Buch lesen: "Мышь Гликерия. Цветные и полосатые дни"

Schriftart:

* * *

Мышь Гликерия и томатный соус

Мышь Гликерия стояла перед зеркалом и хмуро оглядывала себя. Себе Гликерия не нравилась. Гликерии казалось, что её жизнь не удалась.

Вот хвост. Разве это хвост? Просто неприлично называть это тощее и голое убожество хвостом. Конечно, если повернуться вот этим боком и немного изогнуть талию, то мерзкого хвоста почти не видно.

И можно представить себе на его месте… Представить себе на его месте…

Хвост мотался туда-сюда, отвлекая Гликерию от мыслей о прекрасном… Хвост нервничал.

Хвосту казалось, что его жизнь не удалась.

Вот Гликерия. Хвост по-своему любил Гликерию и всю Гликерину жизнь служил ей верой и правдой. Свивался аккуратной дугой, или торчал вверх тонким стебельком, или водил кончиком по сторонам – всё, что хотела Гликерия, – всё исполнял хвост…

Ну да, на него часто лип всякий мелкий сор, иногда хвост был мокрый и, пожалуй, не всегда чистый… Но ведь хвост старался. И потом – разве другие мышиные хвосты намного лучше? Нет, некоторые знакомые хвосты даже короче. А один ближайший родственник – крысиный хвост – тот и вовсе лысый.

Только Гликерия своим хвостом недовольна. Разумеется, есть животные, у которых хвост и попушистее будет. Но тут уж сам хвост не виноват. Зачем же глупая Гликерия родилась мышью? Родилась бы, например…

«Родилась бы я, например, мексиканским тушканом», – думала в это время Гликерия.

Как-то раз в журнале Гликерия увидела картинку чего-то пушистого, покрытого нежно-пепельным мягким мехом. Гликерия в те времена ещё не умела читать. Но она решила: именно так должен выглядеть мексиканский тушкан – животное далёкое и прекрасное.

«Конечно-конечно, хвост у мексиканского тушкана – не моему чета», – грустно подумала Гликерия перед зеркалом.

Потом она вышла на улицу прогуляться. Хвост она спрятала под юбку.

– Ах, Гликерия, как поживаешь? – окликали её друзья и знакомые.

– Мексика, – отвечала друзьям и знакомым невпопад задумчивая Гликерия. – Прекрасная далёкая Мексика… – и шла дальше.

И друзья перешёптывались со знакомыми:

– Чего это она? О Мексике говорит… Неспроста…

А Гликерия шла дальше. Она хотела встретить кого-нибудь совсем незнакомого. Кто ещё никогда-никогда не видел жалкий Гликерин хвостик.

И кто-то незнакомый встретился ей.

– Здравствуйте, как поживаете? – вежливо начал беседу кто-то незнакомый.

– Здравствуйте, прекрасно, – ответила Гликерия.

Тут ей пришла в голову блестящая мысль. И Гликерия добавила как бы невзначай.

– Позвольте представиться: Гликерия. Мексиканский тушкан.

– Очень приятно, – вежливо ответил кто-то незнакомый. – А меня зовут…

Но Гликерии было неинтересно слушать дальше.

Она шла и думала: «Вот теперь этот кто-то незнакомый расскажет всем: “Познакомился сегодня с прекрасным мексиканским тушканом Гликерией. У неё дивный пушистый хвостик”. А как же иначе? Ведь у всех мексиканских тушканов красивые хвосты. Значит, у меня тоже».

Гликерия помчалась домой и встала перед зеркалом. Хвост боязливо показался из-под юбки и робко мотнулся вправо. И влево.

«Боже мой, ну какая же я красивая, – подумала Гликерия. – Я мексиканский тушкан. И вовсе хвост у меня не голый. А просто покрыт чрезвычайно нежным мехом. Таким ценным… таким редким мехом, – говорила Гликерия, любуясь на негустые волоски, покрывающие розовую кожу хвоста. – За ним нужно просто ухаживать. Мазать его чем-нибудь мексиканским. Например, томатным соусом… И ещё надо заказать сто новых визитных карточек с надписью “Гликерия. Мексиканский тушкан”. В серебряной рамочке».

С этой приятной мыслью Гликерия отправилась спать. На душе у неё было хорошо.

И хвост в ту ночь уснул почти спокойно. Во-первых, Гликерия его полюбила. Во-вторых, она перестала прятать его под одеждой, где хвосту всегда было душно и тесно. В-третьих, соус – это не так уж и плохо. Лишь бы он был не очень острый.