Вас это не касается

© Давид Павельев, 2021

ISBN 978-5-0053-1942-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Хоккей по телевизору кончился, и начались бои без правил. Смотреть этот спорт – если бессмысленное избиение можно назвать спортом – я так и не научился: может, тем, кому мужские драки знакомы только по дворовым поединкам, это и по нраву как способ избавиться от лишнего тестостерона и самоутвердиться, представляя «как бы я сейчас ему врезал». Но я слишком хорошо знал, что такое физическая боль, потому созерцание того, как два амбала, место которым за колючей проволокой, пытаются превратить друг друга в кровавое месиво, не приносило мне никакого удовлетворения. Пришлось с неохотой тянуться к дистанционному пульту. Вообще-то телевизор следовало бы выключить, но его просмотр сродни алкогольному запою – требуется немалое усилие воли, чтобы нажать красную кнопку. Я принялся листать каналы, не в силах остановиться на чём-то одном – это занятие напоминало причудливые галлюцинации, сменяющие одна другую.

Наконец я попал на крикливое ток-шоу со «звёздами первой величины» и решил остановиться на нём. Слащавые парни и размалёванные девицы с готовыми лопнуть от силикона губами обсуждали, кто от кого забеременел, кто от кого родил и прочие пикантные подробности жизни богатых и знаменитых. Известные певцы хвалились детьми от неизвестных матерей, исполнивших роль живых инкубаторов. Расфуфыренные манекенщицы – детьми от засекреченных отцов, очевидно, женатых. И всё это добровольно выставлялось на витрину: смотрите, завидуйте, обсуждайте, разумеется, не переступая черту, за которой начнется то, что вас не касается. Иногда я поражался их наивности. Журналисты, впрочем, и не только журналисты, не раз предлагали мне «взять в разработку» ту или иную поп-диву, скрывавшую парочку жирных секретов в своём худосочном тельце. Конечно, все подобные «заходы» ко мне заканчивались тем, что «заходящий» выяснял от меня лишь подробный маршрут, по какому ему следует идти. Пусть я влачу полунищенское существование, но я криминальный детектив, и профессиональная гордость для меня не на последнем месте. Но большинство моих коллег не столь щепетильны, и после ряда их нехитрых мероприятий мы имеем очередной повод собрать этот бомонд в студии для бурного обсуждения раскрытой тайны в стиле «базарные бабы». Ибо нечего дразнить публику, переехав в стеклянный дом.

Из этих дум меня вырвал телефонный звонок неизвестного мне абонента. Мысленно поблагодарив его за то, что помог мне выключить телевизор, я нажал зелёную кнопку и пробурчал угрюмым, не дающим авансов голосом:

– Слушаю, Беркутов.

– Пётр Николаевич? – услышал я мягкий, уверенный баритон.

Моя привычка представляться, поднимая трубку, оставшаяся со времён милицейской службы, не оставляла пространства для подобных вопросов, к которым питает склонность некая часть интеллигентного населения. Абонент и сам осознал всю нелепость вопроса, с которого заранее запланировал начать разговор, и был несколько сбит с толку. Как я и предполагал, его уверенность оказалась напускной.

Я промолчал, и ему пришлось продолжить:

– Мне хотелось бы переговорить с вами без лишних глаз.

Этот тип явно набивал себе цену. Все они думают, что если уж покупают меня, то сами должны стоить гораздо дороже. Но сдаваться в мои намерения не входило.

– А с кем, собственно, имею честь?

– Пётр Николаевич, мне хотелось бы представиться во время нашей встречи.

– Для начала она должна состояться.

– Моё имя вам всё равно ничего не скажет.

– Но тем не менее, оно достаточно известно.

Он замялся, и я понял, что попал в точку.

– Я знаю, меня предупреждали о ваших принципах. И могу гарантировать, что дело по вашей части.

– Чего стоят гарантии анонимной личности?

Представляться он не хотел явно потому, что его имя могло меня отпугнуть. Он знал моё предубеждение против лиц определённого круга и опасался, что, услышав его, я просто брошу трубку. Эта мысль приводила его в замешательство.

Я попытался представить того, с кем говорю. Судя по голосу, ему около тридцати лет. Тон начальственный, парень не привык размазывать кашу по тарелке, но сейчас он оказался в новой ситуации, в которой с трудом пытается одержать верх. Я слышал шум колёс и визг клаксонов, значит, в дороге. Машина, судя по звуку, иномарка класса-люкс. Судя по лёгкой хрипотце в голосе, мужчина недавно пообедал, скорее всего, дома. Он женат, но не более трёх лет.

– Допустим, я соглашусь вас выслушать, – решил сжалиться я. – Домой или в офис вы меня не пригласите. Рестораны отпадают, свидетели вас не устраивают. Остаётся как-бы случайная встреча в каком-нибудь лесопарке.

Он ухватился за это предложение.

– Тропарёвский вас устроит?

– Нет. Мне сейчас до Питера проще доехать, чем до туда. – Абонент явно назвал что-то близкое к месту своего проживания, что следует запомнить. Вызывать его к себе в Бескудниково было бы бесчеловечно, и я предложил компромиссный вариант: – Измайловский. Знаете, где там Красный пруд?

– Разберусь.

– Тогда через два часа.

Я дал отбой, не оставив ему времени оклематься. Парень явно только что сделал одно открытие: на какой бы дорогой «тачке» ты ни ездил, стоит попасть в заварушку, и каждый бывший мент в корейской колымаге станет диктовать тебе условия. Времени в пути до Измайловского парка как раз достаточно, чтобы обдумать и усвоить полученную информацию.

Глава 2

Припарковавшись у входа в лесопарк, я вышел на ведущую к пруду аллею. Здесь я ориентировался неплохо – в прошлом я специально потратил некоторое время, чтобы изучить каждый столичный закоулок, и это принесло плоды в многочисленных погонях и слежках.

На берегу водоёма я пристроился на одинокой скамейке. Достав из кармана взятый из дома батон, я принялся отламывать от него куски и кидать их в воду. Десяток уток с радостным кваканьем набросился на размякшие крошки. Иногда я забрасывал булки подальше, чтобы птицы, не успевшие прорваться в первые ряды, тоже получили свою долю. Со стороны казалось, что я всецело погружен в это занятие, но на самом деле я не забывал отслеживать все приближающиеся в мою сторону фигуры. Народу в парке было немного – обычно это место не многолюдно, к тому же осенний день был довольно промозглым.

Клиент опаздывал. Я уже начал экономить булку, чтобы её хватило до его появления, и утки стали терять ко мне интерес. Но вот на аллее показался подходящий под приметы мужчина – лет под тридцать, под дорогим деловым костюмом угадывается небольшое брюшко женатого мужчины. Добежав до пруда, он остановился, как вкопанный, растерянно озираясь по сторонам в поиске каких-либо движущихся объектов. Сомнения отпали – это был он.

Вариантов у него было немного, и он, поколебавшись, двинулся ко мне. Парень явно был разочарован и всё ещё надеялся, что субъект на скамейке не тот, что ему нужен. Он-то рассчитывал на бравого атлета в смокинге, а вместо него получил унылого мужика средних лет в потёртой джинсовой куртке. По законам нынешнего делового времени он имел право потребовать компенсацию с того негодяя, который меня ему рекомендовал.

– Ну вы и спрятались! – воскликнул он. – Я вас еле нашёл.

– Зато можно сделать вид, что вы заблудились, а я вас вывожу. И агенты ЦРУ, которые за вами следят, ничего не заподозрят.

Парень хмыкнул.

– В самом деле, я сам настаивал на секретности. Просто случай слишком деликатный, и я…

Я бросил остатки булки в воду и поднялся со скамейки.

– Что-то подсказывает мне, что имя и фамилия у вас всё-таки есть.

– Ах, конечно… Леонид Шадрин.

Он поспешно протянул мне визитку, где его данные были вытиснены позолотой.

– «Адвокат по семейным делам», – прочитал я. – Зря беспокоились. Ваша фамилия мне ничего не говорит. Допускаю, дело не в вашей безвестности, а в моей дремучести.

– Но вы непременно навели бы справки у знакомых адвокатов – их-то у вас полно. А потом в нашем сообществе поползут слухи.

– Ну, слухи всё равно поползут, и отнюдь не по моей вине. Я даже догадываюсь, кто из ваших коллег назвал мою фамилию, а это значит, что кое-кто уже в курсе наших с вами взаимоотношений.

Шадрин заметно сник.

– Не берите в голову. Я сказал это лишь к тому, чтобы вы не считали себя в силах всё предусмотреть и от всего застраховаться. Это выше человеческих возможностей. Теперь можете рассказать, что у вас там за беды вселенского масштаба.

– Это действительно большая беда, – оживился адвокат. – И самое отвратительное, что я, специалист по семейным делам, запутался в своих собственных семейных делах.

– Ну, я так и знал. И репутация, конечно же, превыше всего.

– Нет, чёрт с ней, с репутацией. Главное, что чувствуешь себя беспомощным. Моя жена явно попала в какую-то переделку, и я не могу ничего сделать.

– Не можете запустить бракоразводный процесс?

– Нет! – Парень вспыхнул и покраснел. – Я не хочу никакого развода! Я хочу лишь знать правду и помочь моей жене!

– Это, конечно, похвально. Но давайте определимся сразу: вы хотите помочь ей выпутаться из передряги или себе сохранить своё мужское достоинство?

– Вы не за того меня принимаете. Я действительно люблю её. И это, как мне казалось, взаимно.

– А сейчас вам так не кажется?

– Мне очевидно, что она что-то от меня скрывает. И это тогда, когда она может полностью на меня положиться. Это очень обидно.

– И вы хотите узнать что именно?

– Ради её же блага!

– Ну, конечно…

Он остановился посреди дороги, будто бы желая вернуться назад без меня.

– Почему вы всё опошляете? Может, вы и такой многоопытный, но нельзя же чесать всех под одну гребёнку!

Я тоже остановился.

– Вот только не надо. Я всего лишь уточняю своё задание. Вы хотите поручить мне поиск компромата на вашу жену? Если да, я откажусь – предоставлю работу большему цинику, чем я.

– При чём здесь компромат? Да, я должен знать правду о её прошлом, каким бы оно ни было.

– Тогда почему бы вам просто не поговорить по душам? У по-настоящему близких людей не может быть с этим проблем.

– Я пробовал, но ничего не получалось. Во-первых, мы условились не нарушать границ… не в этом ли секрет идеальных отношений?

– Как видите, не совсем. Теперь, по-вашему, нарушить ваши границы должен я?

– А что делать?

– Ну, допустим. Только нужно чётко понимать, ради чего.

– Я говорил вам, что хочу ей помочь!

– Да, склерозом я пока не страдаю. Вот только подумай: я раскопаю нечто такое, после чего ты уже не захочешь ей помогать.

Парень действительно призадумался.

– Вы правы… я запутался… – пробормотал он, обхватив голову. – Всё это время Лилия казалась мне совершенством. Я был уверен, что ничто не заставит меня изменить своё к ней отношение. Но теперь всё по-другому. Я верю, что она очень хорошая, но боюсь разочароваться.

Теперь он видел во мне не наёмного рабочего, и даже не делового партнёра, а старшего брата, хоть сколько-нибудь повидавшего в жизни.

– Идеальных людей нет, – буркнул я, немного смущённый выпавшей ролью. – И всяких людей мы должны вытаскивать из дерьма: плохих, хороших, правдивых, лживых. Ты уверен, что девушка действительно попала в беду?

Он торопливо кивнул. И он не врал.

– Тогда рассказывай. Разочарование – это не самое страшное, что ты можешь пережить.

И он стал рассказывать.

«Похоже, в нём есть задатки настоящего мужчины, – подумал я. И я тоже стал бояться разочароваться.