Buch lesen: «Самые интересные истории 19 века»
Детективные истории из реальной жизни
Побег в Техас (авт. Артур Трейн)
Бегство и экстрадиция Чарльза Ф. Доджа, бесспорно, повлекли за собой одну из самых необычных битв с правосудием в истории уголовного права. Средства, которыми располагали те, кто был заинтересован в побеге заключенного, были неограничены, и главный заговорщик, ради безопасности которого был похищен Додж, был настолько влиятельным в политических и криминальных кругах, что ему почти удалось бросить вызов прокурору округа Нью-Йорк, даже при поддержке военного и судебного аппарата правительства Соединенных Штатов. Ибо в то время, когда Додж совершал побег, одного шепота Хаммеля было достаточно, чтобы сухие кости многих влиятельных и якобы уважаемых чиновников затрещали, а язык в ужасе прилип к небу.
(Офис окружного прокурора в Нью-Йорке, несомненно, является одной из лучших сторожевых башен, с которых можно наблюдать "реальные детективные истории").
Артур Трейн, бывший когда-то членом этого прокурорского штаба, имеет возможность записать несколько любопытных и захватывающих "правдивых историй преступлений". Ничто так не походит на вымысел, при том, что это истинная правда, несмотря на драматический интерес, как представленный здесь "Побег в Техас".
Те, кто читали газеты несколько лет назад, помнят имена Абрахама Хаммеля и Чарльза Ф. Доджа. Последний, железнодорожный кондуктор, который якобы лжесвидетельствовал по указанию первого, известного как одного из самых блестящих и наименее щепетильных адвокатов в этом городе. Одной из самых больших амбиций окружного прокурора Джерома было привлечь Хаммеля к ответственности. Такая возможность была. Если бы только Доджа можно было заставить свидетельствовать в суде об этом лжесвидетельстве, то Хаммеля, несомненно, осудили бы за преступление, которое не только лишило бы его адвокатской профессии, но и посадило бы в тюрьму.
Додж убежал и исчез, когда шторм, казалось, вот-вот разразится. Где же он был? Кто мог найти и вернуть его вопреки желанию Эйба Хаммеля? РЕДАКТОР.)
Кто мог совершить то, в чем закон был бессилен? Хаммель. Кто мог загнать на край света людей, на которых раньше не лежала и тень сомнения? Хаммель. Кто диктовал начальникам полиции иностранных городов, что они должны или не должны делать в тех или иных случаях, и кто мог движением пальца вызвать в свою похожую на темницу контору в Нью-Йоркском Лайф-Билдинг, куда его переселила фирма с Сентер-стрит? Самый выдающийся юрист, самый выдающийся гражданин? Конечно, нет, только Хаммель. И теперь Хаммель боролся за свою жизнь. Единственным человеком, стоявшим между ним и железными прутьями Блэквеллс Айланд, был Чарльз Ф. Додж – человек, которого он похлопал по колену в своем кабинете и назвал "талисманом", когда по роду своей деятельности нуждался в небольшом лжесвидетельстве, чтобы помочь богатому клиенту.
Хаммель в ужасе задействовал все ресурсы, к которым за сорок лет практики были привязаны его крошечные щупальца. Кто скажет, что, хотя он и делал вид, и каждый вечер легкомысленно развлекался в Tenderloin, он не был уверен, что в конце концов эта опасность исчезнет, как и другие, которые время от времени угрожали ему во время его преступной карьеры? Но Хаммель прекрасно понимал упорство человека, решившего избавить Нью-Йорк от его пагубного влияния. Его Немезида преследовала его. В его снах, если он вообще когда-нибудь видел сны, она, вероятно, принимала облик широкоплечего окружного прокурора, в тени офисного здания, где мелкий мошенник занимался своим делом. Если бы ему сказали, что эта Немезида на самом деле веселый человек небольшого роста с круглым румяным лицом и блестящими голубыми глазами, то он бы рассмеялся так искренне, как только мог. Но таков был факт. Маленький человек, похожий не столько на детектива, сколько на коммивояжера, продающего Масло Св.Питера или еще что-нибудь, с манерами столь же мягкими и голосом столь же мягким, как весенний зефир, который всегда снимал шляпу, когда входил в контору, казалось бы, застенчивый до самоуничижения, был тем, кто взял Чарльза Ф. Доджа у границ Мексики и держал его железной хваткой, несмотря на всех тех к кому Хаммель мог обратиться за помощью, от жуликоватых полицейских чиновников и продажных судей, до банд головорезов под видом шерифского отряда, боровшихся за его освобождение.
Джесси Блочер не работает в округе Нью-Йорк и по деловым соображениям не желает, чтобы его нынешний адрес был известен. Приезжая в Нью-Йорк, он время от времени заглядывает в кабинет писателя, чтобы выкурить сигару и дружески поболтать о старых временах. И когда он сидит там и так скромно и с таким тихим юмором рассказывает о своих приключениях с техасскими рейнджерами среди усеянных кактусами равнин штата Одинокая звезда (Техас), даже тому, кто знает правду, трудно поверить, что этот человек-один из величайших детективов, или, скорее, один из самых способных, находчивых, ловких и сообразительных рыцарей приключений, которые когда-либо отправлялись на, казалось бы, невыполнимое задание.
Нет необходимости объяснять, каким образом окружной прокурор обнаружил существование "Джесси", как мы его знали. Достаточно сказать, что в субботу утром, 23 июля 1904 года, ему были вручены соответствующие верительные грамоты и даны инструкции немедленно отправиться в Новый Орлеан, штат Луизиана, и "найти", если это было в человеческих силах, Чарльза Ф. Доджа, обвиняемого в лжесвидетельстве и потенциально главного свидетеля против Абрахама Х. Хаммеля по обвинению в заговоре. Ему было сказано коротко и по существу, что, несмотря на официальные сообщения из полицейского управления Нью-Йорка и Нового Орлеана об обратном, есть основания полагать, что Додж живет, хотя и не зарегистрирован, в отеле "Сент-Чарльз" в указанном городе. Ему было дано неполное и неточное описание Доджа, и он был предупрежден о необходимости соблюдать крайнюю осторожность, чтобы никто не узнал о его миссии. Как только Доджа обнаружат, он должен будет держать его под наблюдением и немедленно телеграфировать в Нью-Йорк.
Таким образом, Джесси покинул город в тот же день в 16.45 и прибыл двумя днями позже, в 9.15 утра понедельника, в Новый Орлеан, где он направился прямо в отель "Сент-Чарльз", зарегистрировался и получил номер 547 на пятом этаже. Где-то в отеле был спрятан Додж. Вопрос был в том, как его найти. Целый час Джесси сидел в фойе отеля и задумчиво наблюдал, как посетители приходят и уходят, но не видел никаких признаков своей добычи. Затем он встал, надел шляпу и отправился на поиски канцелярского магазина, где за два цента купил ярко-красный конверт. Затем он зашел в контору билетного спекулянта, взял визитную карточку владельца и написал на обороте записку Доджу, предлагая ему дешевый транспорт до любой точки, которую он пожелает. Вооружившись этим, он вернулся в гостиницу, подошел к конторке, небрежно просмотрел несколько телеграмм, разложенных на стойке, и, когда клерк повернулся к нему спиной, незаметно положил на стойку записку, адресованную Чарльзу Ф. Доджу. В конторе было полно народу, гости постоянно сдавали ключи и получали почту, и пока Джесси наблюдал за развитием событий, клерк обернулся, нашел записку и быстро положил ее в ящик номер 420. Очень простая схема сработала, и клерк совершенно бессознательно указал номер комнаты, которую занимал Додж.
Джесси, не теряя времени, поднялся на четвертый этаж, осмотрел комнату номер 420, вернулся к столу, сказал портье, что недоволен назначенной ему комнатой, и попросил, чтобы ему предоставили комнату номер 421, 423 или 425, одну из которых он, по его словам, занимал во время предыдущего визита. После некоторого обсуждения клерк выделил ему комнату номер 423, которая была почти прямо напротив комнаты Доджа, и детектив сразу же приступил к наблюдению за появлением беглеца.
Не прошло и часа, как дверь отворилась, и Додж с компаньоном, впоследствии оказавшимся Э. М. Брэкеном, по прозвищу Брэдли, агентом, нанятым Хау и Хаммелом, вышли из комнаты, подошли к лифту и спустились в столовую на втором этаже. Джесси подождал, пока они благополучно устроятся за завтраком, а затем вернулся на четвертый этаж, где дал горничной чаевые, сказав, что оставил ключ в конторе, и убедил ее отпереть дверь номера 420, что она и сделала, предположив, что именно Джесси покинул комнату в компании Доджа. Содержимое комнаты убедило Джесса, что он нашел Доджа, так как он обнаружил там две ручки с именем Доджа, а также несколько писем на столе, адресованных ему. Детектив вернулся в холл и немного поговорил с горничной.
– Пожилой мужчина, сопровождавший вас, сильно болен, – сказала она. – Как он сегодня?
– Ему немного лучше, – ответил Джесси.
– Да, сегодня он выглядит получше, – добавила она, – но вчера ему было очень плохо. Конечно, он из комнаты дней пять или шесть не выходил.
Это утверждение подтверждалось внешностью Доджа, потому что он выглядел изможденным и измученным.
Теперь Джесси был уверен, что нашел Доджа, несмотря на сообщения полиции Нового Орлеана об обратном, и он также был уверен, что беглец слишком болен, чтобы немедленно покинуть отель. Поэтому он телеграфировал своему начальству, что обнаружил Доджа и что тот болен в отеле "Сент-Чарльз".
В три часа дня Джесси получил следующую телеграмму из Нью-Йорка:
“Департамент полиции Нового Орлеана утверждает, что подозреваемого там нет. Он уехал в Мексику три недели назад. Выясните точное место расположения и сразу же телеграфируйте”.
Джесси тут же ответил:
“Никаких сомнений относительно личности подозреваемого и его присутствия здесь в данный момент”.
Теперь он взял на себя задачу держать свою добычу под абсолютным наблюдением днем и ночью, и эта обязанность с этого момента продолжалась в течение почти десяти месяцев.
Весь остаток дня и всю ночь Додж и Брэкен оставались в номере 420, а вечером их посетили несколько незнакомцев, в том числе полицейский в штатском из полицейского управления Нового Орлеана. Маленький Хаммел, обедая на Лонг-акр-сквер в ярком свете Бродвея, нажимал какую-то невидимую кнопку, которая передавала силу его влияния даже полицейскому правительству города, расположенному в двух тысячах миль отсюда.
На следующий день, 26 января, около 8.40 утра Додж и Брэкен спустились в вестибюль. Брэкен вышел из отеля, оставив Доджа оплачивать счет в окошке кассы, и Джесси услышал, как он заказал такси до станции "Сансет Лимитед" Южнотихоокеанской железной дороги в 11.30 и распорядился, чтобы его багаж убрали из номера. Джесси сделал то же самое.
Тем временем Брэкен вернулся и ровно в 11 утра отправился на вокзал в такси с Доджем. Джесси последовал за ним в другом. Когда они проходили через ворота, детектив мельком взглянул на билет Доджа и увидел, что он был выписан мексиканской национальной железной дорогой. Удалившись в телеграфную контору на вокзале, он телеграфировал в Нью-Йорк следующее:
“Птичка улетает – Сансет Лимитед. Пункт назначения не известен. Я с ним”.
Затем он торопливо купил билет до Хьюстона, штат Техас, и сел в поезд. Компаньон Доджа попрощался с ним, когда поезд тронулся, и теперь задача Джесса состояла в том, чтобы выяснить куда направляется Додж. После некоторых затруднений ему удалось разглядеть весь билет беглеца и таким образом выяснить, что он направляется в Мехико через Игл – Пасс, штат Техас, в то время как от кондуктора Пульмановского вагона он узнал, что Додж взял спальный вагон только до Сан-Антонио, штат Техас.
Пока все шло хорошо. Он знал Доджа, но Додж не знал его, и позже днем он имел удовольствие долго беседовать со своей добычей в смотровом вагоне, где они дружески обсуждали текущие события и спорили о политике с такой же горячностью, как если бы они были путешественниками, случайно оказавшимися в компании друг друга. Додж, однако, ловко уклонялся от любого упоминания о цели своего путешествия.
Когда поезд прибыл в Морган-Сити, штат Луизиана, в 3 часа пополудни, что было первой остановкой, Джесси телеграфировал в Нью-Йорк следующее:
"На Сансет Лимитед с другом. У него есть транспорт до города Мехико, через Орлиный перевал, куда я сейчас еду с ним. Ответьте Бомонту, штат Техас".
Позже во второй половине дня он прислал еще одно сообщение из
Лафайет, Луизиана:
"Видел транспорт друга и точно знаю, куда он едет".
Додж занимал 3е купе спального вагона “Capitola”. Он рано пошел спать.
В Бомонте Джесси не получил никакого ответа на свои многочисленные послания, а когда поезд прибыл в Хьюстон, из Нью-Йорка не пришло ни слова, пока не подошло время отправления. Ожидая практически до последнего, Джесси поспешил к воротам вокзала Юнион-Стейшн в Хьюстоне и купил билет до Сан-Антонио. Когда он выходил из билетной кассы, к нему подбежали начальник полиции Джон Говард и два офицера, озабоченно спрашивая про “Господина Джесси”. Подкрепление прибыло.
Снаружи "Сансет Лимитед" только начинал трогаться от перона. Первые судорожные гудки вырывались из трубы. В поезде Додж мирно спал на своей койке. Джесси, сопровождаемый Говардом, поспешил к кондуктору, который уже готов был вскочить на подножку вагона, и приказал ему придержать поезд, пока беглеца не увезут. После недолгих препирательств кондуктор с ворчанием подчинился, и Додж очнулся от приятных грез о "креольском квартале", в холодной реальности, в которую его вытащил из постели полицейский. Его бесцеремонно вытолкали из спального вагона и отвезли в штаб-квартиру, где он представился и сказал:
– Я знаю для чего я нужен, но я никогда не вернусь в Нью Йорк.
У него на руках была найдена сумма в размере 1563,15 долларов, а также многочисленные письма из юридической фирмы "Хоу и Хаммел" и несколько газетных вырезок, относящихся к его делу.
Додж умолял шефа Говарда не закрывать его, уверяя, что он болен, и предлагал хорошую сумму, если его отвезут в гостиницу и будут охранять до конца ночи. Но то, что "прошло" в Новом Орлеане, не "прошло" в Хьюстоне, и лучшее, что Додж мог получить для себя, была койка в "женской комнате для задержанных" на втором этаже тюрьмы.
Рано утром следующего дня Джесси посетил полицейское управление и впервые встретился с Джорджем Эллисом, шефом полиции Хьюстона, к которому он всегда будет испытывать чувство глубокой благодарности за его активное сотрудничество и верность во многих волнующих событиях, которые последовали. Теперь Додж получил телеграмму из Нью-Йорка, которая была передана Джесси, прежде чем попасть к заключенному, о том, что Хоу и Хаммел посылают адвоката, чтобы помочь беглецу избежать экстрадиции, и сообщают ему, что они наняли господ Ханта и Мейерса в качестве адвокатов, чтобы заботиться о его благополучии. Эти последние немедленно взялись за работу и во второй половине того же дня получили акт “Хабеас корпус” от Нормана Дж.Китрелла, окружного судьи округа Харрис, штат Техас, подлежащий исполнению на следующее утро.
На следующий день, 28 января, Китрелл освободил Доджа из-под стражи.
Джесси предвидел это и немедленно выписал еще один ордер, в результате чего заключенного арестовали еще до того, как он покинул зал суда.
Тем временем в интересах Доджа была нанята еще одна адвокатская контора, Господа Эндрюс и Болл, которые на следующий день добились от судьи Эша второго судебного приказа “Хабеас корпус”.
В результате того, что первая встреча закончилась в ничью, адвокаты обеих сторон согласились, что этот акт не может быть исполнен в течение шести дней. В течение этого периода окружной прокурор Джером нанял господ Бейкера, Боттса, Паркера и Гарвуда представлять его интересы и добился от губернатора Оделла в Олбани ходатайства о выдаче заключенного губернатору Техаса Ланхэму, которое он поручил детективу сержанту Херлихи из Нью-Йоркской полиции. Херли прибыл в Хьюстон с почтовым поездом вечером 30 января, и с ним на том же поезде приехал Абрахам Каффенбург, сотрудник юридической фирмы "Хоу и Хаммел" и племянник последнего. Точно так же пришел и Брэкен, все еще называя себя "Э. М. Брэдли", и отныне Брэкен был неразлучным спутником, проводником, философом и другом (?) несчастного Доджа, чье дальнейшее существование на этой земле стало такой угрозой для маленького адвоката в Нью-Йорке.
Херлихи в сопровождении судьи Гарвуда проследовал прямо в Остин, где они нашли Доджа вместе с г-дами Эндрюсом и Боллом, которые на слушаниях перед губернатором Лэнхэмом предприняли решительные усилия, чтобы заставить этого чиновника отказаться выполнить требование губернатора Нью-Йорка. Эта попытка провалилась, и губернатор Лэнхэм выдал ордер, но не успел Херлихи вернуться в Хьюстон с целью забрать заключенного, как ему было вручено предписание, запрещающее ему вместе с шефом полиции Эллисом брать Доджа под стражу до слушания по новому делу “Хабелас корпус”, которое было вынесено судьей Уоллером Т. Бернсом из окружного суда Соединенных Штатов по Южному округу Техаса. Это новое постановление было исполнено 9 февраля.
После исчерпывающих, но бесполезных аргументов адвоката Доджа судья Бернс передал заключенного под стражу Херлихи, чтобы тот был возвращен в штат Нью-Йорк, но не успело это решение быть вынесено, как адвокаты Доджа подали апелляцию, и заключенный был освобожден под залог в двадцать тысяч долларов.
В течение этого периода Додж находился под охраной в отеле "Райс" в Хьюстоне, а на следующий день после заседания был внесен залог в двадцать тысяч долларов наличными, и Додж был освобожден из под стражи.
Однако Джесси, тем временем, зная, что никакая сумма, сколь бы велика она ни была, не удержит Хаммела от похищения Доджа из страны, принял меры к тому, чтобы получить новый ордер на экстрадицию от губернатора Техаса, так что, если заключенному удастся выбраться за пределы Южного округа Федерального суда Техаса, его можно будет арестовать и доставить в Нью-Йорк.
Конечно, кто-то должен был присматривать за Доджем, пока Джесси спешил в Остин к губернатору, и было решено оставить сержанта Херлихи, которого для этой цели заставили вернуться несколько местных детективов. Но пока бдительный Джесси отсутствовал, Брэкен занялся делом в духе старых добрых Хоу и Хаммела. Множество людей, которых Герлихи никогда раньше не видел, приходили и заявляли, что он самый лучший парень, которого они когда-либо встречали. А так как Херли был, в сущности, славный малый, то он радушно принимал их, обедал и пил за их счет, пока не проснулся в отеле "Менгер" в Сан-Антонио и не спросил, где он.
Джесси тем временем вернулся из Остина и обнаружил, что Додж со своими спутниками, Каффенбургом и Брэкеном, выскользнул из Хьюстона рано утром 11 февраля, избавившись от Херлихи и ускользнув от его бдительных помощников. Хаммел был впереди, и к десяти часам следующего утра Додж и его товарищи были уже на борту английского торгового судна, стоявшего в гавани Галвестона. Позже, в тот же день, "Хаммел Стейтс" зафрахтовал у Южнотихоокеанской железной дороги за три тысячи долларов морской буксир "Хьюз", на который теперь был переведен Додж, чтобы доставить его в порт Тампико в мексиканской Республике.
Но тут провода Хаммеля пересеклись с проводами Джерома, и, к несчастью для маленького адвоката, люди, у которых был арендован буксир, оказались тесно связаны с интересами обвинения, в результате чего капитан буксира получил указание от своего начальства ни в коем случае не заходить в мексиканский порт, а, напротив, задержать свой выход из гавани Галвестона на два дня, а затем проследовать только до Браунсвилла, штат Техас, где он должен был принудить беглеца высадиться на берег. Капитан, который был не только хорошим офицером, но и хорошим спортсменом, тотчас же бросился в трюм и сказал Бракену и Каффенбургу, что по барометру видно, что приближается сильный шторм (который, должно быть, имел зловещее значение для этих двух несчастных джентльменов) и что он не может думать о выходе в море. Как только" шторм " утих, буксир двинулся в путь по голубым водам Мексиканского залива. Но теперь Брэкен и Каффенбург были впервые поставлены в известность о невозможности заходить в какой-либо порт Мексиканской Республики, так как это вызвало бы международные осложнения и вынудило бы отозвать лицензию капитана. В отчаянии "Хаммели" предложили капитану пять тысяч долларов наличными за то, что он пренебрежет его инструкциями и отправится в Тампико, но достойный морской волк был непреклонен. Видеть трех господ в такой панике видимо стоило для капитана пяти тысяч долларов.
Пока Додж и его сообщники развлекались в Галвестонской гавани, Джесс воспользовался возможностью немедленно отправиться по железной дороге в Элис, штат Техас, который в то время был самым дальним южным пунктом, куда можно было добраться по железной дороге в направлении Браунсвилла. По прибытии он сразу же обратился к капитану Джону Р. Хьюзу, командиру роты техасских рейнджеров, который принял его с большой радостью и приказал отряду рейнджеров встретить буксир в Пойнт-Изабель в устье реки Рио-Гранде на границе с Мексикой. Тем временем Джесси отправился в утомительное путешествие на дилижансе в Браунсвилл, через сто семьдесят миль пустыни, которое заняло два дня и две ночи и потребовало, чтобы он не спал все это время. Во время поездки Джесси не слышал ни слова по-английски, а в компании у него были только мексиканские скотоводы. Каждые пятнадцать миль на смену запрягали новую партию "Бронкос", и после нескольких минут отдыха страдания возобновлялись.
Джесси спешил в Браунсвилл на дилижансе, в то время как Додж, Каффенбург и Брэкен причалили в Пойнт-Изабель, где их держал под пристальным наблюдением сержант рейнджеров Том Росс. Оттуда они сели на поезд до Браунсвилла, зарегистрировавшись в доме Миллера под вымышленными именами К. Ф. Догерти, А. Кунцмана и Э. М. Баркера, все из Оклахомы. Но, хотя они и не знали этого, сержант Том был рядом с ними, и если бы Додж попытался пересечь границу Мексики, он был бы немедленно арестован.
Поскольку Браунсвилл находился в Южном округе Федерального суда Техаса, Джесси решил не арестовывать Доджа до тех пор, пока тот не попытается бежать, и когда Додж и его спутники на следующее утро, 15 февраля, вошли в дилижанс (тот самый, на котором прибыл Джесси) и направились к Элис, Джесси и Том Росс раздобыли лучших лошадей, которых смогли найти, и отправились за ними, держась в поле зрения дилижанса. Додж намеревался пересесть на мексиканскую международную железную дорогу в Элис и пересечь границу с Мексикой через Ларедо.
Джесси и Росс преодолели семьдесят четыре мили от Браунсвилла до Ранчо Санта-ла-Крус к четырем часам дня, что было довольно утомительно для Нью-Йоркского детектива, и здесь они почувствовали себя настолько уставшими и измученными после поездки, что с радостью наняли пару лошадей и коляску, чтобы доехать до Элис. К счастью, им удалось установить телефонную связь с различными владельцами ранчо, расположенными вдоль дороги, и договориться о том, чтобы каждые двадцать миль им поставляли свежую партию лошадей, и здесь Джесси позвонил капитану Хьюзу в "Элис" и предложил ему заменить постоянного ночного клерка в городской гостинице одним из рядовых рейнджеров по имени Хэррод.
Додж и его спутники прибыли в Элис 17 февраля и, как и предполагал Джесси, сразу же отправились в городскую гостиницу, где, поскольку они были грязными от пыли и подавленны отсутствием общества, они сразу же вступили в восторженную и доверительную дружбу с человеком за стойкой в конторе отеля, в высшей степени не подозревая, что раскрывают члену техасских рейнджеров все свои самые тайные намерения. Хэррод был так же рад видеть Доджа, как Додж, очевидно, был рад видеть Хэррода, и любезно предложил помочь беглецу попасть в Мексику любым способом, который тот пожелает. Додж, со своей стороны, воспользовался его полезностью до такой степени, что попросил его купить им железнодорожные билеты, планируя на следующее утро уехать из Элис в Монтерей, Мексика. Через три часа после того, как дилижанс с Доджем и его компанией подъехал к отелю "Сити", в два часа ночи Том Росс и Джесси въехали в город в сопровождении пары потрепанных "Бронко". Джесси уже пять дней не спал и не ел как следует, и у него едва хватило сил подняться на один лестничный пролет и рухнуть в постель, из которой он не вылезал много часов.
Тем временем рассвело, и Додж, Каффенбург и Брэкен, позавтракав, с комфортом доехали до международного железнодорожного вокзала и устроились в курильне, но не успели они реализовать свои намеренья, как вошел капитан Хьюз и арестовал Доджа. Удивление последнего можно оценить, если учесть, что с того момента, как они покинули Хьюстон, они понятия не имели о том, что за ними следят, и считали, что полностью обманули Джесси и его помощников.
Пока Джесси гонялся за Доджем по пустыне, его адвокаты не сидели сложа руки и получили в Остине еще один ордер на экстрадицию от губернатора Лэнхема, который, получив известие об аресте, немедленно телеграфировал капитану Хьюзу, чтобы тот взял на себя ответственность за арестованного и передал его в руки Нью-Йоркского офицера, который должен был доставить его в Нью-Йорк.
Теперь началась такая судебная тяжба, какой никогда не знал штат Техас. Хаммеля загнали в последнюю канаву, и он отчаянно боролся за жизнь. Через Каффенбург он сразу же подал прошение о новом постановлении “Хабеас корпус” в графстве Нуэсес и нанял адвоката в Корпус-Кристи, чтобы помочь в борьбе за освобождение заключенного. Именно так, как и предполагал Хаммель, шериф Райт из Нуэсеса въехал в Элис и потребовал пленника у капитана Хьюза. Но этого Хаммель НЕ ожидал, капитан Хьюз отказался выдать пленника и велел шерифу Райту идти к … ту, он сказал ему, что намерен выполнить приказ своего главнокомандующего, губернатора Техаса.
20 февраля Хаммель через Каффенбурга попытался получить еще одно предписание “Хабеас корпус” в графстве Би, и тут же к с жужжанием к Хьюзу примчался шериф графства Би и потребовал Доджа, но Хьюз ответил ему так же, как и Райту.
Возбуждение в Элис достигло такой степени, что судья Бернс из федерального суда в Хьюстоне приказал маршалу Соединенных Штатов Джону Ванну из Элис взять на себя ответственность за арестованного. Однако неукротимый Хьюз обращал на Маршала Соединенных Штатов не больше внимания, чем на местных предводителей. Но ситуация была настолько щекотливой, и столкновение властей могло так легко привести к кровопролитию, что в конце концов все стороны согласились, что лучше всего будет вернуть заключенного в Хьюстон под совместную опеку капитана рейнджеров Хьюза и Маршала Соединенных Штатов.
Джесси через своего адвоката, в надлежащем порядке, подал прошение о лишении Доджа залога и заключении его под стражу, но адвокаты Хаммела в конце концов убедили суд, под предлогом того, что заключение Доджа в тюрьму повредит его и без того сильно ослабленному здоровью, разрешить заключенному выйти на свободу по значительно увеличенному залогу, тем не менее ограничив его передвижение в округе Харрис, штат Техас.
Хотя Джесси до сих пор вел победоносную войну, он был на пределе своих возможностей в том, что касалось выдачи заключенного, поскольку Додж теперь был на свободе, ожидая решения по окружного апелляционного суда Соединенных Штатов делу “Хабеас корпус” в Форт-Уэрте и Верховного суда Соединенных Штатов в Вашингтоне. Но ему было приказано доставить Доджа обратно в Нью-Йорк. Поэтому с помощью новых людей, присланных с севера, он начал еще более тщательное наблюдение за арестованным, чем когда-либо прежде, днем и ночью.
Тем временем Каффенбург отбыл в Нью-Йорк, спасаясь от гнева судьи Бернса, который вызвал его в суд за неуважение к Федеральному суду на том основании, что он вынудил Доджа попытаться нарушить свои обязательства. На смену буйному Каффенбургу был послан другой сотрудник знаменитой юридической фирмы "Хоу и Хаммел", Дэвид Мэй, человек совершенно иного склада. Мэй был таким же мягким, как июньский день,—настолько же вежливым, насколько Каффенбург был дерзким. Он впорхнул в Хьюстон, как белый голубь мира, с пресловутой оливковой ветвью во рту. Отныне тактика, применявшаяся представителями Гуммеля, была в высшей степени примирительной. Господин Мэй, однако, недолго оставался в Хьюстоне, поскольку было очевидно, что ни одна из сторон ничего не может сделать до решения суда, и в любом случае Додж был в изобилии снабжен местными адвокатами. Теперь пришло время, когда Хаммел, должно быть, почувствовал, что судьба против него и что двадцатилетний срок в тюрьме штата стал реальной возможностью даже для него.
Тем временем Додж и Брэкен разместили свою штаб-квартиру в отеле "Райс" в самом дорогом номере, очевидно, придумав новый план, как вывести заключенного за пределы досягаемости Нью-Йоркских судов. Теперь Додж предавался всем мыслимым излишествам и порокам. Он был погружен в роскошь, не было такого разврата, который не мог бы обеспечить Брэкен, и их образ жизни скоро стал поводом для разговоров в графстве и продолжал оставаться таковым в течение десяти долгих месяцев. Существует не один способ убить кошку и не один способ уничтожить единственного свидетеля против отчаявшегося человека, стремящегося избежать последствий преступления.
Распорядок дня Доджа был примерно таков: он никогда не ночевал в собственном отеле, а вставал утром между десятью и одиннадцатью часами, когда его сразу же навещал Брэкен и подавал многочисленные напитки вместо завтрака, к которому у него никогда не было никакого желания. В полдень они вдвоем завтракали и пили еще. После обеда они отправлялись в бильярдные и играли на скачках, а когда скачки заканчивались, отправлялись в казино Фаро и играли там до полуночи или позже. Затем они отправлялись на другой курорт на Луизиана-Стрит, где действительно жил Додж. Здесь, можно сказать, начинался его день, и здесь он тратил большую часть своих денег, часто платя по пятьдесят долларов в ночь за вино и неизменно заканчивая в отвратительном состоянии опьянения. Вполне вероятно, что никогда в истории разврата ни один человек не был так предан всевозможным излишествам в течение того же периода времени, как Додж летом и осенью 1904 года. Беглец так и не ступил ногой на Землю-матушку. Если они проезжали всего один квартал, Брэкен вызывал такси, и оба, казалось, испытывали особое удовольствие, заставляя Джесси, как представителя Джерома, тратить как можно больше денег на аренду такси. Хьюстонские Иеговы никогда больше не переживали столь благоприятного времени, как во время дождливого сезона Доджа; и жизнь беспутства продолжалась до тех пор, пока время от времени узник не ослабевал настолько, что был вынужден лечиться у врача. Несколько дней воздержания всегда восстанавливали его жизненные силы, и тогда он начинал новый круг удовольствий.
