Buch lesen: «Это будет сказка о любви»
Пролог
– Суженый мой, ряженый,
Приходи ко мне на огонь свечи,
Кто для сердца важен мне,
Настоящий облик свой мне покажи!
Суженый мой, ряженый…
Она шептала заветные слова, пристально вглядываясь в гладкую зеркальную поверхность. Позади неё на стене висело ещё одно зеркало, большое и старинное. В руках перед собой девушка держала зажжённую чёрную свечу, и от каждого слова огонёк едва заметно подрагивал, подгоняемый дыханием гадающей. Длинные чёрные волосы девушки шёлковыми лентами лежали на полу, раскинувшись вокруг её ног и сливаясь с чёрным ворсом ковра.
Она, боясь моргнуть, смотрела в зеркало, пока ещё видя лишь своё отражение. В груди взволнованной птицей билось сердце, а пальцы крепко-накрепко вцепились в серебряный подсвечник.
– Суженый мой, ряженый,
Приходи ко мне на огонь свечи…
Вновь слова нарушили тишину комнаты. Она знала, что гадание непременно получится – ночь сегодня была такая. Нужно было только подождать… А ждать она умела.
Вдруг по поверхности зеркала прошла рябь – будто камешек в озеро кинули. Девушка взволнованно закусила губу – давняя привычка. Пальцы сильнее сжали рукоятку подсвечника. А её отражение тем временем медленно растаяло, уступая место чему-то… нет, кому-то другому. Тому, кто предначертан ей судьбой.
Секунды шли неторопливо, что само по себе казалось абсурдным. Но вот в зеркале стал проступать мужской силуэт. Поначалу это были лишь размытые очертания, укрытые пеленой тени. Однако, спустя мгновение – она даже толком не уловила, в какой именно момент это произошло – явившийся образ обрёл и чёткость, и цвета. Будто резкость разом настроили. В открывшемся лике она без труда узнала…
– Варлаам…
Её тихий голос будто спугнул образ, и видение растаяло. В зеркале вновь отражалась она, но уже до крайности удивлённая и растерянная.
– Мой суженый – Варлаам Прибрежный, младший брат Водяного…
Глава 1
Итак, её зовут Виринея. Разумеется, это имя вам ни о чём не говорит. Тогда давайте так: Виринея Кощеевна Бессмертная. Так лучше? Уже догадались? Да, всё верно, она – никто иная, как дочь самого Кощея. Того самого, который имел непосредственное отношение к похищениям Снегурочки, царевны Милолики, Василисы Прекрасной (последней досталось особенно – её он однажды превратил в лягушку). Мало кто знает, что на самом деле Кощей всего лишь искал себе невесту, и все девушки, которые когда-либо побывали в его плену, действительно были симпатичны ему. Более того, тощий и костлявый облик Кощея – не что иное, как искусно созданная им же маска, образ коварного злодея. Кощей желал найти такую девушку, которая разглядит в нём больше, чем он хочет показать, увидит его истинную, не такую уж бездушную, суть. И тогда он бы открылся ей, и красавице не пришлось бы жить с жутким и омерзительным стариком. В конечном счёте такая женщина нашлась (ну вы и сами догадались, ведь дочь-то у него, таки, есть!). Звали её Елена Прекрасная (не путать с Василисой!). Поначалу она, как и другие, воротила нос от своего похитителя, но однажды услышала под окнами темницы разговор Кощея и Бабы Яги, где старуха ругала его за внешний вид и дурацкую выдумку с перевоплощением, мол, при своём-то облике пошустрее жену сыскал бы. Да только Кощей с ней не согласился, и голос его оказался неожиданно печальным. Елене захотелось узнать о нём больше, приподнять завесу непонятной тайны, о которой она (да и никто вообще) и не подозревала…
Спустя время Елена влюбилась в Кощея, стала его супругой и родила ему дочь – Виринею. Но вскоре после рождения дочери женщину свалил страшный недуг, и прожила она совсем недолго. Кощей стал вдовцом и, разумеется, по миру ходили слухи, что это он погубил Елену.
Виринея качнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Она часто думала о матери, которую так и не успела узнать, и о несправедливом отношении сказочного люда к её отцу. Для неё Кощей был, пусть строгим, но неизменно любящим родителем. В детстве он часто подолгу гулял с ней по саду, заботливо выращенному Еленой. С приходом Елены в мрачном замке Кощея появились цветы, красочные картины, расшитые бисером и жемчугами гобелены, сотворённые руками самой Елены. Замок ожил, и по сей день продолжал жить, но уже благодаря Виринее. У той в руках всё не так гладко ладилось, как у матери, однако, стоило девушке взяться за что-то всерьёз, как результат выходил на лицо.
Но в первую очередь Виринея была чародейкой, обученной самим Кощеем. Волшебство давалось ей легче, чем рукоделие. Да и вообще, на отца девушка походила куда больше, чем на мать. Но красота её была чувственной, нежной и манящей. В ней удивительным образом сочетались решительность и неуверенность, интеллект и неуклюжесть, острый ум и эмоциональность. Как и любая женщина, Виринея была импульсивной и гордой. Но ещё и местами неловкой, смущающейся, взволнованной. До выдержки отца ей было ещё очень и очень далеко.
– Впрочем, если он узнает о том, кто мой суженый, даже его железная выдержка может дать трещину…
Пробормотав это, Виринея устало села на кровать и уставилась на стену перед собой. Медленно, будто не в силах поверить в собственные слова, девушка выговорила:
– Мне суждено быть наречённой брата Водяного.
Немыслимо.
Этого не может быть, потому что быть не может! Да, он красив и, как я слышала, умён и силён. Но ведь есть одно обстоятельство…
– Всем известно, что Варлаам близок с Хозяйкой Медной Горы, – сказав это вслух, девушка поёжилась.
Сама она не была знакома со Златой, известной всем под именем Хозяйки Медной Горы, но слышала много нелестных слухов о ней: бессердечная, высокомерная, блудливая, жестокая. И это только вкратце. До сих пор была непонятна история с Данилой-мастером – он же вернулся к ней после того, как сам же покинул её. Однако через какое-то время его вновь увидели в родной деревне. Живёт один, мало с кем разговаривает, но заказы на любую работу по камню берёт всегда, и всегда же выполняет её качественно и в срок. Загадка: то ли Злате он опостылел, то ли он не мог больше терпеть характера Малахитницы, как её называют в народе.
Как бы там ни было, а у нас давно поговаривают, что Варлаам – любовник Златы. Где мне с ней тягаться?
Виринея не очень хорошо понимала, почему сей факт её так расстраивает – в конце концов, гадание могло оказаться неверным. Да и с Варлаамом она была знакома лишь номинально – пиршества да банкеты, где они всегда стояли (ну, или сидели) поодаль друг от друга.
Вряд ли между нами есть что-то общее. И дело даже не в том, что с некоторых пор у отца совсем плохие отношения с Вениамином Водяным – владыкой всея водного пространства… Просто мы с Варлаамом и не общались-то толком, хотя о существовании друг друга знаем. Вот если бы мы никогда-никогда не встречались, то можно было бы предположить внезапную любовь с первого взгляда и так далее, и тому подобное. Но тут что-то явно не сходится, так ведь?
– Может, я что-то с гаданием напутала? – пробормотала девушка, медленно заплетая длинные, до пят, волосы в косу.
Да нет… Чего там путать? Два зеркала да свечка. А я, всё-таки, как-никак, чародейка! И посложнее вещи проделывать умею. Да и бабуля Яга всегда меня за предсказания хвалила – то погоду верную предскажу, то гостя незваного, то несчастье какое предотвращу…
А может, у самой бабули и спросить?..
На самом деле, Яга Виринее не совсем бабкой приходилась. Она была родной тёткой Кощею, то есть отцу Виринеи. А уж кем она самой девушке являлась, та точно не знала – то ли троюродной бабкой, то ли двоюродной, то ли и вовсе не бабкой… Но Виринея с детства приучалась Ягу называть бабушкой, так и повелось. Старуха была не против, а отец никак не поправлял – может, и сам толком не знал, кем же Яга его дочери приходится?
Виринея подошла к книжному шкафу и взяла в руки большой том Энциклопедии Быльграда. Быльград – так называется город, в котором живут все-все сказочные персонажи.
Открыв книгу на нужной странице, Виринея уставилась на изображение красивой женщины с гордо поднятым подбородком и, прямо сказать, жёстким взглядом. Одета она была в длинное тёмно-зелёное платье, расшитое, похоже, настоящими драгоценными каменьями. На голове холодной красавицы был надет кокошник, расшитый в точности так же, как и платье. Угольно-чёрные волосы были сплетены в замысловатую причёску, но свободные пряди спускались до округлых бёдер. Над изображением витиеватыми буквами была выведена надпись: “Злата Горная – Хозяйка Медной Горы, “Малахитница”, “Каменная девка”.
– Красивая, гордая и статная. Варлаама можно понять, без сомнений, – вслух признала Виринея и, против воли, взглянула на своё отражение в зеркале на стене.
Высокая, стройная, с бледной кожей, иссиня-чёрными волосами и выделяющимися аметистовыми глазами. Она была красива, как говорили ей близкие. Но самой Виринее казалось сейчас, что этого недостаточно. Да и, в конце концов, любят-то не за внешность вовсе.
Любит ли Варлаам Малахитницу? И правда ли мне есть до этого дело? Я ничего не понимаю в подобных вопросах. И нет рядом мамы, чтобы подсказать… Подруг, и тех нет. Да и откуда им взяться, когда я всю жизнь на домашнем обучении и за пределы владений папы выхожу крайне редко и в сопровождении охраны… Да и… ни к чему они мне. Дело былое, да науку я уразумела.
А всё из-за того, что однажды, когда Виринея была крохой двух лет, её похитили. Как выяснилось позже, похитителем оказался упырь из дальнего леса, решивший, что Виринея окажется особенно вкусной. Стоит ли говорить, что упыря того боле никто не видал?..
Но, как бы там ни было, а с тех пор Кощей приставил к дочери охрану. Не то, чтобы девушка не понимала мотивов отца, но чем больше времени проходило, тем больше надоедали ей молчаливые охранники, сопровождающие её повсюду, стоило ей пожелать покинуть пределы Кощеевых владений. А ведь ей уже восемнадцать!.. Даром, что оберегают – от одиночества разве скроешься?
Закусив губу, Виринея вновь пролистала книгу и на этот раз открыла страницу с изображением красивого мужчины с длинными бело-голубыми волосами, завязанными в высокий хвост. Одет он был в тёмно-синий наряд, расшитый серебром и белым жемчугом. Глаза на изображении казались холодными, цвета прозрачного озера – льдисто-голубые. Надпись над портретом гласила: “Варлаам Прибрежный – младший брат Вениамина Водяного”.
Виринея осторожно коснулась изображения рукой, скользнула пальцем по нарисованной щеке, мизинцем задела волосы…
Верить ли предсказанию?
Настало время позвать бабушку Ягу. Пусть она поможет ей отделить правду от выдумки.
Глава 2
– Катись-катись, яблочко наливное,
По блюдечку по серебряному,
То, что попрошу, мне откроешь,
Тебе свои мысли доверю я.
Хочу связаться с Бабой Ягой!
Вот такая вот система связи в Быльграде. Почти у всех уважающих себя быльградцев есть такие блюдца с яблоками. Предвкушая вопросы, нужно сразу отметить, что любое яблоко тут не сгодится – лишь то, что самое первое легло на блюдечко. Изначально такой артефакт был всего один, но по его подобию умелые маги и техники создали копии, и вот вам самое настоящее средство коммуникации! Прогресс и в сказках не стоит на месте.
Тем временем, в центре блюдечка расплылось что-то наподобие пятнышка, которое расширялось до тех пор, пока от блюдца не остались одни края. Затем в пятнышке стало проявляться изображение. И вот перед Виринеей уже возникла Баба Яга: седые волосы накрепко заколоты костяной заколкой, платье цвета ночного неба почти сокрыто под цветастой шалью с бахромой, а, вопреки всем сказаниям, добродушное и участливое лицо озарено тёплой улыбкой. Виринея не знала, со всеми ли бабуся там мила и учтива, но с ней было именно так.
– Неужто внученька моя драгоценная? – голос у Яги был звонким и сильным, совсем непохожим на старушечий.
– Здравствуй, бабушка! – улыбнулась Виринея.
– Вижу, вижу в глазах твоих немой вопрос. Что тревожит тебя, Виринеюшка? Отца, может, прогневала чем? Или забижает тебя кто?
Девушка качнула головой и поспешила развеять волнения старушки:
– Нет-нет, бабусечка, всё у меня в порядке! Но вопрос и правда имеется… Даже не знаю, как сказать…
– Как есть, внученька, как есть. Не люблю я этих топтаний на одном месте. Да ты и сама знаешь.
Виринея кивнула и, собравшись с духом, выложила Яге всю правду о своём гадании и своих мыслях на этот счет.
– Вот так номер!.. – похоже, Яга и сама была удивлена. – А не напутала ты чего, дитятко? Может, морок над тобой пошутить вздумал?
– Не знаю, бабушка… Гадание-то простое. Что ж тут напутать можно? Но мне тоже с трудом в подобное верится. Чтобы брат Водяного да со мной был… Да я никогда и не думала об этом!
Старушка понимающе кивнула и вновь молча уставилась на девушку.
– Так что же от меня ты желаешь, девонька?
– Погадай, бабушка! – выпалила Виринея, – Узнай, правда ли моё предсказание верно?
– Ну уж это можно! – без лишних вопросов ответила Яга.
Виринея завороженно наблюдала, как бабушка неторопливо и очень изящно снимает с плеч свою шаль, как бережно раскладывает её на столе, за которым сидела, как из бархатного мешочка её руки достают ветхую колоду карт, как она почти любовно гладит их по, потёртой временем и многочисленными прикосновениями, рубашке… Наконец, расклад был готов, и Баба Яга принялась за его расшифровку. Разумеется, значение каждой карты и каждого их сочетания бабуся знала наизусть, что, само собой, вовсе не удивительно.
– Так-так… – пробормотала старушка, откладывая часть карт в сторону.
Девушка терпеливо ждала вердикта, где-то в душе осознавая, что понятия не имеет, на какой ответ рассчитывает. Брат Водяного ей, конечно, не пара, тут и к гадалке не ходи, уж простите за невольный каламбур.
– Ну, девонька, верно ты всё нагадала, – сказав так, Яга покачала головой. – Ох, и хлебнёшь ты с такой-то судьбой… Он-то, может, и не плох, да проблем себе успел нажить. Долг у него крупный вижу, да не в деньгах он, долг-то тот. Обязательство у него имеется некое. Это обязательство, стало быть, и препятствием для тебя обернётся. А ты маяться будешь, страдать… Внученька, а может перепишем мы судьбу твою? Я многое умею, а уж для тебя-то, кровинушка моя…
– Нет, бабушка.
Виринея задумчиво смотрела на карты, разложенные перед Ягой. На какой-то краткий миг, услышав, что её гадание верным оказалось, девушка почувствовала что-то вроде радости, а это ведь не просто так, не на пустом месте. Уж чему она за свою короткую жизнь и научилась – это тому, что в мире ничего просто так не бывает, а уж в сказочном – и подавно!
– Виринеюшка? – окликнула её Яга.
Девушка встрепенулась и смогла улыбнуться.
– Нет, бабушка, – уже увереннее повторила она, – От судьбы не уйдёшь. Если так мне суждено, пусть так и будет.
Яга вздохнула и принялась складывать карты обратно в мешочек.
– Ох, дитятко, да разве ж мы с отцом твоим такой судьбы для тебя желали? Мы-то с ним хлебнули в своё время, но у тебя ведь всё иначе быть может… Ну не везёт отрицательным героям в сказках – ни в любви, ни в чём-либо ещё. Но ты-то наполовину лишь тёмная!
– Бабусечка, я всё знаю. Но так я решила.
Баба Яга поджала губы, но спорить не стала – знала, что бесполезно. Упрямство-то у них – семейная черта.
– Бабушка, – вдруг вымолвила Виринея, – А ты… любила когда-нибудь?
Пожилая женщина подняла на неё взгляд, полный некой тоски и невысказанных слов. Наступила тишина, и Виринея даже решила, что Яга отвечать не станет, но тут старушка сказала:
– А как же, девонька? А как же? Без любви-то она что за жизнь? – губы Яги медленно расплылись в ностальгической улыбке.
Девушка растерялась, не зная, стоит ли продолжать разговор, но любопытство пересилило сомнения.
– А кто это был, бабушка?
– Иван. Ваня…
– Какой, бабушка?
За столько лет Иванов-то в сказках было не счесть.
– Царевич, девонька. Царский сын, младший из трёх братьев. Давно это было, я тогда старухой-то только прикидывалась, а самой годков-то всего двадцать было.
Старушка тихо рассмеялась, будто вспомнив давнюю шутку.
– Он-то, Иван, значит, приходит к избе моей, говорит заветные слова, мол, повернись к лесу задом, ко мне передом, а я в тот момент на крыльце стояла, ковёр выбивала. Избушка как заскрипела, как повернулась в прыжке, я-то с крыльца и слетела… Да прямо на царевича и свалилась, платок с меня спал, волосы, нарочно мной разлохмаченные, лицо открыли… Ой, вот же Ваня удивился! Ты, говорит, кто?! А я ему с усмешкой так, глядя на него сверху вниз – подо мной ведь он, яхонтовый, – и говорю: “Ну а к кому шёл-то? Она и есть!”. И такая меня гордость взяла, что он от меня глаз отвести не может. Думала, поиграю с ним, с молодцем, на том и разойдёмся, ан нет… Влюбилась. Да взаимно! Он-то на тот момент невесту себе искал, ко мне шёл за советом, в какой стороне искать, – Яга вздохнула, – Нашёл вот. На свою голову.
Виринея уже и жалела, что тему эту завела, но рассказ её захватил. Что же дальше-то было?
– Царь-отец от него отказался, значит. Ну, Ванька мой не из робкого десятка был, махнул на всё рукой и ушёл жить ко мне. Два года мы с ним прожили, всё никак пожениться не могли по-человечески, откладывали что-то всё, тянули… А потом мне по делам отлучиться надо было, оставила я его одного в избе своей, а там в этот день мимо оборотень проходил. Меня-то они не трогают – своя я для всего лесного. А его не признал, зверюга проклятая… – Виринея зажала рот руками, боясь лишний звук издать, – Когда я домой вернулась, ожидал меня истерзанный и разодранный в клочья суженый. А на печи… На печи-то… – бабушка на миг закрыла глаза, будто здесь и сейчас видела эту картину снова, – Обед варится. Не умел ведь готовить, а взялся. Знал, что уставшая вернусь…
Виринея заплакала, снова кусая губы и уже окончательно жалея, что спросила. А Яга глаза открыла, а в них ни одной слезинки, но боль такая в глубине их затаилась, что и словами не описать.
– Прости, бабушка…
– За что, внученька? Всё равно я бы тебе рано или поздно историю эту поведала, а тут и разговор подходящий завязался.
Яга чуть вперёд подалась, будто коснуться девушки желала, и, уже твёрдо, сказала:
– Не бывает любовь простой – вот, в чём суть. Ищешь любви – найдёшь и боль, и страдания, и бессонницу. А коли не боишься этого, позволь хоть подарок тебе сделать, внученька. Открой окошко-то, сейчас дружочек мой к тебе прилетит. Возьми у него то, что принесёт, да носи, не снимая. Оберег это. На удачу, дитятко, на удачу. Без удачи-то в любви совсем тяжко будет.
– Спасибо, ба…
Но Виринея не успела договорить – блюдечко погасло. В этом была вся Баба Яга – не любила долгих прощаний.
В окно раздался стук, и девушка поспешила открыть. В комнату влетел чёрный ворон. В клюве у него поблёскивал браслет: кожаная верёвочка, несколько не огранённых камушков на ней и одна-единственная монетка. А на монетке той символ некий начертан.
Девушка погладила ворона по голове, тот слегка поклонился ей и вылетел в распахнутое окно.
Виринея разглядывала браслет, поворачивая его то в одну, то в другую сторону, когда в комнату постучали. Девушка открыла дверь. На пороге стояла покойница – ну что поделать, раз Кощей Бессмертный над мёртвыми властвует? Волосы совсем юной девушки были длинными-предлинными и выглядели спутавшимися, или, скорее, свалявшимися… Бледно-голубая кожа будто подсвечивалась изнутри, а пустые водянистые глаза смотрели безучастно и равнодушно.
– Его Бессмертное Величество зовёт Вас отужинать, госпожа.
Виринея удивилась – обычно отец не присылал к ней слуг с приглашениями на трапезу. Иногда девушка ела в своей комнате, иногда – в обеденном зале. Кощей всегда спокойно относился к подобным вопросам.
Не иначе, как задумал чего…
– Сейчас спущусь, – ответила она покойнице и, положив подарок Яги на тумбочку, покинула комнату.
Глава 3
Обеденный зал располагался на первом этаже замка и представлял собой огромное овальное помещение с подходящим ему по размеру столом, опять же, овальной формы. Слуги перешёптывались, что Кощей вообще нездорово относится к овалам, напоминающим ему яйцо, в котором, как известно, хранится игла, на конце которой сама его смерть. Правда, яйцо то давно уже не в утке и зайце содержится, а находится в личном тайном хранилище Кощея Бессмертного, до которого добраться можно только убив Кощея. Взаимоисключающие понятия, как вы понимаете.
Тёмно-синее платье Виринеи тихо шелестело по булыжному полу, пока она усаживалась на своё место – по правую руку от Кощея.
– Доброго тебе вечера, дочь, – скрипучим голосом поприветствовал её Кощей.
Виринея взглянула на родителя и улыбнулась:
– По какому поводу ты вновь в этом образе, пап? Снова запугиваешь кого-то?
– Ах, чёрт возьми, забыл совсем!..
Не прошло и двух секунд, как за столом уже сидел совсем другого вида и склада мужчина. На вид ему было не больше сорока лет, средней длины волосы были уложены назад с помощью воска и доходили ему до плеч, в ухе поблёскивала серебряная серьга в виде черепа с рубиновыми глазами. Мужчина был сероглаз и широкоплеч. Мраморно-белая кожа казалась почти прозрачной на вид. Одет он был в тёмно-фиолетовый камзол с серебряными и чёрными вставками.
В общем-то, глядя на Кощея Бессмертного в его истинном обличье, сложно было не понять Елену Прекрасную.
– Да на кладбище какой-то раздрай творился, – пояснил Кощей, вновь обращаясь к дочери, – Устроили там мракобесие, а мне разгребай. И ведь есть же смотрители кладбищенские, а трупы и скелеты всё равно только меня боятся. И то, когда я в “кощеевом” облике.
Виринея хмыкнула, подцепив вилкой кусок хорошо прожаренной курицы. О да, никакой гадостью, вроде сырых крыс, семейство Бессмертных не питалось! А так же в их рацион не входили ни кровь девственниц, ни старинное золото (ну напридумывают же, ей богу!).
Пюре было нежнейшим, как и любила девушка, поэтому сейчас проблемы с гаданием временно отошли на второй план, хотя от этого не становились менее важными.
Да и как отцу рассказать? Он-то с Водяным сейчас в контрах… Из-за истории с мамой – Водяной же тоже хотел заполучить её. Не знаю, любил ли он маму, но отец в любом случае её Вениамину не отдал. Столько лет прошло с тех пор, столько воды утекло (простите за невольный каламбур), да и мамы нет давно, а они так и не общаются. А ведь когда-то, судя по рассказам бабули Яги, друзьями даже были.
– Что-то ты задумчива сегодня, дочь, – Кощей, как всегда, был чрезмерно внимателен.
– Гхм… Да я… просто вечер сегодня такой – тянет на размышления.
Я ему расскажу. Но потом. Да, так лучше будет.
– Это не к добру, – покачал головой Кощей, отпивая из своего бокала, – Ну да ладно, мне с тобой поговорить нужно, Виринея.
По имени обратился. Чёрт.
Не то, чтобы Кощей дочь совсем по имени не звал, но так повелось, что как только имя её называет, так разговор непременно серьёзным оказывается. В последний раз такое было, когда Виринея с лешим поругалась, а он в отместку перестал им грибы, так горячо любимые Кощеем, поставлять. Конфликт был исчерпан, но отец тогда только и твердил: “Виринея, извинись”, “Виринея, зачем вообще было с ним связываться?”, “Виринея, смири свой нрав, до добра не доведёт”. Последнее-то вообще было странно от Кощея слышать – уж не ему про нрав говорить…
– О чём же, папочка? – вкрадчиво поинтересовалась девушка.
– О твоём будущем.
Виринея поперхнулась.
Ах ты ж…
– А что с ним? – осторожно спросила она.
– Тебе восемнадцать уже, как-никак. Пора бы о замужестве задуматься, о семье.
Виринею поражало, как подобные вещи можно говорить спокойным голосом, осторожно надрезая куриное крылышко. Кощей мог.
– Пап, какое такое замужество? Что ты ещё придумал?
Девушка старалась говорить спокойно, не выражая никаких эмоций, которые могли бы подсказать отцу, что она непокорна.
Да нет, на самом деле Кощей не был таким уж тираном или деспотом, однако когда дело касалось его идей (нередко безрассудных), тут он бывал порой чересчур суров. Кощей вообще не любил, когда его критиковали. Да мало какому правителю такое понравится, в общем-то. Не будем, всё же, забывать, что у него было целое Кощеево царство, а значит он самый, что ни на есть, царь! Ну да, выходит, что Виринея – самая, что ни на есть, царевна. Ну царевна, и что ж? Толку с этого ей не особо много. Приятно, конечно, жить в замке и иметь слуг, но вот в личной жизни это никак не помогало, а иногда даже мешало. Да и родство с Кощеем как-то отпугивало претендентов на руку красавицы. Впрочем, как раз это её мало интересовало: ну что это за жених такой, который перед её отцом пасует? Нет, тут ничего складного не выйдет.
– Я нашёл тебе жениха, дочь.
Виринея закусила губу, чтобы не ляпнуть что-то не то. А ляпнуть было что!..
Какого ещё жениха?!
– Гхм… – наконец, подала голос девушка, – Гхм… Хм… Мм…
– Вижу, ты несколько удивлена.
Кощей очень тонко умел подбирать описания ситуаций.
– Надеюсь, это не помешает тебе встретить жениха, как полагается.
– Что, прямо сейчас?! – вырвалось у Виринеи.
– О, ну оставь это. Ты же знаешь, я не люблю долгих церемоний и трату драгоценного времени.
Какого ещё драгоценного, папа? Ты бессмертен! С чего бы тебе время ценить?..
Она знала – спорить с отцом бесполезно. По крайней мере, сейчас. И доказывать ему что-то о том, что её судьба находится совсем в другом месте (предположительно, глубоко под водой) девушка сейчас не собиралась. Не поможет.
– Входи уже! – громко позвал кого-то Кощей.
Двери отворились и в обеденный зал вошёл гость… И Виринея поражённо охнула.
