Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2

–– Ты не моргаешь. – повел бровью Дима. – В смысле, я ни разу этого не увидел до сих пор.

Она выдохнула и потянулась к очкам. Осторожно взявшись металлическими пальцами за душку, потянула их от себя, убрав волосы за ухо. На ее лице проступила мина недовольства. Ей не нравилось, что ее вывели на чистую воду, но пора было бы уже признаться… самой себе. Не прятать все то, чем наградила судьба. Окуляры оказались сложенными на столе, и на Диму смотрел совсем другой взгляд. От карих глаз не осталось и следа.

С прекрасного лица на него смотрели два сверкающих бирюзовых колечка, которые просвечивали даже через свисающие со лба пряди светлых волос. Даже Дима понимал, что внутри них что-то вроде камеры. Ну дает… Такие технологии уж точно не каждый день увидишь, особенно в живом, и очень прекрасном человеке. Она стеснительно покраснела, но не смогла опустить взгляд, и даже моргнуть. Ее бирюзовые глаза застыли на нем, будто пытаясь поглотить. Еще немного такого зрительного контакта, и сознание Среды точно начнет затягивать в черные окуляры, опоясанные электронным свечением.

–– Ладно, тебе вроде бы нужна была помощь… – отвернувшись, Моргана надела на нос очки, кашлянув в металлический кулак. – Кушай тортик-то. Я вчера приготовила.

–– А как же моя история? – несколько смутился мужчина. – Мы же…

–– Ладно, не буду тебя обманывать. Это автоматическая штука. – пожала плечами она. – Я узнала тебя практически сразу, как только ты спросил об отце. Теперь я знаю все про тебя, что не засекречено. Подполковник, четыре командировки на Кавказ, кавалер шести государственных наград, а также секретарь в ФСБ…о, у тебя дочь, и… Прости, мне жаль, я не…

–– Да ничего. Я узнал твое, ты мое. Все в порядке. – хмыкнул Дима. Воцарилась неловкая пауза, и ее прервал лишь звук вонзающейся в кусочек тортика ложки. – Я тоже учусь жить с этим. Вкусно получилось, что это?

–– «Прага», дедушкин рецепт. Говорят, его обучил один русский, когда они были под Смоленском… – стесненно усмехнувшись, немка потерла механическими пальцами лоб. – Отец страшно любил, когда я ему его готовила.

–– Постой, постой… – чуть не поперхнулся Среда.

–– Да, папа умер полгода назад, так что боюсь он тебе не поможет. – с грустной миной Моргана пожала плечами. – Зато я могу, чем смогу. Я осталась одна и уж на тебя точно найду время, если это не спасение мира. – она усмехнулась, но потом, глядя на изменившийся взгляд Среды, и сама стала осторожной с фразами. – …так ведь?..

Не зная какие именно слова подобрать для ожидающей ответа дамы, Дима сперва немного поковырял кусочек торта, но затем отставил его подальше. Сложил руки в замок на коленях. Было очень трудно просить, но время поджимало. Среде нужен был помощник. Даже не так – команда. Ему определенно нужен был десяток людей, не меньше. Нельзя было рассчитывать на себя – только одного клоуна – зная, что придется вытаскивать «кролика» из вольфрамовой, сошедшей с орбиты, шляпы.

–– О, черт… – по паузе Моргана все поняла.

–– Я не знаю даже с чего и начать. – развел руками Дима. – Все было в спешке. Ты, наверное, слышала про взрыв в Министерстве Обороны? Там на срочном совещании обсуждались вопросы стратегической важности, но все в один момент пошло уж точно не по стратегии. И это главная проблема – Россия сейчас в кольце врагов, как с Востока, так и с Запада. Ты ведь знаешь Ульяну Вирхову? Генерал-майора? Она выжила и приползла ко мне с дырой в пузе. Если очень вкратце, то кто-то спустил советский сателлит с дальней орбиты Земли и направил его на Берлин. Он упадет на город через… сорок два часа.

–– Это было бы бредом, если бы я не знала, что ты не врешь. – шире раскрыв один глаз, она глянула на Диму косо. – Черт, ты ведь и правда не врешь! Но, мы же помним, что через несколько дней здесь будет саммит, где соберется весь высший свет? Для него уже который день Нео-Гестапо расчищает улицы… Погоди, а что ты должен сделать? Не дать ему упасть? Каким образом?!

–– Нет, не это моя задача… – пожал плечами тот, мотнув головой. – У станции на борту какой-то гребаный груз, который не должен-таки попасть в руки как немцев, так и, тем более, американцев. Станция сверхсекретная, а если она окажется ещё и опасной – хлипкий мир рухнет. Мы забираем посылку и сваливаем ко всем чертям.

–– Ко всем чертям, говоришь… – начала греться Моргана, исказив улыбку. – А кто будет разбираться с тем дерьмом, что свалится на Германию с неба? Немцы?! А нас никто спросить не хочет, или мы снова разменная монета?! СССР бросил нас, Россия обрушила спутник, а американцы уже тридцать лет пытаются придушить! Дима! – вскочила она на ноги. – У этой истории НЕТ конца. Кто со всем этим будет разбираться, кому предъявить счет за возможные жертвы?! Нам их сейчас, итак, хватает…

Тяжело выдохнув, Дениц подняла очки на лоб и потерла титановыми пальцами переносицу. Было видно, как она скалится от выбора: помочь и посодействовать в вероятном разрушении собственной страны и города, или же промолчать, отправить мужчину домой, но все с тем же исходом. Дилемма стояла непростая, потому что факт оставался фактом – если станция не взорвется в воздухе, не сгорит в атмосфере или не разобьется об МКС, то все равно, рано или поздно, она будет на Земле. Пушечным ядром прошьет все, что будет на ее пути. Это была уже не расчётная теоретическая реальность, а ближайшее будущее. Если на борту что-то действительно серьезное… Что-то, что может привлечь тех, кому эта «посылка» не была адресована… То это вызовет очень и очень большой резонанс в мировом порядке. Даже сам факт падения будет уже не столь нужным! Все внимание уйдет на содержимое. Там может ведь оказаться что угодно. От стратегических карт, до оружия массового поражения. От космических неизученных болезней, до того, что совсем не может представить человеческий мозг. И это пугает.

Громада советского вольфрама падала с небес, как запоздавший «привет» с Востока, и несла в своем чреве неизвестную дрянь.

…А как бы поступил ее отец? Все же Дима рассчитывал на него, потому что знал, что Адлер Дениц скорее всего в лепешку бы разбился, но помог товарищам. Пусть не самый серьезный, не самый правильный, но немец был всегда своим и для отца Среды, и для самого Димы. Он бы не бросил их в беде. Об этом же подумала и Моргана, на мгновение посмотрев на фотографию отца, которая была на прищепке над рабочим столом.

–– Он бы тебе помог… – сказала она наконец, тяжело выдохнув. – Значит, помогу и я. Задача явно сложная, а значит здесь нужна сплоченная команда.

Моргана скинула с себя халат. Сверху осталась в желто-фиолетовой майке. Взгляду предстало все ее полное красот тело. Теперь почти ничего не скрывало элегантные изгибы. Она была не хрупкой, как вытянутый винный фужер. Но и не набита мышцами под завязку, как Ульяна. В ней был идеальный баланс между харизмой и нежностью, между силой и женской слабостью. Между живой теплой тканью и холодным матовым металлом. На руках виднелись редкие волны – там под кожей скрывались тренированные суровой службой мышцы. При том Дениц была милой, с аккуратной шеей и плечами.

–– Если есть команда, вообще замечательно! – взялся за тарелку с недоеденным тортиком Среда, запихивая в рот последнюю ложку с «Прагой».

–– Мы поедем в Управление. Постой ровно. – посмотрела она на него внимательно, явно сфотографировав.

–– Стой, стой, в твое Управление?! – уточнил тот, прищурившись. – Ты уверена, что стоит привлекать немецких военных?

–– Да, уверена. Дим, тебе нужна помощь или нет? Я им доверяю, и либо они, либо ты сам по себе.

–– Черт… – прошипел Среда через зубы, прикрыв рот рукой. – Тогда стоит поспешить.

Прыгнув в дорогие, фиолетового цвета кеды, Моргана достала из-под крышки принтера новый пропуск. Теперь уже с нормальными именем и фамилией. Девушка открыла полку у комода, достала оттуда ключи. Они были не от квартиры, потому что квартирные в замке, готовые к повороту. А эти скорее от амбарного замка. «Гараж?» – догадался Среда, на что Дениц с едва заметной улыбкой кивнула, а затем ответила: «Покажу еще кое-что…». Перекинув Диме с вешалки сине-фиолетовую ветровку из синтетики, примерно такую же, какую вся Россия носила во времена «братков» и «кабанов», Моргана взяла за воротник его мокрую кожанку и повесила на межкомнатную дверь, чтобы та хоть немного просохла. Сборы продлились еще несколько секунд, и наконец дверь закрылась на замок с другой стороны квартиры.

…Цепь покосившихся гаражей постепенно превращалась в целый кооператив. Моргана и Дима проходили все дальше мимо рядов проржавевших коробочек с пробитыми крышами. Это тоже было наследие Варшавского Блока. ГДР настроил таких гаражей столько, сколько тогда не было машин. Сейчас же они стояли без дела, потому что были попросту не нужны. Это было больше похоже на кладбище, чем на действующее пристанище автолюбителей и ремонтников. Но девушка вела себя уверенно, даже не замечала растущие прямо из крыш березы и липы. Дениц подошла к ржавой двери, и просто приложила ключ к амбарному замку на петлях. Тот открылся. Скорее всего, под ржавым металлом снова пряталась очень технологичная начинка. Это словно подгоревший, но очень вкусный пирог, от которого не ожидаешь взрыва сливочно-кремового вкуса. Сказать, что Дима удивился – ничего не сказать. Не то, чтобы он был как ребенок, скорее просто Моргана умела разрывать все шаблоны.

–– Гараж часто вскрывали. – пояснила она, убрав ключи в карман. – Пришлось придумать что-то, чтобы этот замок нельзя было вскрыть отмычкой и матом. Как будто тут есть что взять…

Дениц открыла скрипучую железную дверь, которая с другой стороны выглядела намного приличнее. Отделанная белым и чистым металлом, она почти сверкала. Там, где должны были быть, по логике, крепления для шпингалета, красовался электронный замок с блоком управления. Но, как Большой Театр начинается с вешалки, так и это технологическое чудо начиналось не с самого главного. Сперва была небольшая комнатка, где можно было посидеть. Пара диванов, журнальный столик и вертикальный холодильник, который едва слышно гудел, работая. На белоснежной стене висел телевизор, а на столе стоял ноутбук и лампа. На стойке был набор инструментов и деталей. Похоже, девушка и здесь что-то проектировала, ведь над столешницей была большая пробковая доска с чертежами и эскизами разнообразных механизмов. Не задерживаясь в этом помещении, Моргана дернула дверную ручку, что должна была вести в другую часть миниатюрного ангара. И, похоже, что цепь гаражей была соединена в один большой. В настолько маленьких, внешне, постсоветских «коробочках» не могло разместиться все это добро.

Следующий зал был намного больше и тут уже была основная масса интересного: полноценная рабочая зона с цепным подъемником и верстаками, в углу стоял деревянный шкаф – бывшая картотека, как в библиотеке, наполненная болтами да гайками. Дальше пара отключенных и запакованных в целлофан станков, которые либо не открывались, либо уже перестали работать. В помещении оказалось не прибрано. Видно, что это место не посещали многие месяцы

Внезапно над дальней частью, что была метрах в шести, и где виднелся какой-то черный приземистый силуэт, загорелся свет. Там стояла машина – купе, с клинообразным носом, что было достаточно узнаваемо во всем мире – BMW. Ну еще бы, какая еще машина может стоять в гараже у немки, особенно когда на ее Родине такие машины сейчас, как шестерка «Жигулей» в пригороде Саратова. В Германии они практически ничего не стоят.

–– Скромненько… – осматриваясь, произнес Дима.

–– Не думай, что я за еду работала. – Моргана мягко прошла до машины, с едва слышимым звуком открыла ее дверь и взяла оттуда что-то. Еще одни ключи. – По линии исследований у нас были весьма хорошие контракты. А покупка кучи ржавых гаражей едва ли могла ударить по кошельку. Когда-то я здесь проводила больше времени… Но сейчас и смысла особо-то нет, потому что работаю в основном удаленно.

–– Удаленно? Что входит в твою работу? —спросил Среда, подходя к машине и присаживаясь на ее капот. – Я понимаю, когда ты работала в Управлении…

–– Я пишу коды, иногда разрабатываю механизмы в программах. – спокойно ответила та, подкидывая металлической рукой связку ключей. – Консультирую и так далее. Работа не самая пыльная, но… быстро наскучивает. – она глянула на Диму, потянув улыбку по своему лицу… – О, мы не на этой поедем…

Дима прищурился, не совсем поняв ее слова. Он пока не заметил других, настолько же явно стоящих машин. Но, оглядевшись, увидел. За ширмой, под брезентовой накидкой, было что-то длинное, но при том квадратное. Несколько даже… родное? Однако, силуэт не самый понятный. По миру машин, похожих на чемодан, ездит слишком много. Точно можно было сказать только, что под накидкой что-то действительно культовое.

–– Для этой машины у меня нет двигателя. – прихлопнула рукой по капоту породистого немецкого авто девушка. – Я заказала новый, с завода, а из-за сложившейся политической ситуации, и забастовки там, он мне пока не пришел. Но я успела кое-что сделать…

Разведя руками, Дениц прошла мимо машин. Осторожно взялась живой рукой за уголок накидки и потянула ее на себя. Когда пыльный кусок брезента оказался на полу, Дима увидел собственное отражение… на хромированном зеркале. Взгляд плавно перекочевал на блестящую, идущую через весь корпус, от задних шестиугольных вытянутых фар до круглых фонарей в передней части, металлическую линию. Да даже дворники были покрыты блестящим металлом! Эту машину было не спутать. Детище Горьковского автозавода, настоящая красавица, выведенная в идеал и сверкающая полированной черной краской и хромом «Волга».

–– Красотка, а? – улыбнулась Моргана. – Отец говорил, что она досталась ему бесплатно и он перегнал ее из Киева, через всю Восточную Европу. Но потом сам забыл, и она простояла в гараже больше десяти лет. Я ее почистила, покрасила и перебрала, выкинула практически все сгнившие за это время внутренности. Здесь тысяча лошадиных сил, и коробка передач, способная прожевать полторы и не подавиться. И… – машина, с чуть слышимым писком сигнализации, взревела двигателем, громыхнув на весь гараж. – …электронные мозги. На дороге ей не будет равных.

–– Ты сама? – не переставал удивляться Среда. Убрав руки в карманы, подошел поближе. – Невероятно.

–– С этой штукой… – металлическим пальцем девушка осторожно коснулась виска. – Нет неизвестных технических решений. Она невероятно расширяет границы умений, и то, что ты не мог раньше, теперь выполняешь спокойно. Но мою программу отклонили.

–– Почему же? – поинтересовался он.

–– Пока я была в Мюнхене, – начала Дениц, скрестив руки на груди. – Проходил заключительный этап испытаний. Им нужен был военный протокол, который я не успела дописать. Дело отдали коллеге, который не должен был делать ничего в моей программе, и которому я лично запретила это делать! Но совет директоров спешил закрыть контракт и получить деньги, а потому меня даже не спросили. Протокол оказался нерабочим, часто сбоил, таким его и запихнули в меня – вот тебе и ответ, почему мне нельзя больше работать.

–– Но ведь ты его переписала, пере… переделала? –скосился на нее Среда.

–– Нет, диагностика показывает полную работоспособность. Вручную тоже не смогла найти ошибку. – с огорчением она пожала плечами, присаживаясь на крыло Волги. – Вероятно, тут дело в том, что при совокуплении с моим искусственным интеллектом, протокол просто был уничтожен в автоматическом режиме, как нерабочая ячейка. Потому и не сработал для военных. Я не знаю, я не могу понять. Это до сих пор загадка. Ладно… – перед фарами машины начали открываться двери гаража. – Пора выезжать.

Обойдя машину и открыв дверцу, Моргана села на мягкое водительское кресло, потянув на себя ремень безопасности. Дима к тому времени оказался на пассажирском, уже пристегнувшись. Внутри машина ничем не отличалась от заводской Волги. Не было ничего необычного: те же кресла, но несколько мягче, те же коврики и чудовищно неудобный тонкий руль, радиостанция с кривыми кнопками и огромная дверца бардачка. Классика, в общем, прямо как в детстве, когда Среда-старший возил сына на служебной машине. Была в этом какая-то романтика – ретро – как модно выражаться. Притом авто не гудело, не тряслась ручка переключения передач и была хорошая шумоизоляция. Мечта!

–– Будем надеяться, что они не ушли на обед. – поставив ноги в фиолетовых кедах на педали, Моргана включила передачу. Коробка ответила едва слышным щелчком.

Ворота за машиной закрылись сами.

Часть 4

Машина мягко затормозила около огромного здания, больше похожего на те советские небоскребы с проспекта Калинина. Разве что различалась – немецкий аналог был в два раза меньше и чуть уже. Величественное белое здание с кучей окон и просторных балконов. Будто раскрытая книга, оно стояло посреди района из восточногерманских пятиэтажек, откуда, кажется, никто и не думал показывать носа. Улицы пустовали. Ветром по мокрому асфальту тащило мелкий мусор, и скомканные газеты с заголовками о новом разогнанном бунте. Кто бы мог подумать, что у педантичных и преданных идеям чистоты немцев может быть такое? Но в современных реалиях… было возможно все.

– Вот оно. – качнула головой Моргана, заглушив двигатель Волги.

–– Как-то пустовато… – напряженно выдохнул Среда, оглядев парковку. – Ты уверена, что нам сюда?

–– Да, зайдем и пообщаемся. – ответила она, прихватив с торпедо пропуск.

Диме не нравилось все это. Почему стратегически важное для Берлина здание сейчас пустовало, когда на кону было такое событие, как нефтяной саммит? Сейчас все, кто мог держать оружие, должны быть посланы на обеспечение безопасности этого мероприятия. Но, за место этого, было полнейшее запустение. Дима машинально потянулся за оружием, но того не было. Моргана же сжала металлический кулак. Она не без интереса разглядывала бывшее место работы, переходя пустующую парковку.

–– Как давно ты здесь не была? – спросил ее Среда. – Выглядишь взволнованной.

–– С похорон отца. – ответила Дениц, разжав руку. – Мне не за чем было появляться. Однако, раньше здесь было больше людей. Что-то явно случилось.

–– Нам точно стоит туда заходить? – Дима сбавил шаг. – А если там американцы?

–– Нет, им нет дела до этого здания. – вяло махнула рукой девушка. – Они практически безвылазно на своих базах. Лишь иногда нажираются в барах. Боятся того, что новые волнения сметут их из Европы, а потому все сильнее давят на страну оружием. Облачают нас в латы из комплексов противоракет и суют в руки термоядерный меч.

–– И на какой поход они собирают этого тевтонца?

–– А вот это очень хороший, но риторический вопрос… – она вытянула губы в линию, грустно усмехнувшись.

Пришли. Двери не были закрыты. Рядом лежал замок с цепью. На эту парочку явно запирали те дубовые кондовые двери с ромбическим рисунком, что встречали всех в былые времена. На фасадной стене виднелся белесый след от висевшей некогда таблички и дыры от вырванных с корнем болтов. На демонтаж не поскупились. Металлическая рука коснулась дверей и осторожно потянула. Створка поддалась. Мягко отошла, едва различимым скрипом, освободив пространство для прохода. Осмотревшись, Дима и Моргана вошли внутрь, в два шага миновав еще одни двери.

–– Ау-у… – не повышая голос, позвала на немецком Дениц. – Здесь кто-нибудь есть?!

Стерев пыль с металлических перекладин, огораживающих вход, Среда глянул на пальцы. Поднял взгляд вверх, пытаясь осмотреть весь высокий потолок, но здание было без света. Точно над ним когда-то была люстра. Сейчас же из лепнины в виде герба ГДР торчала коса оголенных проводов. Обстановка была жуткая: темное, явно заброшенное и ненужное помещение холла, вырванные с корнем и сложенные в кучку турникеты. Можно было подумать, что здесь была стройка, или демонтаж, но нет. Ни строительных лесов, ни рабочих, ни мешков с песком, цементом. Не было строительного инвентаря. Словно просто повыдергали, что могли, и бросили. Осторожно переступив через сломанные турникеты, Среда прокрался по залу до деревянной тумбы. От просторного холла вправо и влево шли коридоры, отделенные от залы дверьми. Не предвкушая ничего хорошего в настолько гнетущей атмосфере, полумраке и гробовой тиши, Дима коснулся дубового стола, где должен был вестись контроль все прибывших. Но там ничего не оказалось. Все было вывезено – бумаги, ключи. Все полки были пусты, картотека тоже. Тут был апокалипсис. Величественное и когда-то красивое здание, огромный форпост борьбы с преступностью, который стоял здесь со времен Варшавского блока, словно склоненный от старости гигант доживал свои годы, трещал по швам и разваливался. Это была мода новейшей эпохи. Но, как и во времена двухполярного мира, ГДР была лицом восточного прогресса и социалистической идеологии, так и сейчас все, что осталось от нее является лицом, но уже старческим, с морщинами и недовольным взглядом, из-за которого хочется только пожалеть.

Вероятно, тут уже нечего искать и можно возвращаться домой, но всего одна мысль заставляла Среду оставаться – дверь была не заперта. Почему? Значит, кто-то был здесь! Кто-то целенаправленно пришел сюда раньше них и был где-то в здании. Можно спросить его, что происходит. Дима пошел к Моргане, переступая обломки герба с потолка. Та прикрывала рот рукой. Явно ошарашенная таким видом, девушка была не в лучшем настроении и просто оглядывалась вокруг, прокручивая в голове былые времена и то, как все выглядело.

– Это была Чехословацкая люстра… – подняла она взгляд на осыпающийся герб. – Она весила пол тонны, и висела с самого открытия здания в семьдесят седьмом… Тут все так…Так…

–– В здании явно кто-то есть. – сухо произнес Дима, подойдя к ней и указав на следы ботинок. – И это не воры или бездомные, раз отперли замок.

–– Может Гюнтер? Его кабинет на третьем этаже. – предположила та, поглядев на двери, что уводили в боковой коридор.

Те едва слышно скрипнули, дернувшись на сквозняке. Ощущения были жуткие, света не было, а коридор оказался чудовищно темным. Диме становилось не по себе. Бывшее здание Противоминного Цента мрачное и пугающее, отталкивающий пережиток прошлого со своими «призраками». По спине Среды пробежал холодок. Он не хотел идти туда, будто чувствовал что-то, но понимал, что там ничего нет. Но в нынешний век могло твориться что угодно. Ему стоило все же найти где-нибудь оружие для собственного спокойствия.

Переступив за порог разбитых дверей, войдя в коридор, пара осторожно прошла мимо рядов одинаковых дверей, которые закрывали разнообразные кабинеты и хранилища. Моргана чувствовала себя несколько увереннее, однако и она волновалась. Стараясь не сильно шуметь, они вышли к лестнице, начав подниматься. И если раньше спасали большие окна, то здесь не было даже намека на хоть какой-нибудь источник света. Достав из кармана телефон и подсветив путь, Дениц аккуратно ступила на гранитные ступеньки.

-– Здесь работало две с половиной тысячи человек… – едва слышно протянула девушка, из темноты выхватив лучом фонарика набросанный на ступеньки металлический мусор. – Здесь был крупнейший противоминный центр во всей Европе, что случилось?

–– Не знаю, но, кажется… – Дима указал на следы, пошедшие на этаж. – Скоро узнаем.

Третий этаж. Все, как и говорила девушка. Видимо, это и правда был Гюнтер, который остался последним работником в этом забытом всеми месте. И снова был длинный коридор с множеством закрытых дверей. Все здание Управления было словно погружено в сон, оно было и не живо и не мертво. Чувствовалось, что раньше кипела жизнь, но почему она ушла отсюда навсегда? Этот день ставил слишком много вопросов, и нужно было найти ответы хотя бы на какие-то из них. Потому, миновав коридор, пара людей подошла к нужному кабинет. Красновато-желтое свечение просачивалось в коридор через зазор между полом и дубовой массивной дверью. Скорее всего работала портативная лампа или даже костер. Это было глотком свежего воздуха для Димы. В один миг рухнула вся напряженная атмосфера. Расслабившись, Моргана занесла металлическую руку, чтобы постучаться.

В дверь врезал заряд дроби, выбив сноп щепок. В последний миг Дениц успела увернуться, будто почувствовала неладное. Пригнувшись, Дима подбежал к ней, попытался оттащить ошарашенную девушку.

–– Проваливайте отсюда! – заявил хриплый голос на ломаном английском. За дверью лязгнул затвор дробовика. – Я уже отдал вам все, что мог!

–– Гюнтер, это я! – ответила Дениц, вскрикивая. – Я, Моргана!

Ударом ноги вышибив остатки двери, в коридоре появился седой старик с проплешиной. В налитых кровью глазах, практически невидимых за старческими морщинами, читалось недовольство неожиданным визитом. В одно движение направив дробовик на нежданных гостей, он на мгновение ослабил хватку, узнав девушку. Но затем, увидел за ее спиной Диму и вновь поднял оружие.

–– Кто это? – сквозь зубы спросил старик.

–– Это Среда, и ему нужна помощь! – та закрыла Диму руками.

–– Чушь, Среда мертв, как и твой отец. Эти твари сжили их со свету! – не унимался Гюнтер, все еще не спуская с мушки лицо мужчины.

–– Я Дима, его сын! – наконец сказал тот.

Гюнтер бросил удивленный взгляд на Моргану.

–– Да, это он. – выдохнула она.

–– Вот черт… – старик опустил ружье и схватился рукой за седую голову. – Я… я же вас чуть не убил… Ой, дурак!..

–– Спокойно, просто успокойся… – металлической рукой Моргана осторожно взялась за ствол дробовика, потянув оружие из его рук. – Ты ведь нас не убил. Отдай-ка.

–– Что тут произошло? – Дима скосился на побитого жизнью деда. – Я ведь помню вас, мы знакомы. Тогда, в том Берлине, в моем детстве.

–– Пойдемте, я вам все расскажу. – отпустил рукоять оружия старик, отдав его Моргане. – Ты меня прости, сынок. Я слегка перегнул…

Он был уставший. Ему, наверное, чуть больше шестидесяти. Они практически ровесники с Мишей – отцом Димы. Правда, тот почил раньше, а этот еще держался, и даже на ногах, что для их профессии было в диковинку. Немец посвятил всю свою жизнь работе в Штази, занимался минами и учил Моргану. Об этом было известно даже Ульяне, которая Среду сюда и отправила. Правда, она, видимо, знала, что с Гюнтером уже что-то не то, и решила позволить Диме найти Адлера, но и того не оказалось на грешной земле. Что ж, всех теперь было уже не собрать. Однако старик мог оказаться еще одной силой, обломком бывшей команды, что рассыпалась с падением Варшавского блока.

Прихлопнув себя слабыми руками по швам, Гюнтер развернулся, взявшись за голову. Вошел в просторный кабинет с пустыми полками и стеллажами. Рядом с заваленным папками столом в железной бочке догорали какие-то документы. Немец что-то уничтожал, и гости застали его совсем не вовремя.

–– Я посвятил свою жизнь Германии и немцам… – выдохнул он, присаживаясь на стол. – Я служил верой и правдой, работал не покладая рук с вашими отцами, но чем мир отплатил мне?! Этот кабинет помнит, как на нас смотрели ИХ ядерные ракеты, а теперь они уже на нашей земле. Чертовы капиталисты сожрали все, за что я сражался и проливал кровь… Уничтожили мою Германию. Они отняли у нас все, что было и всучили свое! – пристукнув по столу, он грустно оскалился, шумно выдохнул. – Тогда я был малодушен, не высказал, и потому смог остаться на работе. И воспитал сотни высококлассных специалистов, но беда снова постучалась в мои двери. Вашингтон решил, что нам не хватает их ракет. Я был против! Я сказал им, что я начну вести против них борьбу, потому что мне надоело, что нам не дают спокойно жить. Когда начались чистки и протесты, Центр не остался в стороне. Я не приказывал своим ребятам помогать «осси», но они вызвались сами. Все, кого я воспитал. Мы показали, что нас не сломить, но поплатились за это. – осторожно привстав со стола, старик кинул в бочку какую-то папку и посмотрел, как ту начинает сжирать в себе желто-красное пламя. – Многие из этих дел вел лично я. Здесь печати Советского Союза, ГДР, Польской Народной Республики, Народной Республики Болгарии, Венгерской Советской Республики и Чехословакии. Ни одной из этих стран уже нет. В нашем хранилище были миллионы томов засекреченной информации без срока давности. И когда они пришли ко мне с оружием, желая получить власть над этим местом, я сжег все хранилище дотла. Я клялся, что буду защищать секреты своей Родины! И я их защитил…

Его голос дрогнул. Стариковская рука нащупала стол и оперлась на него. Человек очень устал и все время хотел присесть. Ему было тяжело, как физически, так и душевно. Он оказался надломлен… Но не разбит.

–– Они разнесли все мое Управление. Упразднили и закрыли. – он повернулся к Моргане, украдкой протерев глаз. – Все, что работало практически сорок лет – все! Оно стало ненужно. Мы стали не нужны! Моих ребят распустили, отправили меня на пенсию и навесили на здание замок, запретив приближаться к нему. Все, что было не закончено передали американцам. Статус Противоминного Центра – отдали американцам. Все оборудование, технологии и отдел разработок – гребаным американцам!!! Наша власть сгнила! Ее не интересует народ, ее не интересуют воины, что стоят на страже с тех времен, когда та еще не родилась. Ее интересуют только деньги и покровительство. Богемная грязь, что всплыла из сортира – вот кто они такие. Они думали, что я оставлю все так, как оно есть. Что я не уничтожу остальное… – показал он папку в руках, демонстративно кидая в бочку. – Все, что было в столах. В полках. На полу. – в бочку летели еще и еще папки. – На столах и в коробках. Под потолком и в коридорах. Я не дам им ничего! Они властны, считают, что могут все. Пусть собирают пепел.

–– Что с моей программой?! – поддернула его за руку Моргана. – Она осталась на резервном сервере на седьмом этаже. Что с другими образцами?

–– Ты ведь знаешь все… – чуть усмехнулся Гюнтер, коснувшись пальцем виска. – Провидец.

–– Я выпала из информационного поля после смерти отца. – ответила та, все еще ожидая ответа. Пристально смотрела старику в глаза. – Я не знала, что Управление закрыли. В исследовательском модуле были экзабайты информации по сверхсекретным проектам управляемых аппаратов, экзоскелетов и протезов. Они тоже ушли в Штаты?

–– Нет, я велел стереть все до последнего файла. – помотал головой тот, снова закидывая в топку пару папок. – Один из сотрудников предложил запустить вирус в систему, и я согласился. Они получили «троянского коня» … что и заслужили. В девяностые мы отдали им все свои танки и самолеты. Но теперь они получат только хер без масла.

–– Гюнтер, нам нужна помощь. – вмешался в диалог Среда.