Пятый обруч. Воплощение

– Я давно уже не Ласка, – усмехнулся тот. – Неудачно сломал на охоте ногу и с тех пор потерял былые прыть и ловкость. Теперь я просто Турик.

«Турик, просто Турик», – нараспев произнесла про себя Юти, вспомнив похабную шутку, славящуюся в Пределах.

– Не думал, что ты еще жив, – продолжал северянин. – Мне было не больше двенадцати, когда ты в последний раз проходил через Хорт.

– Как твой отец? – спросил Ерикан.

– Хвала Аншаре, погиб в битве.

– Пусть помнят потомки имя его!

– Пусть помнят, – повторил Турик.

Помимо отличия в сложении рук, имелись в Землях еще особенности, касающиеся служения Аншаре. Так, к примеру, считалось необычайной честью умереть непременно в бою, а не от старости или дурной болезни. Юти понимала, что причиной всему – переплетение старых языческих верований, которые легли на почитание новой богини.

– Это моя ученица, Пелир Ютинель Керис Райдарская, – сказал Ерикан, когда пауза стала уже неприличной.

Одаренная удивленно вскинула брови, взглянув на старика. Во-первых, он представил ее полным именем, а не обрубком. Во-вторых, как правило, наставник старался выдать девочку за пацана. Но все же Юти слегка поклонилась и поприветствовала мужчину.

– Кар эттер, Турик, сын Турига. Вы хорошо говорите по-имперски.

Тот внезапно и молниеносно покраснел, чем ввел Одаренную в замешательство. Но после начал говорить:

– Хвала Аншаре, что она забрала отца и он не дожил до сегодняшнего дня, чтобы не видеть моего позора! Прошу прощения за мою вспыльчивость и невоспитанность. Кар эттер, Пелир Ютинель Керис Райдарская! Позвольте пригласить вас в мой дом, путники!

Юти, хоть и была совершенно не против, а скорее очень даже за, посмотрела на учителя. Тот слегка поклонился:

– Для нас будет честью принять твое приглашение.

Одаренная ожидала, что дверь сейчас не откроется. Она даже рисовала себе в голове картину, как мощная, дородная женщина держит ручку с другой стороны. Но Турик и приглашенные путники без всякого труда вошли в натопленный дом, и только теперь Юти поняла, как продрогла.

О профессии хозяина девочка догадалась сразу. Повсюду оказались развешаны сушащиеся на сплетенных меж собой палках шкуры. Когда-то он был охотником, а теперь заделался скорняком.

Турик что-то сказал жене на северном наречии, а та недовольно бросила несколько слов ему в ответ, но пошла к огню, на котором варилось нечто невероятно ароматное. Девочка даже вспомнила, что последний раз ела нормальную горячую похлебку еще в Западных землях.

– Прошу простить мою жену, Ерикан, – Турик пригласил их к столу. – Она хорошая женщина, просто боится за меня.

– Боится?

– Я вышел в час Зверя. А он не прощает этого.

На плечи Юти легла теплая шкура. Обернувшись, она увидела рябое озабоченное лицо жены Турика. Как эта толстая и грозная женщина бесшумно подошла к ней, оставалось только догадываться. Отдав шкуру, та похлопала девочку по плечу (от ее ободряющих ударов дрогнул бы и медведь) и вновь ушла к огню.

– Я же говорю, хорошая женщина, – улыбнулся северянин, обнажив щербатый рот.

– Турик, ты не знаешь, куда отправился ярл Фромвик?

– Туда, куда давно должен был отправиться. Убить Зверя. Уже вторую луну из нашего поселения пропадают люди. Пропадают бесследно. Мы говорили ярлу, но тот только отмахивался.

– И созвали тинг, чтобы объявить брайкхерт.

– Все так, – Турик почему-то потупил взгляд. – Тогда ярл собрал только малую дружину и ушел на запад, к Поющим Скалам.

– Когда это было? – спросил Ерикан.

– Вчера утром.

– До Поющих Скал несколько часов хода. Можно было обернуться за день, – посуровел наставник.

– Многие говорят, что у Зверя есть имя, – стал рассказывать Турик еще тише.

– Какое же?

– Грендлмодор.

Услышав последнее, жена Турика разразилась такой бранью на северном наречии, что чуть не опрокинула котелок.

После бурной перебранки в домике наконец наступила гробовая тишина.

– Почему вы считаете, что это – мать всех монстров?

– Только она не оставляет ни тел, ни одежды от своих жертв, – ответил Турик.

Ерикан повернулся к Юти и заговорил с ней, причем вполне серьезно, без всякой насмешки:

– В Землях есть поверья, что все монстры произошли от одного.

– Грендлмо… – начала Юти, но, заметив испуганный взгляд жены Турика, сказала на имперском: – матери монстров.

– Именно. Существо, передвигающееся в закатных лучах солнца, появлению которого предшествует густой туман. Как думаешь, может здесь быть нечто подобное?

– Конечно, нет, – спокойно ответила Юти. – Единственный зверь, который тут способен поселиться, – это тварь Скверны. Но это почти исключено. К тому же добраться из Пустоши сюда – задача сложная. Если бы тварь действительно была такая огромная, ее бы десять раз заметили и убили.

– Тогда что? – вновь спросил Ерикан, и опять без издевки, будто разговаривал с равным.

Юти даже смутилась на мгновение:

– Пойдем и узнаем, – эти слова дались Одаренной невероятно тяжело. Она пригрелась под теплой шкурой так, что глаза против воли стали слипаться. Больше всего девочке хотелось растянуться у огня, а не выходить обратно под дождь. И, чтобы убедить себя, она добавила: – До заката осталось несколько часов, но надо идти сейчас. Так есть возможность найти хоть какие-нибудь следы ярла, пока все не размыл дождь.

Ерикан удовлетворенно кивнул, словно она озвучила его собственные мысли.

– Только, – добавила Юти, глядя, как к ним идет жена Турика с горячим котелком, – будет невежливо покидать этот благородный дом столь поспешно и не воздать чести гостеприимству хозяина.

– Я бы не сказал лучше, – улыбнулся Ерикан.

Глава 2

Богиня, точно смилостивившись над своей подопечной, сначала утихомирила дождь с ветром, а после и вовсе исключила их из жизни Юти. На краткое мгновение, когда вечерняя роса смешалась с каплями еще падавшей с редких кустов воды, Одаренной показалось, что нет места прекраснее Земель.

Предзакатная хрупкость этого мира невероятно растрогала девочку. Небывалая тишина, если не брать во внимание звуки все реже капающей воды, коснулась Одаренной с такой нежностью, с которой не ласкает мать свое новорожденное дитя. И, казалось, можно радоваться самому факту существования крохотной себя в этом необъятном и полном жизни мире, если бы не одно «но»… И имя ему – Грендлмодор.

За всю историю существования людям было свойственно пытаться объяснить все, что их окружает. Гремит гром – это злобный великан Трухуро ругается со своей женой; льет дождь – плачет сладострастная вдова Рибока по умершим мужьям, которые не смогли выдержать ее ненасытного темперамента; налетает ураган – беспечный Крахан опять уснул у очага и теперь дует на свои пальцы.

Правда, имелись здесь и явные глупости. Так, фалайцы считали, что мир стоит на трех слонах, которых, в свою очередь, держит на своей спине гигантская черепаха. Глупость несусветная. С другой стороны, что еще взять с этих недотеп. Каждому ребенку в Пределе известно, что все сущее создал дракон Сердинак – тот, чье имя в здешних землях переводится как «мировой змей».

И вот теперь Юти необычайно напрягалась из-за того простого факта, что появление Грендлмодор она объяснить не могла. Как не понимала, зачем чудовищу люди и что оно с ними делает.

Если брать обычную тварь из Пустоши – тут все просто. Она рвет человека на части и жрет его плоть. Конечно, существуют различные нюансы. К примеру, ревун мясо в пищу не употребляет, что не мешает ему убить любого чужака, который вторгнется в его земли. Ерикан еще говорил так умно, как же… ареал обитания, вот. Но даже в этом случае от местных должны были остаться какие-то следы. Хотя, если говорить о ревуне, – кровавые ошметки.

Между тем люди просто исчезали. Как сказал Турик – целых девять человек. Одриг, Буровсон, Гендрик, Вайтанмир… В общем, все девять. Юти даже не понимала, зачем запомнила их имена. А после исчез и ярл с дружиной. В том, что храбрый (хотя, по этому поводу возникали определенные подозрения) ярл Фромвик сгинул, Одаренная не сомневалась. Только дурак будет шляться под дождем, когда можно быстро разобраться с монстром и вернуться под крышу замка, к медовухе и огню.

А когда в воздухе появился легкий туман, а дорога пошла под уклон, Юти нахмурилась еще больше. И даже положила ладонь на рукоять меча, ожидая внезапного нападения. Потому что каждый воин надеется на лучшее, но всегда готов к худшему.

– Что еще за Поющие Скалы? – спросила она, чтобы унять собственное волнение.

– Гиблое место. Эта бухта находится в низине, потому часто в тумане. И здесь нередко тонули корабли, обходящие материк через Замерзшее море. Оно на самом деле не такое уж и замерзшее, если знать эти воды. Потому у Поющих Скал стал селиться лихой люд.

– Мародеры, – кивнула сама себе Юти.

– И не только. Те, для кого понятие «честь» – лишь пустой звук. Но с тех времен много воды утекло. Отец Фромвика присягнул на верность Императору, а последний повелел навести здесь порядок.

– Плохое место всегда притягивает лихо, – сказала Одаренная.

– Кто так говорил? – спросил Ерикан.

– Неважно, – нахмурилась Юти, вновь возвращаясь к неприятным воспоминаниям. – А почему скалы называют Поющими?

– Сама увидишь. Точнее, как раз видеть ты ничего не сможешь. Услышишь.

Довольно скоро Юти поняла, что имел в виду учитель. Сначала в воздухе послышались голоса птиц. Причем, как догадалась Одаренная, совсем разных. Одни кричали коротко и будто бы басисто, другие – протяжно и угрожающе.

Но чем ниже спускались путники, тем насыщеннее становились звуки. Ветер подхватывал их, разносил вокруг, перемешивал, отчего одни крики накладывались на другие. В какой-то момент Юти стало казаться, что это не безобразный галдеж птиц, а стройное многоголосое пение. Но Одаренная не стала умиляться красоте услышанного. Пение предстало мрачной, давящей симфонией. Юти даже на мгновение показалось, что это храмовники возносят молитву Аншаре об усопшем.

И беспокоиться было о чем. К тому времени ночь почти окончательно опустилась на землю, смешавшись с туманом. Юти напрягала свое отличное зрение, которым с детства гордилась. Способная разобрать лицо скачущего вдалеке всадника, она теперь могла с трудом определить рядом фигуру Ерикана.

– И что нам делать? Я ничего не вижу.

– Для Одаренного – пара пустяков, – дернулась фигура рядом. Лишь спустя время Юти догадалась, что наставник пожал плечами.

А после что-то произошло. Юти только почувствовала силу, исходящую от старика. Затем в тумане ослепительными огнями на спасительном маяке вспыхнули кольца на одном из пальцев правой руки Ерикана. Элементи.

Одаренная не успела ничего понять, как на нее обрушился проливной дождь, который, казалось, прошел за один удар сердца, подобно неприятному наваждению. Будто ведро холодной воды выплеснули. Зато вокруг, несмотря на сумерки, все стало гораздо более четким. Туман развеялся.

– Как? – спросила она.

– Туман – это, по сути, вода, только она находится в виде многочисленной крошечной взвеси. Я обратил всю воду на землю.

– Надо же… – растерянно пробормотала Юти.

– Если хочешь стать мастером-элементи, тебе нужно постоянно наблюдать за миром вокруг, – назидательно произнес старик.

– Будто я делаю что-то другое. У меня скоро глаза перестанут видеть, так что придется носить такие круглые стекла на лице, так я тщательно наблюдаю за миром.

– Недостаточно тщательно…

– Достаточно, – Юти вскинула руку с оттопыренным пальцем, указывая вниз, где почти у самой воды из пещеры шел дым. – Не думаю, что мать чудовищ жарит человека перед тем, как его съесть.

– Кто знает, может, у Грендлмодор несварение от сырого мяса, – иронично заметил старик.

– Как давно умер предыдущий ярл? – спросила Юти.

– Пару лет назад, – ответил Ерикан. – К чему ты это?

– К тому, что лихие люди вернулись. Кажется, Фромвик не вызывает у них страха.

– Сама догадалась?

– Сама, – горделиво ответила Юти. – И без всякого кольца.

– Представляешь, а многие люди так и живут. Думают, строят планы и делают выводы. Без всяких колец. Ладно, пойдем проверим твою версию.

Теперь, когда туман окончательно отступил, Одаренная смогла внимательно разглядеть местность, насколько позволяли ее глаза. Огромная бухта, отгороженная от моря, словно частоколом, одиноко торчащими из воды скалами. Только с одной стороны можно было подойти к суше на небольшом судне, и то лишь опытным мореходам, хорошо знающим эти места.

От прочего мира бухта была скрыта каменистым взгорьем, наверху заканчивающимся обрывом. И лишь в одном месте – именно там, откуда они пришли, – можно было спуститься к бухте. Что до птиц и скал, украшенных белым пометом, всего этого здесь оказалось вдоволь.

– Подожди, – Юти остановила Ерикана, вытащив сонного скворца.

Раньше девочка думала, что самое ленивое из неразумных существ – кошка. Однако ее новый питомец давно обставил всех четырехногих охотниц за крысами. Хотя, у Юти и для этого было особое объяснение. По версии девочки, как только у любого из живущих, неважно кого – человека или животного, – появлялась возможность не барахтаться изо всех сил, чтобы добывать себе пропитание и достойно жить, он переставал это делать.

Скворцу оказалось достаточно тепла, кормежки и неторопливого полета перед вечерним сном, чтобы чувствовать себя живым. Юти даже размышляла, что бы случилось с ней, родись она в богатой и благополучной семье, лишенной тревог и невзгод. Ела бы девочка редких морских гадов и пила изысканное вино, соревновалась с такими же амиста в гонках по городу на дорогих жеребцах и угрожала страже своим отцом? Аншара распорядилась так, что этого Юти никогда не узнает.

Сейчас Одаренная внимательно посмотрела на скворца, отдавая ему простой и понятный приказ. С того момента, когда девочка впервые заговорила с неразумными (хотя сама Юти была в корне несогласна с подобным определением), казалось, прошла целая вечность. Теперь любая «беседа», даже с совсем незнакомым животным, давалась намного легче.

Не так давно на них вышел белый медведь – невероятно красивое создание, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть. И Юти даже без труда поговорила с ним. Правда, оказалось, что между «побеседовать» и «убедить» имеется огромная пропасть. И если бы не Ерикан, отвесивший хищнику пару пощечин, как обычной испуганной дворняге, быть беде.

Скворец крутанул головой, почти как человек, поглядев на пещеру, и легко встал на крыло. Сделал пару кругов, будто пробуждаясь после долгого сна, а потом так же проворно оказался в чреве крохотной горы.

Прошло совсем немного времени. Юти даже забеспокоиться не успела, как ее питомец стрелой, пущенной из гнутого степного лука, вылетел наружу и тут же устремился к хозяйке. И сразу устроился у нее на ладони.

– Ясно, – сказала Юти после непродолжительного «диалога». – Иди полетай немного, пока мы разбираемся.

Девочка меньше всего хотела, чтобы скворца ненароком зашибли, когда придется сражаться и птица окажется за пазухой. К тому же она действительно рассчитывала разобраться со всем довольно быстро.

– Что там? – спросил Ерикан.

– Как я и думала, люди, – ответила Юти, направляясь к пещере и вытаскивая меч. – И никакого намека на Грендлмодор.

– И сколько их?

– Ты удивляешь меня, учитель, – иронично скосила взгляд Одаренная. – Птицы не умеют считать. Если тебе так будет спокойнее, то две стаи. Одна стая в углу пещеры, другая у огня.

– Пленники и их похитители, – Ерикан не обратил никакого внимания на укол ученицы. И неожиданно задал вопрос: – Как нам поступить?

– Ты хочешь спросить, что бы я сделала, если бы была главной? – уточнила Юти. И, дождавшись утвердительного кивка, продолжила: – В дружине ярла точно были последователи Аншары. И если всех пленили, значит, у мародеров тоже есть Одаренные. Их либо больше, либо они сильнее людей Фромвика.

Юти на ходу посмотрела на Ерикана, но тот оказался безучастным к ее монологу либо не нашел, с каким выводом девочки можно поспорить. Потому Одаренная решила закончить свои рассуждения, тем более что до пещеры было уже рукой подать:

– Следует медленно пробраться внутрь, провести разведку, устранить самых опасных из врагов и уже после дать бой.

– С каждым сражением ты становишься все кровожаднее, – усмехнулся Ерикан.

– Вовсе нет. С каждым сражением я становлюсь более опытной, – спокойно ответила Юти. – Биться нам все равно придется. Едва ли законоотступники сдадутся, увидев старика и девочку. Потому я принимаю сражение как неизбежное, но необходимое зло.

– Зло ли?

– Если человек скажет, что ему нравится убивать, то надо приглядеться к нему. Человек ли он все еще?

Наставник вновь кивнул. На мгновение Юти показалось, что в его бледно-васильковых глазах мелькнула какая-то ей доселе незнакомая эмоция. Жаль, что времени на изучение старика совершенно не было. Они наконец приблизились к пещере.

Юти не знала, насколько опасны люди внутри. Но что могла сказать совершенно точно – они невероятно беспечны. Даже не выставили дозорных.

Вход в пещеру напоминал величественные врата в царство цвергов – по поверьям северян, крошечных мастеров, живущих под землей. Разве что один из многочисленных штормов сорвал с петель могучую дверь и унес ее прочь. Но величественный треугольный вход, сужающийся наверху, на мгновение позволил Юти помечтать о богатом на чудеса подземном царстве. Ей даже пришло в голову, что, возможно, проход в пещеру нарочно расширили.

Внутри оказался длинный и темный коридор, то уходящий далеко под темные своды, то местами снижающийся до уровня человека. Изредка попадались вырубленные залы (теперь в этом не осталось никаких сомнений), использующиеся как кладовые.

Теперь их вел Ерикан, голодной лисой перескакивая от одного каменного выступа к другому, точно вел охоту на толстых и ленивых домашних кроликов. Юти не видела себя и не оценивала, как двигается. Девочка даже не заметила, какие кольца загорелись на пальцах. И не обратила внимания на огромные мохнатые уши, теперь торчащие и вращающиеся из стороны в сторону на ее голове. Если бы находившиеся в чреве пещеры люди верили в Грендлмодор, то по ошибке могли принять за нее Юти.

Две фигуры, не передвигающиеся в темноте, а, словно водомерки, скользившие по поверхности пруда, представали сейчас истинными детьми ночи. Они не принадлежали миру людей, потому последними и не могли быть замечены. Но как только добрались до слабых отблесков света, которые терялись в самой большой зале, тут же замерли, пробуя на вкус и прочность своих врагов.

Вертикальные зрачки покрытого жестким волосом существа, бывшего не так давно девочкой, щупали каждого из собравшихся вокруг огня оборванцев. Причем оборванцев самого опасного толка – в обществе, где собирались подобные, не следили за внешним видом и свежестью платья. Но каждое лицо северянина, забывшего про родовую честь и наставления отцов, несло в себе отпечаток его собственной трагедии. Каждый шрам, каждая морщина свидетельствовали об отступлении от заготовленного пути благородного воина.

К тому же северяне оказались вооружены, порой самым бестолковым и дрянным образом. У того громилы с огромными лапищами топор не соответствовал размеру, будто он отобрал его у ребенка, только учившегося ратному делу. Хотя, кто знает, все возможно.

У другого меч служил кормом самому частому и опасному едоку – рже. Одаренная даже невольно возмутилась: это кто же учил обращению с оружием этого недотепу, если он не может должным образом ухаживать за клинком?

Одноглазый лучник хранил в потрепанном колчане пару десятков стрел разного размера и выделки, словно прошелся по полю брани и вытащил их из трупов.

Юти прежде видела много людей, которые своим видом лишь позорили звание воина. Но подобного отребья не встречала никогда. И вместе с тем девочка чувствовала затаенную силу в нескольких присутствующих. Аншара, и этим людям ты позволила стать Одаренными?

Пленники сидели возле стены, связанные по рукам и ногам крепкими путами. По ним Одаренная лишь скользнула взглядом, не особо задерживаясь. Живы, и слава богине. Сейчас, в мрачной тени пещеры, да еще за спинами мародеров, Юти не могла с точностью сказать, кто из них ярл.

– Адворт, чтоб тебя волки сношали до конца времен, какого Инрада ты здесь делаешь? – вдруг оживился Одноглазый.

Юти даже чуть не выдала себя, удивившись возгласу разбойника. И на то были причины. За все время скитания по Землям Одаренная еще не слышала оскорбления сильнее, чем сейчас. Считалось, что лучше бросить топор в обидчика, чем указать на его связь с другим мужчиной. А Одноглазый и вовсе пошел дальше – приплел животных. К тому же несчастный Адворт и тут оказался в подчиненном состоянии.

Одаренная только сейчас поняла степень опьянения собравшихся. Нет, она чувствовала крепкий запах перегара, видела разбросанную посуду и сломанный бочонок, но Одноглазый и вовсе еле волочил языком. Правда, не остался в долгу и Адворт. Юти не разобрала половины слов, но суть сводилась к тому, что Одноглазый может сам поднять свой хвост и близко познакомиться с волками. А пришел сюда Адворт, потому что продрог. Да и из-за тумана никто не рискует соваться в здешние места.

– Пойди на выход и сторожи. Скоро Горлот приплывет.

– Да пошел ты!

Юти увидела сполох, сорвавшийся с пальцев Одноглазого. Заклинание ударило в грудь Адворта, повалив на спину. Но мало того что не убило, казалось, даже не причинило никакого вреда. Потому что тот, кому вменяли противоестественную связь с волками, кряхтя поднялся на ноги и направился к выходу.

Он даже не заметил, в какой момент его конечности отказали, став ватными, а в грудь точно впилась стрела. Или все произошло наоборот. Юти лишь успела подхватить рухнувшего великана, уложив на землю. А после лазутчики без всякого обсуждения рванули к выходу из пещеры – так быстро, насколько позволяло их бесшумное передвижение.

Потому что Одноглазый был прав. Об этом свидетельствовали скрип уключины, шорох паруса и негромкий разговор чужаков. Новые уши Юти разобрали эти звуки почти сразу. Как их уловил Ерикан – оставалось загадкой.

Но самое важное сейчас заключалось в другом: тот самый Горлот уже оказался совсем рядом.

– Это не мародеры, – шепнул Ерикан на выходе, тогда, когда можно было различить и лодку, и фигуры, застывшие на ней.

– Знаю, – догадалась Юти. Девочке, правда, осталось непонятно, своим умом она дошла до осознания этого или с помощью кольца разума. – Работорговцы.