Королевна

Глава 7

Возвращение домой из мира Аи далось «недоведьме» нелегко. Давление подскочило, в висках пульсировало, голова грозилась расколоться на части. Тошнота и слабость сменяли друг друга, вызывая слабость, скручивание желудка и мелкую дрожь во всем теле.

Женщина появилась у дома Николы в весьма необычной позе – на четвереньках. Окинув взглядом окрестности и не увидев никого из знакомых людей, Иресса с некоторой долей облегчения распласталась на земле в полуобмороке.

Очнулась она спустя несколько часов в темном запертом амбаре, на пыльной постилке из рогожки. Руки и ноги были связаны крепким жгутом, переходящим в цепь, что тянулась лишь на полметра до двери. В таком положении оставалось только сидеть, прижав колени к груди.

– Что такое? Что происходит? – возмутилась женщина. На ее голос тотчас отперся замок и вошел хозяин.

– Очнулась, ведьма? – Голос Николы был наполнен отвращением и ядом.

– Ты чего, Никол?

– Молчи, тварь! Нагнала на наше село коровий мор, дрянь.

– Что?..

– Молчи, молчи, пока не всадил в тебя кол! – Купец был настроен крайне агрессивно и серьезно. – Ты должна кровью смыть свои деянья, нечистое отродье!

Мужик подошел ближе, сплюнул на пол и больно ударил женщину по щеке, затем удалился, не забыв запереть пудовый замок.

Иресса непонимающе хлопала глазами, потирая разбухшую щеку. Сколько же ее не было в реальном мире? Что за это время успел натворить колдун? Где же сестры? Её морок, само собой, уже не действует, так почему в ней видят ведьму?

Отчаяние еще не настигло её, и Иресса пыталась спокойно осмыслить происходящее. Коровий мор, значит. Переложить все на «ведьму», которая вовремя исчезла, и, вероятно, внушить простым (для него) заклятьем нужные мысли людям. Браво, старик, браво! Просто и со вкусом. Иресса усмехнулась. Будь она настоящей ведьмой, ни жгуты, ни оковы не спасли бы его от возмездия. Однако это не значит, что колдун до конца понял всю правду про нее.

Размышления заняли остаток вечера, пока вновь не открылся амбар. На этот раз Никола был не один – пятеро дюжих мужиков-работников, которых сама Иресса, порой, излечивала от хвори, пыхтели у него за спиной.

– Взять эту нечисть, – скомандовал он.

Двое мужиков без лишних разговоров потянули женщину за собой с помощью цепи, а остальные окружили её по бокам, нацеливая вилы: на случай, если замыслит читать заклятья. С этими людьми она работала на ферме, обедала за одним столом, рассказывала байки на вечерней заре и слушала их истории за чаем перед сном. А сейчас они будто не узнали её, подчиняясь купцу.

Иресса была достаточно смышленой женщиной, чтобы понимать невиновность бедных людей. Плакать, стонать и умолять казалось бессмысленно – каждый лишний звук только больше раздражал «исполнителей», заставляя причинять дополнительную боль. Она молча шла по холодной земле, мимоходом поглядывая на зевак у ворот их фермы. Казалось, что люди не помнили её или вовсе никогда не знали, хотя морок прежней «ведьмы» давно рассеялся – выходит, колдун постарался на славу. Упрямая злоба и презрение читались в глазах встречных прохожих. Шли до самой площади. Сумерки сгущались, но впереди довольно ярко пылал костер.

* * *

Иресса внезапно рассмеялась с явными истерическими нотками в голосе. Толпа отшатнулась.

– Серьёзно? Костёр, по-вашему, это спасение?! – и снова захохотала.

Это уже слишком. Она не может умереть вот так глупо, по обвинению в «ведьмовстве», к которому всю жизнь стремилась, но так и не достигла.

– Руки словно крыла, опусти рукава, платье в пол, не гляди, от беды отведи… – затянула вдруг сухонькая старушонка. Иресса узнала её, конечно, как и всех остальных присутствующих. Матушка Золя, звали её так. Местные считали старушку праведной и мудрой, но вместе с тем поговаривали о небольшом умственном помешательстве.

Работники купца подвели ведьму к столбу и закрепили цепь. Мужики быстро разложили подготовленный хворост, а один из них вытащил небольшое полено из полыхающего рядом костра и бросил на сухой валежник.

Вокруг Ирессы взвились птицы, они носились с криками в ночной тишине; усилился ветер, ясное небо с луной заволокло тучами. Даже погода взялась доиграть нелепую пьесу её жизни. Иресса уже не могла остановиться и потеряла контроль – она хохотала во весь голос, когда жар от пламени начал подбираться к ступням.

– Танец смерти твоей разнесёт суховей! И огонь от костра – избавленья пора, ты пляши, раз жива, ты гори, как трава! – Кричала Золя, и люди подхватывали её песню, покачиваясь вправо-влево, точно исполинские волны.

Пламя жадно цеплялось за ноги. Иресса действительно будто танцевала, пытаясь убраться от огня. Она перестала смеяться и закричала, чувствуя боль от ожогов на ступнях. Толпа не унималась, будто в трансе подпевая:

Вот и вышел твой срок,

Будет ведьме урок:

Ты, огонь, догорай,

Жизнь её забирай,

Тьму из глаз выгоняй

И нас, мирных, спасай!

Внезапный ливень хлынул стеной, разметав толпу и потушив огонь. Столбы дыма, шипя и извиваясь, поднимались вверх серыми змеями. Ведьма осталась жива. Но Никола не собирался отступать: он схватил железный прут у ближайшей кузни и с яростным воплем кинулся на Ирессу.

Женщина зажмурилась. Секунда, две, три – смерть не наступала. Ливень не прекращался. Он падал вниз стрелами настолько плотно, что Иресса, открыв глаза, с трудом различила Николу, лежащего в обнимку с прутом. Он спал, как и другие зеваки, не разбежавшиеся от ливня. Женщина заплакала, повиснув на цепи, стараясь подогнуть обожжённые ноги.

– Лалита, Агата, покажитесь, – проговорила она наконец.

Из-за угла торговой лавки вышли две женщины: высокая статная Агата и хрупкая голубоглазая Лалита.

– Ну здравствуй, сестрёнка, – проворчала старшая, приблизившись, и одним касанием разорвала цепи. – Крепко ты впуталась.

– Бедняжка, я так переживала! – Заворковала Лалита, которая всегда была чувствительной и ласковой.

Сестры подхватили Ирессу под руки, чтобы обожжённые ноги сестры не касались земли, бережно и осторожно. Пострадавшая больше не могла вымолвить ни слова, погрузившись в беспамятство.

Спрятавшись в заброшенной избушке, сёстры подождали, пока Иресса немного придёт в себя, наскоро подлечили ожоги и все вместе покинули селение до первого луча солнца.

* * *

Оставшиеся на той земле Никола со своими работниками и прочие жители уже спустя час после сонного оцепенения совершенно ничего не помнили. Лалита постаралась, и всё произошедшее показалось им сном, оставив в головах жителей привычный образ жизни, без ведьм и колдунов.

Колдун убрался из деревни ещё накануне, когда «Агга» не явилась на встречу; он воспринял это как личное оскорбление и, не зная всей сути, устроил коровий мор, внушил Николе и ближайшим людям нужную мысль, подставив «ведьму». После этого ушёл в соседнее село и думал вернуться через пару недель. Он, сам того не зная, помог открыть вход в Незримый Проклятый мир, где была Ая. Хотя Колдун собирался всего лишь установить заклятье на территории будущей дуэли. По замыслу, если бы Агга всё же пришла и ударила первой, её отбросило бы и оглушило собственное заклятье.

Чуть опоздавшие сёстры, на том же самом месте, на границе наведённого Колдуном заклятья, решили вызвать «сонное» видение – этим иногда пользовалась Лалита, ведь иначе воздействовать на людей она не могла.

Зов через сон вышел немного не таким, как ожидала Иресса: как только Лалита увидела сестру в безобразном виде, то без лишних вопросов просто втянула её «назад», и будь это реальный мир – Иресса проснулась бы в том месте, где уснула. Однако она во плоти вернулась туда, откуда пришла, то есть к дому Николы, а сестра, испугавшись не на шутку, поторопила Агату, и те сразу выдвинулись на помощь.

Спустя день после костра, Иресса поведала родным ведьмам об Ае и странном заклятье, что настигло бедняжку. Агата пожала плечами, мол, никогда не слышала о таком. Лалита грустно сказала, что её дар не способен проникать в чужие миры, а Ирессе просто повезло в тот единственный раз, когда магия сна вступила в контакт с нагромождением других магических «зарядов» и подействовала таким странным образом. Не один день думала женщина о новой подруге, даже отважилась специально уснуть и попробовать во сне приблизиться к девушке под контролем Лалиты. Но ничего не выходило. Тогда Агата, глядя на бесплодные попытки сестёр, изрекла одну простую истину:

– Иресса, это всё глупости. Извини, Лалита, но это так. Помочь бедняжке можно только одним путём: убить того, кто наложил заклятье. Они ведь связаны крепкими узами, если всё это правда. Мы здесь ничем не поможем.

Глава 8

Ромэн увидел Аю снова в полдень, но теперь без стеснения и страха подлетел в виде сокола близко, приземлился на скамью рядом с девушкой. На Королевну выжидающе уставились два желтых глаза. Ая без слов обратила юношу, и тут же отвернулась.

– Здравствуй…

– Здравствуй, Ая. Знаешь, я хотел…

– Погоди, я принесу тебе одежду.

Облачившись в тот же костюм, что и в прошлый раз, Ромэн продолжил свою речь.

– Я только хотел увидеть тебя. И, прошу, не отправляй меня обратно так внезапно, мой сокол будто с ума сошел в тот раз, я не мог им управлять. Я бы хотел провести с тобой весь день, и этого было бы так мало… Но, боюсь, с рассветом сам испарюсь. Правда, толком не понимаю, как это происходит…

Юноша тараторил, сбивался, но смотрел на девушку и не мог отвести взгляд, он отчаянно хотел взять её за руку, обнять – но пока боялся, сам не зная, чего. Ая слушала гостя, едва заметно улыбаясь. Он был искренен, откровенен, и она нуждалась в нем, как в собеседнике и единственном друге.

Девушка предложила присесть на скамью у раскидистого дерева, где она проводила много времени за чтением и вышивкой, если позволяла погода.

– Ты сильный маг, но тебе нужно множить и укреплять свою силу, познавать её. Кто научил тебя летать в соколе?

– Никто, я сам. Я даже не представляю, откуда во мне эта сила? Мои родные, близкие, все, кого я знаю – обычные люди. А про поколение предков мне мало известно: так уж вышло, что смерть забрала их рано. Мои родители переехали из залива Джордиса, а это земля в другой стране.

Ая задумалась о том, что она и сама мало что знает о своей родне из прошлого, почему-то никто не упоминал о них. И это действительно странно, ведь все знатные семьи обычно кичатся родством с той или иной ветвью известных людей, вывешивая гобелены и портреты в своих замках и торжественно произнося девиз рода на любом значимом празднике. Это присутствовало и у Аи, но в меньшей степени, чем у других. Только ни гобелен, ни портрет все равно не отразят истинную сущность человека.

– Сейчас не у кого спросить, – закончил юноша, – моему отцу уже за семьдесят, и даже он мало что рассказывал о поколениях нашей семьи.

Они сидели на скамье, иногда касаясь друг друга кончиками пальцев, словно бы случайно, вели неспешную беседу, но в сердце Ромэна бушевало волнение, трепет, желание взять её нежные маленькие ручки в свои и больше не отпускать ни на миг. Над поляной нависла туча, прикрыв солнце, отчего сразу стало холоднее, по-осеннему зябко, а на девушке надето лишь тонкое приталенное платье цвета позднего заката. Ромэн захотел обнять её, чтобы согреть, но сдержал себя, лишь придвинулся чуть ближе.

– А это неправильно, – ответила Ая. – Я сейчас тоже жалею, что так мало знаю настоящей истории о своем роде. Мне подкинула мысль одна «ведьма». О том, что простые с виду люди только кажутся простыми, мы ничего не узнаем о них, если они сами того не захотят.

– О чем ты?

Ая рассказала ему о внезапной встрече с Ирессой три года назад. Парень был озадачен. Он не слышал о «сквибах», да и вообще очень слабо разбирался во всем многообразии магического мира и его правилах. Он не мог сдержать вопроса, который мучил его с первых дней, когда ее увидел:

– Ая… почему ты здесь?

Королевна молчала. Довериться ему, что впустить в свое сердце надежду. Для начала. Но она решилась.

Девушка пригласила Ромэна в дом, где угостила чистой родниковой водой. Когда сумерки охватили крепкими объятиями её маленький мирок, она начала свой рассказ. Едва юноша поднимал на Королевну взор или прикасался к тонкой руке, щёки предательски заливались румянцем от смущения и желания. Раньше он не испытывал подобных чувств ни к одной девушке. Но каждое слово истории впечатывалось в сердце юноши и причиняло боль, словно это всё происходило перед его глазами.

– Я убью колдуна, – мрачно сказал Ромэн.

Вскоре сокол вновь забрал его.

* * *

Спустя пару ночей, леди Плэмери отправилась к ведуну, на сей раз одна. Старик-муж захворал, и Милора была приставлена ему на подмогу. Постучавшись в дверь лачуги, женщина судорожно глотнула ночной воздух.

Ведун открыл быстрее, чем в прошлый раз, и выглядел он совсем иначе: чистая опрятная одежда, выбритое свежее лицо, постриженные волосы, полуулыбка на губах и приятный аромат духов. Леди в первое мгновение подумала, будто обозналась. Не в ту избушку постучала, не в том лесу, не в той стране.

– Доброй ночи, леди, – произнёс он бархатистым голосом. Жестом пригласил войти.

Убранство лачуги также разительно отличалось от позавчерашнего: чистота до блеска, изящная добротная мебель вместо шкуры и тряпья – обстановка ничуть не хуже, чем в доме самой леди. Хотя снаружи оставалась той же убогой избушкой.

– Э… Вы ведь ведун, верно? – Уточнила женщина, с опаской оглядывая просторное помещение. – Я была у вас здесь… ну, то есть, у вас… недавно…

– Я знаю, зачем вы здесь, – ответил галантный мужчина. Леди показалось, что он стал немного выше ростом. Тёмные волосы с несколькими седыми прядями, без проплешин, зачёсаны назад, у голубых глаз собрались лучики едва заметных морщинок, синий костюм без лишних деталей и вышивок подчёркивал хорошее телосложение. – В прошлый раз вы застали меня не в лучшем виде – приношу свои извинения. У вас ко мне дело, я помню.

Леди Плэмери выдохнула.

– Понимаете, это действительно очень важно для меня. И вот, – она извлекла из-под плаща мешочек, – здесь украшения, они баснословно дороги, уверяю вас. И я буду рада вручить их вам, если только…

– Нет. Нет. И ещё раз нет.

– Что?

– Я сказал – нет. Мы же ещё позавчера с вами выяснили, что деньги и побрякушки меня не интересуют, разве не так?

Леди Плэмери почувствовала тонкую сеточку страха и мурашек, опутывающую её с головы до ног. Несмотря на внешний вид, сегодня ведун пугал куда больше.

– И мне безразличны, на самом деле, ваши принципы и взгляды. Я готов оказать вам услугу, но так же, как и вы окажете мне.

Женщина попятилась к двери.

– Я не стану спать с вами. Я замужем!

– Я только что сказал, что мне плевать. – Ведун надвигался на неё с ухмылкой. Затем резко остановился и, изменив выражение лица, мечтательно произнёс:

– Хотя… ах, эта женская переменчивость… ну ладно, уговорили, дорогуша. Я окажу вам услугу и не стану требовать «оплату».

Леди Плэмери не поверила своим ушам.

– Вы серьёзно?

– О да, слово джентльмена. Ну так что, вы принесли перо?

Женщина стянула перчатку со своей руки и вытянула оттуда бурое пёрышко.

– Так-так… и что же хотите знать, моя обольстительная гостья?

Леди Плэмери слегка смутилась. Она пришла сегодня лишь потому, что надеялась начать разговор с «чистого листа». Ведун был странным и загадочным. Женщина отметила, что сейчас он походил на учителя, мудрого и благородного. Но вместе с тем она боялась, как бы этот человек снова не обратился в то волосатое существо и не накинулся на неё с самыми неблагопристойными намерениями.

– Я бы хотела узнать, связана ли эта птица с магией? И если да, то какова она, есть ли в ней зло? И как уберечь сына от этого?..

– Ну-ну, не так быстро. Я постараюсь ответить на главный вопрос, он был у вас первым.

Леди Плэмери кивнула. Хотя бы что-то.

Ведун взял с полки пустую чистую высокую склянку, опустил в неё перо и прошептал несколько непонятных слов, взмахнул руками и резко опрокинул склянку на пол, от которой потом остались мелкие осколки.

Перо взвилось под потолок и свободно парило там добрую минуту, словно и не собираясь подчиняться силе притяжения. Затем резко упало на стол, словно кусок железа.

– Что это означает?

Ведун задумчиво посмотрел на перо: оно приобрело оттенок впитавшейся крови. Повертел в руках, а затем коснулся заострённым концом ладони леди Плэмери. Та вздрогнула от неожиданности, и в месте укола разлилось тёмное пятно.

– Да что это значит?! – вскрикнула она, пытаясь стереть с кожи чёрную кляксу.

– Это магия. Но не простая. Не могу пока понять большего. Ясно лишь, что всё связано.

– Что связано, что? – нервно спросила она, пытаясь вытереть руку о плащ. Тёмное пятно стало красным, но на ткани не отпечаталось и следа. А спустя секунду исчезло совсем. Глаза леди Плэмери отказывались верить увиденному.

– Вы связаны, дорогуша. Или он. Или ещё кто-то…

– Кто?

– Кто с кем?

Ведун заложил руки назад и шагал из угла в угол, размышляя вслух и игнорируя вопросы взвинченной женщины. Останавливаясь возле шкафа со склянками, наполненными разноцветными жидкостями, он касался пальцами некоторых из них и снова мерил комнату шагами.

– Связь между вами и сыном, сыном и птицей, и… кем-то ещё. Замешан кто-то. Но не по своей воле… хотя…

Леди Плэмери уже ничего не понимала. Она подошла к лавке и без приглашения села, положив руку на стол, ладонью вверх, будто вновь хотела разглядеть исчезнувшее пятно.

– Но это всё, что можно понять из одного лишь пера.

– Вы можете увидеть больше, если будет…

– Правильно мыслите, душечка. Я многое смогу, будь у меня целая птица.

– Но…

– Но это всё не сразу, драгоценная моя. Я уверен, вы можете принести что-то ещё. Скажем… завтра? По крошечке, по осколочку мы сможем лучше прояснить картину.

– Я могу принести что-то из клетки, думаю. Только теперь, когда стало известно, что здесь замешана магия – не опасно ли всё это?

– Если бы вы боялись опасных последствий, вряд ли я видел бы вас здесь одну, в тёмном лесу, в моем доме, особенно после первого знакомства… не так ли?..

Ведун лукаво усмехнулся, отчего у леди Плэмери мурашки вновь побежали по телу. Условившись вернуться на другую ночь, женщина поспешила уйти, а ведун проводил её задумчивым взглядом.

* * *

Ая рассказала Ромэну ещё и часть той полузабытой, даже будто надуманной, как иногда казалось, истории, от которой до сих бросало в дрожь. Она каждый день, после своего проклятого изгнания в иной мир, по крупицам собирала обрывки туманных воспоминаний о первом дне, когда Тонкс привёз её в лес, в свою хижину.

Тогда девочка и вправду могла думать только о том, что учитель – сумасшедший старый колдун, который похитил её с одной целью. Зайдя в дом по вежливому приглашению, Ая молча села на стул у самого входа. О чём был разговор и что происходило в первые минуты – не столь важно. Сейчас Ая не могла вспомнить, но ничего вроде бы страшного, по крайней мере, по ощущениям.

Но в полночь началось жуткое действо. Он опоил её зельем, и она уснула. Проснулась уже в цепях на шее, руках и ногах, лёжа на овальном камне, холодном и шершавом, который, как она помнила, каждую секунду забирал у неё жизнь. Платье оказалось разорвано в нескольких местах и походило на лохмотья. На теле были начерчены неизвестные символы дурно пахнущими чернилами, а несколько знаков на руках и ногах кровоточили – их вырезали прямо на плоти. Кругом царила темень.

Девочка приходила в себя и тут же теряла сознание. Камень становился холоднее и словно бы острее, причиняя дополнительную боль. Лицо чародея она совсем не видела, не помнила, только чувствовала повсюду запах крови и ядовитых зелий. А ещё его голос, бормотание, повторяющиеся фразы: «Сутки там пробудет – дом родной забудет».

Ая закрывала глаза ладошками в темноте и старалась не дышать. Ещё один момент девочка запомнила, когда совсем ослабела и перестала реагировать на звук, запах и боль: она покинула своё тело и спустя мгновение вернулась в человеческую оболочку уже с новой неизведанной силой.

Тонкс довольно захохотал и, как Создатель, обошёл свое творение кругом.

– Молодец, девочка, – промурлыкал он, – ну ладно, отдыхай. Скоро посмотрим, на что ты сгодишься.

И свет сознания померк. Но последняя пролетавшая мысль была тверда, как алмаз:

«Это не мой родной дом».

Чародей провёл обряд по всем правилам. По древнейшим, разгаданным за десять долгих лет, рунам. Все условия выполнены. Предстояло ещё много работы и не один месяц ожидания. Но задуманное стоило того, как убедил себя Тонкс. Тем более, дальше будет легче: девчонка ничего не должна помнить о прошлой жизни, о родных (никаких лишних эмоций, сожалений и чувств) и воспринимать новую жизнь как данность, естественный и единственный возможный вариант. При этом заложенные в человеке знания и таланты, а также любимые увлечения и характер оставались неизменными и при правильной подготовке лишь развивались и совершенствовались. А частичка вложенных в обряд заклинаний наделяла простого смертного способностью к магии.

Это обещали руны.

Но не всё случилось так: одна маленькая закорючка оказалась ошибкой, досадным промахом, который допустил другой великий чародей, создатель этого сложного, многогранного заклинания, спрятавший его части по свету.

И чародей об этом не знал: Ая помнила всё и всех с самого начала, но долгое время эти знания и воспоминания не вызывали эмоций, пылились на полках сознания подобно ненужным старым книгам. Когда Ая научилась некоторым простым заклинаниям и познала свою силу, прошлая жизнь ворвалась в её разум и потрясла девушку. А потом ей попалась на глаза та книга об иллюзионистах…

* * *

Ромэн вернулся в замок лишь перед самым рассветом. Сокол устал, он даже не обратил внимания на еду и моментально уснул, несмотря на гомон других птиц, едва дверь птичника закрылась. Теперь юноша по возвращении был бдителен и осторожен: всегда сам проверял, где птица, всё ли на своих местах и крепки ли замки. Удовлетворенный, он на цыпочках собрался прошмыгнуть в свои покои, но тень внизу, у окраины дороги, уходящей в лес, изменила его планы.

Замок стоял на высоком холме, и с любой точки было прекрасно видно, что происходит на этом малолюдном пути, ведь он вел в чащу, и добрые люди и купцы обходили это пагубное место стороной. Все приезжие предпочитали другую дорогу, даже соседи, жившие за лесом, пользовались объездной тропой.

Ромэн затаился у колонны открытого коридора. Тень медлила. Густые кроны деревьев в предрассветных лучах слегка скрывали её. Пеший, без поклажи и очевидного оружия, в плаще с капюшоном на голове. Юноша обошел коридор и выглядывал теперь с другого края, но человек исчез. Странно. Нужно быть начеку. Придя в комнату, Ромэн обхватил голову руками и кружил так, будто потерял контроль над собой, затем плюхнулся на кровать и простонал в голос.

Как все запуталось за такое короткое время! Узнавая о жизни Аи новые детали, его не покидало предчувствие близкой беды. Но назад дороги нет, и Ромэн ни за что не поменял бы свой путь, лишь бы избежать проблем.

Короткие встречи до сумерек её мира – это все, что осталось им, если он не научится владеть своей силой.

Из послушного и мечтательного юноши, иногда примеряющего на себя роль менестреля, он должен стать тем, кого хотел бы видеть отец: суровым мужчиной, воином, героем. Вместе с тем, Ромэн задумал не только освободить Аю из магического купола сотворенного мира, но и наказать её обидчика, мужа-чародея. Как добиться этих целей, юноша пока еще не знал. Да и на пути возникла неожиданная преграда – это заботливая матушка. Не сомневаясь, что делает только благо и желает счастья, она могла нарушить едва установившуюся сказочную связь.