Соня, ты помнишь, как маршрут изменился, и мы оказались на территории заброшенного завода? Я боялся этого места, когда проходил мимо него каждый день и ещё больше боялся, что когда-нибудь окажусь там вместе с вами. Тогда каждый подросток знал истории о ямах, закрытых ржавыми решетками. До сих пор не понимаю, какой цели они служили рабочим, но ты же помнишь, как они служили богатой детской фантазии? Кто говорил, что эти ямы завалены костями, кто-то был уверен, что это замаскированные ходы в секретные цехи завода. Легендой вашей шайки был ползучий старик».
– Дьявол! – с глухим стуком бокал остывшего чая завалился на бок. Махровый халат тут же намок на бедре. Тёплая жидкость не обожгла, но Соня вскочила с места так резко, как неделю назад отпрыгнула от взбесившегося отпаривателя. Она хотела бежать. Куда? Откуда? Хотя бы из тёмной, бесцветной комнаты. Вся эта пасмурная тишина вдруг стала гнетущей. Не выдержав, Соня щёлкнула выключателем.
Остановившись посреди комнаты, она долго смотрела на лежащее на подлокотнике письмо и понимала, что должна выслушать его до конца. Ей не хотелось вспоминать те «весёлые» погони, которые она уже успела омыть в своей памяти слезами стыда и раскаяния. Но если выбросить письмо недочитанным, воображение не оставит в покое – будет пытаться угадать концовку.
Для начала надо переодеться и умыться. Льющийся из гостиной свет захватывал часть коридора, но не доставал до поворота к двери ванной. Соня остановилась в нерешительности, вглядываясь в удивительную для полудня темноту. Забавно, она хотела провести этот день в тишине и сумерках, а теперь готова включить свет даже в кладовке.
Громко топая, девушка зашла в ванную, сняла мокрый халат и включила воду.
Чем быстрее она дочитает письмо, тем меньше мыслей соберётся в голове. «Что ему нужно?», «Писал ли он остальным?», «Стоит ли звонить в полицию?» Он говорит, что так и остался по ту сторону стены, нет, этот урод перелез её.
Соня несколько раз окунула лицо в пригоршню ледяной воды и растерла кожу грубым ворсом полотенца. Тело тут же ответило на яркие ощущения, и напряжение немного спало.
«Ву-у-у-у-у-у-у….» – в ванной ветер гудел так, будто на улице начинался ураган. Не выключая за собой свет, Соня вышла в коридор, повернула в сторону гостиной и остановилась. С этого места виднелся только оконный проём и подлокотник кресла (конверт с посланием лежал на другом).
Все-таки дом – не крепость, если его так легко осадили жуткие гады из прошлого.
Ими больше не управлял смех и кураж. Они не подчинялись желанию напугать, они пугали.
Ползучий старик был идеей того, кто вызвался изображать его в тот вечер. Толик (чей-то младший брат из их компании) соединил байки про останки и секретные переходы под землей. По его легенде (лучшей из тех, что обжились вокруг странных ям) ползучий старик собрал себя сам из множества отдельных частей тел и передвигался по тайным ходам, надеясь заманить туда какого-нибудь глупого подростка.
Квадратный Хныч тоже знал эту легенду, поэтому гонки вдоль территории завода теперь сопровождались выкриками о настигающем его трусливую задницу старике. Но и этого оказалось недостаточно…
Дождь всё набирал силу и долбил по стеклам с таким остервенением, будто пытался проникнуть в дом, чтобы испугать, обидеть её. Его жестокая неумолимость казалась Соне знакомой.
Неожиданно в голове выстроился дальнейший план действий: нужно побыстрее покончить с письмом, сжечь его и запить тревогу. Запить тревогу и отметить долгожданный ответ по страховке. В конце концов, с утра это был её день! И если бы чёртов почтальон не принес ей смердящий кусок прошлого в неподписанном конверте…
Она уже сделала уверенный шаг в сторону комнаты, но вдруг представила, что зайдет и увидит там его – ползучего старика, который долго добирался сквозь свои грязные туннели в её домик. Он выберется наружу через исписанный мелкими обиженными строчками листок и будет ползать по полу, хватая её за ноги.