Buch lesen: «Улыбка, изменившая мой мир…»

Глава 1

Сегодня старик проснулся с хорошим настроением. Ведь сегодня в полдень к нему в гости приведут любимых внучат, которые останутся с ним на всю ночь! Детишек было двое: старшенькая девочка шести лет по имени Элли и мальчик четырех лет – Джордж.

Внуки являлись для старика всем – его отрадой, счастьем и возможностью позабыть о своём одиночестве, которое преследовало мужчину с тех пор, как родной дом опустел. Поэтому он баловал детишек, как только мог, за что не раз получал нагоняй от их родителей и выслушивал часовые лекции о надлежащем воспитании детей. Однако ничего не могло заставить старого упрямца изменить своего поведения.

Причина этого крылась в сложных взаимоотношениях с сыном. Поначалу их отношения складывались хорошо, но всё изменила внезапная кончина матери малыша и по совместительству его жены – Мередит. Мальчик стал замкнутым, но эта замкнутость в итоге обернулась для него независимостью как в общении, так и в быту.

Первое время старик предпринимал активные усилия вновь сблизиться с сыном, но его прохладность в отношении отца сводила любые попытки на нет, и тот опустил руки. Позже он ещё не единожды сожалел об этом, а потому твёрдо решил во что бы то ни стало наладить тёплые, дружеские отношения со своими внуками.

Обычно такие дни они проводили за прогулками в парке, посещением различных аттракционов, настольными играми, просмотром телевизора и поеданием всевозможных сладостей. Сегодняшний день не стал исключением. Ближе к вечеру, когда старик уже собирался укладывать детей спать, Элли попросила его рассказать какую-нибудь историю. К ней также присоединился и Джордж, вопросительно глядя на деда. Старик поинтересовался у Элли, какую же историю она хотела бы услышать, на что девочка лишь нахмурила каштановые бровки и с задумчивым выражением на лице стала бегло осматривать комнату в надежде, что тема для рассказа сама придёт ей в голову.

Так и случилось, когда взгляд наивных детских глаз остановился на фотографии в золочёной рамке, которая ютилась на центральной полке старенького книжного шкафа в окружении книг одной очень популярной писательницы Мэри Райт. На ней была запечатлена красивая, молодая женщина с большими весёлыми глазами и удивительно широкой, искренней улыбкой – почившая бабушка девочки.

Элли никогда не знала свою бабушку, поэтому возможность услышать рассказ о том, какой она была и как познакомилась с дедушкой, заставил её маленькие глазки вспыхнуть огоньком любопытства. Девочка незамедлительно сообщила об этом дедушке, а Джордж только утвердительно кивнул, выражая полную удовлетворенность выбором сестрёнки. Старик крепко призадумался над просьбой внуков, ведь знакомство с их бабушкой выпало на не самый благоприятный период его жизни.

…В старшей школе я был замкнутым и необщительным ребёнком. Не имея абсолютно никаких амбициозных целей, свойственных для подростков, или же каких-либо грандиозных планов на жизнь, я просто плыл по течению, а всё свободное от занятий время проводил дома за просмотрами сериалов или чтением книг в полном одиночестве.

Если рассуждать о том, что же послужило причиной моей апатии, то всё началось ещё в детстве с родителей. Отношения с ними до поры до времени можно было назвать просто идеальными. Наверное со стороны мы выглядели как образцовая семья, навеянная образом из пёстрых журналов тех годов, однако эта идиллия не продлилась долго. По крайней мере для меня.

В один из дней, когда уроки в школе закончились раньше, чем планировалось, я по приходу домой обнаружил на пороге нашего дома пару незнакомых мне мужских ботинок. Не придавая этому особого значения, я разулся, убрал свою обувь на полку и прошмыгнул на кухню. Не обнаружив на ней никого, направился к холодильнику, рассчитывая на вкусный перекус, однако к моему величайшему разочарованию, вкуснее ветчины там ничего не оказалось. Видимо, мама ещё не ходила в магазин за продуктами. «Ну что ж, на безрыбье и рак – рыба», – подумал я, нарезая толстые, аппетитные кусочки и кладя их на зажаренный тост, хорошенько сдобренный арахисовой пастой.

Закончив с приготовлением перекуса, я уже было собирался им полакомиться, как вдруг услышал громкий стон, раздавшийся в спальне родителей. Первой мыслью, которая возникла в голове, была мысль о том, что с мамой случилось нечто плохое, поэтому я без лишних раздумий бросился к двери. Однако то, что я увидел за ней, заставило меня усомниться в правдивости моей жизни до этого момента.

Моя мама совершенно голая лежала на кровати с растрёпанными волосами и томным выражением лица. Над ней нависал незнакомый мужчина – также голый – и совершал ритмичные движения телом взад и вперёд. Из-за этих движений мама извивалась, стонала, закусывала нижнюю губу и закатывала глаза. Будучи ребенком я бы, наверное, мог подумать, что он причиняет ей боль, однако уже тогда знал, что то, чем они занимаются, называется "секс". Я не знал всех подробностей, но понимал одно – сексом занимаются люди, которые любят друг друга, в связи с чем отсутствие отца застало меня врасплох. Заметив меня, мама лишь виновато улыбнулась, продолжая беззастенчиво подмахивать бедрами в такт движениям незнакомца.

Я же не нашёл лучшего решения, чем просто выбежать из комнаты, из дома, добежать до парка, плюхнуться на скамейку и погрузиться в свои мысли. Но мысли путались, да и к тому же, что может знать ребенок об отношениях взрослых, чтобы делать какие-либо голословные выводы. Единственная мысль, к которой я в итоге пришёл, заключалось в том, что всё происходящее было неправильным. И уж тем более, я не должен был этого увидеть.

Пока я размышлял, на улице уже успело стемнеть, и холодный осенний ветер заставил меня съежиться от холода, тем самым вырвав из объятий собственных мыслей. Я поспешил домой, ожидая, что случится что-то плохое. Но нерешительно приоткрыв входную дверь, я, к своему удивлению, почувствовал тонкий аромат моей любимой лазаньи, доносящийся из кухни. Пройдя на неё, я увидел накрытый к ужину стол, лазанью, гордо лежавшую в центре, вазочку, наполненную шоколадными конфетами популярной марки "Поки чо", вафлями, печеньем, три пустых тарелки и мило беседующих родителей, сидящих друг напротив друга. Это ещё больше сбило меня с толку, потому что я ожидал увидеть, как минимум, скандал. Немного придя в себя, я понял, что отец просто ни о чём не догадывается, а мать и не собирается ему ничего рассказывать.

Мама встала из-за стола, подошла ко мне, взяла за руку и повела в мою комнату. После того, как мы зашли, я обнаружил на своём письменном столе новенькую машинку на радиоуправлении, о которой давно мечтал. Родители знали об этом и хотели подарить её мне на день рождения, но, видимо, ситуация приняла иной оборот. Мама сказала, что она станет моей только в том случае, если я умолчу о происшедшем днём. Я был ребёнком, поэтому купить моё молчание, заранее зная, чего я хочу, не составило особого труда. Я пообещал ей молчать, хотя, в самом дальнем уголке моего сердца поселилась тревожная мысль о том, что от меня просто отмахнулись.

С годами ситуация становилась только хуже. Мать меняла ухажёров как перчатки, того и гляди, каждый день на полке стояла новая пара мужской обуви. Несколько раз я замечал и отца в компании незнакомых женщин, выходящего из дорогих отелей с ними под ручку. Если я ловил их с поличным, они откупались дорогими подарками, продолжая поддерживать образ идеальной семьи. Однако, я подозревал, что они если и не знали, то наверняка догадывались об изменах друг друга, но не хотели разрушать этот треклятый образ, которому так завидовали все соседи в округе.

Что касается меня – их лицемерие поначалу сильно выбивало из колеи. Я не мог понять, зачем они это делают, как могут так мило любезничать друг с другом, улыбаться, и, глядя в глаза, утверждать, что любят и всегда будут рядом, зная, что это ложь. Я злился и негодовал, но со временем просто смирился с этим. Понял, что мир не более чем сплетённый воедино клубок лжи и лицемерия, а люди, населяющие его – эгоисты, скрывающие свои истинные намерения за фальшивыми улыбками. Подобные мысли отбили всякое желание сближаться с людьми, и, даже, если появлялись те, кто считал меня другом, то они быстро отсеивались, наталкиваясь на стену равнодушия и отрешённости.

Позже при поступлении на первый год старшей школы у меня появилась возможность жить отдельно от родителей, чему я был несказанно рад и немедленно съехал. Родителей после моего переезда не особо заботила личная жизнь сына, – чему, к слову, я был нисколечко не удивлен, – они просто высылали мне раз в месяц некую сумму денег на оплату счетов и карманные расходы. В свою очередь меня это абсолютно устраивало, и менять что-то в наших отношениях я не хотел.

В школе друзей я так и не завел, потому как не видел в этом особого смысла, ведь они представлялись мне безликой серой массой с натянутыми на лицах улыбками и показным радушием. В общем, они были не интересны мне, а я – им.

Нет, конечно, некоторые одноклассники не раз проявляли попытки завести со мной разговор, но, видя мою полную незаинтересованность в диалоге, со временем прекратили их. Немногим позже просто окрестили "серой мышкой" и делали вид, что меня не существует.

Так и пролетели два года старшей школы, без друзей, в полном одиночестве, в маленькой, однокомнатной квартире, которая досталась в наследство от бабушки. Возможно, так пролетел бы и последний год моего обучения в школе, если бы не…

– Деда, ну ты чего? – нетерпеливо вопросила Элли, возвратив старика из потока накативших воспоминаний в реальность. Он тряхнул головой, посмотрел на девочку и начал рассказ, опуская все эти ненужные подробности, не предназначенные для детских ушей.