Пережить сегодня

"Всегда оставайтесь людьми, даже если все вокруг мертво."

Д.Клопов

Отдельная благодарность моей жене за безграничную веру в меня.

Глава 1

Дверь магазина громко хлопнула, закрывшись за моей спиной. Прохладный воздух с каждым вдохом раздувал «меха» моих легких с такой силой, что те упирались в ребра. Я зажал рот, чтобы заглушить шум сбившегося дыхания и почувствовал что лицо мокрое от пота. Последний рывок забрал остатки моих сил и я с опаской обернулся на дверь.

Пыль застыла на стекле грязными разводами и почти не позволяла разглядеть происходящее снаружи. Я посмотрел на солнце, но вместо него над крышами безликих хрущевок тускло светило нечто невразумительное. Тем кто остался снаружи уже все равно, а вот мне так ничего не видно. Я приложил ладонь к стеклу и стер пыль впуская в комнату апрельский солнечный свет, а затем повернул ручку двери и замок заблокировал ее.

– Так-то лучше! – сказал я отряхивая руки от пыли.

В этот момент с улицы донесся шум, больше всего похожий на хрип безнадежно больного человека. Вслед за звуком в окне показалась рука этого бедолаги. Серая кожа на ней была покрыта мелкими царапинами, а под ногтями застряло, не меньше килограммы грязи. За первой рукой показалась вторая, потом третья, четвертая, пятая… Наконец, следом за бледными конечностями в окне появились их владельцы.

Они могли бы напоминать людей, хрипящих пересохшими глотками, после долгого путешествия по пустыне, если бы не глаза. Зрачки этих безумцев, как будто подернулись дымкой. Эти глаза просто не могли принадлежать живым людям.

Волосы на их головах слиплись от грязи и торчали в разные стороны, как пучки старой соломы, а кожа на лицах и кистях рук была бледной и казалась грубой, словно лист старого пергамента. Но вопреки всем законам физики, химии, логики и самой жизни, погибшие люди вышагивали по тротуарам, словно позабыв, что они умерли. За мутным бельмом глаз зрачки то замирали в одной точке, то вдруг резко бросались в сторону, бегло рассматривая мир перед собой в поисках жертвы. Все чего теперь хотелось этим ожившим монстрам, это наполнить свои желудки теплым человеческим мясом. И сейчас я остался самой доступной целью в округе для их пропитания.

Сзади на странную компанию со всех сторон напирали другие мертвенно-бледные люди. Те из них, кто дотягивались до двери, скребли по стеклу скрюченными пальцами. Не чувствуя боли, они ломали о его поверхность ногти и напирали телами на дверь. Мое убежище так долго не выдержит. Послышался легкий хруст и стекло покрылось сетью мелких трещин. Дешевый стеклопакет под весом гниющих тел прогнулся внутрь, а из глоток зомби вырывалось уже нечто похожее на рычание. Их слишком много!

За две недели до этого.

Надсадно верещала сирена на крыше «Газели» скорой помощи. За стеклом проносились вечерние улицы Новосибирска. Мы возвращались с места ДТП и я, ощутив усталость в теле, опустился на сиденье. Передо мной на носилках с иглой капельницы в правой руке, лежал мужчина, покрытый свежей кровью. Сбитый пешеход скончался на месте, но водителя мы еще могли попытаться спасти. Именно поэтому сейчас машина скорой помощи надрывалась звуками сирены. Старенькая «Газель» неслась так быстро, насколько это было возможно на переполненных улицах крупного города. Однако несколько секунд назад, так и не ответив на все принятые нами попытки его реанимировать, сердце бедолаги на носилках остановилось.

– Все, отмучился. Время смерти, Наташ?

На бейдже на моей груди значилось «Врач скорой помощи Ярцев Андрей Алексеевич». Напротив меня на скамейку грузно опустилась короткостриженная блондинка, отнюдь не хрупкого телосложения, одетая в хиркостюм. Ее нос выглядел так, словно пострадал в уличной драке, но я знал, что эта горбинка у нее с рождения. Из-за этой особенности, добродушное лицо Наташи Померанцевой в профиль имело сходство с хищной птицей. Она посмотрела на часы на своей руке и нервно сглотнула.

– Время, время… восемнадцать пятьдесят девять, – протянула низким голосом Наташа.

– Тогда отключай его. Черт, немного не дотянул! – выдохнул я с сожалением.

На кушетке между нами на спине лежал мужчина, сердце которого только что перестало биться. На вид ему чуть более сорока, голова лысая, что твоя коленка, одет в обычную черную кофту, штаны цвета хаки обильно пропитанные темной кровью и весьма стоптанные ботинки. Кофту нам пришлось разрезать и через синюшную кожу неровно выступали сломанные ребра. К правой руке трупа все еще крепилась тонкая трубка капельницы. Из динамиков продолжала орать сирена. Надо бы приемный покой предупредить, что мужчина скончался. Я кулаком постучал в перегородку между кузовом и кабиной водителя.

– Костя, вырубай свою шарманку! И передай диспетчеру, что мужик отмучился, – постарался я перекричать вой из динамика.

Сирена над нашими головами смолкла. Наконец-то, а то у меня от нее уже голова начала болеть. Наш водитель Костя забубнил в рацию, передавая сообщение. Голос из рации прохрипел ему в ответ что-то нечленораздельное. Автомобиль замедлился и нас качнуло. Затем мы повернули направо, подъезжая к государственной Новосибирской областной клинической больнице. Пронзительно заскрипели изношенные тормозные колодки и «Газель» остановилась.

– Пойду, открою пока – сказал я Наташе.

Я вышел через боковую дверцу и обошел машину. Дернув за ручку, я открыл створки задних дверей «Газели». Наташа как раз склонилась над трупом мужчины чтобы отключить его. Она осторожно извлекла иглу капельницы… внезапно глаза мертвого мужчины открылись и он резко сел на кушетке. Двумя руками новоиспеченный труп обхватил предплечье Наташи и впился в него зубами!

– Аа-а-а-аа! Пусти, дрянь!… – истошно закричала Померанцева.

Я остолбенел. Бред какой-то! Я опешил от несуразности происходящего. Мертвый мужик, который только что умер на моих глазах, не просто ожил, но жадно пожирал мою коллегу. Я со всей силы ударил кулаком в лоб покойника. Его голова немного мотнулась назад, однако оживший мужчина ничем не выдал, что мой удар ему хоть как-то помешал.

Мужчина отмахнулся от меня, словно от надоевшей мухи. Удар задел меня по касательной, но я потерял равновесие и завалился спиной назад. Казалось, на мгновение я завис в воздухе, однако законы физики все же взяли надо мной верх и немилосердно приложили спиной об асфальт. Падение вышибло остатки воздуха из моих легких и я выгнулся от боли. Спина горела так, как будто по ней стегали плетью. В этот момент Наташка снова закричала. Это привело меня в чувство.

Я вскочил на ноги и увидел, как несчастная девушка, тщетно пытается вырваться. Она извивалась всем телом и несколько раз больно приложилась головой и спиной о стенки кузова «Газели». А все это время безумный людоед продолжал пожирать руку Наташи.

Я открыл ящик с медицинскими инструментами и схватил один из скальпелей. Пальцы дрожали, но я кое-как справился с упаковкой стального инструмента. Зажав его в кулаке лезвием вниз, я поднял руку к потолку машины и резко опустил, вонзив скальпель в спину мертвеца. И-и-и… ничего.

Чертов каннибал вообще не обратил никакого внимания на скальпель, глубоко застрявший в его загривке. В моей голове зажглась воображаемая лампочка – идея! В историях про оживших покойников их всегда можно было убить выстрелом в голову. Я посмотрел на зажатый в кулаке скальпель, как будто до меня только сейчас дошел смысл происходящего. Стараясь не медлить, пока разум внутри меня не победил инстинкты, я с чавкающим звуком выдернул лезвие из тела зомби. Подняв скальпель еще раз, я со всей силы обрушил его на голову воскресшего трупа. Лезвие легко пробило его лысый череп и в тот же момент мужчина моментально обмяк и повалился на бок. Обливаясь слезами, Наташа смотрела на свою обглоданную до костей руку и наконец провалилась в спасительное забытье.

Сзади кто-то кричал, но звуки едва пробивались в мою голову, словно через ватное одеяло. Я прислушался, но так и не смог разобрать ни слова. Чьи-то руки обхватили меня за плечи меня и отстранили от кузова автомобиля.

Я оперся спиной на внешний борт кузова автомобиля, но к горлу тут же подступила тошнота. Жуткий спазм согнул меня пополам и следующие несколько секунд мой обед извергался из желудка прямо на асфальт. «Одеяло» зажимающее уши понемногу ослабляло свою хватку и звуки вернулись в мое сознание. Я выпрямился, отдышался и вытер рот рукавом хиркостюма.

Санитары на кушетке увозили окровавленную Наташу в распахнутые двери больницы. Слева подошел долговязый водитель нашей машины скорой помощи и протянул мне пачку, предлагая взять сигарету. Я помотал головой. Меня похоже сейчас и так опять стошнит, а если еще и попытаюсь закурить… точно снова наизнанку вывернет. Костя несколько раз чиркнул дешевой зажигалкой и наконец задумчиво закурил. В ноздри ударил запах никотина. Раньше мне нравился сигаретный дым и даже немного успокаивал, но сейчас меня как будто водой из ведра окатили. Какого черта происходит!? Когда все вокруг успело окончательно свихнуться?

– Надя из приемного, ментов вызвала, – тихо сказал Костя.

Невидимая вода из ведра окатила меня второй леденящей волной. Вот черт! А ведь точно, для остальных это выглядело не только как спасение Наташи. Для них, пусть и для защиты, я искромсал человека скальпелем. Ударил… дважды… и убил! Но я ведь точно знаю, что пару минут назад этот лысый мужик сначала умер у меня на глазах, а потом как ни в чем не бывало вернулся с того света обезумевшим каннибалом. Нет-нет, Наташа может все подтвердить… она тоже видела… видела все как было на самом деле! Ну да, точно! Она точно поможет мне… я надеюсь.

Я тяжело вздохнул и обреченно спрятал лицо в ладонях. Все мои попытки успокоиться успехом не увенчались. Лицо горело огнем, а руки продолжала бить крупная дрожь. Я отнял руки от лица и лишний раз убедился как их колотит… Да как тут вообще можно успокоиться?

Ближайший отдел полиции находится всего в трех километрах от нашей больницы. Так что уже совсем скоро за мной приедут менты. Нет, уверен, они, конечно, может даже выслушают меня. Однако почему-то я практически не сомневаюсь, что уже завтра перееду на временное жительство в комнату с решетками на окнах. Я осознал это так отчетливо, как и то, что еще час назад мир был абсолютно нормальным. Временами серым и безрадостным, но все-таки нормальным. На грани слышимости от дороги донеслись первые звуки полицейской сирены.

Вот и все. Я почувствовал себя воздушным шаром из которого выпустили весь воздух. Меня накрыло волной апатии и тело сковало безразличием ко всему. Я просто стоял, прислонившись спиной к холодному борту «Газели» и смотрел на дорогу. Наверное можно было бы сбежать… но сил просто не осталось. Может все-таки стоило взять сигарету?

Вой сирен быстро приближался. И наконец, мигая проблесковыми маячками, справа показались два полицейских «Уазика». Они неслись на большой скорости в сторону больницы, а из динамиков на крышах надрывалась сирена. Ну конечно, нечасто наверное встречаются такие горе-убийцы, которые мочат людей среди бела дня, на глазах у половины больницы да еще и в пяти минутах от отдела полиции! Машины приблизились к съезду на парковку перед приемным отделением… и-и-ии… ничего. Гудя сиренами, «уазики», не снижая скорости, промчались мимо больницы в сторону окраины города. Странно. Там их не ждало ничего кроме частного сектора и Клещихинского кладбища. Я ничего не понимаю. Куда их понесло – я же здесь?!

– Что это было? – спросил Костя, поворачиваясь ко мне.

Я недоуменно пожал плечами – хотел бы я и сам знать! Нервное потрясение забрало последние силы и на меня навалилась усталость. В этот момент весь безумный калейдоскоп недавних событий, словно клещами сдавил мой череп. Вместо ответа я, молча, помотал головой, а затем оттолкнулся от машины и пошел к зданию больницы.

– Если они все-таки приедут за мной, передай, что я жду их в приемной, – бросил я через плечо бесцветным голосом, обращаясь к Косте.

В этот момент к входу подъехали еще две машины скорой помощи. Из первой аккуратно вывели мужчину и женщину, на руках и плечах которых отчетливо были видны следы укусов. Из второй машины следом за ними, самостоятельно вышел мужчина. На его спине, чуть пониже шеи также была рваная рана, словно кто-то пытался заживо содрать с него кожу. Мои коллеги быстро провели всех троих мимо меня и скрылись за дверями. Если на них напала такая же ожившая тварь, как наш мертвый мужик, тогда им повезло, что они еще живы. А может и не повезло. Не представляю, какими могут быть последствия произошедшего. Но если честно, сейчас мне все равно – пусть с этим разберется кто-нибудь другой.

Я вошел в приемное отделение. В комнате никого не было. Через открытые двери, ведущие в коридор было видно, что трое раненых были не единственными. Казалось, больница превратилась в гигантский муравейник и теперь весь персонал бестолково носился от одного пострадавшего к другому. Я плюхнулся в стоявшее в приемной кресло. Только сейчас я понял, каким обессиленным себя чувствую. Усталость навалилась на меня всем весом и впечатала в кресло… такое мягкое и бесконечно удобное. У меня не осталось ни сил ни желания сопротивляться этому чувству и я просто сдался, закрыл глаза и мгновенно уснул.

Глава 2

– Ма-а-а-ам! Мама! Может не пойдем? Ну пожалуйста давай вернемся? – спросил меня мой шестилетний сын.

Все внутри меня протестовало и тоже изо всех сил тянуло меня обратно… но я продолжила тянуть за собой тяжелый чемодан с нашими вещами. Левое колесико сильно скрипело и едва крутилось. Наверное грязью забилось или просто чемодан уже слишком старый. Боже, как же адски болит голова. Я постаралась улыбнуться… но, кажется, вышло не очень.

– Ну что ты, перестань, Вань. Мы же каждый год все гостим у бабушки на ее день рождения. В этот раз ей исполняется семьдесят лет, так что думаю праздновать будем не меньше недели, – я вложила в ответ максимум позитивных ноток, на которые только была способна в этот момент.

Ваня остановился, но я заметила это только спустя несколько шагов. Я «надела» на лицо добродушную улыбку и непринужденно повернулась к сыну. Колесико чемодана не то издало предсмертный скрип, не то просто вздохнуло с облегчением.

– Вас же у бабушки целых семь детей! Ну не приедешь в этот раз, никто и не заметит. А я у тебя один… давай просто по городу погуляем? – предпринял еще одну попытку Ваня.

– Эх Ваня-Ваня! А я думала ты уже взрослый… – притворно вздохнула я.

– Я взрослый. Взрослый! – похоже сын заглотил наживку.

– Хорошо – я тебе верю. Ты же знаешь, нам взрослым иногда приходится делать то, что нам не нравится. Папа вот тоже не очень любил свои командировки… – зря я упомянула Кирилла, голос невольно дрогнул и на глазах предательски выступили слезы – он всегда хотел проводить больше времени с тобой. Ты же знаешь каким папа был сильным? Поэтому как бы он не хотел быть с нами, он всегда находил в себе силы летать на работу в такие далекие страны. Теперь ты главный мужчины в семье и тебе придется быть сильным. Сможешь помочь мне у бабушки?

Губы у мальчика задрожали, но он вытер слезы рукавом рубашки. Ваня шмыгнул носом и засунул руку в задний карман джинс. Игрушку от киндера что ли туда положил? Когда он извлек руку из кармана, то зажал игрушку в кулаке. Пальцы сжимали ее так сильно, что побелели костяшки.

– Я такой же сильный как папа! Я буду тебе во всем помогать, честно. Только… они опять меня все время обнимать будут. А от них пахнет… ну этими… лекарствами. А от дяди Миши и дедушки сигаретами, – Ваня смутился и принялся смотреть на свои ботинки.

Я улыбнулась услышанному. Да, он никогда не любил когда его затискивали все наши родственники. Я подошла к сыну и, присев на корточки, крепко обняла его. Он обхватил меня руками и я почувствовала, что его левый кулак все еще сжимает игрушку из киндер-сюрприза. Если она помогает тебе быть сильным, то держи ее так крепко, как только можешь. Может она из последнего шоколадного яйца, которое ему купил Кирилл?

– Ты у меня совсем взрослый. Давай это будет твоей работой на эту неделю? – я отпустила сына и улыбнулась, сидя перед ним на корточках – Ты будешь обнимать их всех и… и постарайся улыбаться.

– Всех!? И даже дядю Мишу? От него всегда воняет! – недовольно уточнил мальчик.

– И дядю Мишу тоже! Иногда… Ну как, сделаешь это для меня? – спросила я.

Ваня вздохнул очень печально, но позже решительно свел брови. Точно также как это всегда делал Кирилл. Сын снова сильнее сжал в кулаке игрушку и решительно кивнул. Мои виски снова наполнил приступ резкой головной боли, от чего я едва не закричала вслух.

Глава 3

– Аргрхр! – оскаленная пасть зомби рванулась к моему горлу.

Широкое лицо лысого мужчины покрывала сухая, грубая кожа. Словно древний пергамент, она застыла жуткой маской, сковывая мимику трупа. Кожа лопнула на правой щеке, обнажая черную прогнившую до костей плоть и два засаленных лоскута болтались в такт движениям мертвеца. Почти все волосы на его голове выпали, оставив лишь несколько куцых прядей на висках и макушке. Челюсти с, неправдоподобно, хорошо сохранившимися зубами с быстротой кобры метнулись ко мне. Я выставил ладони перед собой, но они были слишком скользкими и легко пропустили перекошенное лицо мимо себя. Они были слишком мокрыми… мокрыми от крови!

Почти до самых локтей мои руки покрывали темно-красные «перчатки» из густой и липкой крови. Я резко отклонил голову назад в последней попытке увернуться от гниющего людоеда и… Нет, чтоб тебя, нет! Да чего ты такой быстрый? И в тот момент, когда я осознал, что не успеваю уклониться, оскаленная пасть сомкнулась на моем горле, разрывая гортань, лишая возможности кричать. Непроглядная тьма поглотила меня… и тут я проснулся.

Дышать было тяжело, словно после много километрового кросса. Я поднял дрожащие руки и ощупал ими горло. Шея не болела и вообще не была никак повреждена. Я унял дрожь в руках и на всякий случай посмотрел на них. До конца, не придя в себя после ночного кошмара, я все еще ожидал увидеть на ладонях кровь. Но крови не было, как не было и жуткого мертвеца, который напал меня. Так выходит, что и вчерашний инцидент с Наташей и бешеным трупом мужика после ДТП тоже просто дурацкий сон.

– Уф! – я облегченно выдохнул.

Но что-то было не так. Еще до конца не понимая, что именно кажется мне странным, я осмотрелся. Дыхание постепенно восстанавливалось. Я все также сидел на кресле в приемном отделении, только кто-то заботливо укрыл меня медицинским халатом.

За окном вовсю хозяйничало солнечное утро. Я потянулся, разминая, затекшие после сна в неудобном положении, руки и ноги. В комнате никого не было. Я посмотрел на часы – половина девятого. Пересменка должна идти полным ходом, однако в приемном отделении не было ни души. За почти пять лет моей работы в этой больнице такого не было ни разу, да и случиться просто не могло. Моя стройная теория насчет кошмарного сна рушилась, не выдерживая проверку действительностью.

Так выходит это был не сон. Я на самом деле вчера убил скальпелем мужчину после ДТП. Хотя почему убил? К тому времени он уже больше пяти минут как был мертв. Все еще до конца, не веря в случившееся я встал и выглянул в коридор. И здесь никого! Вообще вокруг было непривычно тихо, как будто все в больнице вымерли. Вымерли… В свете вчерашних событий, это выражение приобретало какой-то особенно зловещий смысл.

Ладно, на время предположим, что из-за случившегося вчера весь персонал вывели из больницы и где-то собрали… и во всей этой суматохе про меня просто забыли. Но пациенты то должны были остаться в палатах. Пациенты… Наташка! Надо узнать в каком она состоянии.

У нас в больнице нет специальных отделений для жертв каннибалов, так что уверен, что мою подругу положили в хирургию. Пройдя до конца по коридору, я вышел на лестницу и перепрыгивая через ступеньки быстро вбежал на третий этаж. Двери, ведущие с лестничной площадки, были распахнуты. На пластиковой табличке над входом значилось – «Хирургическое отделение». Я прошел к столу дежурной сестры – здесь тоже никого. Из нескольких палат доносились тихие стоны. Я заглянул в верхний ящик стола. Ага – а вот и журнал пациентов. Так, так-так… А вот и она. Померанцева А.В., теперь обитает в девятой палате.

Около входа в палату я остановился и прислушался еще раз. Из-за двери раздавались тихие стоны. Но они не шли ни в какое сравнение с рычанием, доносившимся из самой дальней палаты. Я решил сначала проведать Наташу и осторожно толкнул дверь с табличкой номер девять. Сопровождаемый скрипом плохо смазанных петель, я медленно вошел внутрь. Обычная комната, с одиночными койками для четверых, стены и пол выкрашены в белый, на полу старая кафельная плитка темно-коричневого цвета. Напротив двери в стене было окно. Белая краска на его деревянной раме давно облупилась, обнажая отсыревшее от сырости темное дерево. Через мутное от пыли стекло в комнату лился солнечный свет. Справа, от меня снова донесся тихий стон. Я вздрогнул и повернулся к источнику звука.

На кушетке, на спине лежала Наташка. Ее глаза были закрыты, рот застыл в форме буквы «о». Сквозь потрескавшиеся губы и вырывался этот полу-вздох, полу-стон. Женщина на кушетке как будто была черно-белой копией Наташи. Кожа поблекла и посерела, а под веками пролегли такие тени, что, казалось, глаза провалились внутрь черепа. Поврежденная рука была плотно забинтована, а к здоровой тянулась трубка капельницы.

– Ах ты тварь! – раздался с улицы надсадный мужской голос.

В унисон крику загрохотала автоматная очередь. Любой, кто хоть раз смотрел боевик, узнает звуки выстрелов. Однако в жизни они оказались во стократ громче и били по барабанным перепонкам подобно грому в грозу. Я подошел к окну. Слева от него над тумбочкой на стене висело видавшее виды зеркало

Я оперся руками на подоконник и выглянул в окно. На улице стоял совсем юный парень в полицейской форме. Перед ним метрах в трех лежал на спине мужчина в строгом костюме серого цвета. Его тело было наискосок рассечено отверстиями, оставленными пулями из автомата. Однако труп не обратил ни малейшего внимания на полученные раны и словно ни в чем не бывало начал медленно подниматься.

– Бум! – позади меня раздался негромкий, но отчетливый звук падения тела на пол.

Сначала я подумал, что нужно без резких движений повернуться по направлению к звуку. Но потом быстро себе представил, словно взглянул на себя со стороны. Я стою в комнате спиной к возможно очень опасному существу. Прямо как в каком-нибудь тупом фильме, в котором главные герои по какой-то причине никогда в своей жизни не видели ни одного ужастика и от того не знают, что сейчас произойдет.

Эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове, после чего я резко обернулся почти на сто восемьдесят градусов. Да уж – тянуть с разворотом точно не стоило! То, что еще вчера было Наташей, теперь свалилось с кушетки на пол. По облупившейся напольной плитке медленно перебирая руками, ко мне ползла тварь с посеревшей кожей и мутными глазами. Трубка капельницы натянулась и металлическая стойка на которой крепилось лекарство для Наташи, с грохотом повалилось на пол. Я рефлекторно отшатнулся назад.

– Ай! – от резкой боли мир вокруг вспыхнул яркой вспышкой света.

Я со всей силы врезался спиной на стену, разбив затылком висевшее на ней зеркало. Стекло покрылось сетью трещин, мелкие осколки посыпались на пол. Я потер ушибленный затылок. Опустив руку, я уставился на пятна крови, оставшиеся на моей ладони.

– Аргрхыр! – рычание зомби раздалось вновь и вывело меня из ступора.

Я опустил глаза вниз – оживший труп Наташи был уже, в каком-то метре от меня. Она протянула ко мне правую руку. Скрюченные пальцы только слегка скользнули по штанине хиркостюма, схватив пустоту. Вот черт! Я отдернул ногу, но кровожадная тварь уже подтягивала себя руками еще ближе ко мне. Стойка капельницы с металлическим скрежетом волочилась за ней по кафельной плитке на полу.

На мгновение меня охватила паника. В ужасе я оглядел комнату в поисках пути к спасению. Слева и справа стены, позади окно и три этажа свободного падения, а впереди зомби. С улицы снова донесся грохот выстрелов. Внезапно он сменился сухими щелчками, отчетливо давая понять, что патроны у стрелявшего закончились.

Беги парень или тебя сейчас сожрут! – мысленно посоветовал я. Тьфу ты! А я-то чего тогда застыл как истукан? Мое сознание мгновенно прояснилось и паника, сковавшая мое тело, отступила под его натиском. Что было сил, я пнул перекошенное лицо Наташи точно в лоб. Ее голова мотнулась назад, но она все равно была прямо передо мной. Делать нечего. Я оперся руками о подоконник и сжался словно пружина. Оттолкнувшись руками и ногами, я прыгнул вперед, оставляя позади оживший труп моей подруги.

Не оборачиваясь, я пулей выбежал из палаты и захлопнул за собой дверь. Слева, со знакомым мне уже рычанием из дальней палаты вышел еще один зомби. Это был мужчина, один из тех, кого при мне вчера доставили в больницу с укусами. Внешне он продолжал походить на обычного живого человека. Однако кожа на его лице и запястьях огрубела и приобрела серый оттенок, а глаза подернулись белесой дымкой. Дожидаться, когда и он тоже до меня доберется, мне совсем не улыбалось. Оставаться здесь было равносильно смерти. Поэтому я, больше ни секунды не сомневаясь, сбежал вниз по лестнице.

На первом этаже я не пошел обратно через весь коридор в приемный покой. Центральный выход был ближе и здесь пока не было ни одного зомби. Возле дверей я остановился и прислушался. Не хотелось бы вместе с солнечным светом, впустить в больницу еще несколько оживших людоедов. Но из-за дверей не доносилось ни звука. За последние несколько часов я устал бояться.

– А будь, что будет! – со злостью сказал я и рванул на себя двери.