Buch lesen: «Звёздные пастухи с Аршелана, или Свобода любить»

От авторов

Мы глубоко искренне благодарим всех аршеланцев, раскрывших пред нами свои удивительные личности и вдохновивших на написание сего произведения.

Десять лет назад, когда мы только обнаружили инопланетное присутствие на Земле, мы полагали, что аршеланцы универсальны, безлики и взаимозаменяемы. Но за прошедшие годы представители аршеланской цивилизации разубедили нас в этом, доказав, что каждый из них – уникальная и неповторимая личность. Мы были глубоко поражены, когда поняли, что все аршеланцы чистосердечно желают людям добра, и ныне стыдимся былой узости своего мышления.

Также просим прощения у наших аршеланских друзей за то, что наделили персонажей, прототипами которых они стали, антропоморфическими чертами. Без этого создание образов представлялось бы крайне затруднительным.

А читателей спешим предупредить: друзья, если вас могут раздражить подробности как человеческой, так и аршеланской сексуальной жизни, пожалуйста, не читайте эту повесть!

Глава 1
Радость бытия

Жорж сидел за обеденным столом в пустой квартире и хлебал холодную стерляжью уху, приготовленную приходящей домработницей Зинаидой. В метре от него на кухонном столе стояла микроволновка, но разогревать обед было лень. Он бы наелся бутербродов или чего повкуснее, но не хотел расстраивать мать, которая с недавнего времени стала заботиться о его пищеварительной системе. «Объясни мне, Егор, ты язвенником желаешь стать, пенсию по инвалидности получать?» – спрашивала Люба. Мама требовала, чтобы он избавился от предрассудков и называл её Любой. Ведь ей всего тридцать шесть, и они друзья. И это при том, что у матери своя дизайнерская фирма, и все подчинённые зовут её Любовь Владимировна!

Но думал Жорж не о маме. Он уже целый месяц сох по новенькой – москвичке Надечке, зачем-то переехавшей к ним в Нижний Новгород со своими родителями-литераторами. Надечка была строга к себе и другим, Надечка была порядочна, Надечка была почти что целомудренна. Учителя́ её очень быстро полюбили и стали называть Надечкой, а другие девчонки из класса быстро возненавидели и стали называть за глаза Серовкой (фамилия у Надечки была Серова). Но новенькая не обращала на это внимания. Когда кто-то начинал при Надечке материться, она разворачивалась и уходила. Когда кто-то сплетничал или осуждал учителей, она бросала на него уничтожающие взгляды. Одним словом, не девчонка, а образец нравственности.

В силу своей приземлённости другие пацаны не смогли разглядеть в Надечке сексуальность, а Жорж влюбился в неё со второго-третьего взгляда. Срисовал пропорции тела, близкие к классическим 90:60:90, красивую для пятнадцати лет налитую грудь под скромной одеждой, правильные черты лица. Волосы Надечка осветляла. Подкрашивалась самую малость, не то что другие девчонки, приевшиеся Жоржу ещё с начальной школы. Никакая косметика и краска для волос уже не реабилитирует их в его глазах. Притом Егор отлично знал – парочка девчонок хоть сейчас готова с ним переспать. К таким жизнерадостным общительным сангвиникам, как он, противоположный пол по жизни липнет.

А вот Надечка… Было в ней что-то такое, что конкретно зацепило Жоржа. Какая-то тайна, загадка, секрет…

* * *

Жиха́рк отлично знал, что́ с Надюхой было не так. У неё не было своего постоянного Старателя-опекуна. И хотя один из опытных Старателей постоянно пас девушку, родственно-любовных отношений никому установить не удавалось.

У них с Жориком всё по-другому, всё как надо. Сильная взаимная симпатия, плотная телепатическая связь. И хотя Жорик думает, что общается со своим альтер-эго, это ничего не меняет. Они – два родственных существа во вселенной, связанных друг с другом сильнее, чем любящие супруги, чем мать с грудным ребёнком. А познать своего Старателя-опекуна как независимую личность могут лишь единицы.

Вот и сейчас, вылавливая из тарелки кусочки холодной стерляди, Жорик устремил к Жихарку все свои помыслы. «Дрочить или не дрочить?» – задаётся Жорик почти гамлетовским вопросом.

В Старатели Высший Совет избирает не просто самых талантливых, но и самых терпеливых жителей Аршелана. Должность Старателя необычайно почётная, конкуренция дичайшая: людей всего несколько миллиардов, а аршеланцев триллионы! И Жихарк в тысячный раз стал объяснять своему пасомому про реализацию свободы личности, про необратимый вред насилия над собой и самоограничения, про любовь к своему телу. Почему люди так медленно усваивают столь простые истины? Почему не хотят бороться с Первозданной Тьмой?

Воспринимал Жорж поучения Жихарка как токи, исходящие из своего собственного сердца, поэтому даже в самых буйных фантазиях не мог бы предположить, что за одним столом с ним сидит представитель другой цивилизации. Конечно, из-за своего физического устройства Жихарк Жорику невидим, но и Жорика Жихарк видит не совсем таким, каким юноша видит себя в зеркале. Они – два разумных существа в этой огромной, пустой и холодной галактике, и Жихарк – самый близкий друг юного человека!

* * *

Жорж вылил остатки супа в унитаз и стянул джинсы. Почему его каждый раз мучает совесть, когда он это делает? Да потому что есть что-то противоестественное в том, чтобы заниматься любовью с девушкой, когда она об этом не знает! Ну а вдруг она сейчас занимается тем же, представляя его – симпатичного блондина с ярко выраженными лидерскими качествами? Вот Пушкин знал, какая невиданная сексуальность зачастую скрывается под маской холодной нравственности у женщин! Нет, проблема гораздо глубже, проблема в человеческой свободе. Каждый человек наделён от природы удивительной и уникальной свободой – свободой распоряжаться своим собственным телом. Раньше Жорж думал, что каждый человек распоряжается всей своей жизнью, своей судьбой. Но со временем понял, что тут свобода человека иногда ограничивается свободой других людей, поскольку жизни и судьбы пересекаются. А вот своё собственное тело – им ты безоговорочно и безраздельно властвуешь. Это единственная собственность, которую у тебя никто не может отнять (по крайней мере, в демократическом обществе). И оно нуждается в пище, питии, информации, сне и сексе. Ограничивать в чём-то своё тело – лишаться той потрясающей свободы, которая тебе дана!

* * *

Жихарк стоял, опёршись о краешек ванны, и со счастливой улыбкой смотрел, как его подопечный занимается самоудовлетворением. Когда Жорику было хорошо, Старатель блаженствовал. Токи любви связывали их такие разные тела и наполняли обоих до краёв радостью бытия!

Глава 2
Аномальная девушка

Надежда вошла в класс, как всегда, за пять минут до начала первого урока. Егор Щипцов приветственно помахал ей рукой, она кивнула. Дальше пары ничего не значащих фраз Жорж пока не заходил, на тусовки не звал. Но и ёжику ясно – втюрился пацан. Скоро начнёт клеиться. Вот свезло, так свезло! Признанный лидер, красавец-мужчина, почти полностью оформившийся. Все девчонки от него прутся. Трёхкомнатная квартира, напичканная техникой, живёт вдвоём с мамой, приходящая домработница, у матери своя фирма, последний «Дискавери». Чего ещё там Лида пыталась нашептать? Надо было внимательнее слушать. Как говорится, врага нужно знать в лицо.

Надо же, раньше имидж холодной недотроги всегда срабатывал, а в этот раз не прокатило! Ладно, если б какой-нибудь ботан, его отшить несложно, а что с этим прикажете делать? Изведёт! Небось не привык, чтобы ему отказывали.

А что, если сделать вид, что мучу́ с его другом, Сёмой Ореховым? Так сказать, нанести превентивный удар? Нет, не сработает. Во-первых, потом придётся отшивать Сёму. Во-вторых, на Жоржа это может подействовать как катализатор.

Ну вот и Денис Леонидович, их классный. Пора переключать мозги на алгебру.

* * *

Старатель Шинши́р уныло сидел на подоконнике. Сегодня ему́ выпало пасти эту чертовку. В классе было двадцать пять человек вместе с учителем и двадцать четыре Старателя-опекуна. По древнему уставу, Опекуны не обращали внимания друг на друга, даже когда проходили один сквозь другого. Если возникнет серьёзный конфликт двух тщательно пестуемых человеческих свобод, появится один из Супервизоров – заслуженных Старателей – и рассудит, чему надлежит быть. Так и случилось, когда чужой подопечный вознамерился реализовать свою свободу и убить последнего пасомого Шиншира. Шиншир попытался убедить своего пасомого уничтожить своего потенциального убийцу, но явился Супервизор и рассудил, что надлежит осуществиться чужой свободе. А подопечному Шиншира ещё бы жить да жить!

Грустно, когда у тебя продолжительное время нет пасомого. Чем сильнее сливаются сущности пасомого и Опекуна, тем большее наслаждение получают оба, когда реализуют человеческую свободу. Это наслаждение сродни оргазму, но во много раз сильнее тех оргазмов, которые испытывают рядовые аршеланцы там, на родине, и тем более земляне, когда занимаются сексом. Можно было бы назвать его духовным оргазмом… Да, быть избранным Старателем – необычайно почётно, но когда долго нет пасомого – это настоящая трагедия. Почему так несправедливо устроен мир? Почему люди смертны? Вот бы установить родственно-любовные отношения с человеком на целую вечность!

Шиншир чувствовал, что с Надюхой у него нет ни одного шанса наладить опекунский контакт, и не особенно старался помогать ей реализовывать её свободы. Но в конце урока всё-таки телепатически убедил девушку реализовать одну из свобод и отправить эсэмэску отцу. Чисто для проформы.

* * *

Ну вот и началось. На первой же перемене.

– Надь, у меня сегодня вечером небольшая тусовочка будет. Хочу тебя пригласить…

И улыбается, как идиот. Неужели правда влюбился? Или просто перепихнуться с целкой хочет, чтобы потешить своё тщеславие?

– Я вообще-то на тусовки редко хожу…

Быть дипломатичной и трезвой, трезвой и дипломатичной.

– Я тебя очень прошу, приходи. Ничего плохого не будет. Только пиво. Все из нашего класса. Сёмыч, Заяц и ещё пара девчонок. Тихо посидим. Не думай ничего такого, у меня в одиннадцать мать вернётся. Она всегда дома ночует.

Заранее оправдываться начал. Не в его стиле. Если такого крутого парня так колбасит, значит конкретно втрескался. Ну и что с того?

– Ну, я даже не знаю, Щипцов. У меня сегодня дел полно. Ладно, диктуй свой адрес. Если освобожусь, загляну. Только учти, пожалуйста, у меня есть правило: я никогда ничего не обещаю!

Обрадовался. Надежда умирает последней.

– Я тебя встречу. Ты, наверно, ещё плохо ориентируешься…

Хороший ход. Но она не дура.

– А это второе правило: я прихожу и ухожу, когда хочу, и меня не надо встречать и провожать.

Блин, переборщила. Просёк, что не приду.

– Ладно. Понял, не дурак. Но я очень хотел бы, чтобы ты пришла…

* * *

Ни Шиншир, ни другие Старатели, ни даже Супервизоры не знали, почему с Надюхой ни у кого не устанавливается опекунский контакт. Ситуация была нестандартная. Несколько десятков опытных Старателей с ней работали – и нулевой результат.

Теоретически полноценный опекунский контакт не может быть налажен только с теми людьми, которые сознательно избрали Путь Раба – регулярно и планомерно ограничивают свою свободу из-за своих идеологических убеждений. Но на телах таких людей светится сложный расплывчатый символ – Печать Раба. На Надюхином теле такого символа нет. Чёрт бы побрал этих теоретиков из Высшего Совета!

Бедный, бедный Шиншир! Он так мечтает о простом старательском счастье, об экстатической любви с простым свободным землянином, а ему приходится возиться с этой аномальной девушкой!

Глава 3
Настоящий мужчина

Денис Леонидович утёр платком вспотевший лоб. Тяжело сорокалетнему холостяку быть преподавателем и классным руководителем у десятого класса!

Вот опять он смотрит на Галю Мамедову, и совсем не так, как следует смотреть на ученицу. Почему в этом возрасте от них исходят такие бешеные токи сексуальности? Господи, только бы никто из ребят не заметил! Ведь были уже случаи…

В молодости Денис был застенчивым, не очень уверенным в себе и, как следствие, – мастурбатором. С ученицами разговаривал холодно, а дома снимал учительское напряжение с помощью порнушки, а если девочка очень нравилась, то и без.

А потом его обличили. Не при всех, конечно, наедине, но с онанизмом Денис раз и навсегда завязал. Немалых усилий это стоило, но продолжать мастурбировать учитель больше не мог.

Кто его обличил? Вера Синицына, святая и безбашенная… Интересно, как сложилась её дальнейшая судьба?

Отвела в сторону на переменке, посмотрела в глаза и сказала:

– Не делайте так больше, Денис Леонидович! Очень вас прошу!

– Как не делать? – проговорил Денис пересохшими губами, хотя всё прекрасно понял.

– Не представляйте меня, когда это делаете. Я ведь чувствую…

И что сделал учитель? Отругал девчонку за глупые подозрения или молча развернулся и отправился назад в класс? Нет, учитель принялся просить прощения и давать обещания, которые, как ни странно, сдержал.

* * *

Драза́х отлично помнил ту юную особь с Печатью Раба на лбу, которая изменила направление движения его пасомого и всколыхнула в душе Дениски Первозданную Тьму. Тьма эта и по сей день до конца не осела и продолжает мучить подопечного.

Больше всего Дразах боялся, что однажды заклеймённая Печатью вернётся и окончательно разлучит их с пасомым. Если одно её прикосновение так сильно навредило и заставило Дениску перестать стремиться к свободе, что́ может случиться при дальнейшем контакте?

Дразах так сильно боялся этого, что один раз отлучился на несколько минут от своего пасомого, чтобы взглянуть, что происходит с заклеймённой. Вот тогда-то он и понял, что такое настоящий страх! Протянув через свою память ниточку к Верухе, Старатель переместился в место её нынешнего пребывания, и место это оказалось крайне мрачным. Дразах попал прямиком в обиталище пятидесяти заклеймённых! Свету и любви невозможно было проникнуть в обиталище. Заклеймённые справляли Рабский Обряд, и от обиталища смрадными волнами по земле расползалась густая Первозданная Тьма. Несколько десятков жалких измученных Старателей дежурили неподалёку, не в силах противостать распространяющейся Тьме. Присмотревшись, Дразах с ужасом осознал, что все они – Супервизоры…

С тех пор Дразах ещё бережнее относится к своему пасомому. Он научился радоваться каждой крошечной реализованной свободе. Ведь свобода мыслить и чувствовать немногим уступает свободе действовать, а иногда и превосходит её. Пусть Галюшка покрывает Дениску поцелуями только в его воображении. Какая-никакая, а радость! Какой-никакой, а свет!

* * *

Внутреннее напряжение росло.

«Почему сегодня именно Галя? – подумал Денис Леонидович. – Надо рассуждать логически. Да, я чувствую сексуальные токи. И направлены они явно не на меня. По-моему, Галя сейчас заигрывает с Егором. Впрочем, с ним многие девочки заигрывают. Нет, дело не в Щипцове. С Галей должно что-то произойти, что-то нехорошее. На что-то она окончательно решилась и притягивает всеми силами души это событие. Ясно как день! Только бы не с первым встречным-поперечным! Обязательно поговорю с ней на перемене».

Обязательно поговорит… Чтобы она почувствовала, как он на неё смотрит, и оставшиеся полтора года учёбы судачила с девочками и бросала в его сторону победно-уничтожающие взгляды? В уме завертелось популяризированное СМИ неприятное слово «педофил»…

Да и что он сможет ей сказать? «Ай-ай-ай, милая моя, девственность – это единственное сокровище, которое у тебя есть. Береги его! Она ведь с нашим знаменем цвета одного!» Тогда его уж точно засмеют! Будут звать ретроградом, неандертальцем, динозавром. Как можно в наш гедонистический век нести такую чушь?

«Но ведь можно же затронуть тему косвенно, – подумал учитель. – Узнать, какая у неё ситуация в семье, обозначить ориентиры, привести исторические примеры. Уж Анна Степановна-то им вдолбила, что не будь Сергия Радонежского, не было бы и России. А Сергий Радонежский был девственником и ни капельки не страдал от своей “ущербности”».

Ещё лучше! Давай религию сюда приплетать! Тогда точно навесят кличку «святоша». Ну послушает она, ну покивает, всё равно же сделает по-своему. Она же ВЗРОСЛАЯ, ей же идёт шестнадцатый год! В дореволюционной России в этом возрасте замуж выдавали! А ей просто хочется попробовать, испытать новые возможности своего повзрослевшего тела.

Нет, он пойдёт на перемене в столовую и предоставит Галю её собственной судьбе, не станет своими запачканными когда-то в сперме ручищами ковыряться в чужой душе. В конце концов, должен же он уважать чужую свободу!

«Я просто трушу, – сдаваясь, подумал Денис. – Я просто до сих пор их боюсь, хотя и научился авторитарной манере поведения. В дворники надо переквалифицироваться, в дворники!»

* * *

– Нет, ты не трусишь! – возразил Дразах. – Ты ведёшь себя как настоящий мужчина! Как истинный представитель демократического общества, сторонник либерализма и певец свободы!

«А если бы она задумала покончить жизнь самоубийством?» – вяло отбрёхивался Дениска.

– Не надо мешать все свободы в одну кучу. Если бы Галюшка спрыгнула под поезд или наглоталась таблеток, ей было бы плохо, больно и неприятно, так ведь? А что плохого для её тела и психики может быть в сексе?

«Вот психическое развитие как раз может пойти как-нибудь не так…»

– А как идёт психическое развитие у тех, кто бережётся от половых контактов, ты не подумал? Кого сильнее переплющивает?

«Совсем я запутался, – жалобно заскулил пасомый. – Верочку бы Синицыну сюда, она бы мне всё объяснила…»

По телу Дразаха пробежала дрожь. Вот уж кого не надо, того не надо! Не дай бог, как говорится.

Но Первозданная Тьма уже потихоньку оседала. Дразах так устал от этого телепатического сеанса, что рухнул на пол кабинета, и когда прозвенел звонок, по нему прошлось несколько десятков пар ног. Старатель с трудом поднялся и поплёлся вслед за своим подопечным в столовую.