Buch lesen: «Отопительный сезон»

Мне всегда нравилось приезжать к бабушке летом в деревню. Там стояла печка, и иногда баба Нюра топила ее.

– Готовить печь к зиме надо летом, – приговаривала она тогда.

Пока бабушка готовилась протапливать печь, я помогал приносить из сеней дрова, мы закидывали их в печку, и от нее шло какое-то живое тепло, а еще вкусно пахло чем-то домашним.

Папа отвез меня туда в начале июля, и я целыми днями бегал в огороде, собирал ягоды, купался в бочке с водой.

У бабушки был двухэтажный домик, а еще сарай. С ней жил огромный пушистый кот Барсик, и когда я приезжал, он всегда приходил ко мне на колени. В деревне я часто просыпался от аромата пирожков. А еще бабушка топила баню, и там тоже вкусно пахло деревом.

Когда я возвращался в город, в наш Староземельск, то поначалу скучал именно по этим запахам. Через дорогу от нашего самого обычного пятиэтажного дома была ТЭЦ, и я видел из окна своей комнаты ее красно-белые трубы. Они торчали из земли, как легкие, вывернутые наружу, которыми дышала станция, выпуская дым.

Но сейчас был конец лета, и работало только одно "легкое", чтобы подавать в дома горячую воду, а вот когда дадут отопление, из обеих труб будут валить столбы дыма.

Папа говорит, что топить углем не очень экологично и вредно, а дым от него отравляет воздух. Но меня больше пугает не это.

Под землей от ТЭЦ идут вены труб, передающие тепло в дома, и там, я знаю, живет СТАРОСТЬ.

А знаю я это потому, что мама часто говорит, что трубы в нашем городе такие старые, как нигде больше. Я даже много раз видел во сне, как скукоженная старуха лежит под землей и обнимает наши трубы, и после ее прикосновений они сразу еще больше ржавеют и трескаются.

Наш город постоянно перекапывают, и тогда ОНА ищет новое место, в другом районе, но потом возвращается. Пока идет лето, у нас все время происходит ремонт труб, я недавно снова видел выкопанную вдоль дороги большую яму, огороженную лентой.

Когда СТАРОСТЬ поворачивается с боку на бок или раскидывает руки, то обычно происходит, как тогда. Сейчас я уже большой мальчик, а тогда я был еще маленький…

***

Стоял солнечный зимний денек, и мы с мамой пошли на каток. Я уже умел кататься, и подсказывал ей, но она все равно ехала рядом, немного пошатываясь. Мне было так весело, я кружился на льду, разрезая его лезвием коньков и оставляя следы. Потом мы купили горячего какао, оно было такое вкусное.

Еще мы поиграли в снежки, а потом мама сказала, что пора собираться домой.

– А ты подаришь мне на Новый год конструктор? – решил узнать я.

– Да. Конечно.

– А сколько Мише лет? Покажи.

Я растопырил все пальцы правой руки и увидел одобрительный взгляд мамы. Мы шли по улице и смеялись, а когда кто-то из нас открывал рот, из него шел пар, поэтому мама остановилась и укутала мне половину лица шарфом. Воздух стал труднее проходить мне в нос и теперь пах папиным лосьоном после бритья. Наверное, мама перепутала и надела на меня его шарф.

Мы заглянули за пончиками в кондитерскую недалеко от нашего дома, а когда вышли на крыльцо, то все вокруг было почему-то белое, я почти ничего не видел, а еще я слышал какое-то журчание, как будто рядом река или ручей. Хотя никакого ручья у нас возле дома не было, мы ведь живем в городе! Мама остановила меня, чтобы я не спускался вниз, тут было всего три ступеньки. Я посмотрел внимательнее, и через клубы пара увидел, как возле нижней ступеньки течет вода. Мама тоже туда посмотрела и ахнула.

– Кипяток, – прошептала она так, что мне сделалось не очень хорошо.

Становилось сильно жарко. И я слышал какие-то крики.

***

Слава так не хотел выходить в эту холодрыгу за хлебом, но жена ворчала и ворчала:

– Да что ж такое?! – наверное, мне надо идти, получается.

Он вздохнул, вылез из-под одеяла и стал одеваться.

– Да иду я, иду уже.

Слава вышел в магазин, выбрал хлеб, заодно взял сыр и колбасу, чай и кое-что из выпечки, расплатился и пошел на выход, как заметил, что на улице происходит что-то странное. По дороге лился кипяток, заполняя собой тротуар и проезжую часть.

Еще надавно заснеженная улица буквально плавилась, кое-где даже показался асфальт. Он не верил своим глазам. И как теперь идти до дома? Судя по всему, вода прибывала как раз примерно с той стороны, где жили они с Мариной.

Откуда столько воды?

Пройдя мимо местной кондитерской и шагнув вперед, на крыльцо, он заметил небольшой просвет между ступенькой и водой, от которой шел пар. Вода бурлила под ногами. Дальше торчал какой-то камень, можно попробовать наступить.

Нет, так нога точно сорвется! Осмотревшись, Слава заметил, что совсем близко, возле закрытого на зиму овощного киоска, стояли прислоненные к стене дома деревянные поддоны.

С трудом дотянулся и положил их на землю, кажется, поставив в палец на руке занозу. На него брызнул кипяток. Ай!

Осторожно опустил дрожащую ногу на доски, между ними виднелась словно закипающая в огромном котле на всю улицу вода, которая пузырилась на пугающе близком расстоянии. Он постарался не смотреть под ноги, а просто идти. Но все равно было страшно. Вдруг из этого беспроглядного пара на него поедет машина? Оставалось надеяться, что при плохой видимости никто не будет заворачивать сюда.

Переставляя ноги, он добрался до края дороги, здесь поддон заканчивался, но впереди лежал какой-то кирпич, оставалось только встать на него, а там один шаг и все.

Слава двинулся вперед, шаг, еще один, жар обдавал его со всех сторон и как будто хватал его, пытаясь стащить с опоры, но он устоял и перебрался на безопасную сторону улицы.

Тут он услышал плач мальчика там, на другой стороне. Примерно от того крыльца, где только что был он сам. А еще чуть дальше задыхался от крика совсем маленький ребенок, судя по голосу.

Не видя почти ничего перед собой из-за густого пара, он отправился назад тем же путем, чтобы проверить, все ли там в порядке и не нужна ли кому-то помощь.

Тут он заметил маму с мальчиком на крыльце продуктового магазина и кондитерской, махнул им, пытаясь жестами показать, что сейчас поможет, а пока решил заскочить на ступеньки и позвонить в скорую, из-за шока он почему-то не сделал этого сразу. Или может быть потому что пока не видел пострадавших, а в скорую обычно звонишь, когда кому-то плохо.

Теперь он подумал, что лучше бы они приехали пораньше. Такого он никогда не видел. Мальчик на крыльце хныкал, что хочет домой.

Он набрал номер и теперь кричал в телефон:

 "Алло! Скорая? Тут этот, кипяток льется по улице. – Что? Какой кипяток? Откуда я знаю, какой? Приезжайте, тут может ошпарился или уже сварился кто!"

Слава положил трубку и тут увидел на углу, возле других магазинчиков, детскую коляску. А вокруг нее вздымался этот самый злополучный кипяток! Вот откуда шел детский плач. Только где же мать?!

Телефон вибрировал, наверное, звонила Марина узнать, где он так долго ходит, но у него не было сил ответить, а еще он видел коляску и понимал: ему нужно туда подобраться.

Схватив те же самые поддоны, которые уже нагрелись и местами обожгли ему руки, он бросал их на новом пути прямо перед собой и ступал на них, снова почти сел на шпагат, наступил на какой-то булыжник, поднял коляску на крыльцо, в ней горланил весь красный то ли от отчаяния, то ли от горячего пара ребенок. Отдышавшись, Слава заметил очертания машины скорой помощи вдалеке, которая просто не могла подъехать ближе, увязая в кипятке.

Водитель в это время выпучивал глаза, а фельдшер вопила:

– Не заезжай тудаааа!

Тут на Славу наскочила женщина, которая в первые секунды не поняла, почему он стоит с ее ребенком в колясе на крыльце. А потом заметила пар и крики где-то, непонятное журчание. Ребенок заходился плачем, и она взяла его на руки, выдавив:

– Сппасибо вам.

– Вы бы не оставляли так больше коляску, мало ли что.

– Да я думала быстро.

– Иногда для катастрофы много времени не требуется, и я не завидую тем, кому довелось проверить это на себе.

Молодая женщина кивнула, находясь в каком-то ступоре.

– Постараюсь как-то медиков сюда позвать, чтобы они знали, что вы тут. Вы стойте на месте!

Слава тем же путем вернулся на крыльцо, откуда не так давно вышел сам, где так и стояли мать с мальчиком. Оба бледные и напуганные. Ребенок хныкал и просился домой. Первая ступенька почти утопала в кипятке. До них оставалось всего две. Надо их тоже оттуда снимать! Слава расстегнул куртку и снял ее, жарко было невыносимо.

Перебежал до крыльца, собирая за собой поддоны и пытаясь схватить их через ткань куртки, что не сильно помогало, а потом скидывал их рядом, руки уже саднило от резких движений по коже. Распределил поддоны снова поперек автомобильной дороги. Только бы и сейчас никто не поехал.

Взял сначала мальчика на руки и тем же способом, что и в первый раз, побежал на другую сторону, видимо, один из поддонов сместился, а нога из-за неожиданной ноши на плече, соскользнула, и Слава взвыл. Но все же перетащил мальчугана, вернулся к его матери, которая вся тряслась. А потом еле выдавила: