Свивания. Клятва, данная Вечности

В юности я часто бродил по горам в наших местах. Местом, до которого я всегда добирался разными дорогами, был водопад. Это было мое любимое место, уединение и безмолвие окружали его. Здесь можно было отдохнуть перед обратной дорогой, попить прохладной, кристально чистой воды, окунуться в воду с головой. Однажды, после долгой прогулки, я задремал здесь. Мне привиделось, что водопад ожил и стал прекрасной женщиной, которая рассказала мне легенду. Очень грустную, печальную легенду, каждое слово которой было так же холодно, как и вода в этом водопаде. Печаль и холод переплелись в ней так же, как и так струи воды, льющиеся по порогам водопада. Когда же я очнулся, то никого рядом не было. От рассказанной легенды осталось только ощущение, но саму ее я не смог вспомнить. Я так и сказал об этом водопаду, умылся его водами и пошел дальше.

Но легенда просто так меня не отпустила. Она возвращалась ко мне каждый раз, когда я дремал у водопада, или в ночных снах, или в минуты отдыха, и не отпускала до тех пор, пока я ее не записал.

__________________

Легенда, рассказанная водопадом.

Ты был странником в горах, который каждый день приходил ко мне, чтобы омыть свои ноги. Я видела твой свет, чистоту и безупречность. Я желала слиться с тобой, наполнить тебя, омыть твое тело. И однажды ты не пришел.

Росли горы, пороги становились круче. Моя любовь все росла, а с ней и росло течение реки. Я обрушивалась с грохотом и брызгами на камни, разбивалась и снова становилась собой. Снова становилась горной рекой.

И вот снова ты пришел: воин, весь в крови. Ты пришел умирать. Я приняла тебя, омыла твои раны, смыла кровь, наполнила всей своей любовью каждую клеточку, каждый участок твоего тела. Но ты умер, мои воды несли тебя дальше, разбивая о скалы, смывая к океану. Ты не смог быть со мной, но ты остался во мне. Чтобы удержать память о тебе, я стала озером с каменистыми берегами и чистой водой, чтобы воины могли излечивать здесь свои раны. В память о тебе я развела золотых карпов и стала приглашать журавлей, пролетающих мимо. Я ушла глубоко под землю, очищаясь от боли в земных недрах. Мать-земля забрала мою боль, очистила от горького вкуса мои воды, и я снова стала чистым ручьем в горных уступах. Я росла, течение становилось полноводным и спокойным. И снова появился ты.

Ты был ребенком и приходил по ночам ловить лунный свет в моих водах. Я видела, как ты рос, как становился взрослым, как проживал свою человеческую жизнь. Я видела тебя стариком. Ты снова приходил ко мне и рассказывал о своей жизни. И снова однажды ты не пришел. Век человека короток. И образ его переменчив.

А я все текла. Текла в океан. И океан встретил меня и исполнил мое желание быть с тобой. Я родилась человеком. Мне было непривычно течь в теле. Я разбивалась, падала и вставала.

Однажды мы были друзьями. Мы вместе играли, дружили, росли. Я был на твоей свадьбе, видел счастье в твоих глазах и чувствовал твое желание и радость жизни. Я был счастлив. Но этого было мало, и я ушел в отшельники. Я познавал себя и старался унять странное и непонятное чувство любви к своему другу детства. Я любил до самого последнего дня и так же ходил омывать ноги к горной реке в надежде обрести свой путь.

Потом ты был моим дедом. Я так любила твою бороду и усы. И добрую улыбку, которая в них пряталась. Ее можно было прочитать лишь в уголках глаз. Ты ушел. Я познала горечь человеческой утраты. Но я уже не могла уйти под землю. Мне надо было научиться жить без тебя. Я прожила счастливую жизнь. И часто согревалась воспоминаниями улыбки, спрятанной в уголках глаз.

И ты стал моим врагом. Мы встретились на поле боя лицом к лицу. Ярость и ненависть были в твоих глазах. Мы сражались. Ты не помнил меня. Моя любовь была сильнее твоей ярости, и я позволил нанести себе смертельные раны. Я умирал у реки, она поглотила меня.

Я родилась вновь, чтобы познать тот свет, который каждый раз ты нес с собой. Я родилась вновь с этой любовью. Я знаю твой образ, смотрю в твои глаза. В них отражается небо.

_____________________

Эту легенду я записал на листке и положил в свою дорожную сумку, попрощался с водопадом и отправился домой. По дороге мне встретился Яков. Он внимательно посмотрел на меня и с подозрением спросил, не подослала ли меня Ярина? Что-то сильно его смутило в моем внешнем виде. На мой удивленный взгляд он лишь отмахнулся рукой и не стал утруждать себя объяснениями, просто пошел дальше, как бы случайно задев мою сумку.

Он был мужчина-подросток, как его называли в деревне. Немного легкомысленный, легкий на подъем, озорной и всегда готовый отправиться куда-нибудь, непременно за приключениями, и главное, чтобы это было далеко. Любил заниматься чем-то с детьми и подростками, в основном так, чтобы сильно не утруждать ни себя, ни нас. С ним было весело и интересно.

Ярина же была как горный ручей, искриста и переменчива, много чего знала и многим помогала. Наверное, она была травницей. Во всяком случае, все так думали.

Они жили в нашей местности не так чтобы давно, но каждый их помнил. Были очень интересные люди. Все думали, что они муж и жена, так как жили в одном очень большом доме, правда, уединенно, и дом был на окраине. Сразу за их домом начинался лес, который поднимался, покрывая весь горный откос за их домом. Лес был смешанный, и вид дома на фоне желтеющей листвы и вечнозеленых сосен был очень умиротворяющий. Казалось, что там всегда уютно, что всегда ждут, что всегда всем рады. Но гости у них бывали нечасто: наши местные изредка захаживали к Ярине за какими-то рецептами и снадобьями. Чаще она сама ходила к ним полечить или послушать чьи-то рассказы. Яков же часто был где-то далеко. Вместе они исчезали на несколько дней, в основном в ночи, ближайшие к полнолуниям. Поэтому, наверное, их и побаивались, не частили к ним. Но и отношения не портили, а то мало ли что…

Внешне они были очень похожи. Казалось, что сделаны они из одного камня и одним мастером. Если по отдельности еще можно было уловить их особенные черты, то когда они были вместе, становились едины в своем облике. Так казалось всем, кто был с ними рядом.

Как-то случилось так, что мне нужен был для матушки рецепт снадобья. Я пошел к Ярине. Дверь открыл Яков и совершенно нежданно пригласил меня пройти и попить с ним чай.

– Её нет. Должна скоро вернуться. Проходи, чай попьем.

Было неожиданно так просто, по-свойски, пройти к ним в дом на чашку чая. На столе стоял самовар и несколько чашек из сервиза.

Яков заварил мне большую чашку ароматного напитка и предложил чего-то съестного. Я отказался.

– Ты что хотел?

– Я за сбором для матушки. Она просила принести ей что-то для женских вопросов. Ярина знает.

– Да, она много что знает. И даже то, что сам о себе не знаешь.

– Это как?

– Сам не знаю как, просто видит или чувствует, а иногда и все сразу. Любить она умеет.

– Всех сразу?

– Ха-ха. Что значит – всех сразу?

– И меня тоже? И мою матушку?

– Наверное. Думаю, ей неважно, кто ты сейчас, ей важно, что у тебя внутри, откуда ты пришел и куда свой путь держишь. Вот так она любит. Сквозь время и пространство.

Странно было такое слышать. Что он хочет сказать?

– И Вас она так же любит?

– Да, так же. Поначалу было дико. Пока я все не вспомнил, пока не проник в самую суть, дичился и отстаивал свое. Даже больно ей делал. Страшно такую любовь встретить, когда ты еще не готов, каким бы мастером своего дела ты ни был.

Странно было слушать его, этого легкомысленного мужчину-подростка, который рассуждает о какой-то просто нечеловеческой любви. На мое счастье, дверь открылась и вошла Ярина. Спокойная и умиротворенная, она нисколько не удивилась, увидев меня.