Buch lesen: «Дом на холме»

Dear friends

 
Dear friends, reproach me not for what I do,
Nor counsel me, nor pity me; nor say
That I am wearing half my life away
For bubble-work that only fools pursue.
And if my bubbles be too small for you,
Blow bigger then your own: the games we play
To fill the frittered minutes of a day,
Good glasses are to read the spirit through.
 
 
And whoso reads may get him some shrewd skill;
And some unprofitable scorn resign,
To praise the very thing that he deplores;
So, friends (dear friends), remember, if you will,
The shame I win for singing is all mine,
The gold I miss for dreaming is all yours.
 

Друзьям

 
Друзья, не тратьте на упрёки слов,
Мне не нужна ни жалость, ни совет,
Пусть на воздушный замок – дар глупцов
Истратил я счастливых много лет.
Пусть он для вас и мал, и неказист,
Но мелочи, в которых жизнь прошла,
Являют всем, насколько дух наш чист,
Правдивей, чем иные зеркала.
 
 
Пусть кто-нибудь мои стихи прочтёт —
Он выгод для себя не обретёт,
Но то, что презирал, благословит…
Пусть за стихи я обречён на стыд —
Чего лишился, жизнь отдав мечтам —
Друзья мои, я оставляю вам!
 

Перевод П. Ефимовой

The story of the ashes and the flame

 
No matter why, nor whence, nor when she came,
There was her place. No matter what men said,
No matter what she was; living or dead,
Faithful or not, he loved her all the same.
The story was as old as human shame,
But ever since that lonely night she fled,
With books to blind him, he had only read
The story of the ashes and the flame.
 
 
There she was always coming pretty soon
To fool him back, with penitent scared eyes
That had in them the laughter of the moon
For baffled lovers, and to make him think —
Before she gave him time enough to wink —
Her kisses were the keys to Paradise.
 

Рассказ о пламени и золе

 
Откуда, и когда, и почему
Она явилась – пусть судачит свет.
Что любит он, достаточно ему,
Жива ль, мертва ль, верна ли или нет!
Как первородный грех, рассказ тот стар, —
С их первой ночи он и слеп, и глуп,
Един финал истории: пожар
Лишь уголь оставляет да золу.
 
 
Пусть сотни раз вернётся, обольстит,
Изобразив в глазах притворный стыд!
Небесная, неверная луна
С улыбкой лживой! Но она- одна…
И думать ли об этом, ведь на миг
Он рай в её объятиях постиг.
 

Перевод П. Ефимовой

On the night of a friend’s wedding

 
If ever I am old, and all alone,
I shall have killed one grief, at any rate;
For then, thank God, I shall not have to wait
Much longer for the sheaves that I have sown.
The devil only knows what I have done,
But here I am, and here are six or eight
Good friends, who most ingenuously prate
About my songs to such and such a one.
 
 
But everything is all askew to-night, —
As if the time were come, or almost come,
For their untenanted mirage of me
To lose itself and crumble out of sight,
Like a tall ship that floats above the foam
A little while, and then breaks utterly.
 

В ночь после свадьбы друга

 
Когда я буду стар и одинок,
Пожалуй, что не стану горевать,
Ведь, слава Богу, не придется ждать
Плодов от зерен, что посеять смог.
Не знаю, будто чёрт меня стращал,
И вот я здесь, друзья уж за столом
Бесхитростно беседуют о том,
Кому же я все песни посвящал.
 
 
Нет, всё не так, но час приходит мой:
Пустые представленья обо мне
Забылись и пропали с глаз долой,
От миража ни капли не осталось,
Как парусник, взлетевший на волне,
Внезапно разбивается о скалы.
 

Перевод Е. Матвеева

The house on the hill

 
They are all gone away,
The House is shut and still,
There is nothing more to say.
 
 
Through broken walls and gray
The winds blow bleak and shrill:
They are all gone away.
 
 
Nor is there one to-day
To speak them good or ill:
There is nothing more to say.
 
 
Why is it then we stray
Around the sunken sill?
They are all gone away,
 
 
And our poor fancy-play
For them is wasted skill:
There is nothing more to say.
 
 
There is ruin and decay
In the House on the Hill:
They are all gone away,
There is nothing more to say.
 

Дом на холме

 
Они ушли совсем,
Заброшен дом и сад,
Нет слов и голос нем.
 
 
И сквозь обломки стен
Ветра во тьме шумят:
Они ушли совсем.
 
 
Ни хорошо, затем,
Ни плохо не сказать:
Нет слов и голос нем.
 
 
Тогда в окно зачем
Свой направляем взгляд?
Они ушли совсем.
 
 
Ни тех людей, ни сцен
Нет смысла представлять:
Нет слов и голос нем.
 
 
Дом на Холме лишь тлен,
Руины и распад:
Они ушли совсем,
Нет слов и голос нем.
 

Перевод Е. Матвеева

Luke Havergal

 
Go to the western gate, Luke Havergal,
There where the vines cling crimson on the wall,
And in the twilight wait for what will come.
The leaves will whisper there of her, and some,
Like flying words, will strike you as they fall;
But go, and if you listen she will call.
Go to the western gate, Luke Havergal —
Luke Havergal.
 
 
No, there is not a dawn in eastern skies
To rift the fiery night that's in your eyes;
But there, where western glooms are gathering,
The dark will end the dark, if anything:
God slays Himself with every leaf that flies,
And hell is more than half of paradise.
No, there is not a dawn in eastern skies —
In eastern skies.
 
 
Out of a grave I come to tell you this,
Out of a grave I come to quench the kiss
That flames upon your forehead with a glow
That blinds you to the way that you must go.
Yes, there is yet one way to where she is,
Bitter, but one that faith may never miss.
Out of a grave I come to tell you this —
To tell you this.
 
 
There is the western gate, Luke Havergal,
There are the crimson leaves upon the wall.
Go, for the winds are tearing them away, —
Nor think to riddle the dead words they say,
Nor any more to feel them as they fall;
But go, and if you trust her she will call.
There is the western gate, Luke Havergal —
Luke Havergal.
 

Люк Хэвергол

 
Люк Хэвергол, да, к западным вратам,
Туда, где плющ багряный льнет к стенам,
Иди и жди, что сумрак принесет.
О ней зашепчут листья, горсткой слов
Задевши, опалив, падут к ногам;
Иди же, зов ее услышишь там.
Люк Хэвергол, да, к западным вратам,
К вратам, к вратам.
 
 
Нет, не горит восток небес зарей,
Рассвет не сломит ночи огневой.
Смотри, стекается на запад мрак,
И мглу поглотит мгла. Бог, как-никак,
Сорвал хоть лист – покончил сам с собой;
Почти такой же ад, как рай, большой.
Нет, не горит восток небес зарей,
Нет, не зарей.
 
 
Из мира мертвых выйдя, говорю,
Теперь я поцелуй с тебя сотру,
Что обжигает пламенем чело,
Слепит, – иди куда давно влекло.
Да, можно быть с ней рядом в том долу —
Путь горький, вере все ж он по нутру.
Из мира мертвых выйдя, говорю,
Я говорю.
 
 
Ворота западные, Хэвергол,
На стенах огненный плюща узор,
Доверься и ее услышишь зов.
Не бейся над загадкой мертвых слов,
Падут пусть листьями, что ветер смел,
Сметает, больше их не тронь. Пошел!
Ворота западные, Хэвергол,
Люк Хэвергол.
 

Перевод А. Кавериной