Уже много лет спустя я случайно наткнулся на его страничку в интернете. На аватарке он обнимает жену, а в другой руке держит новорожденную дочку. Его вечно кажущееся мне глуповатая улыбка сияла от счастья.
Рыжему повезло меньше всех. В школе он так и не появился. Вместо этого он не покидал кабинеты психотерапевтов и психиатров, которые пытались привести его в прежнее состояние. Как-то раз я навещал его в больнице и заметил, что его скрюченная поза, в которой я его нашел в тоннеле тогда, никак не изменилась с тех пор. Он не говорил, мало ел и все время смотрел в одну точку в стене. До сих пор мне страшно подумать, что именно он увидел тогда, в бесконечной тьме этого тоннеля.
Он повесился дома за день до своего восемнадцатилетия. Спустя ровно семь лет после пропажи Кости.
Ну а что касается меня, к счастью, участь Рыжего обошла меня стороной. Побывав там, между двумя мирами, я умудрился сохранить свой рассудок в здравии. Но все же…
Все же по ночам я иногда просыпаюсь в холодном поту. В своих снах я снова и снова вижу эти два желтых глаза, смотрящего на меня из темноты. Они стремительно приближаются ко мне, затем я чувствую крепкую хватку за ногу и начинаю вопить от страха. Иногда этот взгляд смерти встречается мне в темных уголках, что заставляет меня в свои тридцать один год спать с ночником.
Последнее время я все чаще и чаще вспоминаю тот день. Настолько часто, что это сподвигло написать меня эти самые строки.
И, как я уже говорил ранее, они могут стать последними.
Все эти годы я старался не вспоминать о лете 2000 года. Мне казалось, что если я буду чаще думать о нем, то рано или поздно сойду с ума и разделю участь Рыжего. Но вот уже полгода я чувствую острое желание вернуться туда, в мой родной городок, к тому самому месту в середине луга, окруженного лесной чащей.
Это место зовет меня. Я отчетливо слышу его шепот, его призыв. И я уверен, как только я явлюсь к нему, совершенно один, оно будет там.
И еще мне кажется, что мой лучший друг еще жив и нуждается в моей помощи. Ему плохо, ему страшно, он мечтает вернуться в мир живых.
Это не предсмертная записка, но я не исключаю, что она может таковой стать.
Одному только Богу известно, что ждет меня на той стороне.
КОНЕЦ