– Ох, скверная рана, – проговорил он, приметив стрелу. – Надеюсь, кишки тебе не зацепило, а то ждёт тебя горячка и мучительная смерть.
Раненый от такой новости, казалось, сделался ещё тяжелее, вися на плече у Дейревура.
– Ну, давай, помогу, – сказал незнакомец, который, по-видимому, был целителем, и подхватил раненого вместе с Дейревуром. – Бьются за землю короли, а страдает простой люд и молодые парни. Как же это чертовски несправедливо!
Стражник ничего не ответил. Вместе они ввели раненого внутрь. Битва только началась, поэтому пострадавших было ещё немного. Хрупкая на вид девушка обматывала ногу чистой тканью солдату, которого Дейревур отправил в лазарет немногим ранее. Кроме него, здесь было ещё двое пострадавших. Один сидел на скамье у стены и прижимал перевязанную руку к телу, а второй лежал на кушетке с обмотанной головой.
– Ну, клади его вон туда, – указал лекарь, а сам отошёл к стене, где снял с крючка фартук со следами крови и накинул его через верхнюю петлю на шею. – Крунфа, готовь спирт и инструменты, – обратился он ко второй девушке, которую Дейревур сперва не приметил.
– Да, целитель Аглехас, – ответила Крунфа.
– А ты, марш обратно на стены и защищай нас от врага – нечего прохлаждаться и пялиться на моих помощниц, – целитель завязывал фартук у себя за спиной и вновь обращался к Дейревуру. – Вернёшься, когда ранят. Если сможешь…
– Мой командир пропал. На стене неразбериха, вот я и решил помочь раненым, – оправдывался Дейревур.
– А, так того, хромоногого, тоже ты вытащил?
– Да.
– Ну, раз ты нынче без командования и у тебя отыскался такой талант спасателя, то временно переходишь под моё попечительство. Новый приказ: марш на стены и вытаскивай оттуда раненых. Давай-давай, бегом! Мне некогда с тобой языком болтать.
В подтверждение сказанных слов Аглехас развернулся и, подойдя к пациенту, принялся за осмотр. Дейревур собирался тоже приступить к выполнению полученного приказа, но тут он увидел, как лекарь делает плавные пассы и как ладони его начинают источать мягкое желтоватое свечение. Так он не простой целитель – он маг! Аглехас тем временем задержал ладони прямо над раной и сказал:
– Крунфа, тяни стрелу.
Крунфа взяла клещи, похожие на кузнечные, ухватилась ими за древко и потянула. Раненый застонал и засучил ногами.
– Тихо-тихо! – сказал лекарь. – Я стараюсь не дать тебе потерять ещё больше крови и успокаиваю боль как могу, потерпи уж немного.
Крунфа тем временем изо всех сил потянула за клещи, и стрела, слегка разрывая рану по краям, вышла из тела. Это произошло так резко, что Крунфа не удержала равновесие и сделала два шага назад. Солдат закричал.
– Да-да, больно, понимаю, – монотонным голосом, не отрывая взгляда от раны, говорил Аглехас. – В следующий раз не дашь себя так покалечить, если будешь помнить эту боль. А теперь потерпи, сейчас будет ещё несколько малоприятных мгновений.
Целитель освободил одну руку от магического воздействия и надавил на рану. Юноша чуть не сложился пополам и громко застонал. Целитель надавил ещё раз, а затем удовлетворённо кивнул:
– Похоже, к крови ничего не примешивается… Повезло тебе, горе-вояка! Внутренних органов не зацепили, так что будешь жить, коль не помрёшь. Крунфа, обработай рану и будем зашивать.
Аглехас пошёл к умывальне и принялся мыть от крови руки, когда заметил Дейревура, замершего посреди помещения.
– Ты ещё здесь? Не надейся, в своего помощника я тебя не переквалифицирую. Тебя учили калечить, а не лечить. К тому же я предпочитаю женщин – они куда как аккуратнее. Так что давай бегом на стены, а не то я лично прослежу, чтобы ты получил наказание за трусость и дезертирство!
Дейревур был ошарашен от увиденного, но приказной тон, которым к нему обращался лекарь, привёл его в себя. Молодой стражник спохватился и бегом отправился туда, куда его и посылали. Он взбежал по ступеням обратно на стену, по пути перепрыгнув через два тела, которых ещё не было, когда он спускался в прошлый раз. Стражник подбежал к бойнице, чтобы взглянуть на происходящее снаружи крепости. Ворота находились недалеко, всего в паре сотен стэгов левее от его местоположения. И враги уже подступили к ним.
Но оборона Кайрога пока ещё старалась не допустить штурма городских ворот. Защитники обстреливали пришельцев из луков и арбалетов, осыпали камнями из бочек, что всё утро свозили с разных уголков города, где велось какое-нибудь строительство. Под крышей, в надвратной башне, чадил котёл с нагретой смолой, готовый в любой момент быть опрокинутым на головы атакующих. И если от стрел и камней враг на мосту закрывался поднятыми над головой щитами, то горячая смола должна была нанести им ощутимый урон, не дав шанса защититься.
И всё же было ясно, что оборона лишь оттягивала неизбежное. Маги и лучники врага сосредоточили внимание на воротах. Огонь и молнии били в обе башни подле них. Лучники обстреливали людей над входом в город. А за линией стрелков тянулись бесчисленные отряды воинов с развевающимися на ветру чёрными флагами. Когда ворота падут и вся эта орда ринется на улицы города, это будет означать поражение для всех жителей Кайрога.
Дейревур тряхнул головой, отгоняя плохие мысли. Ему нужно было сосредоточиться только на одном: помочь раненым. Тем, кому успеет…
Молодой стражник пошёл в ту сторону, где ещё недавно на стене стоял отряд лучников. Он вглядывался в тела, что устилали его путь, пытаясь отыскать живых. Кто-то толкнул его плечом, пробегая мимо, ещё кто-то что-то выкрикнул – Дейревур не обращал внимания. Наконец, вглядываясь в лицо очередного лежавшего солдата Кайрога, он заметил, как у того дрожат веки. Почему-то он был без шлема, и его голова, так же как и добрая половина лица, была залита кровью. Дейревур облизал палец и поднёс его к носу солдата. Слабое, едва ощутимое дуновение – он жив.
– Эй! Эй ты! Очнись, – громко произнёс Дейревур, силясь перекрыть звуки боя, гремящие барабаны и крики на стене. – Я отведу тебя к лекарю. Ты встать можешь?
Раненый солдат приоткрыл веки, но будто не видел перед собой Дейревура.
– Я… я не… кто?.. Я не… – тяжело дыша, он безуспешно пытался построить фразу. В конце концов он сдался, и его глаза начали закатываться, а веки опускаться.
– Эй, нет! Нет! Я помогу тебе, держись.
Молодой стражник ухватил его за руку и потянул вверх. Это было то ещё испытание. Солдат не оказывал никаких потуг встать. Дейревур будто труп старался поднять, на котором, кроме собственного веса, был ещё довесок в виде кольчуги. Дейревур обхватил его сзади, кое-как приподнял, опёр поясницей о парапет стены, а затем, присев, поднырнул ему под руку и уже за счёт силы собственных ног встал в полный рост, взвалив раненого себе на плечо. Медленно оба юноши пошли в сторону стены. Раненый едва передвигал ноги, – они почти волочились, – вверяя Дейревуру всю работу по передвижению намеченным маршрутом. Дейревур боялся, что с таким «попутчиком» они оба могут скатиться со стены и свернуть себе шеи.
– Эй! Держись, я тебе говорю, – Дейревур продолжал кричать на лучника, видя, что он вот-вот потеряет сознание. – Где твой шлем? Как тебя ранило?
– Я… мне… град… не вижу… ничего… – едва слышно проговорил солдат.
– Сейчас-сейчас. Почти пришли. Тобой займётся лекарь. Он маг – он тебя подлатает.
Они и в самом деле уже добрались до заветного дома, внутри которого расположился лазарет. На счастье Дейревура, солдат ещё держался, а по пути они так и не свалились.
Аглехас опять стоял у двери и курил. Заметив Дейревура, он отбросил в сторону скрутку и поспешил ему навстречу, видя, как тяжело ему приходится.
– Что с ним? – спросил лекарь.
– Не знаю. Он и фразы сказать не может, только отдельные слова.
Раненого ввели в здание и усадили на ближайшую скамью. Солдат тут же начал заваливаться набок, но Дейревур придержал его. Аглехас оттянул ему веко и поводил пальцем перед лицом.
– Кажется, он нас не видит, – заключил лекарь.
– Да… – тяжело произнёс солдат.
Аглехас закусил нижнюю губу, закрыл глаза и потёр большим пальцем переносицу, а затем сказал Дейревуру:
– Ты молодец. Дальше мы справимся. Возвращайся на стены.
Дейревур слегка замешкался, глядя на крайне раздосадованного лекаря. Он хотел спросить, будет ли приведённый им солдат в порядке, но поймал мрачный взгляд целителя и, спешно кивнув, покинул лазарет.
Дейревур обошёл дом и выбежал на дорогу к воротам. Те содрогались от яростных ударов. Перед воротами шло построение войска Кайрога, готовящегося принять первые атаки врага на себя. Но с учётом того, как быстро войско под чёрными стягами достигло ворот, какими силами и возможностями они обладали, этих атак вряд ли будет много. Защитники Кайрога будут сметены без жалости, без остатка.
Дейревур шёл как в тумане. Он двигался в сторону оборонительных построений, сам не понимая, почему туда идёт. Стражник наклонился и поднял копьё – кому оно принадлежало раньше и почему бесхозное лежало здесь, Дейревур даже не задумался. Щит он оставил на стене, когда поднимал последнего раненого. Придётся сражаться без него. Но сражаться придётся. Теперь будет мало толку, если молодой стражник просто продолжит выискивать раненых и уводить в лазарет. Враг вот-вот прорвётся внутрь города. И теперь надлежало защитить тех, кого он спас. А если ему придётся закрыть собой вход в лазарет, то он готов.
Дейревур встал с краю одного из рядов. Командиры вновь выкрикивали приказы и слова, что должны были воодушевить на битву до последнего. Дейревур не слышал этого. В ушах у него звучал неприятный писк, который заглушал все прочие звуки. Он слышал только его, своё шумное взволнованное дыхание и стук сердца.
Ворота дрогнули в последний раз и от следующего удара разлетелись щепками в разные стороны. Наверное, снова магия. Как устоять против такой силы? Лучники Кайрога принялись стрелять в образовавшийся проём. Хлынувшая было бездумно пехота врага немного отступила, дабы сформировать боевое построение. Но солдатам Кайрога наконец-то удалось хотя бы потрепать вражеские ряды и дать понять, что с ними всё же придётся считаться.
Вражеские воины укрылись за щитами так, что стрелы для них стали по большей части не страшны, и начали продвигаться внутрь сквозь проём в проломленных воротах.
– Вперёд! Не давайте им войти! – прокричал грозно мужчина с повязкой на глазу. – За Кайрог!
Дейревур присмотрелся к нему и понял, что это сам командующий Адалирт. Он пришёл сюда, чтобы сражаться вместе со своими солдатами за город, в котором был командующим крепостью и гарнизоном. И что-то в этом было такое, отчего взаправду поприбавилось храбрости. Дейревур даже не осознавал этого. Он просто почувствовал, что трусость перед битвой отступила, а дрожь в коленях прекратилась. И, перехватив копьё в боевую позицию, он вместе с остальными воинами ринулся на ряды врагов, громко крича: «За Кайрог!»
***
Аглехас стоял, склонившись над раненым солдатом. У последнего рука выглядела так, будто побывала в мясорубке, откуда её достали лишь за миг до того, как она должна была окончательно превратиться в фарш. Солдат страдал от сильной боли, но старался держаться.
– Понимаю, что это будет чертовски больно, но ты должен попробовать пошевелить пальцами. Стой! Не сейчас, – лекарь протянул ладони в сторону окровавленной руки и из них полился неясный желтоватый свет. – Давай!
Солдат напрягся изо всех сил и сдавленно застонал от боли. Однако кончики пальцев его руки пошевелились.
– Отлично, – вымученно произнёс Аглехас, прекращая колдовство. – Крунфа, нужно обработать его раны и перевязать. Если повезёт и никакая зараза не заведётся, то останешься с рукой.
За дверью помещения, в котором расположился лазарет, уже некоторое время были слышны звуки боя. Удары, грохот, крики, стенания… Аглехас, казалось, совершенно этого не замечал. Весь день, и пока битва велась за стенами крепости, и когда бои переместились на улицы города, он переходил от одного пострадавшего солдата к другому и как мог старался каждому помочь. Но обе его помощницы были явно обеспокоены тем, что происходило прямо за дверью.
– Крунфа, – чуть требовательнее позвал Аглехас, когда понял, что девушка замерла и, взволнованно заламывая пальцы рук, смотрит в сторону входной двери. Он подошёл к ней и легонько коснулся её плеча. – Мне нужна твоя помощь. Понимаю, что творящееся там может отвлекать и устрашать, но мы всё равно будем лечить. Пока нам самим не отрубят руки. Ну, справишься?
Крунфа поспешно закивала:
– Да, целитель Аглехас, – сказала она и принялась выполнять поручение.
Сам целитель слил очередную порцию орошённой кровью воды из умывальни и наполнил её свежей. В этот момент во входную дверь что-то с грохотом ударило. Крунфа до того испугалась, что опрокинула хирургические инструменты, стоявшие рядом со скамьёй раненого солдата. Аглехас тоже резко обернулся, и тогда ударили второй раз, чего дверь уже не выдержала и распахнулась настежь. В помещение с окровавленным топором в руках ворвался один из захватчиков города.
– Лечебница? Своих лечите? А ну, перестали! Пусть дохнут, как им и положено! – прорычал нападавший. – Быстро отошла!
Он кинулся к Крунфе и, схватив её за плечо, развернул лицом к себе и начал угрожать оружием. Аглехас оказался за спиной вторгнувшегося мужчины. Стараясь не терять самообладания, лекарь прошёл от умывальни до нежелательного гостя, взяв тонкий хирургический нож со стола по пути и сумев не обратить на себя внимания. Он подошёл к врагу сзади так близко, что ощутил, как тот смердит кровью и потом, а затем одним быстрым движением ударил его в шею и повёл рукой на себя. Аглехас был хорошим целителем и прекрасно знал физиологию человеческого тела. Он не раз видел раны, от которых его пациенты умирали очень быстро, без шанса на спасение. И со знанием дела он и сам нанёс смертельную рану.
Вражеский солдат выронил топор и схватился за шею, из которой в такт ударам его сердца вырывалась кровь. Он медленно обернулся к Аглехасу и взглянул своему убийце в глаза. Целитель не отвёл взгляда, наблюдая чистый страх на лице того, кто мгновенье назад полыхал яростью. Наконец захватчик упал на пол.
– Крунфа, иди прими настой ромашки и мяты, пожалуйста, – нарочито мягко сказал Аглехас помощнице. – Я сам займусь ранами.
Крунфа выглядела как испуганный, загнанный в угол котёнок. Она прижимала руки к груди, а её нижняя губа дрожала. Однако она повиновалась спокойному приказу Аглехаса и ушла.
Тем не менее целитель тоже не смог перевязать руку раненого солдата, который ждал лечения. Едва Крунфа ушла, в лазарет снова ворвались. На этот раз двое. Они сразу же заметили истекающего кровью товарища на полу, у ног лекаря.
– Сука! Ты его убил? А? – выкрикнул один, глядя на Аглехаса.
– Ну, сейчас ты и сам подохнешь самой паскудной смертью! – процедил сквозь зубы второй, и оба они двинулись на целителя.
Аглехас резко развернулся и направил руки в сторону наступавших солдат. Его ладони стали издавать всё то же желтоватое свечение.
– Не подходите, а не то я разорву вас на куски!
Аглехас не кричал, не рычал, но от того его мрачная угроза сделалась лишь страшнее. На его лице появился злобный оскал, а в глазах застыл такой гнев, что солдаты и впрямь замешкались, испугавшись угрозы. И это притом, что они были облачены в доспехи и вооружены. Аглехас же стоял против них с голыми руками. Но эти самые руки светились от волшебства. Конечно, Аглехас не знал, сколько продлится этот эффект, ведь он блефовал. Магия, которой он владел, не могла навредить нападавшим, как бы он того ни хотел. Но чужаки пока ещё не догадывались об этом.
Мгновенья тянулись. Аглехас заметил, как вторая его помощница прижалась спиной к стене и сползла на пол. Обхватив голову руками, она принялась плакать, не в силах совладать с эмоциями.
– Пошли вон отсюда! – медленно произнёс целитель и сделал полшага в сторону солдат.
Те же отступили немного назад к выходу, выставляя вперёд оружие. Но теперь это был уже не жест угрозы, а попытка прикрыться от возможного нападения колдуна. Может быть, они и не смыслили в магии, но видели как волшебники, сражающиеся на их стороне, легко расправлялись с одним противником за другим.
– Что здесь происходит? – раздался вдруг голос позади двух воинов.
Из-за их спин вышел мужчина, облачённый в ламеллярный доспех, из-под которого выступала аккуратная, можно было даже сказать, изысканная кольчуга, сплетённая из тонких колец. На поясе у него висел длинный меч в ножнах. Правую ладонь мужчина держал на рукояти оружия, но доставать его не спешил. Аглехас заметил, что у него чистые тёмные волосы и облачение, на котором не было видно ни грязи, ни крови. Перед лекарем стоял явно нерядовой воин.
– Я же приказывал не нападать на мирное население, – голос незнакомца стал жёстким и грозным. – Мы не занимаемся разорением этих земель и геноцидом. Выметайтесь отсюда! И если ещё раз я хоть одного застану за грабежом, насилием или разбоем, то лично прослежу, чтобы каждый получил по десять ударов плетьми.
Солдаты ничего не сказали в ответ и не посмели ослушаться приказа. Они опустили оружие и покинули лазарет. Аглехас продолжал удерживать заклятие, но теперь уже направлял руки в сторону нового противника.
– Прошу прощения за это. Меня зовут Эррудун, – представился чужак уже более спокойным голосом. – И я прошу, опусти руки. Я вижу, что ты владеешь исцеляющей магией и не думаю, что её поддержание даётся легко.
Аглехас немного помешкал, но всё же опустил руки. Предплечьем он утёр выступивший на лбу пот.
– Врачевание людей – благородное занятие. Особенно во время битвы. Думаю, ты не откажешь мне, если я попрошу о профессиональной помощи? Один из важных мне командиров был неприятно ранен, и я хочу, чтобы ты применил свои таланты для его спасения.
Аглехас молча обернулся себе за спину. Крунфа стояла в дверном проходе, сжимая двумя руками острый скальпель. Вторая помощница всё так же сидела на полу и рыдала. Солдат с израненной рукой лежал на скамье, из последних сил стараясь оставаться в сознании – он потерял уже довольно много крови, пока ждал перевязки.
– Мне кажется, твои помощницы справятся здесь самостоятельно, если им никто не будет мешать. А теперь, прошу, – сказал Эррудун и жестом указал на дверь.
Аглехас помедлил. Взглянул ещё раз на Эррудуна, на его меч, по-прежнему находящийся в ножнах, но готовый в любой момент с лёгкостью из них выскользнуть. Даже если его поведут на смерть, по крайней мере, девушки останутся здесь и смогут закончить помогать раненым.
– Крунфа, – решился лекарь, – позаботься об этом бедолаге, перевяжи его руку.
Крунфа ничего не ответила, но Аглехас не стал дожидаться, пока помощница опомнится. Он прошёл в дверной проём, вперёд Эррудуна, однако замер, едва ступив за порог. Улица была сплошь усыпана телами и залита кровью раненых и убитых. Бои явно переместились вглубь города. Кайрог пал. Враг захватил главный оплот западной провинции Фэранфада меньше чем за сутки.
Аглехас взглянул на тело молодого солдата, лежавшее на боку подле входа. Что-то в нём показалось смутно знакомым, и лекарь присел на корточки рядом с ним. Правая рука солдата сжимала обломок копья. На лице, покрытом кровью и грязью вперемешку, застыла гримаса боли. Смертельный удар пришёлся рядом с шеей. Острое лезвие пробило кольчугу, сломало ключицу и разорвало артерию. Вероятно, юноша ещё был жив, пока Аглехас угрожал двоим чужакам. Но теперь жизнь определённо покинула это тело. Аглехасу хотелось думать, что последним деянием юноша пытался не пустить захватчиков в лечебницу. Иначе в том, что Дейревур погиб именно тут, крылась бы слишком злая ирония.
– Что-то не так? – спросил Эррудун, остановившись рядом.
Аглехас не взглянул на чужака. Он закрыл глаза Дейревура и наконец встал.
– Ничего. Ведите к раненому.
***
Королева сидела в комнате, которую часто занимала для раздумий, работы над указами и приёмом некоторых посетителей. Здесь же в былые времена она любила читать книги. Историю Фэранфада и других стран, политические и философские трактаты, иногда даже военные книги по тактике, а также другие работы, что Гвелеста находила полезными для расширения кругозора и пополнения запаса знаний. Впрочем, всё это было ещё до того, как на её королевство наслали проклятие. Теперь же…
Тронный зал пустовал. Гвелеста не спускалась туда уже неделю. Королева была измучена, а посетителей всё равно не было. Поэтому теперь вся работа по управлению королевством проходила тут.
Гвелеста положила голову на сцепленные в замок руки. Перед ней на столе лежало письмо, которое она перечитала уже трижды. Послание пришло с ястребом несколько часов назад. Помеченное красной восковой печатью, а значит, крайне важное. Ястреб принёс его из Кайрога. Послание отправил не наместник города, а командующий крепостью Адалирт. Это тоже было значимой деталью.
Королева взяла письмо в руки и начала его чтение вновь с первой строчки:
«Кайрог пал. Враги проникли за городские стены, неся минимальные потери. Чего нельзя сказать о нашей обороне. Доклады разведчиков подтвердились: во вражеской армии около четырёх тысяч кавалерией и ещё двадцать восемь или двадцать девять тысяч пехотой. Среди них в самом деле есть маги, которые использовали своё колдовство при взятии города. Из-за их поддержки при штурме мы понесли огромные потери, не имея возможности для ответного удара. Те же маги помогли врагу разрушить ворота, после чего бои перенеслись во внутренний периметр стен. Наше главное стратегическое преимущество стало нашим приговором: никто не мог сбежать из города, ведь единственные ворота занял враг.
Небольшая часть мирных жителей была эвакуирована во внутренний замок. Остальные укрылись в домах, подвалах и иных местах, способных защитить или спрятать их от захватчиков. В данный момент враг штурмует стены внутреннего замка, из которого я и пишу свой доклад. Оборону держат три отряда воинов, а также городская стража и гвардейцы. Однако долго они не протянут. Маги вновь принялись за дело, а этой силе нам нечего противопоставить. Надеюсь, когда вражеская армия двинется дальше вглубь страны, в войске Фэранфада появится что-то, что сможет им противостоять, иначе… Да поможет нам всем Создатель.
Командующий крепостью Адалирт».
***
Аглехаса доставили во вражеский лагерь, вставший не далее чем в пяти сэфилах от городских стен. Его сразу же повели в медицинский шатёр. Здесь уже суетились лекари, но среди них явно не было ни одного мага. Пациент, ради которого Аглехаса привели, лежал за отделявшей основную часть шатра ширмой. Он был обнажён по пояс, и Аглехас сразу заметил рану. Обломок арбалетного болта или стрелы торчал у него из плеча, в непосредственной близости от грудной клетки. Но, насколько мог судить Аглехас, лёгкое всё же не было задето, иначе раненый вёл бы себя по-другому. Он же казался абсолютно спокойным и с любопытством смотрел на чужака, будто бы просто лежал и отдыхал здесь после битвы.
Аглехас приблизился к мужчине и, склонившись над раной, спросил:
– Как тебя зовут?
– Это ещё зачем?
– Способность отвечать на вопросы помогает с первичной оценкой состояния пациента.
– Рифенлур.
– Северянин?
Рифенлур нахмурился сильнее, чем от первого вопроса, но всё же ответил:
– Да.
– Где остаток стрелы, Рифенлур? – продолжал опрос Аглехас, не обращая внимания на недовольство воина.
– Болта. Меня подстрелили из арбалета, – поправил лекаря Рифенлур. – Я обломал его, чтобы не мешал в бою.
– Ясно, – поджав губы, ответил Аглехас.
Рифенлур явно не понимал, насколько он осложнил целителям работу. Если обходиться без магии, то ему пришлось бы разрезать плечо, чтобы достать обломок болта. А такая операция лишила бы северянина возможности владеть правой рукой на несколько недель. Эррудун явно рассчитывал на другой исход, и неизвестно, как бы он отреагировал, случись что-то с Рифенлуром во время лечения. Впрочем, Аглехаса не заботила эта мысль – перед ним лежал раненый, и долгом лекаря было помочь ему.
Следующие полчаса Аглехас провёл за сложной операцией. Ему даже выделили помощника, который орудовал клещами, пока целитель творил магию. Но в конечном счёте все процедуры завершились успешно. Лёгкое осталось не задето. Кости не были повреждены. И всё прошло без дополнительных разрезов. Плечо, конечно, будет болеть, но рана быстро затянется. Аглехас мог бы гордиться собой и собственной работой. Но в осадке притаилось осознание: вероятно, он только что исцелил ту руку, что будет разить мечом защитников других городов Фэранфада.
Аглехаса повели в самый большой шатёр в лагере. Целитель не сомневался, что там сидит главнокомандующий всей этой ватагой войск. Но маг немного удивился, когда увидел там уже знакомого ему Эррудуна. Тот отчитывал какого-то солдата. Судя по доспеху, тоже высокого порядка.
– Я повторюсь: я не потерплю этого. Другие войны могли проходить по иным правилам, но эта пройдёт так, как велю я. Мирные жители не должны страдать от нападок, если не чинят нам препятствий. Приструни своих парней, иначе этим придётся заняться мне лично.
Стоявший перед Эррудуном воин покорно склонил голову и пошёл на выход. Но когда он проходил мимо Аглехаса, то лекарь из Кайрога видел, сколь сильно командир недоволен состоявшимся только что разговором.
– Аглехас, – сказал Эррудун, заметив целителя. – Я слышал, что всё прошло успешно. Прими мою благодарность.
– Этой раны не случилось бы, если бы ваш командир носил доспех, – с небольшим упрёком ответил Аглехас.
– Понимаю. Но Рифенлур северянин. Они предпочитают кожу и меха – тут уж ничего не поделаешь. Главное, что он остаётся отличным и – что ещё важнее – умным командиром.
Аглехас промолчал.
– Я вижу, что ты несколько сбит с толку.
– Когда вы вошли ко мне в лазарет, я не думал, что передо мной тот, кто стоит над всей этой армией.
– Все допускают ошибочные суждения, – Эррудун слегка улыбнулся.
Лекарь снова ничего не ответил.
– Аглехас, ты здорово помог. Мне бы пригодился такой умелый целитель, как ты.
Подсознательно Аглехас догадывался, что дорога из Кайрога во вражеский лагерь – это путь в один конец. Но всё же он пока был жив, несмотря на все опасения, а потому…
– Я бы предпочёл вернуться в Кайрог, – ответил лекарь, – в свою лечебницу, к своим пациентам.
– Разумеется, ты нужен пострадавшим, ведь бой был не из лёгких. Но что ты будешь делать, когда моё войско двинется дальше на запад?
– То же, что и раньше, – пожал плечами Аглехас. – Буду лечить людей, исцелять раны.
– А если я скажу тебе, что ты мог бы помочь тем жителям Фэранфада, которые пострадают в будущих боях?
– Вы пытаетесь играть на моём чувстве долга, лишь бы оставить при себе? В качестве панацеи от тяжёлых ран у вояк, что не желают надевать кольчугу.
– Нет, Аглехас. Я не пытаюсь сделать тебя пленником. Я лишь хочу, чтобы простые люди, незаслуженно страдающие в каждом бою, могли получить добрую помощь. Аглехас, я – не тиран. Я считаю, что война – дело сугубо тех, кто выбрал её своим ремеслом. И в многочисленных битвах, которые несёт за собой война, не должны страдать простые люди: крестьяне, торговцы, лекари.
– Тогда вам не стоило нападать на Кайрог и обрекать всех его жителей на страдания, – хладнокровно ответил лекарь.
Эррудун отошёл к столу, на котором были разложены карты, и склонился над ними. Он передвинул деревянные фигуры с места на место и медленно провёл взглядом линию от Кайрога до Хаддельгона, читая название каждого города, что встречался на пути.
– Не в моих интересах разносить страдания по этим землям, – наконец ответил Эррудун. – Моя цель – Хаддельгон и королевский престол. Если бы можно было достичь этой цели, не заходя в Кайрог, не заходя в Хэтмид и Лесткерм, я бы так и поступил.
Снаружи шатра доносились нечленораздельные возгласы. Незакреплённый как следует полог, что закрывал вход, трепал ветер. Эррудун по-прежнему стоял, склонившись над картами. Аглехас молчал.
– Если отправишься со мной, то ты сможешь спасти несколько жизней.
– Откуда вы, из какого королевства? – вдруг спросил Аглехас.
– Я из Фэранфада. Как и мой господин.
– Значит, это было не твоё решение напасть… – опустив взгляд, констатировал Аглехас скорее для самого себя.
– Не моё, – подтвердил Эррудун.
– Но для чего?..
– Мой господин считает, что законы королевства и устои, которые они породили, несправедливо ограничивают магию и магов.
– Что-то не могу припомнить случая, чтобы мне запрещали лечить кого-то с помощью магии, – Аглехас скрестил руки на груди.
– А что бы произошло, если вечером в таверне кто-то домогался одной из твоих помощниц и ты решил вступиться за неё так, как сделал это пару часов назад в лечебнице: используя магию?
Аглехас хотел ответить, но, вместо слов, из открытого рта вырвался только шумный выдох.
– Вероятнее всего, тебя бы заковали в чёрную сталь, – ответил за лекаря Эррудун. – И больше ты бы не смог никого исцелить.
Аглехас старался не смотреть на Эррудуна, потому что тот говорил правду. Магией в Фэранфаде можно было пользоваться только для выполнения своей работы: будь то исцеление раненых или строительство стен.
– Получается, я нужен тебе лишь для успокоения совести? – спросил Аглехас.
– А тебе важны мои мотивы или то, что я хочу не допустить лишних жертв?
– Мне нужно в Кайрог, – немного подумав, ответил лекарь.
– Я распоряжусь, чтобы тебя сопроводили.
– Когда войско двинется дальше?
– Послезавтра, с восходом.
Аглехас кивнул и направился к выходу.
– Аглехас, – окликнул его Эррудун. – Не бери с собой помощниц. Здесь военный лагерь – я не могу гарантировать, что их никто не обидит.
Лекарь снова кивнул и вышел из шатра.
***
– Мой повелитель, – Эррудун стоял на коленях перед зеркалом. С поверхности вместо собственного отражения на него смотрел Изугар Изан. – Кайрог захвачен.
– Эррудун, ты так пышешь гордостью, будто лично штурмовал стены. Не забывайся. Ты бы ничего не сделал, не будь с тобой моих магов и тысяч солдат.
Эррудун поник плечами и тут же, заметив, что край дублета загнулся, поспешил его разгладить.
– Да, мой повелитель, вы правы.
Поверхность зеркала тускло замерцала фиолетовым светом, и лицо Изугара исчезло. Теперь перед Эррудуном стояло обычное зеркало, а в отражении на него смотрело собственное виноватое лицо.
Вероятно, Эррудун до последнего надеялся, что повелитель отметит и похвалит его. Это было бы большим достижением для него. Для того понурого юноши с вечно извиняющимися глазами, который разочаровал родителей и старался изо всех сил, чтобы не доставлять больше хлопот и быть хоть чем-то полезным для семьи. Этот юноша жил где-то глубоко в душе Эррудуна. А, может быть, Эррудун и до сих пор был этим юношей, несмотря на прошедшие года. Он всё ещё старался хоть чего-то достичь, чтобы быть достойным в глазах своей семьи. Даже теперь, когда он находился так далеко от родительского дома и братьев.