– Если будет необходимо, я покину город. Пока это не нужно. – Пресёк эти разговоры Владар. Конечно, доля истины в предложениях стратигов была. Главнокомандующему не стоит оставаться в осаждённом городе, сколь значим бы он не был. Но и Владар был по-своему прав. Весть об уходе императора из Тарина непременно была бы расценена как бегство, и энтузиазма защитникам не прибавила бы.
Хунхар решил в этот раз не прибегать к кровавому штурму, но использовать другую тактику. Номады даже не предпринимали попыток перекрыть снабжение города по реке. Даже имея их ресурсы построить ещё один такой же мост или изготовить большую тяжёлую цепь, чтобы перекрыть течение реки, было бы крайне сложно. Изготовление цепи могло бы занять очень большое количество времени, а попытка постройки моста или какой-то искусственной преграды встретила бы яростное сопротивление речного флота империи, от которого пришлось бы отбиваться с двух сторон. Хунхар приказал строить большое количество баллист, требушетов, катапульт и вести непрерывный огонь по стенам Тарина. Город засыпало градом камней, они пробивали деревянные крыши, ломали зубцы парапетов. Но стены выдерживали. Недалеко от лагеря осаждённых находились городские каменоломни, из их камня Тарин строился. Теперь этот же камень неприятель использовал для уничтожения города. Удары были сосредоточены на отдельных участках стен, так что было понятно, где ждать возможный штурм. Через несколько дней противник начал строить тараны, которые должны были довершить начатое метательными орудиями. Продолжать осаду пока от городских стен не осталось бы только развалин было нельзя, потому что в любой момент могли появиться новые легионы, спешившие на помощь осаждённым. Сам Хунхар не хотел, чтобы создалось впечталение, будто он не может справиться с этим городом так же быстро, как с предыдущими.
В итоге, на пятый день обстрела, в городской стене правобережной части города образовался пролом, который защитники кинулись быстро заделывать. Хунхар приказал дать сигнал к атаке. Пока защитники отбивали атаку в одной бреши, рухнула стена на другом участке городских укреплений. На шиурм туда осаждавшие направили ещё один отряд. В это время рухнула стена в левобережных укреплениях Тарина. Там тоже завязался ожесточённый бой.
Защитники очень надеялись, что враг ослабит натиск с наступлением ночи. Но этого не случилось. Он атаковал волнами, постоянно бросая в бой свежие силы.
К утру Владар отдал приказ покинуть город. Тарин выстоял всего пять с половиной дней.
Отступление из города проходило по реке. На общем военном Совете было решено, в дальнейшем планировании военных походов исходить из того, что номады ставят своей целью захват имперской столицы – Галлиара и укреплять города, которые будут встречаться захватчикам на этом пути. Такой подход оказалось верным лишь от части, потому как враг, двигаясь на восток, постоянно расширял зону своего контроля к югу от Нахаве, захватывая новые источники пополнения запасов, а иногда и живой силы, которой у номадов и без того было достаточно. Нечасто, но среди жителей захваченных областей Империи, находились те, кто шёл служить к захватчикам добровольно. Из них набирали рабочие отряды, либо пехоту. Но равными себе таких воинов номады никогда не считали.
Глава 18. Ещё один разговор
На корабль Галсафа, князя императорской крови, двоюродного брата императора Владара, поднялся человек. О визите Галсаф был извещён заранее, но чего-то конкретного от встречи не ждал. Князь сам вышел встречать гостя на палубу, провёл в свою каюту, которая больше походила на парадный зал дворца, так богато она была убрана, гораздо богаче, чем императорская каюта на корабле Владара. Конечно, Галсаф любил роскошь и не скрывал этого. Разговор в его каюте проходил обо всём подряд: о войне, настроениях в столице, а именно из Галиара прибыл гость, о самочувствии хозяина корабля, о дорогах, о зверствах номадов, о перспективах развития боевых действий, о достоинствах вина, которое было подано к столу. Но все эти разговоры были похожи на некие ритуальные танцы. Это понимали оба, только было не ясно, отчего никто из них не решается заговорить первым. Через час приятной беседы Галсаф встал со своего места и предложил гостю выйти подышать свежим речным воздухом. Ночь была тёплая, обе луны оставляли невероятной красоты отблески на водной глади. Ничто не говорило о войне, которая то ли присутствовала на корабле, то ли была далеко за ним, в захваченных Тарине, Парсонтаре, Оринте, Таирассе и других больших и малых имперских городах и деревнях. Хозяин корабля и его гость вышли ближе к носу корабля. Они смотрели вперёд, а не друг на друга, как бы вглядывались в даль.
– Ну вот, здесь я могу быть уверен, что нас никто не услышит. И вы будьте уверены, дорогой Кемеш. – ночным гостем, собеседником Галсафа был Кемеш с Белого побережья, тот самый, с которым несколько месяцев назад разговаривали Ялган Маязимский и посланник Нилэр.
– Ваше высочество, Вы на своём корабле ищете место, где спокойно могли бы переговорить с гостем? – Кемеш делал нарочито удивлённое лицо. – Как же до этого дошло? И как долго так может продолжаться? – в ответ Галсаф то ли откашлялся, то ли прорычал что-то.
– После того, как нас разбили в Барагасском лесу, брат решил, что среди имперской знати появились предатели.
– Да, об этом все слышали. Некоторые в это даже верят. Но я и никто из моих друзей никогда в это не поверим. Или, лучше сказать, никто из наших друзей никогда в это не поверит. – Кемеш повернулся лицом к князю.
– Ну, я так категоричен не буду. Битва действительно проходила так, будто противник знал, что мы будем делать. Вполне вероятно, что кто-то действительно предупредил номадов о засаде. Конечно, наверняка я этого не знаю. Зато теперь мы все под подозрением и не застрахованы от доноса. Хотя доносчик рискует едва не больше, чем тот, на кого доносит. Анонимные доносы не рассматриваются.
– И действительно не рассматриваются? – Кемеш сделал многозначительную паузу. Галсаф улыбнулся.
– Брат мой так говорит. И поводов не верить ему пока не было. Хватит болтовни. Чем я обязан вашему визиту, дорогой Кемеш? Как-то уж слишком долго мы ходим вокруг да около. – При многих недостатках Галсафа прямоту можно было назвать одним из его достоинств. – Едва ли вы просто вдруг ощутили острую необходимость в моём обществе.
– Не отказывайте мне в такой причине. Вы человек достойный, влиятельный, вашим мнением многие дорожат, что бы о вас не говорили недруги и завистники. Именно поэтому я приехал засвидетельствовать вам почтение. И не только от себя, но от многих знатных людей, глав известных семейств, кланов, богатых господ. В столице очень внимательно следят за происходящим на фронте. Верховный Синклит Империи очень внимательно следит. И зераклиты многим обеспокоены.
– Обеспокоены на столько, что даже не решились отправиться к Императору, но прислали вас ко мне? – В воде вдруг начала играть, плескаться речная рыба, поблескивая на лунном свету чешуёй.
– Не со всеми нашими опасениями мы можем обратиться к государю. Да и что таить, многие из нас более всего напуганы именно действиями Императора Владара. – Кемеш отвернулся и смотрел вперёд, на корму плывущего впереди корабля. Создавалось впечатление, что он говорит сам с собой.
– А, понял. Верховный Синклит Империи всё не может смириться с тем, что Император взял под своё руководство некоторые провинции государства и хочет взять новые? Я здесь вам точно не помощник. Более того, по моему мнению, это действие вполне оправдано. Хотя, конечно, власти в руках брата копится очень много.
– И мы всё менее защищены от этой власти, ваше Высочество. Вы говорили, что анонимные доносы не рассматриваются. Может быть, пока это действительно так, но кто знает, как долго это продлится? Вы хотите подождать? Вы уверены, что все эти доносы не оседают в сундуках князя Страмира?
Галсаф начал догадываться о цели визита своего гостя. Но ещё не решил, как на неё реагировать.
– Знаешь что, дорогой Кемеш, – князь крови вдруг перешёл на "ты" с собеседником. – если бы я тебя не знал, то не сомневаясь ни минуты и швырнул бы тебя за борт, прочь с моего корабля. Однако, так вышло, что я тебя знаю и готов ещё послушать твои речи, какими бы они ни были.
– Ваше Высочество, ничего дурного я предлагать не собираюсь. Все они исходят из желания принести благо Империи и её жителям.
– Мы все хотим блага для Империи и её жителей. Только нужно понять насколько совпадают наши представления об этих благах для жителей Империи. Синклит, дай угадаю, считает благом расширение своих функций и урезание власти Императора. Так? – Галсаф улыбался. – Но зачем тогда ты пришёл ко мне?
– В том и дело, что вы правы, но не до конца. Более справедливым было бы вовсе убрать фигуру императора, оставив лишь Синклит. Так было бы лучше и для стратигов, хотя не все они так думают, и для купцов и для самого Синклита. Считается, что власть императора ограничена и сейчас, но всем ясно, что на деле это совсем не так. С тем авторитетом, который есть у Императора, с тем доверием, которым он обладает, разве можно говорить об ограничении его власти? Народ скорее снесёт здание Верховного Синклита Империи вместе со всеми зераклитами, чем кинет хоть один камень в Императорский дворец. Государь берёт ровно столько власти, сколько хочет. И делает это как бы со снисхождением.
– Но он ею не злоупотребляет, что, справедливости ради замечу, часто наблюдается за членами Синклита.
– Ваше Высочество, среди знати крайне мало святых. Но это ведь не повод заставлять страдать других добрых людей. Да и, как вы знаете лучше меня, армия сейчас отступает. Может, возглавь её другой полководец, нам удалось бы уберечь земли Империи от дальнейшего разорения.
– Словом, в столице созрел заговор, и вы ищете союзника. Хотите им видеть меня. Но зачем мне соглашаться?
Кемеш немного смутился. Князь назвал вещи своими именами, а относить себя к заговорщикам купец не хотел. Очень неприглядной в таком случае выглядела его миссия.
– Мы обещаем Вам спокойствие и благоденствие. Ведь всякий в Империи наслышан о ваших родственных, но натянутых отношениях с Императором. А в ситуации, когда работает Комиссия по расследованию доносов о предательстве, вы должны чувствовать себя неловко. Вдруг брат решит совсем от вас избавиться. – Кемеш начал переживать, что князь Галсаф не проявляет никакого сочувствия делу, к которому его хотят склонить. Даже наоборот, его можно принять за сторонника Императора. Неужели Ялган и Наилэр ошиблись? Как дорого может стоить такая ошибка! Будто в подтверждение опасений собеседника, Галсаф воскликнул, вновь перейдя с собеседником на «Вы»:
– Вздор! Вы позволяете себе слишком много говорить о вещах, о которых вовсе ничего не знаете. Мне не известно, кто вас на всё это надоумил, но ему точно не мешало бы лучше всё продумать, перед тем, как направлять вас ко мне. Всё же не могу отрицать, что многое сказанное вами, правда. Я имею ввиду зависимость от императора. Кемеш, вы вызываете подозрения. Вдруг один из моих недоброжелателей подослал вас с этим предложением, предложением заговора, а потом вы сдадите меня Страмиру? Давайте вы отправитесь в трюм, где к нашей беседе подключится один мой слуга. Не беспокойтесь, он глухонемой. Может, поэтому из него получился хороший палач и заплечных дел мастер. Ведь не могу я Вам верить на слово. Может, вы хотите впутать меня в какую-нибудь чудовищную ложь, в которой погибну я и ещё утащу за собой много ни в чём не повинных людей? Доверие в деле, к которому вы меня склоняете – вещь очень не надёжная. – Галсаф улыбнулся. Именно в этот момент Кемеш с Белого Побережья понял, что князь императорской крови согласен на участие в заговоре, единственное, что ему необходимо, чтобы заявить об этом открыто – гарантии реальности заговора. На этот случай у Кемеша было заготовлено письмо с подписями Ялгана Маязимского и ещё нескольких зераклитов Верховного Синклита Империи, а также нескольких богатейших имперских купцов, землевладельцев и дворян. Кемеш вручил письмо Галсафу. Тот сломал сургучную печать и раскрыл лист бумаги. В письме излагалась просьба заговорщиков перейти на их сторону ради общего блага жителей Империи. Там же указывалось, что никакого вреда Императору, родственнику Галсафа, не будет причинено. Князь ещё читал письмо, когда Кемеш сказал:
– Нам нечего от вас скрывать, Ваше Высочество. Теперь мы все в вашей власти. Более того, судьба Империи и успех всего задуманного дела в вашей власти. – Галсаф прочёл письмо, снял висевший рядом фонарь, открыл в нём дверцу, через которую доливали масло и меняли фитиль и сжёг письмо.
– Полагаю, у тебя больше нет таких писем или чего бы то ни было с похожим содержанием? – Кемеш в ответ покачал головой. – Отлично. Тогда давай вернёмся в мою каюту, не хочу привлекать лишнего внимания. Теперь это ещё более важно. Час посидим в каюте, поговорим обо всём подряд. Потом вернёмся сюда, и ты мне расскажешь, чего вы от меня хотите, а я вам скажу на какие блага, как один из жителей Империи, я рассчитываю после завершения вашего замысла.
– Ваше Высочество, всё, что скажете. – И оба вернулись в каюту.
Глава 19. В пустыне. Кар-аб-Дабир
Караван увозил Наара, Кавэда и Кедира всё дальше от Наппара. проспав несколько часов, Наар проснулся первым из трёх друзей и решил выглянуть на улицу, вернее, взглянуть на пустыню, черезкоторую в тот момент шёл караван. В корзине, где ехали путешественники, было душно, и стоял тяжёлый, неприятный запах. Пахло слоном, точнее животным и человеческими телами. Казалось, со свежим воздухом в корзину ворвалась новая жизнь. Но так казалось ровно до тех пор, пока Наар не ощутил жару, стоявшую снаружи. Теперь было похоже, что сама раскалённая пустыня ворвалась внутрь корзины. Всё же стало немного приятнее, чем было до того, стало меньше вони. Внизу зашевелились, и Наар понял, что остальные тоже проснулись.
– Святые письмена, я умру за несколько недель дороги в этой корзине. – Кавэд поднялся на ноги и стал рядом с Нааром, разглядывая окружающий пейзаж.
– Это тебе сейчас так кажется, странно, что ты ещё не привык. Мне пары часов хватило, – отозвался Кедир. – Судя по солнцам, мы в пути уже часов десять.
Наар и Кавэд опустились на дно корзины, попробовали перекусить, но из-за жары есть не хотелось.
– Похоже, единственный способ путешествовать в этой корзине днём – высунувшись из неё, – Кавэд опять поднялся во весь рост и открыл крышку корзины. – Хотя, это не дело. Нужно что-то придумать.
Так, за лепешку хлеба погонщик слона пустил Наара сидеть рядом с собой, а Кедир и Кавэд сели сразу за ними. Сидеть было не очень удобно, но всё же лучше, чем в корзине. Слоны шли неторопливо. Даже будучи нагруженными корзинами, мешками, кабинками с людьми, они всё равно выглядели очень величественно. Эти пустынные слоны имели слегка коричневый оттенок кожи и могли не пить по две недели и идти три дня кряду без остановки. Они могли спать на ходу, если это было необходимо. Но если животные уставали, то заставить их идти не мог уже никто. Их можно было засечь до смерти, но с места они не двигались. Так что такой выносливостью слонов погонщики не злоупотребляют, караваны всё равно делают привалы. Отдых нужен людям. И этот раз не был исключением. В караване было семнадцать слонов и двенадцать верблюдов. На пятерых слонах были установлены мощные баллисты для защиты от животных, населяющих пустыню. Более лёгкие, но не менее опасные механические машины: три пары арбалетов с системой автоматической перезарядки были установлены на трёх верблюдах. В руках умелого стрелка они были серьёзным оружием.
Взошли две луны, на небе появились звёздные узоры и караванщики, расположив животных каравана кругом, устроили походный лагерь. Ночь прошла спокойно. Несколько раз казалось, что начнётся буря, но всё закончилось просто несколькими сильными порывами ветра. Так прошло ещё несколько ночёвок и дней в пути. Дорога проходила в разговорах, пускай даже не всегда содержательных, в молчании, как правило, часто куда более полезном, чем любые разговоры, и тренировках. Кедир продолжал иногда тренировать, учить, когда были силы, писцов рукопашному бою. Наара очень поразили рассказы об огромных жуках Бахгу, которые иногда нападают на караваны, потому что любят мясо пустынных слонов и верблюдов. Против них на некоторых слонах и были установлены мощные баллисты и механические арбалеты.
– Ну, гигантских пауков я уже видел. Теперь остались жуки. А дальше что будет? Зачем Сефер создавал этих монстров? – Наар злился, но быстро успокаивался, так как не в его характере было долго злиться.
На четвёртую ночь Наар проснулся от удара в бок, потом ещё один удар. Юноша очнулся и увидел, что Кедир, спавший в корзине, напротив писца, кого-то душит и именно этот кто-то его, Наара толкнул. До Кавэда он не достал, потому что тот спал далеко. Наар не закричал и даже был достаточно спокоен для человека, которого разбудил удушаемый своими попытками освободиться из рук душителя. Через несколько секунд мужчина затих.
– Спасибо, что не закричал. – Кедир говорил немного с отдышкой, видимо, жертва была сильной, и стоило немалых усилий удержать её в руках. Кавэд так и не проснулся, потому воин и юноша говорили шёпотом.
– Что это было и кто это был? – у Наара сна уже не было ни в одном глазу, он был бодр, будто и не спал перед этим.
– Это привет от Закхаля. Вы решили, что от этого человека можно просто уйти с караваном в другой город. Я не стал вас разубеждать. Но сам я знал, что, скорее всего, Закхаль приказал нас выследить, а если ты или я, попытаемся покинуть город, то убить. Справедливости ради замечу, что я ждал нападения раньше. Подожди этот мерзавец ещё хоть две ночи, я бы совсем потерял бдительность и он бы передушил всех нас в этой корзине как котят. – Всё время, пока Кедир говорил, на лице Наара не дрогнул ни один мускул. Он понял, что несколько ночей кряду его жизнь и жизнь его товарищей подвергалась смертельной опасности.
– Ты уверен, что этот убийца – единственный?
– Нет, не уверен. Но не думаю, что их было больше двух. И не ясно, почему они тогда вдвоём не напали. Для верности их действительно должно быть больше, чем один. Будем ждать. А этого нужно закопать или хотя бы прикопать.
Кедир с Нааром накрыли тело нападавшего пледом, затем, выбравшись из корзины и осмотревшись, так, чтобы не привлекать внимание, немного в стороне начали рыть неглубокую яму. Работали быстро, через пятнадцать минут могила в песках была готова. В это время из корзины выскочил Кавэд. Увидел друзей и подбежал к ним.
– Тамв корзине мёртвый человек. Судя по вашим лицам, вы в курсе. Что произошло? Рассказывайте немедленно. – На это Кедир заметил что разгневанные монахи действительно опасны и вкратце рассказал всё то, о чём они говорили Нааром и то, что Наар видел. Рассказ воина был дополнен несколькими комментариями юноши. Пока Кедир говорил, все трое сперва тащили, а затем закапывали тело.
– А ты почему не закричал, когда труп увидел? – Наар был немного удивлён такой выдержке товарища.
– А вы расстроены, что я не закричал? Может, вы этого и хотели, когда оставляли меня одного, с трупом в корзине? – Монах был недоволен и недовольство своё скрыть не старался. Потом добавил. – Жизнь в скиту сделала меня спокойным. Это не смелость, но спокойствие. Я испугался, но при испуге кричать совсем не обязательно.
Несколько раз мимо проходили ночные стражники, но друзья делали вид, что просто общаются. Прикрытое в темноте плащом тело было трудно заметить. Когда всё было закончено, друзья вернулись на место ночлега, однако уснуть в ту ночь никто из них так и не смог. Зато весь следующий день прошёл куда более спокойно, но для большей безопасности условились спать по очереди. Так прошло ещё несколько дней. Вызывало удивление, что никто не спрашивал об исчезнувшем пассажире каравана, не интересовался его судьбой. Будто его и не было. Но никого из троих путешественников это не расстраивало. В очередной знойный день, когда казалось, караван стоит на месте, лишь перебирая песок, попадающийся под копытами верблюдов и ногами слонов, один из погонщиков, никто не скажет, какой именно, закричал:
– Бахгу! – было неясно, как это слово, выкрикнутое в середине каравана смогло достигнуть и начала, и конца его, но весь караван сразу ожил, будто был единым организмом, через который пропустили электрический разряд. С правой стороны по пути следования каравана, метрах в ста пятидесяти, зашевелился песок и из под него медленно начало вылезать некое существо. Но одно то, что его было видно на столь внушительном расстоянии, говорило о его значительных размерах.
– Надеюсь, он здесь один,– Кедир выскочил из корзины и сел рядом с погонщиком, который не без труда удерживал напуганного слона. Откуда-то из начала каравана донеслось:
– С левой стороны ещё один! – в метрах в ста по левую сторону от пути следования каравана началось такое же движение песка, показались сначала усики Бахгу, похожие на виноградные лозы, будто ожившие и очень гибкие, вьющиеся, как змеи. Затем показались ноги великана, огромные, как стволы вековых деревьев, с широкими ступнями, которыми он опирался на песок. Наконец показались массивные челюсти, которыми жук мог с одного удара убить слона. Но чаще он просто вырывал куски мяса из боков животного. Спина бахгу была похожа на небольшой холм, высотой около пяти-шести метров. Но, вопреки внешней, кажущейся неповоротливости, оба бахгу начали очень быстро приближаться к каравану, с поразительной частотой перебирая ногами. Кавэд и Наар молча наблюдали за происходящим. Погонщики знали, что главной целью монстров являются слоны. Верблюдов они могут задеть, покалечить, даже убить и уволочь в свои норы, но это будет случайностью, скорее исключением. Погонщики разобрали длинные копья, предназначенные для боёв с бахгу, подожгли их у наконечника, там были приделаны факелы, а древесина самих копий пропитана специальным составом и не загоралась. Когда жуки достигли расстояния в семьдесят метров до каравана, в них были выпущены первые стрелы с баллист и механических арбалетных установок, но тщетно. Стрелы отскакивали от толстого панциря насекомых.
– Кедир, а сколько слонов они могут убить – Кавэд кричал другу, надеясь, что одного животного хищникам будет достаточно и после всё успокоится.
– Всех. Прыгайте из корзины и бегите подальше – воин забрал копьё у погонщика и сам готовился встретиться с бахгу.
– Ну, нет – тихо произнёс про себя монах и полез на спину к слону. К тому времени она была свободна, ехавшие на ней пассажиры после первых криков поспешили спрыгнуть на землю и бежать как можно дальше от животного. Наар выругался и последовал за товарищем, каждую минуту проверяя, на месте ли рукопись. Бахгу выбрали для атаки животное, бывшее через три верблюда впереди слона, на котором ехали Наар, Кавэд и Кедир. Одному из жуков всё же пробили панцирь, из его спины торчала стрела. От этого бахгу стал лишь более свирепым. Последние несколько метров, оставшиеся до добычи, жуки преодолели в прыжке и ударами челюстей буквально разорвали первого слона на две части и бросились к слону Наара. Здесь Кедиру удалось отогнать одного жука копьём, а броню второго пробили сразу две стрелы, пущенные из арбалетов, и насекомое бросилось к обидчикам. Первый бахгу пытался челюстями перекусить слоновьи ноги, но сделать этого не мог, под удар подставлялся его рот, одно из самых уязвимых мест бахгу, наряду с брюхом. Жук сломал копьё Кедира, а воин сам едва смог удержаться на слоне. В следующую секунду слон страшно взвыл и начал валиться на бок.
– Бежим! – погонщик первым бросился прочь. За ним последовали все трое друзей. На людей бахгу нападали редко, только если те сами их провоцировали, или если чудовища не задевали их случайно сами. Так было и сейчас, жуки увлеклись животными, которые и были их целью.
Чудовища убили четырёх животных и после этого скрылись под толщей песка, вместе с тушами слонов. Во время атаки погибло ещё семь верблюдов и пятеро человек, из них три погонщика и два пассажира каравана. Потери были небольшими, но гораздо хуже было то, что животные, перепугавшись, разбежались, и собрать их в одну цепь было задачей трудной. Ещё несколько верблюдов попали в зыбучие пески, одного удалось спасти, а два других напуганных верблюда так и не дали себя спасти. Пустыня забрала их. Самым опасным было то, что такой караван, расстроенный, беззащитный, мог стать лёгкой добычей, как грабителей, так и других бахгу. Собрать разогнанный караван удалось лишь через несколько часов, и путешествие продолжилось. Шли молча. Кедир, Наар, Кавэд смогли найти себе новое место на другом слоне, хотя и не сразу, и не бесплатно. Это нападение напомнило людям, как они на самом деле могут быть беззащитны перед дикими животными. Самым неприятным было то, что никто не гарантировал, что такое нападение не повториться, хотя они и редко случались. Тишину изредка нарушал плачь друзей и родственников погибших, но он был тихим и был слышен не часто. Чувствовалось напряжение, окутывавшее караван.
– Святые письмена! Я никак не могу расслабиться. – Кавэд будто обращался к себе, но явно хотел участия со стороны. – Впечатление, что все ждут ещё чего-то. То там, то здесь мерещатся проклятые жуки. Или разбойники, как по дороге в Наппар.
– Так и сеть. – Отозвался Кедир.
– Что ты имеешь в виду? – Наар и Кавэд едва не набросились на своего приятеля.
– Я имею в виду, что сейчас на караван могут напасть кочевники пустыни или просто разбойники. Я даже немного удивлён, что этого не произошло раньше, сразу после атаки бахгу. Разбойники, видимо, тоже боятся жуков и хотят быть уверенными, что бахгу уже ушли, можно их больше не опасаться. Только разбойникам, в отличие от жуков, нужен весь караван. И все люди, которые здесь есть.
– Нас сделают рабами? – Наар взбодрился, от усталости не осталось и следа.
– Возможно. А тебя, может быть, наложником. – Кедир улыбнулся.
– Святые письмена! – теперь восклицал Наар.
– Ты молод и хорош собой. Открою тайну, Сокровище Наппара даже немного расстроилась, когда узнала, что ты не зайдёшь к ней. Она об этом мне сама сказала, перед тем, как мы вышли из её дома. А вот Кавэда, скорее всего, действительно сделают рабом.
– Закрой свой рот, не то я вырву твой язык своими руками и греха мне не будет. Ты слышишь? Не будет! – Нервы монаха не выдержали и он прикрикнул на друга. Тут же выдохнул и извинился.
– Ничего страшного. Я тоже волнуюсь. – Будто в ответ на эти слова тишина была разбита криком сотен пеших и конных мужчин, появившихся из-за ближайших песчаных дюн. Разбойники считают большой удачей, если на караван нападает бахгу. После их атаки разграбить караван намного легче, пассажиры и погонщики подавлены и сопротивляются гораздо хуже. Наар, Кавэд и Кедир схватили мечи, которые лежали рядом, в той же корзине, в которую они недавно пересели. Начался бой. Наар в первую же минуту был поцарапан стрелой, она едва не попала ему в плечо.
– У нас есть шанс отбиться? – он кричал Кедиру, который спрыгнул на песок и пеший бился с напавшими. Воин ответил не сразу, но только после того, как завершил поединок с одним из разбойников.
– Шанс есть всегда, пока ты сражаешься.
Наар с Кавэдом спрыгнули на песок и начали драться. На деле, однако, получилось, что Кавэд защищает Наара, который хуже монаха умел обращаться с клинком. Не смотря на ожесточённое сопротивление и гибель многих нападавших, разбойники смогли отбить много верблюдов и слонов. Попали к ним в плен и трое друзей, воин и два писца. Каттавы были побеждены в схватке, а на воина накинули аркан и волокли за конём, пока Кедир не обессилил. Потом, всех пленников связали в одну живую цепь и повели. Наар не знал, куда их ведут, но в голове уже складывались страшные картины ближайшего будущего. Рядом не было ни одного из двух друзей. Но, слава Сеферу, юноша смог разглядеть Кавэда далеко впереди себя, человек через десять. Кедира же, сколько юный священник не оглядывался, он не видел.
– Куда нас ведут? – Тихо, чтобы не привлекать внимание надсмотрщиков, спросил парень шедшего впереди. Но ответа от него не было.
– Кто-нибудь знает, куда нас ведут? – немного громче спросил Наар, а потом попытался дотянуться рукой до груди, чтобы проверить, на месте ли рукопись. Оказалось на месте.
– В Кар-аб-Дабир. Главный разбойничий город пустыни. – Произнёс кто-то за спиной Наара. Он обернулся и увидел женщину, чуть старше пятидесяти лет на вид, со смуглой кожей и седеющей головой. В ответ Наар кивнул и принялся вспоминать всё, что когда-либо слышал об этом городе.
Кар-ар-Дабир. Там был большой невольничий рынок. Рабство в Империи было запрещено, но разбойники и бандиты пренебрегали, в том числе и этим запретом. Часть города находилась в подземных пещерах, часть на поверхности, в оазисе рядом с источниками. Дорога к городу была трудной. Туда вели буквально несколько путей. Ориентиром на них служили редкие оазисы, между которыми нужно было идти, обращая внимание на звёзды. О путях знали многие, но императорские войска каждый раз несли потери, когда только приближались к городу, чтобы разрушить его. Однажды осада завершилась успехом, но пещерная часть города так и не была ни разу взята. Ходили легенды о сокровищах, сокрытых в хранилищах города. Банды хранили здесь награбленные общие сокровища. В городе была даже своеобразная полиция, следившая за исполнением законов, по которым жили разбойники. По слухам, в городе также находили убежище беглые священники, поссорившиеся со светской или церковной властью. В городе можно было купить всё, что угодно, только нужно было очень хорошо следить, что ты действительно покупаешь то, что хочешь, а не то, что тебе продаёт честный, единственный честный, по его собственным словам, торговец в городе. Наар уже хотел было спросить, далеко ли туда идти, но осёкся, не найдя в вопросе смысла. Шли долго, наконец, объявили привал. Многие тут же рухнули на песок. Уже было темно, и песок горячим не был. Наар хотел поговорить с Кавэдом, но восемь метров, что отделяли их друг от друга, оказались почти непреодолимым расстоянием. Связанный с другими пленниками верёвкой, юный каттав не мог двинуться с места, не говоря о том, чтобы пройти мимо восьми человек и ещё столько же потянуть за собой. Но Кавэд его заметил, и это уже само по себе было хорошо. До того момента, монах не видел товарища и вообще не знал ничего о судьбе хотя бы одного из своих товарищей.