Невинная. Насильно твоя

Глава 1

– Как вы себя чувствуете, Илана, болит что-то?

Ко мне обращается врач, скоро их будет много. Все стоят возле моей кровати, рассматривая точно подопытного кролика.

Я в больнице, слева от меня панорамное окно, на тумбочке рядом цветы в вазе. И все бы ничего, наверное, я заболела, со всеми бывает, если бы не одно “но”: я не знаю, кто такая Илана и почему они меня зовут этим именем.

Следующие несколько часов постоянные тесты и никто ничего не говорит. Я не могу вымолвить ни слова, на что врачи только перешептываются между собой. Вокруг меня куча незнакомцев и только ближе к обеду понимаю, что Илана – это я, просто у меня что-то с головой и я не помню почти ничего. Даже своей фамилии.

В руку что-то колют, просят выпить лекарство. Не насильно, вполне обходительно, и кормят здесь хорошо, но в больнице быть не хочется. Алина Павловна та, кто первая со мной входит в контакт без этих жутких проверок моей памяти:

– Как ты, дорогая?

– Кроме того, что я ничего не помню, нормально. Я давно здесь?

Отвечаю жестами. Я так общаюсь с пяти лет. Почему-то это точно помню. Была авария и мама погибла, а я потеряла голос. Навсегда.

Как ни странно, язык жестов я помню. Вероятно, мышечная память не стерлась, мелкая моторика работает и это хорошо, не то мне пришлось совсем туго.

Алина Павловна всего на миг сводит брови, а после тоже переходит на язык жестов:

– Не волнуйся. Со слухом у тебя нарушений нет, но видимо, с речевым аппаратом снова проблемы. Ты провела четыре месяца в коме, но кризис позади. Ты очнулась, тесты пока не очень хорошие. Илана, после травмы головы у тебя частичная потеря памяти и потребуется время на восстановление.

Она тоже врач, довольно молодая, строгая, внимательная. Алина Павловна как будто меня хорошо знает и это дает ощущение хоть какого-то равновесия, но есть еще кое-что: когда я начала просыпаться, то отчетливо видела чей-то силуэт рядом.

– Что-то еще хочешь спросить?

– Да. Кто меня проведывал?

– Ты кого-то конкретно видела?

– Не уверена. Вроде мужчину, но я не знаю.

– Здесь никого не было, только врачи.  Возможно, это был сон или галлюцинации. Ложные воспоминания тоже могут случатся. Дай себе немного времени, с каждым днем тебе будет лучше.

Киваю и смотрю на свои ладони. Ухоженные, подстриженные ногти, я в чистой больничной сорочке, вокруг стерильность. За мной хорошо ухаживали, вот только я не помню ничего конкретного. Совсем.

– Что со мной такое…

Начинаю тяжело дышать, голова болит, аж в висках пульсирует и врач меня сразу одергивает:

– Илана, нервничать нельзя! Посмотри на меня, посмотри. Что последнее ты помнишь?

Напрягаюсь, сжимаю пальцами виски, стараясь вырвать хоть что-то из этой трясины. Словно пирамида прошлых лет сломалась, а кубики памяти смешались один с другим.

– Учеба. Вроде бы, я училась где-то или нет, я готовилась к поступлению. Не помню куда. Не помню даже этого университета.

– Хорошо. А сколько тебе лет?

– Восемнадцать. Недавно был день рождения.

– Угу.

Она что-то отмечает в своем блокноте, а я чувствую себя подопытным кроликом.

– Что еще?

– Не знаю, не уверена, но мне кажется, у меня есть семья.

– Кто именно, помнишь?

– Нет. Только то, что я сдавала экзамены вступительные и знала, что кто-то за меня болеет. Дурацкие воспоминания, лучше бы что-то конкретное.

– Не расстраивайся, так бывает. Память может возвращаться обрывками, постарайся не зацикливаться на этом.

– Есть еще кое-что.

Алина Павловна поднимает на меня взгляд.

– Слушаю.

– Я… я забыла. Извините.

Забыла что забыла, прекрасно, Илана, так держать!

Алина Павловна уходит и в следующие пару недель точно маленький ребенок я начинаю заново ходить, сама есть, делать привычные простые вещи и в целом, крошечными шагами возвращаюсь к жизни.

Каждое утро у меня в палате оказываются свежие цветы и вкусняшки, но больничные стены невероятно давят, о чем я не забываю напомнить Алине Павловне в очередной раз.

– Собирайся. Хватит тут киснуть. Пора домой, девочка.

Заключает она и я нетерпением собираюсь в место, которое она назвала своим домом и которое я не помню даже приблизительно.

***

– Добро пожаловать домой, Илана. Рад тебя видеть.

– И вам здравствуйте.

Отвечаю жестами дико смущаясь, потому что в больнице никто меня не понимал, кроме Алины Павловны и этот мужчина, похоже, воспринимает точно также.

– Не смущайся, я немного понимаю язык жестов. Меня зовут Дэн, я помощник. Здесь еще работает Валентина, охрана с Владом начальником, водители. Если тебе что-то будет надо, можешь обращаться к любому из нас, ну и номер Алины Павновны, уверен, у тебя уже есть.

Киваю, показывая Дэну телефон. Мне дали его при выписке, хотя я знаю, что Алина Павловна и так будет приезжать ко мне регулярно чтобы проверять мои раздробленные мозги.

Меня привезли в большой загородный участок с высокими воротами и кирпичным трехметровым забором. Похоже, я довольно богата или имею состоятельных родителей, но это еще пол беды, потому что сам дом просто великолепен. Двухэтажный с большой территорией, осмотреть всю которую я даже не успеваю. Вижу только, что здесь все очень красиво, много зелени, деревьев, хотя уже сентябрь и начали желтеть листья.

Густые тучи опустились на небо. Серо-синие, громовые и кажется, вот-вот польется гроза. Все немого торопливо, вижу что Дэн спешит и я не хочу доставлять неудобства. С силой сжимаю телефон в руке, наверное, я скоро увижу родственников.

Осматриваюсь. Здесь спокойно, ухоженно, тихо, хотя по ощущениям место для меня совершенно новое, чужое. Я точно здесь жила? Не помню.

Делаю шаг в сторону дома, а после откуда-то вблизи слышу истошный вой. Надрывный, такой громкий, жуткий, от которого кровь стынет в жилах и сердце ускоряет ритм.

– Здесь что, живут волки?

– Нет. Собаки на заднем дворе. Входи в дом, девочка. Уже темнеет. Скоро будет гроза.

Глава 2

“– Куда ее, Роман Викторович? 

– Выкинуть у ближайшей лесополосы. Пусть папочка подберет, если она после меня все еще ему нужна будет. 

Закрываю уши руками, не веря в то, что слышу. Зверь. Он просто использовал меня, чтобы навредить отцу. 

Двери закрываются, и я остаюсь наедине со своими страшными мыслями, но уже через несколько минут тот высокий блондин возвращается. 

– На. Прикройся. 

Он бросает мне какую-то светлую простыню, которую я тут же хватаю и обматываюсь ею до ушей. Мое платье и белье разорваны, а значит, у меня просто нет других вариантов. 

После этого блондин подходит и натягивает мне тот самый жуткий черный мешок на голову. Как я ни упираюсь, он все равно сильнее, а сил отбиваться у меня уже совсем нет. Словно выпили всю меня, до дна иссушили. 

Чувствую лишь, как он подхватывает меня на руки и выносит куда-то. Холодный воздух и пронизывающий ветер дают понять, что я снова на улице. Я ничего не вижу, но запоминаю лишь жуткий лай собак во дворе. Они воют. Как дикие волки. ”

Невинная. В уплату долга 

Дом внутри оказывается таким же прекрасным, как и снаружи, вот только моих родственников здесь нет, как я ожидала, совсем никого.

Меня встречает Валентина, женщина лет пятидесяти, которая здесь работает. Она крепко обнимает меня при встрече и проводит в мою комнату на втором этаже.

Языка жестов Валентина не знает, что немного странно, но возможно, она не так давно тут работает. Это неважно учитывая то, что я не помню в этом доме ровным счетом ничего.

Моя спальня просторная с темными оттенками и большим панорамным окном. По центру огромная двуспальная кровать, гардеробная, в углу белый туалетный столик.

Подойдя к нему я вижу обилие дорогого парфюма, но ни один запах не похож на тот, который я слышала в больнице. У меня довольно чуткое обаяние и я не перепутаю, либо мой мозг снова играет со мной злую шутку. Еще есть несколько шкатулок с украшениями: кольца, браслеты, серьги, но я не помню их, к сожалению, ни одного.

Распахнув шкафы нахожу там женские вещи: платья, топы, блузы, свитера, изумительные комплекты нижнего белья. Все безумно красивое, явно дорогое, качественное. Похоже, я жила как принцесса и любила наряжаться для себя или… для кого-то? Был ли у меня парень? Я не знаю.

От ужина отказываюсь, Валентина не понимает моих вопросов, а кроме нее здесь никого нет. Словно вымерли все, но я же не могла жить одна в таких хоромах?

В доме тихо и спокойно, но от этого не легче, а наоборот, почему-то складывается ощущение искусственности всего происходящего. Так не бывает. У меня должны быть родители, видно же, что в доме жила семья, он дорого обставлен, но не новый.

На втором этаже длинный коридор, одна дверь рядом с моей комнатой закрыта на замок и это странно. Возвращаюсь в свою спальню, снимаю одежду и принимаю душ. Вытираясь полотенцем обнаруживаю на животе горизонтальный шрам. Уже белый, тоненький, но довольно крупный, заметный.

Странно, Алина Павловна ничего о нем не говорила, хотя может быть, это тоже последствие аварии, которой я не помню.

Искупавшись, натягиваю халат и забираюсь в постель. Уже поздний вечер, я смотрю в окно, которое выходит на заднюю часть двора и вижу в огоньках фонариков обилие осенних цветов, кусты, большую поляну.

Ухожено все, прекрасный просто вид, но силы быстро иссякают, потому свернувшись клубочком я просто отключаюсь на этой кровати с темно-серым ворсистым покрывалом.

***

Утром мне лучше, после завтрака я делаю легкую разминку и надавливаю на виски. Быть амебной рыбкой, не помнящей ничего невыносимо сложно, но я стараюсь, правда. Хотя бы что-то.

При свете дня обшариваю в своей комнате каждый угол и нахожу в соседнем шкафу мужские вещи. Не знаю, как вчера их не заметила, пожалуй, я слишком сильно ударилась головой. На тремпелях висят строгие костюмы с белыми рубашками, на полках много спортивной одежды и обуви.

Это вещи взрослого мужчины и мы делим с ним одну комнату? Стоп, я же недавно закончила школу или… или нет?

Смотрю на себя в зеркало, подхожу ближе. Нет, я не вчерашняя школьница, хотя выгляжу молодо и подтянуто. У меня хорошая кожа и фигура, полная грудь, тонкая талия и длинные русые волосы.

Морщинок нет даже в уголках глаз, но я взрослая. Сколько мне лет? Надо было спросить у Алины Павловны, хотя она и так по капле выдавала мне информацию обоснуя тем, что всему свое время и мне противопоказаны стрессы. Любые, даже самые незначительные могут ухудшить мое состояние.