– Заканчивайте сборы, – прокричал Райгхоф приказ. – Выступаем не позднее чем через час.
Затем он повернулся и нашёл взглядом на стене, неподалёку от себя, две дюжины стрелков. Молодые парни натягивали тетиву на луки и арбалеты, складывали стрелы и болты, готовясь последними остаться в форте.
– Эй, Сетвур, – окликнул Райгхоф самого высокого и крепкого из них.
Сетвур положил боеприпасы, дал несколько подсказок товарищам и лёгкой трусцой подбежал к командующему.
– Ты уверен, что вы с парнями справитесь? Потому что, если нет, плевал я на приказ! Собираем манатки и уходим все вместе в Кайрог. Там ваши луки тоже пригодятся.
– Всё в порядке, командующий, – ответил Сетвур. – Вы ведь сами сказали: отстреливаться, сдерживая подход врага, а затем бежать вслед за вами. Мы справимся.
– Что ж, тогда удачи, – произнес Райгхоф и горячо сжал плечо паренька. – Они будут здесь не раньше вечера. Со штурмом повременят до ночи, а то и до утра. Выставляйте дозорных.
Сетвур кивнул и отправился заниматься дальнейшими приготовлениями.
– Собираемся за восточными воротами, – вновь пророкотал голос Райгхофа, отражающийся эхом от стен. – Ещё и их нужно завалить.
***
Вечером того же дня войско Эррудуна остановилось, не дойдя до Фернаира каких-то трёх сэфилов3. Форт стоял на небольшом холме, и Эррудун смотрел на него снизу вверх.
К Эррудуну подошёл высокий мускулистый мужчина, одетый в лёгкую кожаную броню, отороченную мехом животных. Это был северянин Рифенлур. Он являлся этаким вожаком наёмного войска из Лонамоора. Длинные светлые волосы ниспадали ниже плеч. В нескольких местах их украшали косы, на концах которых висели небольшие костяшки или камни с неизвестными Эррудуну символами. Его лицо выглядело суровым, и при взгляде на него возникала мысль, что этот человек никогда не улыбается. Ко всему прочему оно несло отметины былых битв: от верхнего края лба к виску тянулся багровый рубец давно зажившей раны, и ещё один шрам уродовал его левую щеку. Последний был настолько ужасен, что Эррудун не мог представить себе природы раны иной, кроме как от попытки разорвать щеку нечеловеческой, полной зубов пастью. Всё это, вкупе с вечно строгим взглядом ясно-голубых глаз, выдавало в нём опытного бойца.
Но Рифенлур в многочисленных битвах, в которых ему довелось принять участие, обрёл не только опыт. Он был умён и потому встал во главе такого большого войска. За эти же качества Эррудун избрал его своей правой рукой. Ведь сам Эррудун никогда до сих пор не вёл войска в бой. И сейчас должен был состояться его первый штурм крепости.
– Разведчики, которых я посылал вперёд, докладывают, что почти весь гарнизон вывели из форта, – сказал Рифенлур, слегка склоняясь к плечу более низкого Эррудуна. – Внутри, должно быть, не больше четырёх-пяти десятков бойцов, так что они не надеются на победу. Просто хотят нас замедлить.
– Что ты предлагаешь? – спросил Эррудун.
– Я бы не стал терять времени на осаду этого форта. Для нас он не имеет стратегической ценности. К тому же его положение на холме на руку обороняющимся, а не нападающим. Если начнём штурм, потеряем бойцов. Оплотом борьбы в нашем тылу ему никогда не стать – слишком уж невелик. Но оставлять отряд врагов у себя за спиной тоже нельзя. Может, их и мало, но они способны насолить нам исподтишка.
– Хорошо, – подумав, ответил Эррудун. – Значит, основные войска уводим дальше на северо-восток, в сторону Кайрога. Здесь оставим небольшой отряд, который не даст фернаирцам нас преследовать.
– Достойное решение, – ответил Рифенлур.
– Отбери воинов, которые останутся здесь. И вели им сделать форт непригодным для обороны. Пусть уничтожат ворота и укрепления внутри. Им в помощь я оставлю двух магов.
– Будет сделано, – Рифенлур отвернулся уходить, но Эррудун его окликнул.
– Рифенлур, если они решат сдаться, то пусть им предоставят такую возможность. Я не хочу ненужных смертей.
Северянин кивнул и отправился выполнять приказ. Эррудун осторожно поправил сумку, висевшую у него через плечо. Он делал это уже машинально для того, чтобы убедиться, что её содержимое не пострадало.
Эррудун последний раз взглянул на форт и отправился в шатёр. Там он достал из сумки тот ценный предмет, за сохранность которого ежечасно переживал. Это было зеркало в резной раме, покрытой письменами и символами. Он установил его на стол, встал перед ним на колени и несколько раз коснулся пальцами определённых частей орнамента. Эррудун расправил одежду на себе, чтобы она не выглядела мятой. Спустя несколько минут поверхность зеркала подёрнулась едва уловимым фиолетовым свечением, а отражение Эррудуна на нём пропало.
– Мой повелитель, форт Фернаир оставлен своими обитателями. Я веду ваши войска дальше вглубь страны, к Кайрогу.
– Хорошо, – с лёгким эхом раздался ответ. – Доложи мне, когда будет взят и он.
Фиолетовое свечение резко исчезло. Эррудун поднялся с коленей, бережно обернул зеркало тканью и убрал обратно в сумку. До Кайрога, по его подсчётам, было около двенадцати дней пути.
Глава 5
Райгхоф стоял на высокой крепостной стене. Каменной кладке было уже больше двух сотен лет. Но она проживёт ещё трижды по столько же, прежде чем стоит начинать беспокоиться о её ненадёжности. В прошлом, ещё совсем свежей, не простоявшей и дюжины лет, этой стене довелось выдержать напор северных войск. Ни защитники города, ни люди, не успевшие его покинуть, не усомнились в ней. Толщина стены была такая, что по ней могли проехать и разойтись две телеги, не помешав друг другу.
Райгхоф всё это знал. Но сердце его не ведало успокоения. В ночной тьме ему не было нужды всматриваться во мрак, чтобы разглядеть врага. Враг не таился. Факелов и костров пылало столько, что, казалось, будто этой ночью кто-то опрокинул часть звёздного неба на землю, и теперь огни горели здесь. В свете пламени кое-где виднелись военные машины: требушеты, катапульты. Их уже снарядили.
Но враг не спешил сделать первый выстрел. И напряжение на стенах росло с каждой минутой.
Наконец, – Райгхоф видел этот момент, – первый камень полетел в сторону города. Это был огромный облитый маслом и подожжённый валун. Снаряд ударил в стену, и та рассыпалась на отдельные камни, как если бы она была лишь нагромождением кирпичей без всякого скрепляющего раствора.
Началась паника. Обороняющиеся силы потеряли последние капли хладнокровия, у кого оно ещё оставалось, и бросились спасать каждый свою шкуру. А катапульты и требушеты продолжали посылать валуны в сторону города. Они били без промаха, и везде, где камень в полёте встречался со стеной, та рушилась.
Райгхоф оцепенел. Он посмотрел в сторону войска врагов и увидел, что очередной горящий снаряд катапульты летит прямо к нему. Камень ударил в основание стены, и та задрожала и посыпалась. Райгхоф не успел бежать. Он почувствовал, как твёрдая опора под ногами исчезла и его увлекается поток кирпича, как лавина. Он не успел и вскрикнуть, как оказался погребён под обломками крепостной стены, что должна была защищать и его, и город…
***
– Командующий Райгхоф, – раздался взволнованный голос, едва отворилась дверь в комнату. – Просыпайтесь.
– Я не сплю, – ответил Райгхоф, вставая с кровати и пытаясь придать себе должный вид. До того, как к нему в покои вошли, он попросту сидел на скомканной постели и тяжело дышал, оправляясь от кошмарных видений, что преследовали его во сне.
– Командующий Райгхоф, прибыл ваш человек из форта Фернаир, – сказал молодой солдат, стоявший в дверном проёме.
– Человек? Только один?! – перебил солдата Райгхоф.
– Да, командующий. Он сильно ранен. Командующий Адалирт велел доставить его в лечебницу. Уже послали за лекарем и хирургом.
– Хирургом? – опешил Райгхоф. – Какого чёрта происходит?! Они должны быть все здесь и все целы! А ну-ка, веди меня в вашу лечебницу – я сам во всём разберусь.
Наспех одевшись, Райгхоф поспешил туда, где, как ему сказали, его ждал единственный из двадцати четырёх солдат, оставленных им в Фернаире.
Когда он добрался до лечебницы, то там уже были и Адалирт – командующий гарнизоном Кайрога, и хирург с лекарем. На скамье полулежал Сетвур – долговязый лучник, которого Райгхоф оставлял за главного.
– Командующий Райгхоф, – Сетвур заметил командира и попытался встать для приветствия.
– Лежи и не шевелись, – остановил его Адалирт. – Не до солдатской выслуги сейчас. Тебе б живым остаться.
Райгхоф опешил от того, как выглядел его лучник. Сетвур заметно исхудал. Он весь дрожал и, казалось, дышал с трудом. Кожа была бледной, там, где её не покрывала грязь и кровь. Губы все истрескались. Одну руку он неуклюже прижимал другой к собственной груди. Она была неестественно выгнута, а из предплечья торчала кость. А затем Сетвур повернул голову в сторону осматривавшего его руку хирурга, и Райгхоф сумел разглядеть увечья на левой половине лица молодого лучника, на шее и плече. Это был огромный, местами покрытый струпьями из гноя и крови, местами водянистый ожог.
– Чёрт подери, Сетвур! Вы должны были просто обстреливать врага со стены, пока это безопасно, а затем бежать. Где остальные мои люди?! – потрясение Райгхофа обернулось злостью.
– Все погибли, командующий, – хриплым голосом ответил Сетвур.
– Какого лешего ты это допустил?! Что произошло? Откуда у тебя эти раны? Всего этого не должно было случиться, если бы ты не ослушался моего приказа!
– Райгхоф! – строго окликнул его Адалирт. – Райгхоф! – повторил он ещё громче, видя, что до командующего из Фернаира не доходит смысл происходящего и тот по-прежнему яростно смотрит на искалеченного, едва живого Сетвура. – Возьми себя в руки и дай парню объясниться. Не думаю, что он не послушал твоего приказа. Наверняка произошло что-то, чего нельзя было предвидеть.
Райгхоф наконец осознал, что себе позволил и, слегка устыдившись, успокоился. В наступившей тишине Сетвур заговорил. Он произносил слова медленно, речь давалась ему тяжело.
– Они дошли до форта к вечеру. Встали в трёх сэфилах от стен. Мы готовились отстреливаться. Но ничего не происходило. К утру был мой дозор. Я лично видел, как вся их армада войск снялась с лагеря и повернула на северо-восток. Я всё ждал, что они сделают манёвр и вернутся. Но, похоже, им не нужен был Фернаир. Думаю, они поняли, что внутри не осталось никого.
Сетвур зашёлся сухим кашлем, и лекарь дал ему травяного отвара. Когда лучник выпил, он продолжил:
– Они оставили небольшой отряд у стен. Мы насчитали сорок человек. По десять с каждой стороны. Дальше, чем достанет выстрел. Они просто сидели у костров и ничего не предпринимали – ждали действий от нас. На второй день такой осады я решил, что пора бежать из форта. Нужно было предупредить всех здесь, в Кайроге, что враг будет быстрее, чем вы ожидали. Ночью мы скинули верёвки со стен и хотели бежать. Но те, кто стерёг нас, оказались готовы. Ещё первая пятёрка не успела коснуться земли, как в стену стали бить стрелы, арбалетные болты, но, что ещё хуже, – огонь.
– Огонь? – удивлённо спросил Адалирт.
– Да, – ответил Сетвур, как только откашлялся. – С ними был маг или даже двое. Я попытался спуститься, чтобы помочь парням, что упали с верёвок, но и мне досталось. Я чувствовал, как будто моё лицо опустили в костёр. Пальцы сами разжались, и я упал. Но не убился, только руку переломал. Я отполз в сточный канал и там затаился. Чудом меня не нашли. Я дождался, пока вражеский отряд уйдёт, и только тогда вылез. Все остальные были мертвы. Их тела скидали в общую кучу и сожгли. Все двадцать три человека… Я ещё застал костёр…
Сетвур замолчал. В комнате воцарилась неуютная тишина. Лишь тяжёлое дыхание молодого лучника нарушало её. По его грязному лицу, по болезненному ожогу, текли слёзы, но парень явно этого не чувствовал.
– Я бежал в обход вражеских войск, – продолжил Сетвур. – Но двигался я всё равно быстрее. Я догнал их, когда они переправлялись через Эулон. Река их замедлила, но они всё равно будут здесь не позднее завтрашнего дня.
– Отойдём, – сказал Адалирт Райгхофу.
– Ты молодец, Сетвур. Держись, – обратился к нему Райгхоф и отошёл в дальний угол вслед за Адалиртом.
– Проклятие! – выругался Райгхоф. – Быть того не может. Маги участвуют в боевых действиях…
– Да, такого не случалось уже несколько сотен лет, – ответил Адалирт.
– Мне казалось, что магию в боевых целях не использует ни одна страна.
– Да, с тех пор как был уничтожен Эвринис. Но они же пришли с запада. Там нет ничего, кроме моря.
– Ай, бред! – махнул рукой Райгхоф, догадываясь, на что намекает его собеседник. – Армада в тридцать тысяч мечей не могла прибыть из-за моря. Не поверю, пока собственными глазами не увижу берег, уставленный сотнями кораблей.
Адалирт поманил лекаря и хирурга к себе.
– Что будет с парнем? – спросил командующий Кайрога.
– Он очень слаб, – ответил лекарь. – Не представляю, как в таком состоянии он преодолел больше трёх сотен сэфилов от Фернаира. Шрам от ожога будет ужасен и останется с ним на всю жизнь. Но это, если он выживет…
– Что значит «если выживет», а?!
Лекарь вместо ответа перевёл взгляд на хирурга.
– У него сломаны рёбра, поэтому он с трудом дышит и постоянно кашляет. Но это не самая большая беда. Самая большая беда торчит у него из предплечья на полсорми4. Если не отрезать ему руку, то через пару дней он наконец отмучается и умрёт.
– Что? Нет-нет-нет! – запротестовал Райгхоф. – Он отличный стрелок – с двух сотен стэгов может попасть в белку.
– Края разорванной руки уже стали зеленоватого цвета, а если принюхаться, то можно почувствовать сладковатый запах гниения. У него гангрена. Руку не спасти. Решайте, будем ли мы спасать самого парня, – ответил хирург.
Райгхоф бросил взгляд на Сетвура. Тот снова закашлялся, морщась от боли.
– Чёрт бы побрал этих магов! Парня ждало отличное будущее на службе. А теперь что? До конца жизни будет немощным калекой и обузой…
– Далеко не все калеки немощны и становятся обузой, – вмешался Адалирт.
Райгхоф посмотрел на Адалирта и понял, что за время службы так часто общался с командующим Кайрога, что попросту привык не замечать у него повязку на правом глазу. Адалирт потерял глаз ещё в молодости, задолго до того, как стал хотя бы командиром отряда.
– Извините, командующий, я не это имел в виду, – начал было Райгхоф, но Адалирт примирительно кивнул, давая понять, что нет нужды оправдываться. – Режьте, – тихо сказал Райгхоф, опустив голову и уставившись в пол.
Адалирт положил руку на плечо Райгхофа и сказал:
– Мне очень жаль. Но это только первые жертвы войны. Даже сам создатель не ведает, сколько нас ждёт ещё впереди. Ну, пойдём-ка, выпьем по одной креплёной настойки. А потом будем готовить оборону.
***
Молодой человек стоял на крепостной стене и не улавливал ни слова из того, что говорил командир его отряда, выхаживающий взад-вперёд вдоль построения воинов. Юношу звали Дейревур. Полгода назад ему исполнилось всего-то двадцать лет, и он пошёл в городские стражники. Сейчас же он, как и все, кто мог удержать в руках оружие и чья шея не сломалась бы под тяжестью шлема, готовился к обороне Кайрога. К сожалению, таких было мало. Многим людям подорвала здоровье бессонница, вызванная кошмарными сновидениями. Дейревур и сам ощущал слабость во всех конечностях.
Он сжимал в руке длинное копьё и чувствовал, как потеет ладонь от волнения. Молодой стражник тщательно скрывал страх, думая о том, что ему приходится ещё не хуже других. Он поправил неудобно висевший на поясе длинный кинжал и бросил взгляд в сторону новобранцев. Молодых парней, набранных для защиты города из числа подмастерьев, слуг, учеников и просто бездельников. Эти даже не пытались скрывать испуг. И Дейревур их понимал. Против обученного воина один на один каждый из них имел ничтожно мало шансов. А Дейревур хотя бы научился за месяцы, проведённые в страже, не только правильно держать копьё, но и мало-мальски им пользоваться.
Выше на стене готовились лучники и арбалетчики. Ещё дальше – вооружали баллисты и стреломёты. Дейревур смотрел на них с большой надеждой. В казарме прошёл слух, что у врага почти тридцать тысяч воинов. Никто не говорил, сколько людей принимает участие в обороне Кайрога, но Дейревур полагал, что в разы меньше. В конце концов, всё население города составляло немногим больше сорока тысяч человек. А из этого числа ещё следовало убрать детей, женщин и стариков. Поэтому дальнобойные отряды и машины должны были хорошо поработать, чтобы у Дейревура и остальных была надежда отстоять город.
Восходящее солнце наконец показалось из-за горизонта и осветило фермерские угодья, располагавшиеся на юге, между рекой Эулон и Кайрогом. Однако сейчас, вместо пасторального умиротворяющего взгляд пейзажа, глазам Дейревура и других предстал будущий театр военных действий.
Чтобы попасть к городским воротам Кайрога, нужно было преодолеть не слишком широкий, но достаточно глубокий, чтобы в нём утонуть, водный канал. Его прорыли от реки Эулон к городу специально для удобства снабжения по воде. Через канал вёл единственный каменный мост. Перед ним в боевом порядке выстроились пять сотен конных воинов – первый рубеж обороны Кайрога. Но если враг возьмёт мост… Дальше только стены отделяют жителей города от нападающих.
Сейчас в свете солнца стало возможным разглядеть войска врага. Вперёд выдвинулись отряды кавалерии под чёрными штандартами. Сколько их было числом, Дейревур не назвал бы. Но сравнивая, какую площадь занимают кавалерия Кайрога и вражеская, молодой стражник сказал бы, что защитников на порядок меньше.
А дальше, за конными воинами противника… Казалось, что поля пшеницы и ржи утонули в живом море людей. Дейревур никогда больше не видел столько людей сразу.
– Я слыхивал, что у них в войске есть маги, – уловил Дейревур шёпот слева.
– Ага, я тоже слыхал. Говорят, что у лучника из Фернаира из-за мага теперь полморды на прожаренный кусок мяса похожи, – ответил ему другой.
– Ежель так, то чего б нашим тоже магов не сыскать для бойни? В Кайроге ж их хватает – наверняка б сгодились, а? – присоединился третий шёпот.
– Брехня всё это! Маги не могут воевать. Это единый закон для всех, не только для Фэранфада.
– Больно умный ты! Может, ещё знаешь, по какому такому закону на нас пришли нападать?
– Ох-ох-ох! Коли б не заперли ворота, дал б я дёру отсюда, глядишь, живёхонький остался… – подытожил третий из говоривших.
Дейревур отвернулся от сплетников и перестал их слушать. Половина его хотела велеть им заткнуться и сражаться, а другая половина думала, что они правы. Той второй своей части Дейревур стыдился – в конце концов, он стражник, а стражники должны защищать народ.
– Глядь, парни! Начинается, – прошептал один из троицы.
Тут его услышали уже все. Даже командир оборвал речь, исполненную крепких ругательств, которые, как он надеялся, должны были мотивировать неказистый отряд новобранцев. Вместе со всеми он посмотрел на конницу Кайрога, под звук рога устремившуюся в сторону врага.
Крепостные стены города были восемнадцать стэгов в высоту. Подойдя ближе к бойницам, отряд Дейревура мог в точности разглядеть боевую геометрию кавалерии. Кайрогские воины выстроились клином и мчались, выставив длинные копья навстречу противнику. Вражеское построение, наоборот, вогнулось внутрь, выдвинув вперёд фланги. Будто полумесяц, рога которого тянулись в сторону кайрогцев.
– Ох, нет у наших никаких шансов… – вырвалось у одного из новобранцев.
– Слушай, парень, – строго сказал командир. – У них даже катапульт нет. Может, они и сильнее в открытом поле, но этих стен без осадных машин им ни в жизнь не взять. Даже непонятно, на что они надеются…
Рог протрубил вновь, и два войска схлестнулись в битве. Кони вздымали в воздух облака пыли. Иногда из этих облаков летели обломки копий, раздавались крики. Слыша их, Дейревур не мог сдержать эмоций, проступавших в виде гримасы на его лице. Это были крики боли людей и страдальческое ржание лошадей. Самое ужасное то, что облака пыли полностью скрывали кавалерию Кайрога. Но большая часть вражеской конницы даже не участвовала в битве, просто дожидаясь её итога на границе пылевой завесы.
Дейревур не замечал течения времени, но когда битва подле моста закончилась, он подумал, что всё прошло очень быстро. И тот новобранец всё же был прав. Когда раздались торжествующие выкрики и пыль улеглась, то стало видно, что воины Кайрога и впрямь не имели ни единого шанса. Казалось, ни один не ушёл с поля боя живым. В то время как в стане врага взглядом нельзя было различить значительные потери.
– Лучники! Боевые машины! Готовсь! – раздались выкрики на стене. – Ведём обстрел врага, как только он ступит на мост. Стрелять по готовности и стрел не жалеть!
– Смолу готовьте, мать вашу! Да камни! – раздался другой крик. – А не то я вас самих буду скидывать со стены.
– Ставь баррикады! Заваливай ворота! – приказ едва доносился откуда-то снизу. – Открывать их уже не перед кем.
Всё. Началось. Два этих слова, как свет факела в кромешной тьме, озарили мысли Дейревура. Его ладони вспотели. Дрожащими от волнения пальцами он с трудом застегнул ремешок шлема под подбородком. Впрочем, до того как ему предстояло вступить в бой, вражеской армии ещё было необходимо пересечь мост и перенести осадные лестницы. Дейревур в очередной раз возблагодарил строителей города за то, что к нему можно было подойти по единственному мосту. Ведь это обстоятельство лишало врага возможности использовать осадные башни.
На самом деле Кайрог был отлично защищён от вражеских осад только лишь своим расположением и крепкими стенами. Если бы не проклятие, нависшее над всем Фэранфадом, защитники города были бы уверены в том, что одержат победу. Но еженощные кошмары лишали сил и деморализовывали даже самых стойких. Не всех, но многих.
Вражеские армии тронулись. Их движение вперёд заставляло нервно сглатывать Дейревура. Слышны были выкрикиваемые приказы. Доносился бой барабанов из стана атакующих. Кажется, его кто-то спросил о чём-то, но Дейревур даже не повернул головы на звук. Стражник в очередной раз машинально поправил кинжал, просто чтобы занять руки.
Каждый шаг неминуемо приближавшейся армии звучал всё громче. В ушах совсем не в такт марша стучало сердце. Да ещё эти чёртовы барабаны! Дейревур мысленно обращался к лучникам в мольбе застрелить первыми именно тех, кто ритмично бил в барабаны. Эти звуки действовали на него угнетающе. И, должно быть, не только на него.
– Лучники! Баллисты! – выкрикнул командующий отряда стрелков, расположенного чуть выше на стене. – Как только враг подступит к мосту, бейте, не жалея снарядов!
– Командир, это слишком далеко, – ответил ему один из лучников. – Только стрелы потратим.
– Я сказал, стрелять! – проревел командующий. – А каждого, кто ослушается приказа, я лично буду пороть плетью.
Первый вражеский отряд приблизился к мосту. Стрелки приготовились и дали залп. Враг остановился. Лишь несколько стрел перелетело канал и мост через него и уже на излёте попало в стан врага. Однако и они угодили в щиты или пролетели мимо цели. Никто не пострадал. А отряд тем временем не спешил продолжить движение, будто бы не желая пересекать невидимую черту, отделявшую безопасную зону от места, где стрелы начнут до них долетать. Луки и арбалеты разрядились ещё раз. Баллисты выпустили в полёт камни, а стреломёты – большие, размером с копьё, дротики. Но этот залп имел ровно такой же успех, как и предыдущий.
– Мать вашу! Вы что не жрали ни хрена? Не можете даже в стоячих попасть?! – командир рвал и метал. – А ну-ка, стреляйте, да так, чтобы поубивать там каждого!
Новый залп, как и два до него, не сумел даже никого покалечить. А отряд врага тем временем разделился, образовав проход прямо по центру строя. По этому коридору прошло несколько фигур и, выйдя вперёд, они выстроились в линию перед мостом. Два десятка человек без щитов и оружия в руках. Они просто стояли и неотрывно смотрели на крепостные стены. Дейревур не смог бы объяснить свои чувства, но ему было очень не по себе от вида этих людей. Хотя со стены он не мог разглядеть даже лиц, лишь маленькие фигуры. Но ему хотелось бросить копьё и бежать. Бежать, чтобы спрятаться от них и всех остальных, чтобы никто его никогда не нашёл.
И в этот момент фигуры зашевелились. Тотчас же случился такой хаос, такая кутерьма, что многие даже не поняли, чем она вызвана. В крепостные стены ударили сгустки огня и льда. На участке стены, где стояли лучники и арбалетчики, вдруг пошёл град. И градины были размером с вишню. Стрелки побросали оружие и начали прикрывать голову руками и разбегаться в поисках укрытия. На другом участке стены с диким грохотом ударила молния. Затем ещё одна. И ещё. Раздался крик. Это солдат оступился и полетел со стены. Вдруг совсем рядом с Дейревуром закричали:
– Жжётся! А, сука, жжётся! – солдат кинул на голый камень стены меч и продолжил извиваться. – Кольчуга жжётся. Сквозь одежду чую! А-а-а!
Обезумев, он бросился расталкивать всех, одновременно пытаясь и бежать, и стягивать с себя кольчугу. Но едва бедолага дотронулся до неё голыми руками, как крик сделался ещё громче и он отдёрнул ладони, на которых сразу же стали видны ожоги.
– Отставить панику! Держать строй и не поддаваться. Всё это лишь вражеские уловки! – выкрикивал командир отряда Дейревура. Но бесполезно. Молодые рекруты уже пятились подальше от края стены. Несколько из них просто оцепенели. А парень, который пытался сорвать обжигающую кольчугу, не заметил, как очутился у края стены. В итоге он перевалился через парапет и, громко вопя, полетел вниз.
– Стена дрожит! Мать вашу, я клянусь, что дрожит! – среди других выкриков этот казался едва различимым и далёким.
Дейревур повернул голову в его сторону и заметил, что сразу с десяток воинов покачиваются, пытаясь удержать равновесие, будто бы они и впрямь стояли ногами не на крепкой каменной стене, а на мчавшейся по просёлочной дороге телеге.
– Маги! – выкрикнул кто-то из своих. – Они правда привели с собой магов! Это они колдуют!
И тут уже всем стало ясно, на что надеялась вражеская армия, беря штурмом Кайрог без катапульт и других осадных машин.
За всем происходящим вокруг никто не заметил, как позади линии магов выстроились ряды лучников. Каждый из них натянул тетиву и выстрелил. Даже окажись на их месте самый умелый лучник, и он не послал бы стрелу так, чтобы та перелетела через городские стены. Но магия вмешалась и здесь. Сильный поток ветра подхватил стрелы, ускорил и помог не просто перелететь стену, но осыпаться дождём на защитников города. Дейревур успел среагировать и укрылся за щитом. Но некоторым его братьям по оружию повезло куда меньше. Всего в шаге от него навзничь упал парнишка, который рассуждал о побеге. Из его шеи торчала стрела. Закричав от боли, привалился плечом к парапету тот, кто первым упомянул слухи о магах во вражеской армии. Ему стрела угодила в бедро.
Война показала своё отвратительное лицо. Если раньше Дейревур ощущал лишь страх, если раньше часть его сознания отказывалась верить, что произойдёт что-то по-настоящему ужасное, что он может умереть здесь, то теперь… Теперь мёртвые глаза павших товарищей, кровь, что растекалась по серому камню крепостной стены, крики боли и отчаяния, раздававшиеся со всех сторон, говорили, что всё реально и что он – Дейревур – скорее всего, сгинет в этой битве, как и многие другие защитники Кайрога. И когда он это понял, когда принял эту мысль, страх вдруг оставил его. Нет, не ушёл совсем, но его холодные пальцы разомкнулись на шее Дейревура.
– Я просто должен сделать то, что смогу… – тихо проговорил молодой стражник.
Он подошёл к раненному в бедро новобранцу, поднял его и помог доковылять до укрытия. Они сошли на лестницу, ведущую вниз, и едва их головы спрятались за стеной, как стрелы вновь осыпали то место, где они были минуту назад.
– Дальше до лазарета доковыляешь? – спросил Дейревур.
– Да, – поморщился от боли парень. – Спасибо тебе.
Дейревур махнул рукой и поспешил обратно на стену. Он подобрал копьё и щит и подошёл к бойницам. Вражеская армия двигалась. Маги и лучники по-прежнему стояли на том же месте, осыпая стены Кайрога волшбой и стрелами. А вот воины с мечами и копьями двинулись мимо них и дошли уже до середины моста.
Дейревур огляделся в поисках командира отряда, но нигде его не обнаружил. Может, он тоже был убит, а может, оказался не таким смелым, каким пытался выглядеть в глазах сорока желторотых новобранцев. Мимо сновали другие копейщики, бранной тирадой разразился командующий отряда стрелков, призывая вернуться тех, кто ещё мог натягивать тетиву, к краю стены и обстреливать подступающего к воротам врага. Дейревур не знал, как он сам может быть полезен в обороне. Тогда стражник увидел ещё одного истекающего кровью, но пока живого бойца из числа тех, что стояли рядом с ним.
С одним лишь копьём на стене, без командования, Дейревур был бесполезен. Поэтому он окончательно отбросил оружие в сторону и решил помочь тем, кому сумеет. Он подбежал к раненому.
– Встать можешь?
– Да хрен там! Я сижу-то, только опираясь на щит.
– Давай, я помогу, – Дейревур, обхватив раненого сзади подмышками, потянул вверх.
– А-а-а! – закричал парень. – Паскуда! Падаль! А-а!
– Куда ты ранен?
Парень указал на стрелу, торчавшую у него с левой стороны живота. Кровь окрасила в бордовый его кольчугу и штаны до самого колена.
– Ладно, пойдём, – сказал Дейревур. – Ближайший лазарет оборудовали недалеко. Тут, всего в трёх домах от лестницы. Да прижми же ты руку к ране, а то истечёшь кровью, пока я тебя до лестницы доведу!
Дейревуру было тяжело. Раненый переложил чуть ли не весь свой вес на его плечи и едва передвигал ногами. Дейревур при этом не желал выпускать из руки большой, ставший теперь невероятно тяжёлым, щит. И не зря. Когда они прошли едва ли десяток шагов, новый ливень стрел обрушился на стену. Юноши укрылись за щитом, в который ударило сразу несколько стрел. А одна и вовсе пробила его, но застряла, едва вышел наконечник.
– Давай-ка поспешим, пока в тебе ещё дырок не наделали, – сказал Дейревур, когда звук бьющих по камню и щитам стрел прекратился.
С трудом парни спустились по каменным ступеням лестницы. Раненый сопровождал каждый шаг стоном. Между пальцев руки, которой он зажимал рану, сочилась кровь. Но всё же они добрались до дома, за дверью которого на время осады разместили пункт лекарей. Рядом со входом стоял мужчина и курил скрутку из трав. Его каштановые волосы были стянуты в тугой узел на затылке. Рукава белой рубахи, закатанные выше локтя, уже успела испачкать чья-то кровь.
Увидев приближавшихся солдат, он затянулся последний раз и щелчком пальцев отбросил остаток скрутки на дорогу.