Черный пудель

– Нет. И то, о чем ты спрашивал по телефону, ничего этого не было. Я сюда вошел когда здесь кроме старых стеллажей вообще ничего не было. Поверь, пустое это.

Юрка продолжал ходит по углам что то высматривая, а Толик с усмешкой наблюдал радуясь и успокаиваясь то ли от запаха то ли от неудачи этого плана.

Наконец Юрка остановился возле углового стеллажа и стал отодвигать банки.

– Посвети ка сюда.– Не дожидаясь он сам достал фонарь и сунул голову в стеллаж. – Дайка твои фото. – Он посветил на фотографии. – Почему здесь черное пятно?

– Не знаю, может свет не лег, может засветил чуть. А, что?

– Ну, ка пойдем. Я точно помню. Пойдем. – Он уверенно шагнул к лестнице и через несколько минут они уже были снова в той комнате где на столе остались три доски.

– Вот, смотри. У тебя на фото здесь темное пятно, а здесь, на Толькиной доске что. Ниша. Ну, вот же, видишь. Пошли вниз.– Они бросились по лестнице, перепрыгивая в полутьме через ступени и Юрка сразу стал снимать с полок банки. За стеллажом стена оказалась не из красного кирпича. После того как все вместе стеллаж отодвинули и оторвали одну из досок то под ней оказалась кладка более поздняя чем была везде.

– Надо ломать.– Спокойно и твердо сказал Юрка.

–Зачем? – Неуверенно засомневался Андрей. – Что ты там найдешь? Ну, ниша? Что там может быть?

– Вот и посмотрим. Где у тебя молоток? Ага, вон, кажется. – Он вытащил откуда то снизу довольно большой молоток и ударил в край новой кладки.

Вскоре подвал стал наполняться пылью и они остановились, после чего Юрка привел Игоря и Макса, принес ведро воды и смочил стену, чтобы пыли было меньше. Через несколько минут в стене образовалась дыра, а еще через три минуты Юрка протиснулся внутрь подсвечивая себе фонарем.

Первым из проема появился среднего размера саквояж с двумя массивными защелками и ручкой цвета темного дерева. Макс принял его, оценив находку на вес, передал Толику и помог Юрке выбраться наружу.

– Ну, вот, а ты спрашиваешь…– Юрка поднявшись быстро отряхнулся, растолкал собравшихся, схватил саквояж и попробовал открыть. Замок не поддался и, не долго думая, все бросились к выходу.

Шесть человек обступили стол, на который был водружен потрескавшийся, порыжевший от времени и пыли саквояж, и с нетерпение ждали пока Юрка, поддевая замок отверткой, вскроет найденное богатство.

Внутри оказалось именно то, что и ждал тот, кто открывал замок. Золото. В разном виде и разного размера, рыжевато красное, тяжелое золото заполнило все нутро своего хранителя. Женьку, почему то стало тошнить, и он отвернулся. Повернув голову, он увидел прямо перед собой злое и удивленное лицо Максима и ему стало не по себе. Все смотрели на золото, а Женька не мог и не хотел смотреть на него. Он с удивлением стал всматриваться в лица окружающих его. На Юркином лице был запечатлён триумф и момент победы, Толик, почему то, тяжело дышал и тер подбородок. Игорь был радостно удивлен и только монах даже без формы излучал неуместный здесь покой и тихое равнодушие.

– Вот оно. Вот. Максим, ты видишь. Это именно то …как мы и думали. Видишь. – Он доставал из ларца горсти монет, толстые витые цепочки, резные шкатулки, рассматривал и передавал кому то дальше массивные портсигары и что-то совсем не понятное, но разумеется золотое. Гоша брал, подносил предметы к лицу и почему то тихо смеялся, и от этого начали смеяться и Толик, и Юрка. Женька продолжал вглядываться в лица тех, кто брал золотые безделушки в руки, и жар хлынул к лицу, отчего ему становилось тяжело дышать. Почему то он вспомнил собаку, которая укусила его и испугался, так не к месту была эта его реакция на то, что произошло.

Вещи переходили из рук в руки и каждый возбуждался все больше, беря новый предмет.

– И что мы теперь со всем этим будем делать.– Тихо спросил монах.– Дальше то, что? – Переспросил он, но снова никто кроме Женьки и Юрки не обратили внимание на его тихий вопрос.

– Да. – Почему то тихо усмехнулся Женька и осмотрел остальных.

– Жить будем. – Твердо ответил Юрка и замолчал глядя на монаха. – Ну, хватит. – Наконец продолжил он и кинул портсигар, который держал в руках в саквояж. – Андрей прав, надо решить что делать дальше. – Он быстро взглянул на Макса и тот, перестав улыбаться, осекся и бросил монеты туда же. – Сядем. – Предложил Юрка и сел за стол. Женьке и Максу места за столом не досталось и они встали облокотившись на стену чему Женька был рад так ка мог видеть всех и наблюдать за всеми. Гоша посидев за столом огляделся и встал у темного окна за спиной Толика. За столом осталось трое и было понятно, что сейчас принять решение должны именно эти люди.

– Как всегда, думали, что главное сделано, а оказалось главное это договориться теперь. – Толик не смотрел ни на лица сидевших за столом, ни на саквояж с золотом.

– Да, надо всем сейчас решить что делать дальше. – Спокойно начал Юрка и быстро взглянул на Макса. – Ты, Толик, что думаешь? Как быть со всем этим?

– А, что думать. Мы трое с этим золотом связаны, значит делим все на троих, а затем каждый сам решает как быть со своей долей.

– Я согласен. – Начал твердо Юрка. – И все кто в этой комнате сейчас должны быть уверены, что получат свою долю, а также со своей стороны должны дать слово, что никто, кроме находящихся здесь, не узнает о происшедшем. Ну, а нашу с Максимом долю я, как вы понимаете, вложу в общее дело. Вложу в то, во что верю и в чем вижу будущее для всех людей. И вас призываю присоединиться к нам, а значит заложить основу нового мира основанного на новом знании и новой цели для всех. Вместе мы преодолеем все трудности и все тяжелые предрассудки этой жизни. И…

– Может хватит пока агитировать. – Усмехнувшись остановил его Толик. – Я подумаю над твоим предложением, конечно, а вот отец Андрей, сомневаюсь что увлечется этой идей. Что отец думаете о предложении?

– У нас не отец, а батюшка. – Тихим голосом начал Андрей. – То, что сейчас здесь произошло для меня удивительно и если честно я до сих пор не могу прийти в себя. Что сказать, прям и не знаю. То, что здесь. – Он кивнул на стол. – Не принадлежит церкви, а мне это и подавно не надо. Государство у нас много лет церковными вопросами не интересовалось, а мы все их законы не знаем. Поэтому, мне ни чего не надо, но я хочу, чтобы все было по закону.

– Так, ты что, отказываешься от своей доли? – Удивленно спросил Толик.

–Да какой там доли. Не нужно ни чего этого мне. Еще несколько часов назад я и не подозревал о наличии вот этого, а теперь должен на что- то претендовать. Зачем? – Он замолчал и все вокруг молчали.

– Возьми, – настоятельно заговорил Толик. – Храм построишь.

– Это не мое. Как на чужое храм строить?

– Так, что? – Удивленно начал Юрка. – Ты не берешь, значит на двоих что ли нам это делить? Подумай. Это лишним не будет.

– Значит, чужое ты не возьмешь? Правильно? – Толик и все смотрели на батюшку и тот покачал головой. – Хорошо, а если мы пожертвуем на твой храм, ты возьмешь?

–Не я возьму, а храм примет пожертвование, это не одно и то же.

– Хорошо, предлагаю треть этого пожертвовать на храм. Так, по моему, будет справедливо.

Женька, стоящий у стены, заметил как передернулось лицо Максима и Юрка недовольно мотнул головой, при этом ничего не сказав вслух.

– По моему, тоже. – Вдруг громко сказал Гоша и оттолкнулся от подоконника. – Они, можно сказать, столько лет это берегли, что заслужили новый, этот, церковь.

– Ну, значит договорились? – Обратился Толик к Юрке.

– Давайте подумаем как это лучше сделать. Спокойно подумаем. А пока, уже поздно и надо бы немного поспать. Все устали, а на свежую голову подумаем как это лучше все устроить. – Он встал и за ним зашевелились все.

– Ну, завтра так завтра. – Толик поднялся, но заметил, что батюшка не торопится и так же остановился. Андрей даже как то весело смотрел на Толика с Юркой и те поняли, что он хочет им что-то сказать.

– Ребят. – Наконец обратился тот к Женьке и Гоше которые стояли уже около двери. – Вы идите, туда, третья дверь. Располагайтесь, там все, и кровати, и поужинать найдете. Идите.

Когда трое молодых людей закрыли за собой дверь Андрей встал и подошел к столу, где забытые за дележом неожиданного богатства, лежал три темные доски.

– А помните как тогда? А? Я думал, что вы за этим приехали. Что бы как тогда. Помните. Я всю свою жизнь забыть не могу, может быть и на службу эту пошел, потому, что посмотрел он на меня тогда. Когда ты позвонил, я думал что и вы забыть не можете и хотели бы чтобы снова… Испытать это. Не случайно же это тогда. Думал, что и на вас этот взгляд от туда подействовал и направил в жизни. Неужто нет?

Толик ответил не сразу, а почему то ждал, что первый начнет Юрка, но тот отвернулся к темному окну.

– Помнил всегда и повторить хотел, а о том как это тогдашнее на мою жизнь повлияло. – Он задумался. – Не знаю. Хотя может и повлияло. Или вот сейчас влияет.

– А ты Юрий, как с этим связан остался или…

– Связан остался. – Как всегда уверенно заговорил Юрий Викторович. – Только не так как вы. Да. А вот испытать это еще раз. – Он запнулся. – Хотел бы попробовать.

– Так чего ждать то? – Андрей взял одну икону, не спеша подошел к столу , тяжелый саквояж отставил вниз, после чего поставил икону на его место и сел напротив неё спиной к окну. Двое приятелей взяли свои иконы и сели рядом.

– Чего то не хватает. – Начал Толик осмотревшись. – Что-то не так.

– Да, сейчас. – Андрей встал, зажег несколько свечей в комнате и потушил свет над столом. Голос его зазвучал тихо как потрескивание свечи.

– Расскажите о себе немного, пока время есть. Ты Юра чем занимаешься то, я не понял?

– А он богом хочет стать. – Усмехнулся Толик.

11

– По-вашему, человек слаб и не свободен? – в полутьме голос Андрея будто таял как свечи и потрескивал.

– Так и по-вашему тоже. Ваш человек, такой каков он есть и такой каким вы хотите его видеть? Абсолютно. Только научившись реализовывать свои настоящие человеческие способности, и приобретя свойства реального человека, он обретет независимость, а значит свободу. Он должен потрудиться на этом пути и вы своей историей все дальше уводите человека от возможности получить эти способности, а значит получить силу.

–Значит, свобода, по-вашему, это независимость и обладание силой. Силой сравнимой с божественной силой.

– Когда-нибудь человек придет к тому, что эта сила будет даваться ему от рождения, но это произойдет только когда будет пройден путь эволюции природы. Когда все то, за что нам приходиться сейчас бороться проявится в человеке и будет для него естественным и простым. Но это предмет далекого будущего, на который нашему поколению придется работать и работать . Работать что бы сначала создать условия для этого, затем научить человека будить в себе эти возможности, а затем учиться передавать их в следующие поколения. Только этот нелегкий труд делает тот будущий мир и того будущего человека реальным и достижимым и на этом пути мы, в первую очередь, должны преодолеть те идеи и теории которыми вы опутали человека. Одурманив его, поведя по грубому пути ложных запретов.

– Вы говорите что независимость и сила эта цель, и знак реального человека, которым он должен быть.

– Нет. Это свойства человека, которые он должен реализовывать и которые он должен воспитать, найти или создать в себе.

– Значит, человек должен создать себя сам?

– Да, только так. Только на этом пути он обретет себя и станет личностью, а затем будет жить как личность. Как великая, реальная личность. Не притворяясь и никого не обманывая, не изображая того чем он не является. И я думаю, что эта цель зажжёт своей энергией миллионы молодых сердец. И если бы не вы, со своей вековой сказкой про любовь , сострадание , греховность, которая была создана чтобы одни могли опереться на эту сказку и получить возможность власти над большинством . Мы против этого мы дадим силу всем. Или возможность иметь эту силу. Человек достоин этого.

Как там у Достоевского – если бога нет так какой же я капитан. Он, ваш бог прикрывает неравенство, но это только ваше, искаженное понимание бога. Реального его вы не знаете. Забыли. Он скрыт от вас. Вернее он скрылся от вас чтобы спастись и спасти нас в реальном мире…

– Ну, ладно, мне кажется я понял тебя и наверное должен что-то ответить. – Монах задумался и в наступившей тишине взял спички и зажег свечу прямо перед собой.

– То, что ты тут наговорил, строится на многих противоречиях, но я хотел бы отметить, как мне кажется, главное. Сильный, независимый человек вот ваш идеал и стать им вы хотите через работу, и бог за это будет вынужден вернуть вам те способности, которые у вас были раньше. Да. Мы с вами никогда не сможем договориться.

По моему мнению, бог уже дал человеку его природу и вся работа человека в том и состоит, чтобы забыть про самомнение и быть верным своей природе. И исполнить в ней то, что задумал бог, реализовав тем самым замысел божий. Работа здесь конечно так же нужна и работа не маленькая, но работа эта заключается в том, чтобы почувствовав в себе замысел божий уже не придавая его и не поддаваться на искушения своеволия и гордыни честно и достойно пройдя по жизни, чтобы затем достойно предстать перед всевышнем там, на небе. И свобода человека не в возможности быть независимым, а данная свыше способность творчески реализовать способности данные богом. И как говорил, по-моему, Августин. Люби бога и делай что хочешь. Не надо воображать в себе способности, чтобы реализоваться в этом мире. Надо найти то зачем бог тебя создал и быть верным этому. Все просто. Люби бога и делай что хочешь. Для вас бог учитель, а для нас спаситель. Ты не понимаешь, что нуждаешься в спасении, поэтому обречен. Любой учитель обещает, что в конце пути его ученик возьмет у него все и станет равным ему. Вы хотите стать богами. Вы любите тварь, а не творца. Мы этого не примем.

– И опять. Я этого не говорил. Мы хотим почувствовать в себе его, а вы…– Юрка нервно взял спички и зажег свечу перед собой

– Это мы даем возможность почувствовать его, а вы позавидовали его силе и…– Монах запнулся и, пытаясь, может успокоиться, зажег еще свечу перед собой и замолчал.

– Ну, может быть, потом закончите свои споры, – Толик был утомлен длинным днем и говорил почти шепотом, – утро скоро уже и все устали. Давайте.– Тут он запнулся. – Однако, я тоже скажу кое что о вашем споре. Приятно думать, что можешь овладеть силами и стать полубогом, только где они, те, кто стал им. Занимаются, занимаются половину жизни, а что в итоге? Где хоть один просветленный который не то что овладел, скажем, всеобъемлющим знанием, а просто не пожалел ни о жизни прожитой, ни о смерти предстоящей. Или вот твое, верь в бога и делай что хочешь. Такого даже в племени первобытном свои же прибили бы. Делай что хочешь. А в современном мире хочешь не хочешь, вставай и иди работай. А на работе делай то что должен иначе нахрен ты нужен. Да, сложнее этот мир чем вы думаете. Да, и только одно меня в нем удивляет и объединяет нас таких вот разных. Вот. – Он взял доску и проведя по ней ладонью будто протерев. – На нас он взглянул тогда, а кто-то в свое время по своему его узнал, и забыть это мы не можем.

– Толик взял спички и стал зажигать одну за одной все свечи на столе перед стоящими досками. – А скажите.– начал он не прекращая свое занятие.– Да, А зачем нам это. Вот это золото, как рассветет мы разъедимся. А вот хочется, чтобы посмотрел. Правда? Или может, показалось нам тогда только. А? – он вздохнул сел и положил спички перед собой.

Несколько свечей между людьми и ликами хранящими тайну успокоились и кажется, что и те и другие, что по разные стороны дрожащего света замерли в ожидании чего то. Темнота душила свет готовая заставить забыть. Забудьте, требовала она, заберите то зачем пришли и перестаньте вглядываться. Перестаньте ждать чего то, ну зачем вам это? Вам не ответят, вам показалось тогда, пустое это. Только она, темнота, которая везде, знала, что сейчас смотрят сквозь свет с обеих сторон, и ждут с обеих сторон. Она, темнота знала и боялась. Боялась быть побежденной и поэтому поторопилась.

12

Шаги за дверью были осторожными, но твердыми. Дверь открылась не сразу, сначала дернулась впуская полоску света и воздуха отчего пламя свечей дернулось, выгнулось, затрепетали и темнота почти затопила комнату, а свет, который вполз из-за двери был грязным и тусклым.

– Только тихо. – Сказал Макс и вытянул руку с лампой перед собой. – Так и знал, что не спите. Не надо лишних движений, стрельну, всех разбудим, а зачем? Пускай мальчики поспят, правда?

Только сейчас Толик заметил в руках парня два черных длинных и тонких ствола направленных в их сторону..

– Что ты? – Удивленно заговорил Юрка, отодвигаясь от стола.

– Не надо двигаться Юрий Викторович. Сидите, как сидели. Я не промахнусь. Вы знаете. Я просто заберу вот это и тихо уйду. – Он подхватил саквояж. – Ну, зачем это вам? Вы тут люди возвышенные. Бога ждете, о высших силах рассуждаете. Выясняете чего то, да вам это только помешает. Хотя… – Он попятился было к двери, но остановился и даже в полумраке стала заметна его улыбка. – Юрий Викторович, а помните, как я пришел на ваше собрание первый раз. Я тогда только освободился и честно хотел найти что-то другое. Ну, другое. Думал я, что есть оно, это другое. Должно было быть. Я же чувствовал его в себе. Даже тогда, на зоне чувствовал. Не знаю. Способность к чему то внутри себя. Оно же есть, думал я, значит надо просто дать ему возможность как то подняться, укрепиться что ли. А тут вы. Зал полный людей и вы такой за столом в центре. И говорите то, что я и так чувствовал в себе. А оказывается, что это можно еще сильнее почувствовать чтобы стать настоящим. Хочется же быть настоящим. А тут вы. Медитации. Мантры. Практика. Попробовал, и правда легкость в голове какая то и уверенность. Не вымученная, придуманная уверенность, а просто… Пропало что-то лишнее и осталось именно оно, то что должно быть таким как ты есть. И этого достаточно. Достаточно, понимаете. Мне достаточно. Конечно, я вам даже благодарен. Да и вы ко мне по другому стали относиться. Правда? Я сначала не понял почему, а потом вокруг осмотрелся, ну, на тех, кто в зале всегда сидит. Посмотрел и понял. Сколько они к вам не ходи, сколько не читай ваших книжек, не медитируй, не появляется в них этого. Они бы этого хотели, а оно не появляется. Врут друг другу, изображают, придумывают а его то и нет. А во мне оно есть, и вы это увидели и мне показали . За это я вам благодарен .

Только, раз оно есть, то оно своего требует. Тут имя уже не причем. Оно своего требует и имеет на это право. – Он замолчал на несколько секунд и, кивнув на монаха, продолжил. – А, вот этих, я никогда не понимал.. Для них ты настоящий если ты слаб и убог. Если ты среди них и ты не смирен, то ты что-то у них там нарушаешь. Они будто саму силу отрицают. Мне это не понятно. А вот вы Юрий Викторович, ваше знание, оно для меня. Оно мне все дало. Все кроме одного. Денег. Если сила во мне к которой вы обращаетесь и которую зовете, существует сама собой и моя цель была лишь в том чтобы овладеть ею и использовать, так вот деньги это такая же сила этого мира. У этого мира такие законы и не мне идти против них. Тем, кто в зале и тут просто кажется, что они приближаются к овладению истиной. Им и тут не сподобится и вы это тоже знаете.

Помните, как я к вам пришел, и как вы вспомнили, будто вскользь историю с кладом староверов. Даже не вы рассказали, а ваша жена. А вы смотрели как я на это отреагирую. Я не сразу все понял. Постепенно вы меня… Так подвели, что я сам стал вас просить не бросать эту идею.

– Ты о чем? – удивленно заговорил Юрка.

– Тихо, тихо. Не надо. Сидите тихо. А то…– он покачал пистолетом.

– Да, да. Я позже понял, что вы хотите чтобы я это сделал. Ну, как бы для дела. А может и правда для вашего дела. Только… Только если и во мне такая сила есть, то зачем мне вы и ваше дело. У меня и своё будущее есть. А когда в дом к вашему.. Ну, вот к вам в дом.– он кивнул на Толика. – залез, понял, что, если что, все на меня свалят , а раз так то зачем… Зачем позволять себя обманывать. Нет, не позволю. Не позволю так оскорбить ту силу во мне, которую вы хотите у всех освободить. Видите. Я тоже научился красиво говорить. – Он подхватил саквояж и попятился к двери, но остановился и усмехнулся. – А знаете, я вам всем троим пришлю немного денег. Правда. Мне не жалко и не совсем ради денег это. Просто сила она требует и она не жадная, как бы вам не хотелось это представить. Сила собой живет и не мешайте ей. Прощайте. Посидите здесь минут тридцать пока… Я, если что, не промахнусь. – Он вышел и закрыл за собой дверь. Шаги быстро стали затихать в гулких половицах коридора.