Buch lesen: «Взаимный обман»
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
1
Лежа на белоснежном песке, Хелен сквозь дремоту слушала вкрадчивые звуки Карибского моря, с тихим шорохом набегавшие на берег вместе с мягкими волнами. Они вовсе не походили на мощные и резкие удары Северного моря, знакомые ей с детства, проведенного в замке деда на побережье графства Северный Йоркшир.
Полузарывшись в прогретый песок и спрятавшись от палящего солнца под сенью наклоненной к морю пальмы, с глазами, упрятанными за темными стеклами защитных очков, она разнеженно дремала, наслаждаясь теплотой и покоем.
Время от времени до нее доносились отдаленные голоса других отдыхающих, так же, как и она, приехавших на побережье Ямайки. Роскошному отелю «Сан-Антонио», в котором она сняла одноместный номер, принадлежала значительная часть береговой полосы с ее сверкающими белым песком ухоженными пляжами, на которых загорали туристы, главным образом европейцы и американцы. Попадались, правда, и японцы, но их было немного.
Чтобы не привлекать к себе докучного внимания, Хелен в полумили от отеля нашла укромное местечко, окруженное скалами и укрытое от всех ветров. Здесь она и отдыхала, ни с кем не знакомясь и ни с кем не разговаривая, и надеялась, что ничто не помешает ей провести таким образом все время, оставшееся от ее последних каникул.
Весной она тяжело переболела гриппом и до сих пор не могла толком оправиться. Экзамены в Оксфорде и вовсе сдавала на автопилоте, плохо соображая, что отвечает экзаменаторам. Но тем не менее оценки она получила достойные, и дед, граф Линдхерст, выдал ей нужную сумму на отдых в тропиках.
У Хелен и самой было приличное личное состояние, но вот незадача – до двадцати пяти лет она не имела права им пользоваться без разрешения деда. Как же она негодовала, что ее ограничивают в правах! Однако пять лет назад выяснилось, что бабушка, включившая это условие в свое завещание, поступила чрезвычайно мудро. Если бы не ее предусмотрительность, быть бы Хелен сейчас без гроша в кармане.
Но в девятнадцать лет думаешь, что ты ничуть не глупее всех этих старых перестраховщиков. И уж конечно мужчина, признавшийся тебе в любви и так красиво предложивший руку и сердце, никак не может быть одним из искателей богатых невест. Но, увы, Гай Уилкин, такой обаятельный, веселый и красивый, именно им и оказался.
Когда дед понял, что она серьезно намерена выйти замуж, он навел справки о ее нареченном и выяснил, что он проходимец без гроша в кармане, ищущий богатых невест, и что на его совести уже имеется две брошенных жены. Но Хелен не хотела этому верить, посчитав, что на ее любимого наговаривают, и тогда детектив, нанятый дедом, свел ее с предыдущей женой Гая.
Бывшая миссис Уилкин показала пораженной Хелен свадебные фотографии, на которых Гай казался самым счастливым женихом на свете, рассказала, как красиво он за ней ухаживал, и даже повторила любовные слова, которые он ей говорил.
Хелен сидела пунцовая от стыда – ей все было знакомо до последнего слова. Похоже, мерзавец всегда действовал по накатанному сценарию, не отступая от него даже в мелочах.
Бывшая жена рассказала и о том, как он уговорил ее открыть общий счет, на котором лежали все ее немаленькие деньги, и от разорения ее спас только счастливый случай. В банке работала ее хорошая знакомая, и, когда Гай подал заявление о закрытии счета, она предупредила подругу о намерениях муженька.
Когда жена прибежала в банк и потребовала объяснений, Гай с такой фальшивой улыбкой начал пороть ерунду о якобы подготовленном для нее сюрпризе, что сразу все стало ясно. Она закрыла счет и подала на развод. И в процессе развода узнала об еще одной женщине, на которой он был женат до нее. Но та поплатилась за свою неосмотрительную любовь куда больше – молодчик оставил ее без гроша.
Узнав об этом, Хелен ужаснулась. А она еще не верила деду, сразу разглядевшем в Гае мерзавца без стыда и совести. Ей было и стыдно, и горько. После нелицеприятного разговора с графом Уилкин бесследно исчез, а Хелен с тех пор перестала доверять мужчинам, считая их всех обманщиками и авантюристами.
И хотя желающих поухаживать за ней было хоть отбавляй, она никогда не давала повода предполагать нечто большее, чем чисто дружеские отношения. Это было скучно, зато безопасно. Хелен твердо пообещала себе – во второй раз она никогда не попадется в такую же ловушку и никакому альфонсу себя водить за нос не позволит.
Вытянувшись на прогретом песке, она загребла пригоршню белоснежных песчинок и пропустила их между пальцев незаметной струйкой. С удовольствием подумала о том, что уже через полгода ей исполнится двадцать пять и она сможет сама распоряжаться своими деньгами, не выпрашивая разрешения у деда. Уж слишком ответственно он относился к своим обязанностям, дотошно выспрашивая у внуков о каждой минуте их жизни, не то что их родители.
Отец с матерью, мистер и миссис Рэдли, вели насыщенную светскую жизнь в Лондоне и наезжали в Линдхерст исключительно по большим праздникам. Они давно предоставили своим детям – старшей Хелен и младшей Энн, а тем более старшему сыну и наследнику Эдуарду, – право жить, как тем хочется, обосновывая свое неучастие в их жизни требованиями времени.
Дед гораздо больше интересовался делами внуков, чем они. Может быть потому, что больше у него никого не было? Бабушка умерла десять лет назад, и с той поры граф жил бобылем, воспитывая внуков.
Детство Хелен прошло в сказочно красивом месте, на берегу холодного величественного моря. Дед делал все, чтобы любимые внуки чувствовали себя счастливыми. Хелен помнила игры в огромном доме, построенном при Георге II, их шалости и озорство, иногда прерываемое мягкими нотациями деда. Вообще им очень повезло, что граф забрал их от родителей – расти в грязном шумном городе вовсе не то, что в огромном поместье, где дозволялось делать все, что душа пожелает.
Отец сердился на эту вседозволенность, но ничего сделать не мог – у него не было личных независимых средств и жил он на выделяемую ему часть доходов с поместья. Впрочем, у него были и другие источники доходов, но не стабильные – он был негласным консультантом по различным щекотливым финансовым вопросам. Бабушка, любившая внуков куда больше собственного единственного сына, не сочла нужным оставить ему от своего немалого состояния хотя бы часть. Но мистер Рэдли не переживал – жизнь, которую он вел в Лондоне, вполне его устраивала. Впрочем так же, как и его жену.
Хелен была очень близка с Эдуардом и Маргарет. Выросшие вместе и не имевшие других товарищей для игр, они и теперь старались держаться поближе друг к другу.
Вот и сейчас брат, путешествуя в этих же краях на яхте друга «Элизабет», постоянно перезванивался с сестрой. Чтобы не лететь через Атлантику на самолете, который она жутко не любила, Хелен попросила его на обратном пути захватить и ее. Они договорились о встрече двадцатого августа, и последние дни каникул она надеялась провести среди бескрайнего океана, любуясь водой и небом. Правда, на яхте Хелен плавала всего лишь раз, да и то вокруг побережья Йоркшира, но была уверена, что все будет прекрасно – ведь морской болезнью ей страдать никогда не доводилось.
Почувствовав, что жгучее солнце добралось до ее укрытия, Хелен надела на нос темные очки и медленно поднялась. Несколько дней, проведенных у моря, пошли ей на пользу – ее кожа из мертвенно-бледной превратилась в золотистую, на щеки вернулся здоровый румянец. Каждодневные морские заплывы и продолжительные ежевечерние неспешные прогулки по побережью помогли ей вновь почувствовать прелесть движения.
Казалось, все ее мускулы оживают под действием тепла и солнца, и вся она окрепла, чувствуя, как к ней возвращается здоровье. Единственное, чему было не на пользу солнце и соленая вода – это волосы. Рыжевато-золотистые волосы выгорели и стали похожими на торчавшую во все стороны паклю. Лечебные шампуни и маски не помогали, но Хелен не переживала – все придет в норму, стоит ей только вернуться домой.
Попрыгав на месте, чтобы стряхнуть прилипшие к телу песчинки, она накинула пляжный халатик нежно-голубого цвета, подчеркивающий голубизну ее глаз, и мягкими кошачьими шагами направилась вдоль побережья к отелю, подгоняемая требованиями голодного желудка. Навстречу попалась пара мускулистых молодых мужчин в белых шортах с голыми торсами, окинувших ее с ног до головы восхищенными взглядами и поздоровавшихся по-французски.
Неохотно кинув им «бонжур, месье», Хелен пошла дальше, пренебрежительно сморщив нос. Как хорошо, что она записалась в отеле под расхожим именем Хелен Смит. Никому неизвестная мисс Смит уж конечно не будет объектом атак разного рода мошенников.
В своем номере Хелен приняла душ, надела закрытый купальник, завернулась в синее полупрозрачное парео и спустилась вниз, в ресторан. Как во всех ресторанах при туристических отелях, здесь чрезвычайно лояльно относились к одежде посетителей, и от пестроты летних нарядов рябило в глазах.
Столики ровными рядами стояли частью на веранде, частью в большом зале, обвеваемом искусственном ветерком из мощного кондиционера. Чуть прищурившись, Хелен взглянула на свой столик, стоявший возле окна. Ее соседей, почтенной пары из Берлина, к которым она уже привыкла, не оказалось. Вместо них сидел высокий развязный парень в обрезанных джинсах, легкомысленной майке с надписью «я весь твой» и золотой серьге в одном ухе. Смотрел он на нее с прищуром зеленовато-карих глаз, будто о чем-то спрашивая.
Он не внушал особого доверия, и Хелен передернулась, размышляя, не попросить ли метрдотеля пересадить ее на другое место, хотя здесь было так уютно, прохладно и в окно открывался чудный вид на лазурное море и полоску белоснежного пляжа.
Будто угадав ее мысли, сосед воспитанно привстал и представился:
– Майкл… – Он вдруг запнулся, словно забыл свою фамилию. Потом весело подмигнул и произнес, понизив голос, будто сообщая страшную тайну: – Брукс. Студент. Живу и учусь в Нью-Йорке. – У него и в самом деле был ярко выраженный американский акцент, и Хелен, как истой британке, его произношение резало ухо.
Ее совершенно не интересовало, откуда взялся этот Майкл Брукс, но воспитание требовало хоть что-то ему ответить, и она мягко кивнула, прикидывая, куда бы ей пересесть.
– Мисс Смит. Тоже студентка. Живу и учусь в… – Она помедлила и вместо Оксфорда назвала Лондон. Ни к чему подобным типам знать ее настоящее место жительства.
Майкл с чисто американским пренебрежением правилами хорошего тона протянул ей свою крепкую загорелую руку, и Хелен вынуждена была в ответ подать свою. К ее удивлению и возмущению, он не пожал ее, а приложился к ней губами – и это через стол!
Это было таким нарушением приличий, что она незаметно обвела глазами зал – не видел ли кто из ее знакомых столь откровенную вульгарность? Но никто в их сторону не смотрел, и она осторожно вытянула из его жарких рук свою ладонь.
Наконец принесли заказанные ею блюда. Развязный Майкл и здесь остался верен себе – заказав гору самой разной еды, он доверительно сообщил:
– Терпеть не могу этот дурацкий способ получения пищи. Буфет гораздо приятней. Набросал в тарелку чего хочется, – и порядок! По крайней мере, от голода не умрешь, дожидаясь этих черепах! – Он пренебрежительно кивнул в сторону стремительно сновавших по залу официантов.
Хелен грешным делом подумала, что и есть он будет так же вульгарно – одной ложкой все блюда, – но американец, к ее удивлению, использовал даже вилку для рыбы, ни разу не перепутав приборы.
Сделав вывод, что он все-таки знаком с правилами этикета, хоть и весьма поверхностно, Хелен с удовольствием допила манговый сок и поднялась.
Майкл тут же вскочил и нахально спросил:
– В каком номере ты остановилась? Я зайду за тобой, когда пойду на пляж!
Чопорно поджав губы, она холодно отрезала:
– Спасибо, не надо. Я здесь для того, чтобы отдохнуть в покое и одиночестве, и компания мне ни к чему.
Он пожал плечами, видимо удивляясь церемонности этих надутых англичан.
– Ладно. Я тебя потом и сам найду.
Решив непременно попросить у метрдотеля новое место, Хелен ушла, не замечая тяжелого задумчивого взгляда глядящего ей вслед нового знакомого, так не совпадающего с его нарочито простецким видом.
Обещание Майкла Брукса найти ее вынудили Хелен отправиться на экскурсию по Ямайке, хотя еще утром она ничего подобного не планировала.
Маленький автобус с потрепанным парусиновым навесом проделал по разбитым дорогам несколько десятков миль, позволяя туристам любоваться красотами острова и остатками пиратских поселений. Хелен, экипированная для такого путешествия в короткие белые шорты, белый топик, оголявший плоский живот, и соломенную шляпу с широкими полями, узнала о пиратах, корсарах, флибустьерах, а также кладах и сокровищах, зарытых в этих краях, больше, чем за всю свою предыдущую жизнь.
Пообедали они в Очо-Риос в таверне, стилизованной под времена пиратского владычества на Ямайке. В полутемном, но прохладном зале под сводами потемневших от времени балок им подавали омаров, доставленных из Порта-Мария, креветок и молодые побеги бамбука. Предлагали и настоящий ямайский ром, но Хелен от столь глубокого погружения в пиратскую эпоху отказалась.
Вернувшись в «Сан-Антонио», Хелен, переодевшись в открытый купальник от Гальяно темно-синего цвета, бросилась на пляж, страстно желая поплавать перед ужином.
Уверенно рассекая волны в теплой прозрачной воде, она не сразу заметила группу молодежи, затеявшую шумную игру в пляжный волейбол напротив входа в отель. Выйдя из моря, Хелен хотела вернуться в свой номер, но вокруг импровизированной спортплощадки столпилось так много зрителей, что к отелю пришлось бы пробираться через толпу, что Хелен жутко не любила.
Она отошла в сторонку и, присев на прогретый, но уже не обжигающий кожу песок, с интересом принялась наблюдать за игроками, азартно посылавшими мяч через сетку. Их усердно подбадривали радостными воплями многочисленные зрители.
Как обычно в тропиках, мгновенно стемнело. Часть пляжа, примыкающего к отелю, осветилась яркими лучами прожекторов. В их золотистом свете тела игроков стали рельефнее и четче. Команды состояли из молодых, хорошо сложенных мужчин без унции лишнего веса. На них было приятно посмотреть, недаром большинство болельщиков составляли женщины разного возраста.
Сначала Хелен наблюдала за матчем с несколько ироничной улыбкой – сколько таких матчей она перевидала в Оксфорде! Но постепенно таинственная чувственность южной ночи начала играть в ее крови, и она вдруг другими глазами увидела одного из них – высокого, стройного, с длинными ногами и сильно развитой мускулатурой. Он взвивался в воздух как грациозный леопард, мощными ударами отбивая все посланные в его сторону мячи, и Хелен притихла, чувствуя внезапную сухость во рту и не понимая, что такое с ней творится.
Она же не сексуально озабоченная девчонка! Даже во время ее недолгой помолвки она не хотела близости с Гаем, хотя была убеждена, что до чертиков в него влюблена. Разумеется, это были лишь полудетские фантазии, не имевшие под собой никакого реального основания. И позднее никто из ухаживавших за ней вполне достойных мужчин не производил на нее сколь-нибудь сильного впечатления. Так почему теперь на нее так колдовски действует это гибкое мужское тело?
Логично рассудив, что это результат гипнотически на нее влияющей чувственной ямайской ночи, и ничего более, Хелен уперлась подбородком в колени, продолжая неотступно следить за загорелым мужественным торсом. Лица игрока ей видно не было. Да и зачем ей оно? Она с этим парнем знакомиться не собирается.
Но вот игра закончилась победой той команды, за которую играл понравившийся ей спортсмен, и игроки с болельщиками стали расходиться. Хелен, охваченной непонятным томлением, уходить не хотелось, и она осталась на месте, отвернувшись от сверкавшего огнями отеля и уставясь на почти невидимое из-за ярких прожекторов море.
Неожиданно рядом с ней кто-то с глухим ударом упал на песок, подняв небольшие фонтанчики, и прохрипел:
– Ну и устал же я!
Вздрогнув, Хелен повернулась на голос и замерла – с ней рядом лежал тот волейболист, от которого она не могла оторвать глаз всю игру. Но, что самое ужасное, именно он оказался шокировавшим ее соседом по столу. Тем самым, из-за которого ей так хотелось поменять место.
Повернув голову, он беспардонно подмигнул ей и предложил:
– Но если тебе хочется чего-то еще, то я всегда готов! Для этого я никогда не устаю! – В его голосе был столь откровенный сексуальный призыв, что Хелен возмутилась.
Покраснев, она негодующе поднялась, но уйти не успела – он ухватил ее за руку, заставив сесть обратно рядом с собой на песок.
– Ну что ты из себя недотрогу корчишь! Я же видел, как ты на меня пялилась всю игру! Это, если хочешь знать, меня до чертиков завело! Я и выложился-то так из-за тебя! Как говорится, старался показать товар лицом!
Это разозлило Хелен окончательно, и очарование томной южной ночи развеялось.
– Мало ли на кого я смотрю! Это вовсе не твое дело! – Она решила, что если уж он с ней не церемонится, то и она имеет право отвечать ему тем же. – Ты просто дурно воспитанный хам!
Отпустив ее руку, Майкл озадаченно почесал в затылке.
– Вот как? Тебе мои слова кажутся хамством? Знаю я, что англичане все чопорные пуритане, но не до такой же степени! Проще будь, честное слово! Что тебе не нравится? Плотские желания могут возникать и у мужчин, и у женщин! Это же естественно, черт побери!
На мгновение Хелен показалось, что он ее просто провоцирует, и она вгляделась в его лицо в поисках насмешки, но его глаза смотрели весело и простодушно.
– Ты для чего тут? Отдохнуть? Ну так и отдыхай на все сто! А что может быть полезней для здоровья, чем хороший секс! И я тебе его в любой момент обеспечу! Не пожалеешь, клянусь! – Похоже, он в самом деле не считал предосудительным то, что говорил.
Оторопев от столь откровенного предложения, Хелен не сразу нашлась с ответом. Выдернув руку, она вскочила и пошла по пляжу, с негодованием вдавливая подошвы в песок. Хорошее настроение исчезло, оставив после себя раздражение и еще что-то, плохо описываемое словами. Может быть, разочарование? Но в чем? Или, вернее, в ком?
Вслед ей неслось:
– Если передумаешь, то знаешь, где меня найти! Я буду ждать тебя за нашим столиком! Не опаздывай!
Хелен пошла быстрее, не желая, чтобы окружающие поняли, что эти развязные слова обращены к ней.
На ужин она не пошла, попросив принести заказ в номер. Уж очень не хотелось видеть наглую физиономию соседа.
Перекусила в одиночестве свежеиспеченными рогаликами с клубничным джемом и сочным ананасом, не имевшим кисловатого привкуса продающихся в Англии ананасов. Почти полчаса проговорила по телефону с дедом, тщательно выспросившем обо всем, что произошло с ней за последнее время, и легла в застеленную прохладными шелковыми простынями постель, надеясь быстро заснуть.
Но не тут-то было. Ее преследовал запах Майкла – пряный, густой запах мужского пота. Стало жарко и весело, и она представила, что было бы, согласись она на его непристойное предложение. Уж томиться бы в одиночестве ей не пришлось, это точно! И вообще, что она потеряет, если согласится?
От этих мыслей по телу прошла чувственная дрожь, и Хелен сердито вздохнула. Да что это с ней такое?! Никогда она не гонялась за легкомысленными любовными утехами – и сейчас не будет! Тем более что этот Майкл Брукс явно не ее круга. Джентльменом ему никогда не быть. И тут же коварный внутренний голос уточнил: он не джентльмен, он мужчина. Настоящий. Тот, который может дать женщине истинное наслаждение. А ей давно пора почувствовать себя женщиной. И не просто женщиной, а желанной женщиной.
Борясь с неподобающими мыслями, Хелен отчаянно зажмурилась и принялась упорно считать. Раз-два-три-четыре… Дойдя до миллиона, сдалась и вышла на балкон. На небе ярко сияли неправдоподобно крупные звезды. Чистый воздух был напоен ароматом ночных тропических цветов и томно кружил голову. На берегу никого не было, и Хелен, не выдержав, накинула парео и бесшумно спустилась вниз.
Свежий ночной бриз ласково обвевал виски, и Хелен медленно пошла вдоль полоски воды, чувствуя нежность волн, набегавших на ее босые ступни. Огни отеля удалялись, становясь призрачными. Она бездумно шла вперед, не чувствуя времени. Но вот на горизонте порозовел краешек земли, и Хелен остановилась, впитывая в себя никогда не виданное прежде чудо – рассвет на тропическом острове на берегу моря.
Огромное сначала ярко-розовое, а потом кроваво-красное полотнище заслонило две трети горизонта и бросило ярко-пурпурные тени на весь остров, сливаясь на горизонте с горящим морем. Даже на западе, где солнца не должно было быть, небо окрасилось багряными сполохами. Зрелище было потрясающим. И когда все кончилось, Хелен еще долго не могла пошевелиться, восторженно прижимая руки к груди и потрясенно вздыхая.
Наконец, очнувшись, пошла обратно, все ускоряя шаг. Когда она вышла к отелю, постояльцы, главным образом европейцы, биологические часы которых показывали полдень, уже наслаждались ранним завтраком.
Чувствуя, что падает от усталости, Хелен вернулась в номер и бросилась в ожидавшую ее постель, едва успев вывесить на дверях табличку «Не беспокоить».
Встала уже за полдень, недовольная собой, но свежая и бодрая. Вот что значит акклиматизация! Ее недаром предупреждали о возможных проблемах со сном, а она не верила. Может быть, ей и впрямь нужно было ехать куда-нибудь поближе к Англии, на Капри или в Сардинию, как и советовал ей дед? Ведь ничто другое не могло нарушить ее обычно такой крепкий сон, разве не так?
В борьбе с собой она пришла на ланч в ресторан и с удовлетворением отметила отсутствие нахального соседа. Пусть ищет других сговорчивых дурочек, а с ней ему ничего не светит. Ей гораздо приятнее одной, чем с подобным наглецом.
Но аппетит почему-то пропал, и Хелен, небрежно поковыряв в поданном экзотическом блюде из морских гребешков и королевской рыбы, которое очень понравилось бы ей, пребывай она в нормальном расположении духа, отставила его от себя и выпила только свежевыжатый сок папайи.
Переодевшись в номере в открытый купальник все того же любимого ею синего цвета, она пошла на свое привычное место и тщательно зарылась в песок, оставив снаружи только голову. К ее неудовольствию и даже возмущению, на пляже появилась развеселая белокожая компания, расположившаяся поблизости. Они включили громкую музыку и курили вонючие сигареты, мерзкий запах которых доносился и до Хелен.
Поняв, что покоя ей здесь не дождаться, она сердито встала, собрала вещи и пошла прочь, провожаемая громким смехом и криками. Пройдя полмили, Хелен заметила небольшое ровное пространство у самого моря, скрытое от ветра утесом странной формы – ровно посередине он расщеплялся надвое, образуя внутри незаметную с дороги пещеру. Радостно вздохнув, она принялась устраиваться в тени нависшей над морем скалы. Намазав лицо и шею солнцезащитным кремом, она снова зарылась в песок, прикрыв глаза, скрытые огромными черными очками.
Вскоре ее разморило, и она задремала, не ощущая ни рук, ни ног.
В полудреме ей показалось, что кто-то начал ее нежно, почти невесомо целовать, но нисколько не напряглась. Чего только не приснится! И даже сама подставила губы для ласкового и нежного поцелуя.
Но кто ее целует? Гай? Не похоже – он всегда целовал ее с какой-то звериной жадностью, не заботясь, нравится ей это или нет. Эти же поцелуи были невесомыми, губы – незнакомыми, и Хелен решила, что ей снится незнакомец. Может быть, тот, кому суждено стать для нее самым близким человеком?
Но вот она вдохнула мужской запах, что-то мускусное, смешанное с ароматом сосны, и поняла, что снится ей ее сосед по столу. Ну что ж, во сне она все может ему позволить. Сон ведь не явь.
Вот его теплые губы раздвинули ее, и в рот проник его горячий язык. Наяву Хелен не любила такие интимные ласки, но почему бы не попробовать их во сне? Она даже не обратила внимание на то, что его настойчивая рука проникла в теплый песок, добралась до ее груди и вырыла одну нежную вершину.
Странное, томительное ощущение овладело Хелен. Она не испытывала еще в своей жизни такого всепоглощающего чувства. Кажется, именно его называют вожделением? Или нет, это слово ей не нравилось. Больше подходила страсть. Да, похоже, она охвачена страстью.
Это странное состояние раздвоенности, когда одна ее половина анализировала ощущения другой, было возможно только во сне. Чудном, чувственном сне.
Но вот дышать стало тяжело, будто на грудь навалили кучу камней. Хелен, недовольно застонав, попыталась освободиться.
Знакомый голос с американским акцентом мягко попросил:
– Тише, тише, мой ангел, не вырывайся! Я этого не вынесу!
Это так резко диссонировало с ее чудным сном, что Хелен распахнула полусонные глаза и обомлела от удивления. Сверху на ее освобожденном от песка теле лежал Майкл Брукс и страстно целовал обнаженную грудь. Сам он очень уютно устроился между ее ног и она почувствовала, как его напряженная плоть упирается в ее живот.
Взвизгнув, Хелен резко села, заставив его перевернуться на спину.
Он угрюмо молчал, глядя, как она поспешно кидает в пляжную сумку свои вещи. Хелен ждала какую-нибудь непристойность и лихорадочно подбирала слова для достойного ответа, но он ничего не говорил, лишь проводил ее уход обездоленным взглядом.
Придя в номер, Хелен забралась в ванну и принялась ожесточенно намыливать гелем для душа пахнувшее мужчиной тело. Запах пропал, но возбуждение было слишком велико, чтобы исчезнуть по ее желанию, и она еще долго металась по комнате, пытаясь совладать со своим не к месту разгулявшимся темпераментом.
На обед не пошла – после перенесенного стресса есть ей вовсе не хотелось. Но к ужину спустилась, попросив метрдотеля найти ей местечко поукромнее. Ее усадили в самый угол зала за большой ширмой с изображением пестрых тропических бабочек и цветов, откуда ее никому не было видно. Сама же Хелен украдкой оглядела зал и, к своему удивлению, была разочарована, не увидев Майкла Брукса.
Поужинав и немного передохнув, она пустилась в свой привычный ежевечерний променад. Для прогулок постояльцев отель организовал так называемый оздоровительный маршрут, проходивший вдоль кромки прибоя и состоявший из нескольких видов дорожек: одна – из обкатанной водой гладкой морской гальки, другая – из мелкого песка, третья же – из обычного булыжника. Асфальт даже с различными техническими присадками в жарком климате сильно плавился и отвратительно вонял, поэтому в дорогих отелях не использовался.
Хелен медленно шла босиком по остывающей гальке, с удовольствием ощущая ступнями ее твердость и тепло. Вокруг неспешно прогуливались такие же отдыхающие, и Хелен приказала себе забыть все, что случилось с ней днем. Да и что, в сущности, произошло? Ничего особенного. Можно подумать, что до сей поры она ни с кем не целовалась. И хотя подсознание усердно нашептывало ей, что так она никогда и ни с кем не целовалось, она разумно решила: нужно думать об этом просто как об еще одном сексуальном сне, коих она в своей одинокой жизни видела немало.
Хелен прошла довольно далеко, почти до конца маршрута, когда внезапно поняла, что уже не одна. Повернув голову, увидела, что рядом небрежно вышагивает Майкл. Она поразилась – когда он появился? И почему она не ощутила его приближение? Ведь она так хорошо чувствует присутствие чужих?
Брукс шел к ней близко, почти вплотную, внедряясь в ее личное пространство, а она и не думала отодвигаться. Почему? Она не воспринимает его как чужака? Возможно, ее телу так понравился дневной экзерсис, что оно само требует продолжения?
Эта неприятная мысль выбила ее из колеи, и Хелен агрессивно спросила:
– Что вам нужно?
Брукс посмотрел на нее призывным взглядом и ответил вопросом на вопрос:
– А ты как думаешь? И бросай говорить мне «вы», после происшедшего это просто смешно.
Хелен взвилась.
– После происшедшего? Да я просто спала и не понимала, что делаю!
Он недоверчиво хмыкнул.
– Все ты понимала. А иначе зачем шептала мое имя?
Хелен остолбенела. Вот это да! Неужели она до такой степени ждала его появления, что во сне повторяла его имя?! Покраснев, она решительно заявила:
– Этого не может быть!
Майкл с насмешкой заглянул в ее глаза.
– Может. Еще как может. Или ты хочешь сказать, что я тебя вовсе не интересую?
– Конечно. Ты меня совершенно не интересуешь!
Майкл агрессивно выпятил вперед нижнюю челюсть.
– А вот это мы сейчас проверим!
И непонятно как Хелен оказалась в его объятиях. Она протестующее пискнула, но Майкл держал ее крепко, будто не собирался никогда отпускать, и она вдруг поняла, что ей это нравится. Даже больше чем нравится – она жаждет его сильных рук и настойчивых губ. И едва его рот накрыл ее, у нее перед глазами все поплыло, и она, не сознавая, что делает, сама вцепилась в его крепкие плечи.
Он ласково гладил ее спину, все углубляя и углубляя поцелуй. Через некоторое время, почувствовав, что ноги ее не держат, Хелен с покорным вздохом прислонилась к нему.
Оторвавшись от ее губ, Майкл требовательно спросил:
– Ну что, совсем-совсем ничего не чувствуешь?
Спасая остатки своей гордости, Хелен своенравно заявила:
– Это просто похоть, и ничего больше. Это с любым может случиться.
Нежности, с которой Майкл смотрел на нее, как не бывало.
– Ты что, с любым в постель лечь можешь?
Не понимая, почему его это взволновало, Хелен сердито высвободилась из его рук.
– Я ни с кем в постель ложиться не хочу, тем более с тобой!
Майкл внезапно повеселел и заинтересованно спросил:
– А почему? Потому что ты из приличной семьи, а я нет?
Она сердито отрезала, слегка покривив душой:
– Семья у меня самая обыкновенная, а вот ты просто невоспитанный хам!
Почему-то это насмешило его еще больше.
– Ну, если хочешь, я вполне могу вести себя так же церемонно, как чопорный английский джентльмен. Только вот какая мне за это будет награда?
Хелен сердито поджала уголки губ.
– Глубокое моральное удовлетворение, и ничего больше!
Отсмеявшись, он уточнил:
– Я хочу глубокого физического удовлетворения, но если для этого нужно изображать из себя хорошо воспитанного господина, то я готов!
Решив больше не соревноваться с ним в остроумии весьма сомнительного свойства, Хелен повернулась и быстрым шагом пошла обратно к отелю. Майкл не отставал от нее, делая на два ее шага один свой.