать этот дом, но надо…

Ее дом на восходе солнца казался таким любовно ухоженным, мирным.

Хотя его хозяин уже давно лежал в могиле. В конюшне послышалось, сначала негромкое, ржание и стук копыт лошадей, но они все усиливались, и вскоре послышалось ворчание старого конюха и звук открывающейся двери конюшни: коней пошли кормить. И ей это все придется бросить, оставить… Боже, как это трудно!

Сердце Лизаветы сжалось от боли, но не от физической, а душевной, от бессилия, она не могла ничего сделать. Было слишком поздно, вот если бы она узнала раньше, она что-нибудь бы непременно придумала! – Ничего не изменить! – прошептала сама себе Лиза, вставая с колен.

Когда Елизавета, Арина, Ольга и Валентина вышли из дома, дул не сильный ветерок и небо стало зарастать серыми облаками, предвещая о придвигающемся дожде. Нет, Лиза уже не плакала, в руках у нее не было носового платка, а только узел с вещами, за нее скоро будет плакать небо, она же выплакала все слезы сегодня утром, Оля все еще всхлипывала, вытирая, красные от слез глаза, белым накрахмаленным носовым платком. Рина же за утро и вчерашний вечер не проронила не слезинки.

Кучер стоял около коляски, держа лошадь под узды. Подобрав юбки Оля, Лиза, Рина и Валентина забрались в коляску, Никто из соседей и знакомых не

пришел, чтобы проститься с ними, и не удивительно, ведь одиннадцать лет назад, когда Арина взяла бразды правления хозяйством в свои руки все друзья отвернулись от них. Ни Лизавета, ни Оля сейчас уже вспомнить не могут, когда они в последний раз видели знакомых у себя и когда они были в гостях у своих друзей. Арина своими поступками исключила своих дочерей из общества, в котором они родились, она добилась того, что Лиза и Оля "забыли", что такое детские праздники, намного раньше, чем все остальные дети. Дети Рину никогда не волновали, и девочки воспитывались только Валентиной, но даже она не могла "стереть" те белые пятна, которые появились в душе Ольги и Елизаветы.

Оля и Лиза последний раз взглянули на свой, двух этажный из красного кирпича с черепичной крышей, дом. Старшая сестра вздохнула и отвернулась, смотря вперед на дорогу. Кучер ударил лошадь плеткой, и коляска тронулась. Младшая сестра смотрела на дом, пока он не исчез в дали. Валентина перед отъездом закрыла ставни на окнах и сняла шторы, дом был тих, никого там не осталось, даже мыши затихли в подвале, может быть, они понимали горе людей живущих здесь?

Не очень хотелось Лизавете уезжать в Петербург, но, что делать? Может быть, произойдет когда-нибудь чудо, и бог вернет им дом, но сейчас она уже в это не верила, утром еще у нее оставалась маленькая частичка надежды. Но сейчас она исчезла, растаяла, как снег весной.

Глава 4. Первые впечатления.

Кучер сидел на козлах, держа поводья, а лошадь не спеша шла по дороге по направлению к вокзалу, там они сядут на поезд и уедут туда, где от родного дома останутся только воспоминания и ничего больше. Воспоминания, которые резали, жгли больно сердце и душу, которые нельзя было вспоминать без слез. Они были болезненны всем, кроме Арины, которая, похоже, вздохнула с облегчением в душе, когда их дом скрылся из вида. Может быть, она просто старалась скрыть свои эмоции, быть сильной, а может она хотела поехать в Петербург, ведь там ее любовь, мечта всей ее жизни. Но, чтобы – это не было она его хорошо, скрывала, и на ее лице нельзя было ничего почесть, оно было такое же, как раньше, и глаза не отражали не каких чувств.

Часы, проведенные в дороге, были ветреные и дождливые, но когда поезд прибыл в Петербург, жаркое солнце уже храбро взялось за работу и трудилось во всю, стараясь высушить улицы, превратившиеся в потоки и водопады грязи. Глинистая площадь перед вокзалом, вдоль и поперек изрытая колесами и копытами, представляла собой жидкое месиво наподобие тех луж, которые Оля, Лиза, Валентина и Рина встречали в Новгороде по дороге на вокзал. Мулы тонули в этой жиже, возницы чертыхались, а фонтаны грязи летели из-под колес.

Елизавета стояла на нижней подножке вагона и не решалась вступить на землю, последовать примеру няни, которая минуту назад спустилась вниз, замарав туфли и подол платья. Сзади стояли Арина и Ольга, они терпеливо ждали решение Лизы, им тоже, как и ей не хотелось пачкать подолы дорогих платьев и туфли. Лизавета оглядывалась по сторонам, ища глазами среди всех этих

громыхающих повозок коляску, которая бы отвезла их в дом Тактаевых. Она увидела, что к ней, с видом важным и величественным, направляется, шлепая в сапогах по лужам, и тонув в них до пят, мужчина средних лет, с черными, чуть седыми волосами, но в его теле не было видно не грамма лишнего веса, со шляпой в руках.

– Петя, – позвала его Арина, крикнув через плечо младшей дочери и мужчина прибавив шаг, поспешил на ее зов. – Княгиня Полинова, я очень рад вас видеть, – улыбаясь, произнес он, но сразу же изменился в лице, увидав, как недобро на него поглядела Рина. А это мне сдается ваша младшая дочь Елизавета? А я Петя-кучер семьи Тактаевых. Стойте, не лезьте в такую грязь, – испугано промолвил он, увидев как Лиза, подобрав юбки, уже была готова спрыгнуть вниз, – Я гляжу вы не лучше дочери княгине и князя Тактаевых -Анастасии Васильевной. Дайте я вас снесу.

Он поднял Лизавету на руки, поднял легко, и вскоре она очутилась рядом с Валентиной стоя на дороге. Потом Петя без труда перенес Арину, которая, только оказавшись на земле. Принялась отряхивать платье, которое даже не было грязным и поправлять шляпку, которая как ей показалось, сбилась. А потом кучер перенес Олю. Петр взял их вещи и направился к коляске, показывая путь четырем женщинам, которые шли за ним, подобрав юбки, чтобы не испачкать их в грязи. Они сели в экипаж и тронулись, как только Петя взобрался на козлы и ударил лошадь кнутом.

– А где Наталья? – поинтересовалась у него Рина, поглядывая по сторонам. – Она дома, Арина Владимировна, не сердитесь на нее, она была очень расстроена, что не может вас встретить, но Василий Андреевич запретил ей в такую погоду выходить, можно ведь запачкать себе туфли и платье.

" какие они мои родственники из семьи Тактаевых" -подумала Лиза, трясясь в коляске, с трудом выбравшийся из привокзальной грязи. Она стала с интересом поглядывать по сторонам, и ее настроение немного поднялось, никогда раньше ей не доводилось видеть такого красивого города, да, она много о нем слышала, но и представить не могла, что он такой великолепный. Ольга тоже принялась смотреть на улицы, она просто не могла остаться равнодушной, как Рина, которая смотрела только вперед. Это было не в стиле Оли, всегда любопытная она стремилась все увидеть и узнать первой.

Лиза глядела во все глаза, любуясь на кирпичные здания вдоль улицы, по которой они проезжали. Петербург гудел как встревоженный улей, был не такой, как тихий, знакомый Оле и Лизавете с детства – Великий Новгород. Петербург был наполнен людьми, которые были Лизе не знакомы: женщины выходили или садились в коляски, несколько гуляли пешком, как девочки отметили про себя, большинство из них были крепостными или нищими, а мужчины останавливались и приветствовали красивых, но совершенно не знакомых им женщин в экипаже семьи Тактаевых, снимая шляпы.

У Лизы, привыкшей к неспешному, ленивому течению жизни, к тишине, просто дух захватывало от всей этой суматохи, но она пришлась ей по вкусу.

Кипучая атмосфера Петербурга приятно волновала и бодрила, и сердце Лизаветы учащенно билось, словно ей передалось лихорадимое биение пульса города.

Пока коляска медленно пробиралась по главной улице города, Елизавета с интересом разглядывала новые здания и новые лица. В толпе на тротуаре мелькали военные мундиры с медалями и нашивками, указывающими на принадлежность к войскам. Большинство из них были среднего возраста и лишь несколько человек пожилого. Они шли гордо подняв головы, за их плечами было Бородинское сражение-26 августа 1812 года. А Лиза знала только восстание декабристов в 1825 году-эту дату она не забудет никогда, ведь именно в 1825 году умер ее и Ольгин отец-Семен Иванович Полинов, и она считала, считает и будет считать, что в смерти Сени виноваты только декабристы. "О! – мысленно воскликнула Лиза, перестав думать о доме, что себя расстраивать, она молода, а его не вернуть! – Кажется мне здесь нравиться, жизнь тут бьет ключом и все так интересно!»