Buch lesen: "Твоя чужая дочь"

У нас была идеальная семья, пока мой муж после шестнадцати лет брака не привел к нам в дом чужого ребенка.

Как нам сохранить брак и отношения, но главное: как мне принять эту малышку, ведь она Твоя чужая дочь.

# чужой ребенок

# измена мужа

# неидеальные герои

# ХЭ обязательно

16+ Короткий любовный роман. Жизненно.

Без жести. Сильные герои.

Глава 1

Анна

– Мам, где папа?

– Скоро должен прийти. Может, пробки.

Нервно поглядываю на часы. Дима опаздывает, и сильно, тогда как дома уже полно гостей. Шестнадцать лет брака – не та дата, на которую надо приходить запоздало.

– Анечка, давай помогу тебе с нарезкой.

Свекровь не спускает с меня строгого взгляда, я взяла выходной, чтобы все это приготовить, и все равно в ее глазах недотянула. Впрочем, я всегда недотягиваю, по ее мнению. До ее сына особенно.

– Спасибо, Надежда Максимовна, уже все готово, я справляюсь сама.

– Как знаешь. Я просто хочу помочь. Ты так устаешь на своей работе, а домом ведь тоже надо заниматься. И пыль протереть, и с Матвеюшкой лишний раз уроки сделать.

– Ба, я взрослый, – одергивает сын, а я мысленно вся сжимаюсь. Думала, такая реакция на мать мужа пройдет в первый год после свадьбы, но, как показал опыт, в ее глазах я всегда буду чем-то “недо”.

Хоть ребенка роди, хоть получи должность заведующей отделением. К черту.

Сердце стучит все быстрее, хоть я и не привыкла нервничать по пустякам. В моей семье все уже давно налажено: и быт, и отношения с мужем, и подросток сын. Все работает как часы, правильный спокойный механизм, и даже периодические встречи с родственниками не омрачают этого.

Я уже свыклась, но обычно в такие дни Дима рядом, и сейчас он тоже должен быть со мной.

– А знаете что? Давай начнем кушать. Все уже готово, а Дима приедет, как сможет. Он мне СМС написал, что задержится.

– Ну, ехать – это не лететь! Приедет твой суженый, не денется никуда.

Это уже моя мама. Нет, так-то наши родители хорошие, но в их присутствии мне сложно чувствовать себя взрослой, хотя я уже давно ответственная женщина, я лечу, я спасаю жизни.

Мы ужинаем, папа говорит тост, свекровь молчаливо хмурится в углу. Я же мысленно умоляю приехать Диму. Он пилот и знает прекрасно, что такое пунктуальность. Опоздание не про него. Стрессы, срывы, скандалы – тем более.

– Анечка, вы что, поссорились с Димой? – спрашивает на кухне мама спустя еще два часа отсутствия главы семейства дома. Лихорадочно смотрю на время. Я прибью его, так просто он точно не отделается.

– Мы не поссорились и у нас все прекрасно! Дима должен был вернуться из рейса еще утром, и я не знаю, что там случилось. Самолет прибыл в аэропорт. Мало ли, может, его попросили задержаться. Он не берет трубку, я не знаю, мам…

Сглатываю, все бы ничего, если бы в доме не было полно гостей. Все пришли нас поздравлять, цветы, подарки. И годовщина в целом удалась, за исключением того, что супруг мой законный домой не явился.

Щелчок, слышу поворот ключа в замке. Уже вечер, стемнело давно, и гости мои уже дошли до торта. Бегом вскакиваю с дивана, выхожу в коридор.

– Дима, ну где тебя носит?!

Я готова его удавить, честно, вот только сейчас понимаю, что муж вернулся не один. Он снимает пальто, и я вижу, что у него за спиной что-то шевелится, точнее, кто-то. Девочка. Совсем еще крошка, лет четырех с половиной. Она в красной куртке и таких же ботинках. Волосы светлые, растрепанные. Глаза зеленющие, перепуганные, по пять копеек точно.

– Извини, Ань, пришлось задержаться.

– Кто это?

– Это Арина.

– Так… она что, потерялась?

– Нет, она не потерялась.

– Что случилось? Я ничего не понимаю, чей это ребенок?

Вижу, как муж сцепляет зубы, а после молча снимает с девочки куртку, кладет ей руку на плечо.

– Аня, знакомься – это моя дочь.

И вот так сразу с неба на землю. В гостиной гости гудят, Матвей с кем-то говорит по телефону, а я даже пошевелиться не могу. Я не верю.

– Что значит твоя дочь? Это шутка такая?

Высокий, широкоплечий, подтянутый. В форме пилота мой муж посоревнуется с любой топ-моделью, красивый, как атлант. Он всегда и во всем был для меня идеалом, а сейчас… что-то трескается. Раскалывается, как бокал.

– Это не шутка. Аня, Арина будет жить с нами. Я так решил, – басит мой муж, а я смотрю то на него, то на эту девочку и вижу, что у них глаза одного цвета – зеленые.

Глава 2

Анна

Чувствую, как стало сухо во рту, похолодели ладони, застучало сильнее сердце.

Нервный смешок вырывается из груди, поправляю волосы.

– Дима, ты что, пьян?

Единственная адекватная версия на происходящее, хотя я прекрасно знаю, что мой муж пилот и он не пьет. Он спортсмен и ведет здоровый образ жизни, потому вот эта ситуация – совсем не наш случай. Вот вообще такого быть просто не может, не с нами.

Я уверена в муже на двести процентов, ведь дети не появляются просто так и их не находят в капусте. Если есть ребенок, то ведь и женщина тоже есть. Так?

– Я не пьян, Аня. Так сложились обстоятельства, что мне надо было срочно забрать Арину. У нас в доме полно места, мы можем ее оставить у себя.

Сказать, что я в шоке от этих слов, – это ничего не сказать.

– Дима, я вообще ничего не понимаю! Что значит “оставить у себя”? Это что, щенок какой-то или котенок? Как это возможно?! Где ее мама? Где отец? Если это розыгрыш, то мне не смешно, ты знаешь, я не люблю шуток!

– Это не розыгрыш. Ребенок голодный. Покорми ее. Арин, проходи в комнату.

Дима подталкивает девочку вперед, но она так и стоит на месте. Смотрит то на меня, то на мужа испуганным зайчонком. Маленькая, хрупкая и совершенно чужая!

– О, ну наконец-то! Сыночек мой дорогой, ты приехал!

Надежда Максимовна выпархивает из гостиной. Она нечасто у нас бывает (слава богу), но, когда приезжает, это всегда стресс для меня. Не знаю, почему так сложилось. Просто когда она рядом, я не чувствую связи с мужем. Ее просто нет, и свекровь занимает собой просто все пространство.

Конечно, Дима у них единственный сын, любимый и неповторимый, но все же. Я не намерена его ни с кем делить. Он только мой.

– Привет, мам. Как твое здоровье?

– Плохо, сыночек! Давление, гипертония замучила. Ой! А что это за ребенок?

– Это Арина. И она голодная. Давайте все вопросы потом, – чеканит муж и, не дожидаясь моего согласия, просто проводит эту маленькую чужачку к столу.

Мгновенно все внимание приковывается к ней. Дима кладет малышке что-то в тарелку, дает ей вилку, но она не ест. Тушуется, забивается в угол дивана.

Вокруг куча незнакомых людей, и я еще не услышала от нее ни слова. Она немая? Проблемная? Что это вообще за ребенок?

Наш Матвей уже давно взрослый парень, а эта еще совсем малышка. И она… боже, она так сильно похожа на Диму. Тот же профиль, нос, глаза. Как это может быть…

– Дима, может, поделишься, кто эта прекрасная гостья? Потеряшку нашел, что ли?

– Она не потеряшка.

Вижу, как всегда сдержанный муж с такой силой сжимает стакан, что тот аж хрустит.

– А кто же тогда это?

Моя мама кого хочешь допросит, но ведь и Дима не из робкого десятка будет. Управлять самолетом, когда на борту может быть триста человек, – тут робким быть просто не получится.

– Это Арина, и она моя дочь, – заявляет муж, отправляя котлету в рот.

Становится тихо.

У моей мамы выпадает стакан из руки, а свекровь в шоке выпячивает глаза.

За столом повисает долгая неловкая пауза. Вижу, как Матвей отвлекся от телефона и тоже теперь смотрит на нас.

Сглатываю, взрываюсь, не до церемоний мне уже:

– Так, спасибо всем, что пришли, но праздник окончен! Извините, мы устали, и нам надо отдохнуть.

Держу лицо, никаких скандалов у нас не бывает. Максимум – разговор на повышенных тонах, мы ведь все взрослые люди. И у нас взрослый сын. Наш сын, а это… это просто какой-то чужой ребенок, которого мой муж привел в дом!

***

Хлопнула дверь, гости ушли, а мы остались. Набрасываю фартук, начинаю лихорадочно все убирать со стола. Мы молчим, между нами оголенный ток, и я чувствую, что надо поговорить хотя бы о том, что у нас в квартире ребенок неизвестно от кого.

– Все ушли. Может, пояснишь теперь нормально?

– Я пояснил уже. Не попугай, чтобы повторять дважды.

– И ты считаешь, это нормально?! Вот так взял и привел к нам в дом ребенка неизвестно от кого!

– Я знаю, от кого она.

– Так и от кого же?

Дима поднимается, сверкает своими зелеными глазами. Рядом эта девочка и наш сын. НАШ общий ребенок.

– Матвей, сынок, иди к себе. Нам надо с твоим отцом поговорить.

– Пап, ты что, маме изменил? – короткий вопрос от сына, и я читаю в глазах Матвея непонимание, неприятие, страх. То же самое, наверное, и у меня на лице отпечатано, но это потом. Не при детях.

– Ты слышал маму? Иди делай уроки!

– В десять вечера?

– Да, в десять вечера! – гаркнул Дима, а у меня по телу прошли мурашки. У нас так общаться не принято. И это… это какой-то просто кошмар.

– Не кричи на моего сына!

– Это и мой сын тоже, если ты забыла, и это мой дом, мои правила и моя семья.

– Тогда какого лешего здесь происходит? В твоей семье?

Рычим друг на друга, Матвей уходит к себе, хлопает дверью.

– Пошли поговорим. Не при ребенке.

Оставляем найденыша одну.

Муж берет меня под руку и ведет на кухню. Нервничаю, быстро включаю чайник, зачем-то достаю чашки, хоть я и не хочу пить чай.

– Ну? Я слушаю.

– Арина временно должна пожить у нас. Так надо.

– Кому надо?

– Ей.

– А где ее мама?

– В больнице. Ее сбила машина.

– И? Почему ты должен заботиться о чужом ребенке?

– Это мой ребенок.

– Ты что, смеешься? Дима, какой твоей ребенок?! От кого она родилась?

– От Вероники. Стюардессы. Это случилось давно, и это была ошибка.

Холодно, коротко, без прикрас. Мы всегда с мужем честны в любых темах, но вот такого удара под дых я просто не ожидала.

Измена. Предательство, обман.

Слезы наполняют глаза, становится тихо. Я замахиваюсь и вмазываю мужу пощечину. Впервые в жизни, и мне так больно, что сердце вот-вот расколется пополам.

– Предатель! Обманщик, лжец! Шестнадцать лет брака. Дима, шестнадцать лет!

– Прости, Ань, но это было давно!

– Думаешь, у измены есть срок годности?!

– Не кричи, дети услышат.

– Да пусть слышат! Пусть сын твой слышит, какой его отец!

Дима подходит, закатывает рукава рубашки, открывает воду и плескает на лицо воду. Вижу, как сжимает руки в кулаки, как напрягает спину.

– Успокойся. Нужно решать проблемы по мере поступления. Никто не умер. Не надо устраивать таких истерик из ничего!

Быстро вытираю слезы, не помню, когда я последний раз плакала. Дома всегда сильная, на работе сильная, мне уж точно не до слез.

Я недавно получила новую желанную должность. На мне груз ответственности, и все должно было быть стабильно, работать слаженно, как часы. Все должно было…

– Это не из-за пустышки истерика, а просто потому, что ты изменил мне с другой женщиной! Мало того, что ты меня предал, Дима, ты предал нашего сына, нашу семью, так еще и скрывал этот приплод от своей любовницы!

– Хорошо, я виноват, что дальше?!

Смотрю на часы, надо выпить успокоительное, мне завтра рано на работу.

Чашка с горячим чаем вываливается из руки.

– Ай!

– Черт, Аня!

Дима подходит, но я отталкиваю его. Не хочу, не могу так.

– Отойди, не прикасайся!

Лихорадочно вытираю пол, собираю осколки и поднимаюсь, выпрямляя спину. Муж выше почти на две головы, красавец мужчина, пилоты, наверное, все такие, вот только я думала, что он надежный. Что Дима – моя каменная стена, вот только стена эта оказалась не из бетона, а из песка. Ветер подул, она рассыпалась.

– Значит, так, мой дорогой муж: если ты еще хочешь сохранить наш брак, ты сейчас же вернешь этого ребенка туда, где взял, и мы продолжим беседу.

– Куда я ее верну? Это не щенок! Ее мать в больнице при смерти. Куда мне ее деть?

– КУДА ХОЧЕШЬ! Мне все равно, это наша семья. И в ней нет места твоему нагулянному приплоду! – взрываюсь, и в этот момент мы с Димой видим маленькую фигурку в дверях. Ее плечи подрагивают, волосы растрепались, в зеленых глазах слезы. Она с силой прижимает к себе белого плюшевого котенка.

– Я хочу домой. Я хочу к мамочке!

Глава 3

Анна

Матвей у нас всегда был тихим и спокойным ребенком, умным, покладистым и правильным мальчиком без проблем.

Наша семья вообще не имела трудностей, за исключением того кризиса, когда я потеряла нерожденную малышку. Мы тогда все едва выжили, наши отношения ухудшились, но мы смогли встать с колен.

Я думала, страшное позади. Да, беременность сорвалась, но ведь у нас уже есть общий сын, нам есть ради кого стараться, и тут такой “подарок” на годовщину.

Зеленоглазый, в красной курточке.

Я работаю в больнице, я терапевт, и мне по долгу надо уметь разруливать кризисные ситуации, но сейчас я просто в ступоре и не знаю, что делать.

Одно дело, когда это чужая проблема у человека, которого ты, может, видишь впервые в жизни, это просто твой пациент. И совсем другое, когда проблема – вот она, на виду. В твоем доме. И сейчас она стоит напротив нас с мужем, хлопая своими длинными веерами-ресницами.

Она враг, чужачка, следствие измены моего мужа.

Я ничего не чувствую к ней, кроме раздражения, а еще мне просто хочется открыть дверь и прогнать ее, как котенка.

Я не злая, не полоумная мамаша, а просто женщина, которая не привыкла жить хоть в какой-то конкуренции за мужа. Я уверенная в себе, таким, как я, не изменяют. Правда?

– Малыш, иди в гостиную. Я сейчас приду, – говорит муж, но я вижу, что эта девочка лишь головой мотает. Дикая какая-то, смотрит на меня волчонком.

– Неть! Я хочу к маме! МАМА, мамочка моя! – вскрикивает и резко разворачивается. Бросает на пол своего плюшевого котенка, которого все это время держала.

– Арин! Стой!

Выхожу в коридор, вижу, как эта малышка подбежала к двери и дергает за ручку, колотит в нее кулачками.

– Отклой! Я хочу к маме, мамочка!

– Мамы нет. Мы потом ее навестим, позже! Ариш, ты же мне сказала, что не будешь плакать.

– Не-ет! Мама, мама, я не хочу тут! Я хочу домой!

– Не плачь, пошли, я тебе игрушки покажу.

– Я не хочу иглушки! Я хочу к маме! Мама! МАМА!

В груди что-то щемит, но я даже не думаю двигаться с места.

«Аня, это чужой ребенок, и не просто дитя, а плод измены твоего мужа!

Приди в себя, где твоя гордость?

Не смей успокаивать эту малышку! Просто, мать твою, даже не дергайся».

– Дима, ты видишь – она хочет домой! Отвези ее туда, откуда взял! Пожалуйста, уже поздно.

– Ей некуда идти. Было бы – я бы уже отвез! Ариша, маленькая, ну, не плачь. Аня, может, поможешь?!

– И не подумаю. Ты ее привел. Это твоя проблема, сам ее и решай!

– Ну ты и тварь. Холодная льдина! – бросает зло, а я едва сдерживаю слезы. Вот, значит, как мы теперь общаемся. Ладно. За годы брака Дима ни разу руку на меня не поднял, ни разу не оскорбил даже в кризис, и тут такое.

– А как мне реагировать на твою измену, позволь спросить? Убери ее с глаз моих, чтоб я ее не видела!

– Уже ночь на дворе, я никуда ребенка не потащу так поздно.

Дима подхватывает девочку на руки и прижимает к себе. Та ревет, всхлипывает. Ее губы раскраснелись, и глаза у них один в один.

Господи, как это произошло… Дима же знает, знает, что у меня детей больше быть не может. Это просто удар под дых. Больно.

– Это твое последнее слово?

– Да. Это мой дом. Арина останется здесь, и это решение не подлежит оспариванию.

Киваю, усмехаясь. Я не помню, чтобы мы так ругались хоть когда-нибудь. Даже тогда, после выкидыша, мы оплакивали нашу нерожденную девочку, но мы не грызлись так, как сейчас.

– Хорошо, тогда твоя тварь холодная уйдет.

Вытираю слезы, хватаю сумку, снимаю фартук. Быстро обуваюсь, набрасываю пальто.

– Аня, не психуй! Куда ты собралась на ночь глядя?

– Да пошел ты!

Беру ключи и, открыв дверь, просто сбегаю.

Пусть сам со своей проблемой разбирается, я смотреть на нее спокойно не могу.

Да, можете называть меня тварью, вот только мне все равно. Я все делаю для семьи, стараюсь, помогаю, уважаю его, а он что взамен?!

При первом удобном случае в койку чужую прыгнул, а может… может, и сейчас у Димы кто-то есть.

Сколько у него этих измен, детей внебрачных? Возле него же всегда стюардессы молоденькие крутятся, а там все как на подбор красивые, длинноногие, стройные.

Но ведь и я себя не запускала. Бассейн, спортзал, косметолог. Я себе нравлюсь, думала, что и мужу тоже. Черт, я верила, что у меня идеальный брак. Дура.

Вызываю такси. Еду на работу, так как это уже давно мой второй дом. Больница, пациенты, диагнозы. Я всегда думала, что я железная леди и мне все по плечу, но, как показывает жизнь, все сложнее.

Дима звонит. Уже шесть пропущенных. Выключаю телефон. У меня сейчас нет ни сил, ни желания разговаривать с предателем.

Надеюсь просто, что, когда домой вернусь, этой девочки там уже не будет.

Глава 4

Дмитрий

Когда подруга Вероники мне позвонила, первая мысль: не может быть. Просто этого не могло со мной случиться. Я давно в браке, и да, кризисы у нас были, но это уже все в прошлом.

Я привык к стабильности, к жене, к постоянству.

Это был рейс из Эмиратов. Тяжелый, долгий и ответственный, после которого я всегда возвращаюсь выжатый как лимон.

У меня серьезная работа, и мне всегда надо быть в ресурсе. Я уже был в аэропорту дома, когда раздался звонок.

Женский голос. Я даже не сразу понял, кто это и о ком вообще речь.

У нас стюардессы меняются почти каждые три месяца, я обычно даже не успеваю запомнить их имена. Да, молодые, красивые, они же все отбираются специально, и кого попало мы в свою компанию не берем.

Вероника. Она отличалась от остальных девушек-стюардесс, и я до сих пор ее помню. Тихая, нежная, диковатая. Она стеснялась назвать меня по имени первые несколько рейсов, смущалась при виде меня, но я был женат и даже не думал ни о чем подобном.

Так просто случилось. Это жизнь, и я ни разу не святой, но сохранить брак мне все же было приоритетно.

Вероника осталась в прошлом, и я был уверен, что никогда больше ее не увижу, я не желал этого, но все сложилось иначе.

Госпиталь, реанимация, аппараты. Скупой разговор с врачом, прогнозы и счет на дни, если не на часы.

Авария в центре города. Веронику сбили на пешеходном переходе. Водитель пытался скрыться, но его поймали. Будут судить, посадят в лучшем случае, но здоровье этой девушки уже не вернуть.

А потом больница. Воспитательница из детского сада под палатой и рядом с ней ребенок. Маленькая зеленоглазая девочка, которая испуганно смотрела на меня.

– Мы с Вероникой подруги. У меня был ваш номер телефона. Она сказала: на критический случай. Вот, он настал. Врачи говорят, Ника не встанет… Готовьтесь к худшему.

Плачет, вытирает слезы платочком. Сама едва стоит, бледная.

– Вероника работала со мной в одной компании когда-то. Давно. По правде, я не ожидал, что в критической ситуации она попросит обратиться ко мне, но, если нужны деньги на лечение, я помогу.

Я все еще не понимал, не хотел думать и особенно смотреть на эту девчушку, которая испуганно поглядывала на меня в ответ.

– Дима, вы не поняли. Вероника тогда девочку от вас родила. Молчала до последнего, не признавалась. Я ей, чем могла, помогала, у нее нет родителей. Ни копейки от вас помощи, гордая была, все сама да сама, дурочка. Вы же женаты, Ника не хотела разбивать семью. А теперь что, куда мне Аришку девать?

– Так, стоп! Это ошибка. Вы что-то путаете. Быть не может, это не мой ребенок!

– Ваш. Вероника ни с кем больше. Никогда, я это точно знаю. Она вас только любила, и то вы так с нею жестоко, задурили голову, а она поверила в любовь! Но Ника гордая, не стала в семью вашу лезть, а надо было! Может, хоть помощь от вас была бы какая! Ваша это дочь, просто посмотрите на нее и тогда спорьте!

– Бред какой-то… Не надо перекладывать с больной головы на здоровую. Слушайте…

– Нет, это вы послушайте: делайте экспертизу, сдавайте кровь, что там еще надо. Вероника о вашем ребенке заботилась, последнее ей отдавала. Аришка с мамой неразлучна была, а теперь видите, что произошло? В лучшем случае инвалидом останется, а в худшем… господи, помоги! В общем: либо Аришка в детский дом пойдет, либо сами ее забирайте. Нет у меня возможности ребенка себе забрать, я сама мать-одиночка.

И я забрал ее. Эту девочку, о существовании которой еще с утра не догадывался, которую я не знал, и она меня не знала.

Более того, я не был уверен в том, что это точно моя родная дочь, хоть она и была на меня похожа. Но если считать по датам, то все сходилось.

Я знал, дома будет скандал, но не ожидал такой реакции жены, которая смотрела на этого ребенка как на врага.

***

Дмитрий

Двенадцать ночи, Матвей спит или делает вид, что спит, но не выходит. Хорошо, мне так проще, хотя ни черта. Аня не вернулась и не отвечает на звонки. Она в больнице, уверен, и я думал, все будет как-то легче. Не так паршиво.

В гостиной накрыт стол, но мне кусок в горло не лезет. Арина плачет вот уже целый час. Молчит, ежиком сидит на диване. Она тоже ничего не ела, и я понятия не имею, о чем мне с ней говорить.

Маленькая, совсем еще ребенок. У нас в доме нет кукол, нет ничего девчачьего, а Матвей давно уже вырос из игрушек, и у него другие интересы.

О чем мне с ней говорить? Я даже не знаю, как ее успокоить. У нас был курс психологии, но не было кейсов, как не проворонить семью, когда приводишь своего ребенка от чужой женщины. Это сложный кейс. Со звездочкой.

– Ариша, хочешь молока?

– Нет.

– А что ты хочешь?

– К мамочке.

Все ее ответы сводятся к одному. Рядом с подругой Вероники она казалась такой взрослой и самостоятельной. Арина спокойно пошла со мной, и вот теперь ее гребаная воспитательница не берет трубку.

Как там Вероника? Может, она уже выздоровела? Нет, пустые иллюзии. У нее внутреннее кровоизлияние, и предстоит еще как минимум две операции. Врачи не дают гарантий, а я не знаю, что делать. Я просто… это кошмар.

Устало сажусь на диван, смотрю в профиль на девочку. Она уже не плачет, просто опустила голову, маленькими пальцами перебирает свои светлые растрепанные косы.

Похожа на меня или нет? Мало ли зеленоглазых детей. Я брюнет, она блондинка. Может, все же не мой ребенок и пронесло?

Я не хотел больше детей, после выкидыша Ани мы навсегда закрыли эту тему. Зачем мне ребенок? Зачем он Ане? Ну а если… если все же моя? Я еще не делал теста. Я что, позволю, чтобы мой ребенок жил в интернате? Нет.

Бред какой-то, просто сюр. Я надеюсь, она не моя. Этого не могло просто случиться.

– Дядя, как моя мама?

– Ее лечат. Все будет хорошо.

– А когда я поеду к ней?

– Скоро.

– Мамочка болеет, да?

– Да. Ей плохо, но станет лучше.

– Она выздоловеет, мама обещала, что мы поедем за котенком.

– Ты хочешь котенка?

– Да. Белого и пушистого.

– Ясно. А твой папа где? Как его зовут?

– Не знаю. Я не видела его ни лазу. Мама говолила, что папа улетел.

– Ты знаешь, кто я?

Смотрит на меня во все глаза. Ребенок. Плечами пожимает.

– Я временно о тебе позабочусь, пока мама больнице.

– А Инга не может?

– Не может. Не переживай. Все будет хорошо.

– Та тетя ушла, потому что я здесь?

– Нет. Она просто… уехала на работу.

– А мальчик тот тоже был недоволен, что я здесь?

– Матвей? Нет, он просто устал. В школу завтра пойдет. А ты в садик уже ходишь?

– Да.

– Нравится в садике?

– Не нлавится.

– Понял…

Разговор не клеится. Ну не знаю я, о чем говорить с этой малышкой!

– Дядя, как тебя зовут? Я забыла, если честно.

Пожимает плечами, смущаясь. Совсем еще дитя. Честная, открытая, в чем-то похожа на Веронику и на меня. Как ни странно.

– Меня зовут Дмитрий. Хм, Дима.

– А, вспомнила. Ты на самолетах летаешь? Инга сказала.

– Да. А ты летала уже?

– Нет.

– Нет? Правда?

– Я боюсь летать.

Улыбается, на щеках появляются ямочки. Маленькая куколка, не иначе.

– Ты хочешь спать, малыш?

– Нет, – отвечает тихо, но я вижу, что она уже засыпает на ходу. Еще бы, а воспитательница ее, как назло, вообще на связь не выходит. Прибил бы.

Скинула на меня ребенка и ушла в закат. Овца.

– Ладно. Сейчас разберемся.

Беру постельное белье, раскладываю диван в гостиной. Стелю простыню, приношу одеяло для гостей. Она пробудет тут одну ночь, сойдет.

– Вот. Тут спи, – говорю, а малышка не отвечает. Уснула в кресле.

Осторожно беру ее на руки и укладываю на диван прямо в одежде. Не то чтобы я привык заботиться о таких маленьких детях.

Матвей у нас уже взрослый, и мы… мы уже привыкли так жить. Период пеленок и садиков давно прошел и теперь кажется чем-то далеким.

Аня. Я думал, она отреагирует проще, не так паршиво. Она смотрела на Арину как на что-то ядовитое. Я не знал, что у меня такая холодная жена.