Легким движением она спрыгивает со своего места, ступая босыми ступнями по холодному мраморному полу. Звук ее шагов утопает в тишине. Девушка плавно приближается ко мне, подхватывает длинными пальцами за подбородок чтобы заглянуть в мои глаза. Я готова утонуть в этой синеве и забыться, отдаваясь странному видению.
– Пора просыпаться, – ее голос звонкий, певучий напоминает ручеек.
Я чувствую как веки наливаются свинцовой тяжестью и тьма сгущается над ее лицом. Очертания девушки плывут и создается ощущение долгого медленного падения. Острая боль в голове подобно резкому столкновению с полом.
– Наташа, проснись! – Пронзительный визг выдергивает в реальность.
Уже ставшим привычное видение раскалывается на осколки. Оно со звоном падает на мраморный пол, царапая кожу, оставляя ощущение маленьких саднящих ранок.
Кто-то сильно, до боли сжимает плечо и я чувствую как кожа царапает о землю. Маленькие ранки саднят и щиплют. В глазах стоят разноцветные круги и при моргании голова отдает тупой неприятной болью. Хочется закрыть глаза и вернуться в то умиротворяющее место с ее изящной хозяйкой.
Острая боль в щеке и голова по инерции дергается в сторону. Я хватаюсь за место куда пришлась пощечина и огромными глазами смотрю на Феттан, недовольно поджавшую губы. Она хочет что-то сказать, но пригибается когда над нашими головами что-то со свистом пролетает.
Вокруг раздаются крики мужчин, они уворачиваются от беснующейся марилит. Она ударяет большим хвостом по земле вздымая в воздух столпы пыли, которая тут же забирается в легкие и вызывает сухой надрывный кашель. Ее скимитары блестят в свете полуденного солнца и со свистом обрушиваются на воинов. Они разбегаются в стороны, толкая и спотыкаясь друг об друга крича ругательства. И существо поджимает под себя хвост чтобы тут же им ударить недалеко от нас.
Крошка камней сыпется откуда-то сверху и полуразвалившаяся колонна опасно накреняется. Серия ударов хвостом марилит вызывает вибрацию. Колонна, дрогнув, чуть смещается в сторону и грозит вот-вот обрушиться нам на головы. Феттан тоже это замечает и показывает знак следовать за ней. Девушка вскакивает на ноги, срывается с места. Она бежит сквозь поле где кипит битва, уворачивается от оружия чтобы нырнуть за полуобвалившуюся стену.
Ее свободные красные одежды развеваются при движении. Как она еще в них не запуталась? Я бегу за ней следом сталкиваясь плечами в спины, неумело уворачиваясь от чужих клинков.
За обломками стены держа в руках артефакт сидит Мелот. Он трясет им что-то бормоча себе под нос и вздрагивает от нашего появления. Короткий клинок блеснул на солнце, прежде чем вор убирает его обратно в ножны.
Феттан с рычанием обрушивается на него сверху и быстрым движением пытается перехватить причину нашего бедственного положения. Вор проворно уворачивается от послушницы и шар как будто растворяется в его руках. Когтистые пальцы емонии мажут по его ладони, оставляя на коже длинные борозды глубоких царапин.
– Ты понимаешь что наделал? – Послушница фыркая отползает в сторону сдувая пряди из растрепавшейся косы.
– Сделал так, чтобы мы остались в живых. – Вор потирает большим пальцем ранки, размазывая кровь по ладони.
– Не думаю, что надолго. Это существо в ярости.
Мы прикрываем головы руками когда на нас падает очередная каменная крошка. Крики мужчин становятся яростнее и в них уже более отчетливо слышны команды. Выглянув из-за нашего укрытия, я вижу как емонии и люди бьются друг с другом. Как марилит скаля зубы, обрушивает свои скимитары на стоящих перед ней воинов. Вокруг происходит суматоха за которой очень сложно уследить.
– По моему нас стало больше, – я чуть было не переваливаюсь через край обломка стены, пытаясь посчитать всех и каждый раз сбиваюсь.
Все мельтешит перед глазами, смешивается в один цветной комок во главе которого стоит марилит. Она разевает клыкастую пасть заставляя всех пригнуться, закрыть уши руками, от пронзительного визга и тут же обрушивает скимитары на головы обороняющихся. Отрубленные конечности откатываются в сторону брызгая кровью, которая быстро впитывается в пожухлую оранжевую землю. Внутренности с паром вываливаются из утробы тел.
Воины перепачканные в чужой крови, давят требуху тяжелыми подошвами ботинок. Она с чавканьем смешивается в однородную массу которая замедляет движения. Реджинальд неуклюже подскальзывается. Он перекатывается по земле и внутренностям уворачиваясь от сапог, чтобы не быть затоптанным в суматохе.
Я чувствую на лице несколько обжигающих капель.
– Не самая лучшая идея, – через обломки стены перепрыгивает Ансел.
Он хватает меня за плечо и оттаскивает подальше от кровопролитного зрелища.
– Ты говорила что у тебя нет сил на твои чары, и вот мы здесь, – мужчина обращается к емонии.
Маг взъерошивает волосы и тут же морщится от очередного пронзительного визга.
Феттан открывает рот, и тут же его захлопывает столкнувшись взглядом с вором. Тот устало качает головой как будто прося не раскрывать его тайну. Он нервно поправляет лямку и воровато оглядывается по сторонам. Перламутровый шарик уже спрятан в недрах его наплечной сумки, которую прожигает взглядом послушница.
– Ансел, – я хватаю за порванный рукав богато расшитой рубахи привлекая внимание мужчины, – кто остальные люди?
Советник принца мрачно ухмыляется аккуратно высвобождая край ткани из под моих пальцев.
– Странным стечением обстоятельств вышло так что мы буквально упали на головы своих преследователей. И стоило тогда жрицам рисковать своими жизнями?
Феттан тут же подрывается и опасно выглядывает из-за нашего укрытия. Она еле слышно стонет и в ее голосе проскальзывает безысходность:
– Здесь бостанджи падишаха и я вижу нескольких гха’ар.
– Гха’ар? – Мелот оставляет сумку в ногах так же выглядывает из обломков стены.
– Вон те в черных куфиях расшитых золотом. Одни из лучших стражей падишаха. Его верные псы, которые без доли сомнения вырежут младенцев если им так прикажут.
– А красные?
– Бордовые, – поправляет Феттан, – бостанджи. Ну или гвардейцы.
Она пожимает плечами, так что ворот рубахи оголяет темную оливкого цвета кожу.
– Мы в меньшинстве.
– Не сказал бы, – вмешивается Ансел – пока они увлечены змеюкой у нас есть шанс снова улизнуть. Надо только найти Лорана.
– В этой суматохе, больше шансов лишиться головы, – хмыкает девушка поправляя на плече сползшую рубаху. Она медленно, словно не желая этого застегивает тонкие костяные пуговицы.
Через преграду пролетает отрубленная голова в красной куфии, с хлюпающим звуком приземляется возле моих ног. Она неспешно катится по земле оставляет после себя кровавый след и замирает на боку смотря на нас остекленевшими глазами.
Ансел удивленно хмыкает и тыкает в обрубленный рог кончиком пальца, а потом с легкостью подхватывает голову и отшвыривает ее прочь. Мне кажется что я все еще слышу в ушах шлепок упавшей конечности от которого мурашки пробегают по спине.
Звуки вокруг становятся приглушенными, как будто кто-то невидимый заложил уши ватой и перед моим взором все еще стоит удивленное выражение остекленевших глаз. Взгляд убитого емония был точной такой же как у Гильема. Я чувствую как тошнотворная липкая волна поднимается от живота к горлу, и горьковатый привкус наполняет полость рта заставляя чаще сглатывать слюну. Прижимая ладони ко рту я резким движением срываюсь в сторону, чтобы исторгнуть все что скопилось. Горечь наполняет рот. Глаза сильно слезятся и живот скручивает резкая боль. Когда дело было закончено, я обесиленная приваливаюсь спиной к обломку стены.
Мне еще никогда не приходилось так близко видеть мертвых.
Осознание опасности накрывает меня внезапно. Страх стекает между лопаток холодными каплями вязкого пота, от чего я впадаю в оцепенение и не слышу беседы своих спутников. Только глухие удары сердцебиения которые как барабаны отдают в ушах. С каждым вдохом звук становится громче, отчетливее и яснее пока не пропадает. После него остается звенящая тишина.
Мне хочется спрятаться, не слышать криков и звуков битвы. Не видеть то как проливается кровь на землю, и та ее жадно впитывает. Не чувствовать как нити жизней обрываются и ускользают сквозь пальцы подобно песку.
Я распахиваю глаза ощущая на коже холодное прикосновение и вижу перед собой ее. Хозяйку моих снов.
Она сидит на краю уступа закинув ногу на ногу и слегка ссутулившись осматривает поле битвы, как ворон в поисках чьим трупом поживиться. Сзади нее ореолом возвышается обруч камня. От него исходит приятное голубое свечение. Синие глаза Эйве сверкают из под накинутых на лицо черных прядей и бескровные губы трогает кривая усмешка. Лицо девушки вытягивается, заостряя ее правильные черты, кожа натягивается от напряжения и готова вот-вот лопнуть.
Я чувствую как внутри меня все замирает в преддверии чего-то ужасного.
Мое видение разинув пасть в кровавом оскале отчего кожа на лице лопается и повисает ошметками, запрокидывает голову так что ее половина откидывается обножая черное копощащее червями нутро. Она вскидывает руку в сторону, и изящный тонкий пальчик, скрючивается и прямо на моих глазах начинает обрастать черными перьями.
Чувство что мне сейчас вопьются в лицо острыми когтями, не покидает и в попытках спрятаться закрываю его руками.
– Очнись, Наали, – резкое тормошение и снова звуки в полном своем ужасном великолепии возвращаются ко мне.
Оцепенение понемногу начинает спадать, оно оставляет после себя дрожь во всем теле.
Ансел пытается поймать мой взгляд заглядывая мне в лицо. Его разноцветные яркие глаза, смотрят на меня внимательно почти что не мигая и пытаются уловить малейшие изменения. Он хочет что-то сказать, но вместо этого нервно закусывает нижнюю губу, отгрызая сухие кусочки кожи.
Стоит мне только прикрыть глаза как передо мной встает ее образ. Как во всех подробностях всплывают очертания лопнувшей кожи ошметками свисающей с некогда красивого лица. Как обнажаются участки черной антрацитовой кости. Одно видение вихрем сменяется другим и вот вместо лица девушки, перед моим взором опухшее лицо Гильемо с остекленевшими глазами. Такое чувство что я медленно схожу с ума. Одна мелкая деталь сменяется кровавыми образами.
Меня передергивает от видения что я скидываю с себя руки Ансела. Чувствуя как на коже остается отпечаток их тепла, которое быстро ускользает, не смотря на палящее солнце.
– Все хорошо? – Его голос звучит как гром среди ясного неба.
Ансел не может задержать на мне взгляд то и дело смотрит мне за спину.
Когда я готова рассказать и выплеснуть все то что скопилось у меня за такой короткий промежуток времени, то из моего горла не раздается ни звука.
Я как рыба выкинутая на берег беззвучно открываю и закрываю рот, как будто вокруг так мало воздуха.
Феттан плечом отталкивает Ансела от меня. Острая боль в щеке приводит в чувство и звуки обрушиваются на меня как будто невидимая преграда спала. Они ревом валятся на голову, подобны граду камней на обнаженное восприятие, отчего в глазах на недолгое время темнеет.
– Наали! – Влажные капли слюны падают на мое лицо.
– Отойди от нее, только хуже делаешь. – Это Ансел, он говорит что-то еще но его слова тонут в звуке битвы.
Холодное прикосновение к моей руке. Открыв глаза я вижу ее перед собой так близко, что в ноздри ударяет едва уловимый запах персиков. Стоит моргнуть и видение рассеивается легкой утренней дымкой. Устало мотаю головой, растираю слезящиеся глаза. В голове тихим шелестом звучит монотонный голос аблы Сайхэ. Она рассказывает мне очередную старую сказку. О высоких деревьях, зеркальной воде и длинных темных ночах.
Странное озарение рождается внутри. Мое видение с сидящей на уступе Эйве где за ее спиной высится каменный круг и шепот старухи складываются мозаикой в одну картину. Не успеваю ее осмыслить как тело само совершает действия. Быстро встав и забыв про боль в щеке я опасно перевешиваюсь через обломки стены и свист хвоста марилит проносится совсем рядом. Кубарем скатываюсь раздирая до крови ладони. Боли совершенно не чувствую, только то как по венам растекается адреналин.
В спину летят крики моих товарищей. Кто-то пытается схватить и вернуть меня обратно, больно мазнув по лодыжке острыми когтями. Но я слепо отбрыкиваюсь и несусь вперед.
Совершенно не понимаю что делаю, ведомая шепотом аблы Сайхэ в котором звучит эхом вкрадчивый голос хозяйки моих снов. Они говорят монотонно так что сливаются в голове в рой рассерженных пчел. Но я неизменно слышу призыв к действию.
Неуклюже уворачиваюсь от емония. Он не ожидал увидеть меня на своем пути и как-то нелепо замахивается скимитаром и его тут же сносит стремительный удар от марилит.
Горячая, почти что обжигающая кровь, падает на открытые участки тела. Я чувствую как по распаленной коже скатываются большие тягучие капли. Они медленно стекают оставляя после себя быстро высыхающий на жаре след.
Мужчина удивленно смотрит на меня хватаясь за шею, из которой брызжет кровь. Она толчками бьет из длинного разреза, окрашивая в темные цвета светлые одежды. Просачивается сквозь сомкнутые на шеи пальцы. Когда емоний оседает на землю я взглядом цепляюсь за уступ где сидело мое видение.
Сознание само дорисовывает Эйве.
Не понимая что делаю, поднимаю с земли брошенный симитар. От его тяжести кисти рук ноют. Вычурная рукоятка оружия приятно холодит разодранные до крови ладони. Совершенно не обращая внимание на крики я быстрым шагом бегу к тому месту куда указывало мое видение. Скимитар острием цепляет землю вздымая в воздух столпы песка, который переливается на солнце, забивается в ноздри и горло, поглощая как губка всю влагу.
За спиной марилит в нескольких метрах от нее высится каменный круг. Все декоративные элементы с течением времени осыпались к его основанию. Но нарисованные руны остались целыми. Их вырезанные символы на идеально гладком камне только забились частичками грязи. Краткий миг я любуюсь чьим-то творением, пока в моей голове голоса нашептывают что нужно делать.
Скимитар уже разрезает на ладони тонкую кожу. Ранка наполняется темной густой кровью и меня начинает слегка потряхивать. Марилит разворачивается чтобы нависнуть надо мной с готовыми к удару скимитарами. Несколько стрел свистят мимо врезаясь в камень. Металлическими наконечниками высекают искры.
Феттан, взобравшись на обломки стены, что-то кричит вытягивая руку вперед. С ее пальца срывается слабое свечение, скомкавшееся в шарик выстреливает. Между мной и чудовищем возникает огромная змея. Раздувает свой капюшон обнажая тонкие клыки, начинает извиваться и второпях кидается на марилит. Змееженщина пронзительно взвизгнув ударяет наотмашь разрубая на несколько частей своего противника. Куски плоти не успевшие коснуться песка, растворяются в дымке, которая смешивается с пыльной завесой. Вперед выступают емонии, ветер развевает их просторные белые одеяния. Мужчины вскидывают руки с натянутыми луками и одновременно без команды отправляют в сторону марилит залп из стел. Часть из них она успешно отбивает, другая жадно вгрызается в тело.
Чудовище осклабившись обламывает древки стрел торчащие из нее. Из ранок начинает сочиться зеленого оттенка кровь. Подобрав под себя хвост, извиваясь бьет в сторону лучников когда те готовы выпустить маленькие смерти в полет.
Откидываю оружие в сторону, подбегаю к основанию круга. Под ладонью ощущается гладкость камня, она холодными иголками впивается в кожу. Успокаивает ранку на несколько мгновений. Как тут же жадным зверем впивается во влагу. Рядом свистят стрелы в опасной близости от головы.
Сильный удар в бок и меня накрывает своим телом кто-то из мужчин.
Начинаю слепо отбиваться, но Ждан вцепился мне в плечо и утаскивает от массивного хвоста марилит. Змееженщина остервенело им хлопает по земле поднимая в воздух пыль. Воин силой тащит меня к сваленным грудой валунам.
Из-за большого камня я слежу за тем как кровавый отпечаток ладони впитывается в камень и тот меняет свой цвет со светлого на зеленоватый, чтобы снова стать светлым. Как будто ничего не было.
– Пусти, – отталкиваю солдата.
– Да ты совсем рехнулась, пташка – мужчина сплевывает песок на землю.
– Ты не понимаешь, мне…
Душераздирающий крик отвлекает меня от Ждана. Выглянув из-за его плеча я вижу развивающеся передо мной действо. Дальше все как будто стало происходить медленно. В нескольких шагах от нас марилит опасно нависла над Лораном и Ицхаком. Советник в последний момент отталкивает от себя принца подставляясь под удар скимитаров. Оружие легко, точно в подтаявшее масло входит в грудь советника. Остие меча выходит у него из спины. Марилит приподнимает тело Ицхака, плотнее насаживая его на оружие. Взмахивает рукой, поворачивая рукоятку. Разрывает одежду, раскурочивает грудную клетку так что кости торчат наружу. Я вижу как черные сверкающие на солнце капли крови зависают в воздухе. Насладившись этим зрелищем змееженщина ударяет хвостом, и мужчина как тряпичная кукла подлетает в воздух, и вторым ударом улетает к каменному кругу. Сооружение начинает гудеть, обдавая невидимой волной дерущихся.
Я слышу как ломаются его кости. Вижу как из страшной раны льется кровь, и с каждым его толчком жизнь медленно угасает в рыжеволосом мужчине. Его такие яркие как осенняя листва глаза, уставились в нашу сторону. Разбитыми губами он силится что-то сказать, только кровь пузырится пеной. Тоненькая вязкая ниточка слюны стекает из уголка губ к земле. Ицхак чуть приподнимает дрожащую руку в сторону Лорана и тут же опускает ее обратно, обмякнув на основании каменного круга.
Камень слабо стонет, наполняясь влагой. Сначала багровеет, а потом как будто выдыхает и все в центре проходится слабой рябью. Внутри круга начинает концентрироваться неизвестная сила. Воздух вокруг становится плотным и вязким, отчего его можно есть ложкой.
Лоран хочет броситься к своему советнику, но ему преграждает путь светловолосый юноша. Он направляет острие меча на принца. На лице Арслана расплывается довольная улыбка, и он играюче повторяет за движением Лорана не давая тому шагу.
– Давай без глупостей, пташка – бросает мне Ждан перед тем как броситься на светловолосого.
– Отлично, – раздается тихий голос Ансела, я не замечаю когда он успевает оказаться рядом, – почти вся семейка в сборе.
Я вздрагиваю, чувствуя как ладонь пульсирует острой ноющей болью. Вытираю ее о длинные просторные штанины, надеясь что ранка перестанет кровоточить.
– Наш принц встретил своего брата Арслана. Не самое лучшее время они выбрали, – он ухмыляется так как будто сейчас не обрываются чьи-то жизни, не идет пыл сражения, как будто мы находимся на прогулке в садах падишаха.
Я удивляюсь тому как Ансел спокойно переживает смерть Ицхака. Словно ему все равно. Привалившись спиной к камню с придирчивостью изучает дырки на своей рубахе, ковыряясь в них пальцем. Но то и дело поглядывает на меня с любопытством чего-то ожидая.
– Зачем ты это сделала?
Я удивленно смотрю на него и до боли закусив нижнюю губу неуверенно выдаю:
– Тот камень, он…
Ансел удивленно выгибает бровь. Такое чувство что совершенно не это он хотел услышать. Мне хочется поведать ему о своих голосах, что звучат в голове. О том как Эйве тихо нашептывает мне что делать. Я медлю взвешивая слова, чтобы не бессознательным потоком вывалить их на Ансела.
Визг марилит заставляет закрыть уши и пригнуться. Выглянув из-за шаткого укрытия я вижу что ее нашпиговали стрелами. Их древки слабо подрагивают от каждого движения змееженщины. Темная зеленоватая жижа льется из ран, рисуя на чешуйчатом теле странные узоры.
Марилит слабо покачивается на своем хвосте. В ней нет уже былой прыти и жажды убийств. Она вымотана настолько, что вяло отбивается от атак бостанджи и гха’ар. Змееженщина пропускает удары, и новые кровоподтеки и раны украшают ее тело. Чудовище с перекощенным лицом вырывает из своего тела древки стрел, чтобы их обломки кинуть в лица противников.
– У нас так мало времени, – я не сразу узнаю свой голос.
Но порез все еще сочится кровью и та подрагивает и сгущается в центре отдавая синеватым оттенком. Тихий шёпот где-то на краю сознания, вдруг раздается так громко над ухом, что заглушает собой звуки битвы.
Иди. Иди. Ко мне. Ко мне. Быстрее. Быстрее.
Он эхом разносится в моей голове. Остается тихим шелестом на периферии сознания, заглушает бормотание аблы Сайхэ. Я как сторонний наблюдатель окидываю почти что не видящим взором открывающеся передо мной действо. Отмечаю детали и людей которые что-то делают.
С противоположной стороны из-за обломков испуганно выглядывает Феттан. Ее лицо бледное из-за того что она применила чары против марилит спасая меня.
Ждан играюче отбивает удары брата Лорана. Они как два хищных зверя кружат то и дело пробуя защиту противника в надежде что тот где-то ошибется.
Марилит уступает сильному напору бостанджи и гха’ар. Она лишилась своих скимитаров, и теперь свободными руками держится за раны. Ее прекрасное лицо искажено гримасой боли, тонкий раздвоенный язык спешно облизывает фиолетовые губы. Она бросается к близко стоящему гха’ар, чтобы сомкнуть на его шее свои длинные пальцы. Впивается когтями в кожу, разрывает ее чтобы вырвать кадык и сдавить в широкой ладони кости. Потеряв интерес к емонию просто расслабляет руки, чтобы тело упало к ее хвосту.
Пыл битвы спадает и змееженщину опытные воины теснят к каменному кругу.
Быстрее. Быстрее.
Голос становится громче. Настойчивей.
Чудовище устало отмахивается хвостом, от которого воины наловчились уклоняться. Марилит окружена, сломлена. Одним маленьким участком кожи дотрагивается до круглого камня.
Центр проходится рябью, искажая пространство что находится за ним. Марилит отвлекается на краткое мгновение. Этой секунды достаточно чтобы один из бостанджи, с копьем в руках, протыкает змееженщину в грудь. Она воет от боли, надсадно, истошно от ее пронзительного вопля уши закладывает так что слышится звенящая тишина. Бостанджи прикладывает усилия, и я вижу как вены на его руках вздуваются, поднимает над собой ослабленное тело марилит. Чудовище сильнее насаживается на древко копья так что его острый наконечник выходит из спины. Она хватается руками, приближает свое обезображенное яростью лицо к воину чтобы лизнуть его раздвоенным языком. В этот момент бостанджи покачнувшись отбрасывает марилит от себя в сторону каменного круга. Она с грохотом ударяется о бок сооружения.
Той капли крови достаточно, чтобы камень напитался.
Неведомая сила оплетает тело чудовища. Выпивает влагу тела. К ногам воинов падает иссушенный труп, который через мгновенье рассыпается в труху. Пыль подхватывает горячий, обжигающий ветер и бросает его смешанный с песком в лица мужчин.
Они удивленно отступают назад заслонясь оружием. Но ровная гладкая поверхность источает голубоватое сияние. Оно манит.
Иди. Иди. Ко мне. Ко мне.
Там где марилит столкнулась с круглым каменным обручем появляется небольшая вмятина. От нее ветвями расходятся маленькие трещинки по гладкой поверхности. Протяжный гул волной проходится по небольшой площади. Каждый удивленно оборачивается на звук.
Внутри трещин вспыхивает синее свечение. Оно наполняется, со свистом втягивает воздух, начинает двигаться как живое существо. Мне кажется что оно напоминает каждым своим толчком сердечный ритм.
Расширяется застилая собой небо, сжимается вбирая внутрь себя воздух, и на следующее ритмичное движение, обрушивается камнями на всех, высвобождая из тюрьмы синий свет. Он подхватывает, ласкает кожу приносит с собой прохладу, стирает эмоции, забирая их себе.
С громким звоном каменный обруч обрушивается на стоящих бостанджи.
Я слышу как обрывается чей-то крик сминаемый хрустом ломающихся костей. Темная почти что черная кровь растекается под грудой камней. Тут же в воздух вздымается пыль которая вбирает в себя синее свечение. Песчинки завихряются и кружатся в отблесках света, напоминая маленькие алмазы, преломляющие свет. Оно хлопьями оседает на одежде и наших головах, как будто с неба сыплется пепел.
Всполох ярких тканей. Это Феттан отталкивая от себя гха’ар пытается сбежать от выставленных на нее скимитаров. Девушка слишком ослаблена чтобы оказать сопротивление, она поднимает руки как бы сдаваясь.
Ждан одним движением обезоруживает Арслана и схватив Лорана за плечо, отталкивает того в безопасное место.
Только Ансел с расширенными от удивления глазами смотрит на все с некоторой долей безумия. Рисунки на его руках горят потусторонним голубым светом.
Чье-то дыхание щекочет мне ухо, заставляет волосы на затылке встать дыбом.
Иди ко мне.
Я кожей чувствую притяжение к синему свечению, которое с каждым моим вдохом становится все слабее. Прежде чем кто-то додумается меня остановить бросаюсь к обломкам обруча, чувствуя как мышцы ноют от резкого движения.
Кто-то кричит.
Толчок.
Боль ослепляет, цветком распускается в моем предплечье. Споткнувшись но продолжая по инерции бежать вперед я только и могу что выставить перед собой руки. Зажмурившись готовлюсь к столкновению. Но неведомая сила обволакивает как одеяло вбирая, гася инерцию и смягчая удар. Чтобы уже в следующее мгновение я оказалась в совершенно другом месте.
Высокие здания из белого кирпича возвышаются надо мной, смотря темными провалами сгнивших окон. От слабого еле заметного ветра, лениво колышутся кроны растущих рядом деревьев. Во всей этой атмосфере чувствуется умиротворение. Как тут же птицы с диким криком взмывают ввысь в оранжевое небо. Они стремительно удаляются, оставаясь на небосводе точками.
Очередное перемещение закинуло меня в неизвестное место. Чей-то стон за моей спиной заставляет обернуться и тут же броситься на помощь.
Глава 9.
По мраморному полу шелестом разносятся шаги. Звук отражаясь от пустых стен поднимается выше сквозь разбитый потолок, к самому небу, ярко-оранжевому как переспелый апельсин. Заставляет вздрогнуть и обернуться, как будто за тобой кто-то следует. Колонна как титан подпирает арку. От нее тянется тень разбившаяся на множество своих копий. Они преломляются через разбросанные по полу осколки, множатся, раздваиваются и при малейшем движении надломленные танцуют свой витиеватый танец.
Зеркальная часть двора обрушена, большими булыжниками молча смотрит вверх куда устремляются кроны неизвестных мне деревьев. Они своими массивными корнями продирались когда-то сквозь каменную кладку, разрушая ее со временем, теперь показывают кто здесь господствует на всеми позабытом месте.
Ветер гуляет сквозь арки и переходы, легонько шевеля листву деревьев. Тихо поет свою одинокую песнь, игриво поднимая полы моей ободранной длинной рубахи. Забирается под нее, нежно касаясь кожи, вызывая на ней толпу мурашек. И на прощанье лизнув в лицо уносится играть с кронами деревьев. Завывает свою причудливую песнь и исчезает в глубине хитросплетений улочек, вымощенных камнем.
Камень белый, с легким перламутровым переливом, от малейшего движения ловит уходящее в закат солнце. Он искрится и блестит как недавно начищенный. В этой груде сваленной вдоль стен, можно разглядеть обломки статуи.
Мраморные глаза молча взирают на незваных гостей. Я ловлю себя на мысли что они следят за каждым моим движением. Или мне только кажется? Шагаю в сторону и взгляд мраморных глаз прикован ко мне. Смотрит с укором, как будто не одобряет внезапное появление пришельцев в его царстве.
Я прикрываю глаза, желая раствориться в этой умиротворяющей тишине и вздрагиваю от чужого покашливания.
Ждан опирается спиной о статую женщины, с воздетыми к небу руками. Он с шипением осматривает рану на своем боку.
Здесь только мы вдвоем. Среди пустых домов и безлюдных улочек.
Спешно подхожу к Ждану, чтобы присесть на корточки когда он сползает спиной на землю. Его рана ужасна. Рваная по краям, с вывернутой кожей, из нее сочится алая кровь.
Увиденное вызывает в желудке резкую боль. Она волной прокатывается к горлу застревая в ней комом. От нее голова кружится так, что на секунду в глазах потемнеет.
– Царапина, – говорит мужчина и слабо улыбается. – На, помоги мне.
Он протягивает мне порванную рубаху, чтобы я сделала из нее бинты.
– Нам надо найти Феттан…
– Только где нам ее найти, пташка?
После моего прыжка он единственный кто без раздумий кинулся за мной следом. Когда чрево портала схлопнулось за нашими спинами, отрезая от врагов и союзников, мы оказались здесь: среди обломков домов, разбитых статуй и деревьев выросших на развалинах площади.
Пальцы с дрожью разрывают рубаху на лоскуты, когда Ждан кладет свою руку поверх моей. Он молча переворачивает мою ладонь и хмурится замечая тоненькую ранку от меча. Она почти затянулась и не приносит мне неудобств. Воин хочет наложить мне повязку, но я только отрицательно качаю головой. Высвободив свои руки продолжаю разрывать рубашку на лоскуты.
Мы сидим в молчании, каждый думает о своем под тихое пение ветра. Он нежно касается лица, взлахмачивает волосы, забирается под одежду, шутливо играясь.
Я собравшись с духом раскладываю на коленях лоскуты ткани и приближаю лицо к ране воина. Во рту разливается кисловатый привкус надвигающейся тошноты. Щеки охватывает жар смущения. Голый подкачанный торс воина невольно рисует в голове разные картины.
Склонив голову, так что мои спутавшиеся кудри скрывают горящие щеки, я занимаюсь перевязкой. Ждан шипит от того что я задеваю рванные края раны. Пачкаю пальцы, чувствуя как они становятся липкими. Кислый привкус во рту сменяется металлом от разлитой крови. Я стараюсь наложить повязку как можно туже, чтобы остановить кровотечение.
Чтобы отвлечься я прокручиваю в голове теплую интонацию с какой Ждан произнес слово “пташка” и мысленно возвращаюсь в храм жриц Эслафон, чувствуя как в носу начинает свербеть от резкого запаха благовоний. Стоит прикрыть глаза, как я возвращаюсь туда, под сводчатые потолки и долгие узкие коридоры на стенах которых выложены арабески из мелких кусочков мрамора. Они такие прохладные под кончиками пальцев. Зайдя за угол и я окажусь в главной церемониальной зале, где жрицы тихо беседуют с прихожанами. Заметив меня поднимут свои головы, с рожками обвитыми украшениями, которые тихо позвякивают от малейшего движения.
– А’сур…
Я слышу их тихие голоса в своей голове и не сразу понимаю, что меня долго и упорно зовет Ждан.
Он рукой аккуратно трясет меня за плечо, и сквозь тонкую ткань ощущаю жар его прикосновения. Руки моего спутника обжигающе горячие. Его глаза странно блестят в свете закатного солнца. Воина начинает охватывать лихорадка.
– Пташка?
Выныриваю из своих воспоминаний. Жадно хватаю ртом воздух. Видение храма Эслафон яркое, красочное настолько, что я ощущаю еле уловимый запах благовоний. Удивленно озираюсь по сторонам пока не встречаюсь взглядом с ярко голубыми глазами. Они щурятся из-за чего вокруг пролегает тонкая сеточка морщин.