И вся честная компания поспешно покинула кабачок и двинулась по улице по направлению к южной окраине – там у южан было что-то вроде представительства.

На улице было по-прежнему жарко и безлюдно, и от этого патруль императорских стражников, бодро двигавшийся навстречу южанам, видом своим прямо-таки резал глаз. Кроме того, чувствовалось, что патруль этот неспроста, и что надо бы встречи с ним постараться избежать.***

(***Отчего-то это всегда так. Все полицейские, стражники, патрули, милиционеры попадаются главным героям именно в тот период их жизни, когда им менее всего хотелось бы встреч с представителями закона. – Прим. сост. хроник. – И отчего-то в такие мгновения поблизости всегда находится оркестр, который играет тревожную музыку. – Ехидн. прим. переводчика).

Эрдэ Гор проявил смётку, расторопность и сообразительность.

– Быстро! – сказал он хриплым шёпотом. – Чужестранцев в сарай! Бухэ, будь с ними, и чтобы тихо! Остальным принять беззаботный вид!

Бухэ Барилдан посредством весьма энергических движений направил наших друзей в сарай, весьма кстати подвернувшийся тут же. Против обыкновения никто, даже девицы, не возражали против такого обращения – каждый проникся серьёзностью момента. Всяк остальной южанин в меру своего понимания принял беззаботный вид, так что когда патруль приблизился на расстояние, достаточное для того чтобы начать беседу, южане уже вполне были готовы ко встрече. Ерлан и Ерман хорошо поставленными голосами спорили о достоинствах восточных скакунов и при этом прогуливались поперёк улицы туда и обратно. Сам Эрдэ Гор внимательно разглядывал крышу дома, что стоял напротив сарая, в котором сидели маг, девицы и Бухэ Барилдан.

– Добрый день! – голосом, не сулящим ничего хорошего, сказал начальник патруля, невысокий воин с сержантскими нашивками на дэгэле.

– Добрый день! – дружно отозвались южане – каждый со своего места.

– Что делаем? – поинтересовался сержант, обращаясь преимущественно к Эрдэ Гору.

– Да вот, – подчёркнуто беззаботным голосом ответствовал Эрдэ Гор. – Смотрю. Ц-ц-ц! какая красивая крыша!

– Нет, – сказал Ерлан, – всё таки восточные скакуны лучше западных.

Патрульные внимательно рассмотрели крышу, пытаясь понять, что такого нашёл в ней Эрдэ Гор. Крыша была, может и на самом деле, красивая, но при этом совершенно не отличалась от крыш соседних домов. Сержант внимательно посмотрел на Эрдэ Гора.

– Дом ремонтирую, – доверительным тоном сообщил Эрдэ Гор сержанту. – Смотрю на крыши, думаю какую себе сделать.

Сержант ещё раз посмотрел на крышу и снова посмотрел на Эрдэ Гора.

– Что он хочет? – громким шёпотом спросила Белинда. Все четверо стояли, припав к щелям, чтобы получше видеть, что творится на улице, благо этого добра, в смысле щелей, в этом сарае было в избытке. Не будет большим преувеличением сказать, что он и состоял-то преимущественно из щелей. А в остальном шикарное было местечко – солома, навоз и три коровы, меланхолично следившие за непрошенными гостями.

– Ясное дело, – басом прошептал Бухэ Барилдан. – Вас ищет.

– Вот, – сказал Эрдэ Гор сержанту. – Просто очень хочется, чтобы в моём доме была самая красивая крыша. А тут смотрю – Великий Сунг! Это же то, что мне надо!

Патрульные с растущим сомнением во взгляде ещё раз изучили крышу. Сержант продолжал молча смотреть на Эрдэ Гора.

– Э-э-э… Не согласен, – сказал Ерман, – западные намного лучше восточных.

– А как они так быстро нас нашли? – удивилась Аманда. – То есть почти нашли. – Тут же поправилась девушка.

– Ну, наверное, потому, что вы не похожи на нормальных людей, – подумав, пояснил Бухэ. – Страшненькие же вы.

– Я ведь как считаю, – неестественно бодрым голосом сказал Эрдэ Гор. – Крыша – это лицо дома! – выдавши такое, Эрдэ Гор сам слегка удивился. Сказанное здорово походило на афоризм, в которых Эрдэ Гор себя считал невеликим знатоком.

– Мгм, – сказал сержант и ещё пристальнее посмотрел на Эрдэ Гора.

Под этим взглядом Эрдэ Гор покрылся холодной испариной. Это ощущение усугубилось нервным вздрагиванием – из сарая послышался какой-то невнятный шум.

– Западные, конечно, хороши, но всё-таки хуже восточных, – сказал Ерлан с лицом, перекошенным вбок от невольных попыток следить за разговором своего босса с патрулём.

– Нет, пусть он объяснит, что он имеет ввиду! – энергичным шёпотом воскликивала Аманда, и настойчиво рвалась поближе к Бухэ Барилдану.

– Ничего он не имел ввиду! – неубедительно говорила Белинда, а Хромой Сом не тратил сил на такую ерунду как слова, поскольку всецело был занят тем, что не пускал Аманду к здоровяку. Сам же Бухэ Барилдан, нимало не подозревая о грозящих ему бедствиях, с любопытством наблюдал за бурной реакцией, которую вызвали его правдивые слова. На мгновение Аманде всё же удалось вырваться, но получилось не очень удачно – осуществляя вырывание, Аманда всем телом приложилась к щелявой стене сарая.

Патрульные все как один обернулись на шум. Кроме сержанта, который всё так же вдумчиво смотрел на Эрдэ Гора.

– Тих-ха! – сказал Хромой Сом шёпотом настолько страшным, что Аманда вняла и как будто бы успокоилась.

– И цвет какой насыщенный, – неестественно бодрым голосом сказал Эрдэ Гор, и даже хлопнул в ладоши при этом и притопнул ногой. Дескать, на меня смотрите – говорить буду! Ощутимого действия это не возымело – все патрульные продолжали пялиться на сарай. Кроме сержанта, само собой.

Ерлан и Ерман тоже не бездельничали

– А я говорю западные, – вскричал Ерлан, – хуже восточных!

– А я возражаю! – вскричал в ответ Ерман.

При этом оба смотрели на патрульных, что придавало их разговору некую странность, отчётливо бросавшуюся в глаза.

– Му-у! – сказал в сарае движимый отчаянием маг, и поймал на себе изумлённый взгляд своих товарок.

Патрульные с сомнением во взгляде начали переглядываться.

– Вспомнил! – сказал сержант, и все вздрогнули. – Вы ведь глава Селгинского аймака!

– Что? – слабым голосом спросил Эрдэ Гор. Теперь ему отчего-то казалось, что очень важно остаться неузнанным.

– Я вас сразу узнал, – добродушно сказал сержант. – У меня у самого жена южанка. Вы тут, кстати, иностранцев не видели? Гости Императора, между прочим. Ушли гулять и потерялись, бестолковые. А ты бегай, ищи.

– Нет, – быстро ответил Эрдэ Гор. – Не видели.

– Ладно, – сказал сержант. – Тогда простите за беспокойство.

Спустя пару минут.

– Что они искали? – спросил Хромой Сом.

Некоторое время Эрдэ Гор смотрел на мага.

– Вас, – сказал он наконец. – Чтобы арестовать и подвергнуть пыткам. Так что лучше вам пойти с нами.

– И всё-таки, – сказала Аманда, глядя снизу вверх прямо в глаза Бухэ Барилдану, – что ты имел в виду?

Так что нет ничего удивительного в том, что когда спустя полчаса Микки с’Пелейн, Дам Баа и тучный мужчина появились в «Угрюмом слоне», ни Аманды, ни Белинды, ни Хромой Сома они там не обнаружили.

Кому-то может показаться странным столь внезапный и дружный интерес алхиндцев к дракону. На самом деле ничего странного здесь не было. Просто имело место необычное совпадение обычных обстоятельств. В этом случае к таковым относились: семейный скандал в семье Эрдэ Гора, история, которую составителям, как людям семейным, смаковать бы в этих хрониках не хотелось бы; некомпетентность Нухыра Императора с торбой по образованию в военно-экспедиционных делах; появление чужестранцев – как фактор, способный изменить рутинную расстановку сил в Алхиндэ Бэхаа; многое другое.

В общем, что-то вроде массового помешательства.

Каждый сходит с ума по своему, а результат, в общем-то, одинаков.

И последнее в этой главе.

Императорский поставщик тканей купец Дор Жиа был мокр и напуган. Мокр оттого, что его окунали головой в бочку, напуган оттого, что не был привычен к тому, чтобы его окунали головой в бочку. Хуже всего было то, что экзекуцией руководила женщина. То, что она была рыжая и красивая, радости не добавляло. Скорее наоборот. Да и остальные мучители тоже выглядели необычно. Широкоглазые, бледнолицые, одетые во все чёрное.

Как видите, нет ничего удивительного в том, что Дор Жиа охотно отвечал на все вопросы, что ему задавали.

– Были, – говорил он торопливо, – говорят, были у Императора какие-то гости. Такие же урод… необычные, как вы. Где сейчас они, не знаю, но говорят, все пошли на север. Не знаю зачем! – успел выкрикнуть Дор Жиа, прежде чем его снова макнули в бочку.

Контрглава,

в которой

Дакаск играет белыми

Кавалер Нимитц стоял в позе легендарного героя. Точнее сказать, сидел, ибо в настоящий момент он именно сидел верхом на коне, орлом обозревая окрестности. Позиция, в которой находился прославленный дакаскский военачальник, к подобному занятию весьма располагала. Кавалер Нимитц находился на вершине холма, огибая который пыльной змеёй вилась дорога, уходящая в земли Надёжных Макинтошей. По дороге этой, в свою очередь, темной змеёй двигались войска в походном порядке. В основном пехота, ибо корпус Нимитца в своём составе имел пять пехотных тысяч и одну кавалерийскую хоругвь.

Мерным шагом, не в ногу шли бойцы, шли налегке – доспех и провиант ехали следом за каждой сотней на подводах. По обе стороны дороги, примерно в полулате, трясучей мелкой рысью шли конники охранения из кавалерийской хоругви корпуса.

Ещё раз с удовольствием глянув на движущиеся войска, кавалер Нимитц пустил коня вниз по склону. За ним следом, соблюдая дистанцию и глотая пыль, скакал адъютант.

Дакаск начинал вторжение.

Корпуса Бухольца, Колитца, Нимитца и кавалерийский корпус Зейдлица шли к перевалу Капа.

А теперь немного арифметики.

Через сутки они должны были достигнуть пограничных застав маков. Переход по землям Надёжных Макинтошей должен был занять ещё двое суток.

Два плюс один даёт в сумме три.

Партия началась.

Выражаясь фигурально, Дакаск двинул королевскую пешку, и теперь у клана Вентаны было трое суток на принятие достойных контрмер.

Глава 4,

в которой три экспедиции идут к одной цели; кроме того, по прочтении данной главы читатель должен отчётливо осознать, что ночь есть чрезвычайно интересное время суток

Хромой Сома разбудили рано утром. Способ, к которому прибегли, дабы его разбудить, был не очень приятен, но очень действенен: маленький холщовый мешочек с кусочком льда, возложенный магу на грудь.

Хромой Сом дёрнулся и, не открывая глаз, начал шарить рукой в поисках тяжёлого предмета. Таковой не нашёлся, глаза открыть-таки пришлось, и мутноватому со сна взору мага предстал радостно улыбающийся Ерлан.

– Доброго утречка! Просыпайтесь, уважаемый, нам пора!

Маг выглянул в окно. За окном приятным нежно-розовым светом наливался самый краешек солнца.

– Рехнуться можно, – пробормотал маг, осознав, что проснулся с первым лучом солнца.

– Будите ваших друзей, – приятно улыбаясь, сказал Ерлан.

Завтрак подали через полчаса. За это время Хромой Сом успел одеться, разбудить Аманду и Белинду, выслушать всё, что думают Аманда и Белинда по поводу столь раннего пробуждения, умыться, выслушать всё, что думают Аманда и Белинда по поводу слишком холодной воды, посмотреть в окно и выслушать всё, что думают Аманда и Белинда по поводу утренней серости за окном.

Но, наконец, наступил момент, когда вся компания собралась за обеденным, то есть, наверное, завтракочным столом. Тут надобно заметить, что все они – и Аманда, и Белинда, и Хромой Сом были уже одеты по-алхиндски. Немного выделялась цветовой гаммой Аманда, ибо она настояла на том, чтобы в её одежде преобладали тёмные тона – всё-таки траур, сказала она, твёрдо глядя в глаза Белинде.

Ерлан, всё так же широко улыбаясь, хлопнул в ладоши, и внесли завтрак.

Позавтракав, вся честная компания, а было их около двадцати человек, вышли во двор, сели на лошадей и поехали. Хромой Сома немного покоробило столь несолидное начало экспедиции, но, как говорится, в чужое лото со своими правилами не лезут.

Да, кстати! Завтрак состоял из творога, сушёных молочных пенок и молока.

Такая вот экзотическая художественная деталь.

Купец Дор Жиа был сух и мрачен. Казалось бы, у него были основания быть довольным – ведь его перестали макать в бочку. Но здесь проявился практичный склад его ума, – то обстоятельство, что в обмен на прекращение макания в бочку, его обязали выступить в качестве проводника, привело его в уныние, поскольку Дор Жиа сразу начал прикиывать убытки, которые он понесёт, будучи оторван от своего дела. Выходила довольно приличная сумма. Обещание щедро заплатить, данное рыжеволосой красавицей, настроение купцу не подняло. Во-первых, оттого, что любое слово, сказанное Мерседес ввергало его в состояние некоего душевного напряжения, во-вторых, было также обещано, если Дор Жиа не справится, то его казнят путём отсечения головы, в-третьих, неопределенность формулировки «заплатим щедро» порождало множество невесёлых вопросов.

Что есть по их понятиям «щедро»? Хватит ли этого покрыть убытки? «Щедро» это вообще сколько? Хотя бы половина убытков покроется?

Ну и так далее.

И здесь составители хроник целиком с Дор Жиа согласны. Сколько раз неопределенность обещаний и нечёткость их выполнения приводило к краху многообещающих правительственных планов! Не счесть! Так что, дорогой читатель, не повторяй ошибок Мерседес и правительств.

Обещай конкретно, выполняй чётко.

Бритва же Дакаска пребывала в тяжких раздумиях.

Стольный град Алхин покинули две экспедиции, и в какой из них был Микки с’Пелейн, понять было сложновато. Делить людей на две партии, чтобы проверить обе экспедиции, не хотелось категорически. Оставалось только одно – положиться на волю случая. Но вот какого именно?

В конце концов, Мерседес решила этот вопрос путем бросания монеты. Монета была местная, овальная. На аверсе был выбит квадрат,*** на реверсе лошадиная голова – символ военно-морского могущества Алхиндэ Бэхаа. Выпала голова. Подумав над монетой, Бритва Дакаска решила, что идти надо за южанами.

(***Белый квадрат – символ непознаваемой сущности Сегоя Ушедшего. – Прим. переводчика. – Наконец-то дельное примечание! – Прим. перв. сост. хроник. – Не прошло и полгода. – Прим. втор. сост. хроник).

Экспедиция же департамента образования, как водится, выступила с опозданием. Спланировано всё было блестяще. Выход назначен на 7:00; всем ответственным лицам выданы бумаги с распорядком дня и картой маршрута. Но поскольку сами бумаги были выданы в 7:35, и на изучение их было отведено полчаса, сразу возникли некоторые нестыковки.

Затем было обнаружено, что завтрак не готов. Слуги, отправленные искать повара, обнаружили его сидящим на дереве. Причина такого неповарского поведения повара была обнаружена сразу же: под деревом сидели Бэйб, Бойб и Буйб и злобно смотрели на кухонных дел мастера. Судя по содержательной части его хриплых выкриков, он сидел на этом дереве не менее трёх часов. Кое-как отогнав боевых свиней, повара с превеликим трудом сняли с дерева; тучность его сделала эту процедуру деянием, в котором каждый имел возможность себя проявить – если не делом, так ценным советом. Снятый с дерева мастер кухонного дела рассказал, как свиньи, одну из которых раненько утром он намеревался зарезать для приготовления завтрака, уяснив суть его намерений, гоняли его по двору, пока он не залез на дерево. Причем делать это ему пришлось дважды, ибо на первом дереве под ним сломался сук, на котором он было устроился.

То обстоятельство, что рядовой состав экспедиции состоял в основном из учителей силы и мужества, тоже придавало всему происходящему некий оттенок дисциплинарного сюрреализма.

Всё это, и ещё ряд более мелких обстоятельств, привели к тому, что отряд выступил на три часа позже запланированного, изумляя окрестных жителей как количеством народу, так и тремя боевыми свиньями, трусящими подле лошади Микки.

Первая остановка была запланирована через пять часов в школе первой ступени селения Кунара-Содон. Вообще, Микки, тщательно изучив маршрут, обнаружил, что все остановки запланированы в селениях, где имелась какая-нибудь школа, которые на всех картах были обозначены особо. На вопрос начальника экспедиции – отчего так, Нухыр с торбой по образованию ответил как-то туманно, упирая при этом на загадочную экономию фондов за счёт принимающей стороны.

Естественным образом в Кунара-Содоне экспедиция оказалась на три часа позже запланированного. Там их ждала закрытая школа и записка на дверях «Все ушли по делам». Так что пообедать в Кунара-Содоне, как планировалось, не удалось.

Такая же история произошла в Шэни-Золтое, куда экспедиция прибыла уже с шестичасовым опозданием (три часа были потрачены на поиски пищи и приготовление обеда в Кунара-Содоне). В общем, Микки получил прекрасную возможность убедиться в том, что экспедиция и на самом деле есть предприятие, полное лишений и тягот.

Южане тоже пустились в путь не сразу. Сначала они дали небольшой крюк. «Небольшой», по меркам алхиндцев, значило около двадцати лат. Место, куда они прибыли, было весьма непримечательно. Пара загадочных круглых домиков, сделанных из непонятного материала, при ближайшем рассмотрении оказавшегося войлоком, коновязь, навес, несколько коней, пасущихся неподалёку и тонкая струйка дыма, вьющаяся над одним из домиков.

– Уважаемый Эрдэ Гор, можно задать вам два вопроса? – любезно спросил маг.

– Да, конечно, – не менее любезно отвечал Эрдэ Гор.

– Зачем мы сюда приехали? – вежливо поинтересовался Хромой Сом.

– Да, зачем? – поддакнули Аманда и Белинда.

– Ну, – несколько смущённо отвечал Эрдэ Гор, – мы цивилизованный народ. Поэтому у нас принято перед важным деянием обращаться к шаману.

– То есть Алхиндэ исповедует шаманизм? – с умным видом спросил маг.

Эрдэ Гор огляделся по сторонам и, для чего-то понизив голос, сказал:

– Официальная религия Алхиндэ Бэхаа – почитание Сегоя Ушедшего.

– Он главный шаман? – спросил маг.

– Не святотатствуйте! – строго сказал Эрдэ Гор.

– А тогда почему шаманы? – удивился маг.

– А как же без шаманов? – удивился в ответ Эрдэ Гор.

– Тогда второй вопрос, – почёл за благо сменить тему Хромой Сом.

– Пожалуйста.

– Что это за домики?

– Это юрты, – пояснил Эрдэ Гор. – Наше традиционное жилище.

Из ближней юрты вышел невысокий коренастый человек с большой металлической бляхой на груди. Все спешились.

– Здравствуйте, – сказал Эрдэ Гор, почтительно склонив голову. Следом так же почтительно поклонились остальные.

– Зачем пожаловали? – довольно невежливо спросил человек с бляхой.

– В дорогу собираемся, – отвечал Эрдэ Гор, протягивая небольшой сосуд запечатанный сургучом.

– Императорская очищенная? – спросил шаман. – Это хорошо.

С сосудом в руке он прошел к небольшому столику, стоявшему под навесом, сел подле него на войлок, лежавший прямо на земле. Ловким движением сорвав печать, он налил из сосуда в стеклянный стакан, откуда-то появившийся в его руке.

– Значит, так, – сказал он, глядя на содержимое стакана на свет. – Ты, красавица, не печалься, – обратился он к Аманде. – Снимай траур, нельзя тебе его носить. Если будешь и дальше в чёрном ходить, будут у тебя неприятности.

– Что? – переспросила внезапно растерявшаяся Аманда, но ответа не получила.

– Твоё счастье рядом ходило, – продолжал шаман, обращаясь уже к Белинде, – и снова рядом ходить будет.

– Спасибо, – отвечала девица, зардевшись.

– Ты не станешь главным в своём клане, – сказал Хромой Сому шаман.

– Ну и ладно, – сказал маг. – Подумаешь.

И отвернулся.

– Путешествие ваше… – шаман задумался, глядя на стакан. Взболтал жидкость. – Вы найдёте то, что вам нужно. Но не вы одни.

– Спасибо, – взволнованно сказал Эрдэ Гор.

– А ты, – шаман обращался уже к Бухэ Барилдану, – прекрати драться со всеми подряд. Сказано тебе – не в силе твоё счастье.

Здоровяк смутился. Дёрнул ремешок, который держал в руке, порвал его, смутился ещё больше, ушёл за юрту и больше не появлялся до самого отъезда.

– Ну… мы поедем, – робко сказал Эрдэ Гор.

– До свидания, – сказал шаман.

– Баранов куда отогнать?

– Оставьте, сын приберёт.

И экспедиция двинулась дальше, потратив на столь важное мероприятие один день.

В экспедиции же департамента образования первый день прошёл без приключений. Ночевали в улусе Шибертуй, то есть практически по плану и, самое главное, под крышей. Приключения начались на день следующий, который весь был полон всяких мелочей, подобных описанным выше, но полностью свою неприятную сущность судьба их обнаружила лишь к закату.

Уже вечерело, когда экспедиция, коей руководил прославленный владетель Бленда, остановилась на ночлег. Ночевать пришлось в поле, ибо из-за всех мелочей до населённого пункта, определённого для ночёвки, добраться не успели.

Впрочем, начальника экспедиции этот факт не смутил. Странствия и приключения уже приучили его к тяготам и лишениям. Скажем больше: Микки с’Пелейну даже нравилось у костра. Уютно постреливало искрами пламя, переливчато трещали цикады, мощно храпели учителя силы и мужества, и неторопливо лилась беседа, в коей принимали участие Дам Баа, тучный мужчина, и собственно Микки с’Пелейн. Немножко поодаль поблёскивали глазками из темноты Бэйб, Бойб и Буйб.

– А почему, собственно, дракон? – задал очередной вопрос владетель Бленда. – Видите ли, мне, как начальнику экспедиции, важно это знать, – солидно добавил он после малюсенькой паузы.

– То есть Вы, уважаемый, хотите спросить, почему именно дракон? – мудро прищурив правый глаз, спросил Нухыр Императора с торбой по образованию.

– Э… да, – сказал после недолгого молчания Микки, ибо ему понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что почтенный Дам Баа попросту перефразировал его вопрос.

Нухыр Императора с торбой затянулся трубкой, выпустил длинную струю душистого табачного дыма, и, придав лицу задумчивое выражение, устремил свой взор на Буйба, отчего последний заволновался, заворочался, заёрзал и, в конце концов, перелег немного правее.

– Есть несколько причин, по которым нам стоит стремиться на север, – значительно сказал Дам Баа.

И снова выпустил клуб дыма.

– Например, официальная, – продолжил Дам Баа неторопливо. – На севере есть университет. Точнее, был. Дракон обосновался в здании университета около пятидесяти лет назад.

И он опять выпустил клуб дыма.

– И что теперь? – Микки решил, что стоит поторопить Нухыра с торбой.

– И теперь у нас нет университета, – ответил Дам Баа. – Так что официально наша экспедиция идёт исследовать здание заброшенного университета. Мы же не можем идти в военную экспедицию. А в научно-исследовательскую пожалуйста.

– А что может быть в здании университета? – спросил юный с’Пелейн.

– Много чего, – отвечал Дам Баа, предварительно естественно выпустив клуб дыма. – Парты, кафедры, доски учебные, запасы мела и тряпок, само собой. Библиотека. Точно сказать не могу.

– А почему? – тут же поинтересовался любознательный с’Пелейн.

Нухыр с торбой с неудовольствием посмотрел на начальника экспедиции, но всё-таки ответил.

– Чтобы знать точно, надо иметь под рукой реестры имущества, а они в архиве.

– Ну так взяли бы их в архиве, – напирал упорный с’Пелейн.

– Архив в университете, – ответил на это Дам Баа.

Микки заткнулся. Но ненадолго: Дам Баа всего лишь пару раз успел выпустить клуб ароматного табачного дыма.

– А какие ещё есть причины?

– Вторая причина, о уважаемый, это ведомственный или карьерный интерес. Это ведь почти одно и то же. Департамент – это я, раз уж на то пошло. Что хорошо мне, то хорошо и департаменту, и, стало быть, ежели мы сумеем провести военную экспедицию… впрочем я уже говорил вам об этом.

– Да, – поддакнул с’Пелейн. – Говорили.

Ещё один клуб табачного дыма.

– Третья причина мифическая, – продолжил Дам Баа. – Существует легенда, что есть на свете дракон, объясняющий всё. У него можно получить ответ на любой вопрос. Надо ли объяснять вам, почтеннейший, какую выгоду можно извлечь из встречи с Драконом Объясняющим?

– Нет, конечно, – уверенно сказал Микки, а про себя подумал, что хорошее объяснение ещё никому никогда не вредило.

– Есть основание думать, что дракон университетский и дракон объясняющий – суть один и тот же дракон. Ведь почему-то же он выбрал именно университет, а не какое-нибудь другое здание. Вообще, насколько я знаю, это не в привычках драконов – селиться в университетах. Замок или там пещера ещё куда бы ни шло, а тут университет. Вот потому-то мы и идём на север. Ежели это тот самый дракон, то мы в дамках.

– В дамках? – удивился юный с’Пелейн, сроду не слыхавший о шашках.

– На коне, – пояснил Дам Баа.

– Ясно, – сказал владетель Бленда. Мысль, пришедшую ему в голову, ну насчёт того, что они и так каждый имеет по коню, он озвучивать не стал.

В ту же самую ночь, латах в двадцати от места, где ночевала экспедиция департамента образования, горел такой же костёр, только люди возле него сидели совсем другие, что, в общем-то, принимая во внимание свойства людей и костров, совсем неудивительно.

Бритве не спалось. Как хороший военачальник, она не преминула воспользоваться этим обстоятельством для того, чтобы дать отдохнуть своим людям. Отдыхайте, сказала она, мне всё равно не спится. Но в то же время Мерседес, не будем об этом забывать, оставалась женщиной. Пусть закованной в сталь с ног до головы, но всё-таки женщиной. И как всякой женщине, ей хотелось поговорить. Пострадал от этого, само собой, мужчина.

Собственно, разговором это назвать было трудновато, поскольку в основном говорила одна Бритва, а купец Дор Жиа, в котором сон боролся со страхом, прилагал титанические усилия, чтобы не уснуть. Иногда, дабы показать, что ему очень беседа интересна, он вставлял в беседу односложные реплики, как то: надо же, вот ведь как, ишь ты, гм, вот и славно и протчая. Купцу не повезло: в голове Мерседес в последние месяцы шла напряженная работа, которую люди умные называют переосмыслением ценностей. В общем-то, работа эта подошла к концу, и требовалось лишь выдать на-гора свои мысли в словесной форме. Люди менее умные просто сказали бы, что пришла пора девке мужика себе найти.

– Долг, – скорбно говорила Мерседес. – С самой школы я только и делаю, что исполняю свой долг. Сначала я должна была хорошо тренироваться, потом хорошо сдать экзамены, потом пять лет беспорочной службы – вот и вся моя биография.

– Ишь ты, – сказал Дар Жиа и потёр глаза кулаком.

– Сорок четыре миссии, два приключения, сотня схваток, четыре дипломатических поручения и ни одного, ты слышишь, купец?

– Гм, – отвечал купец.

– …ни одного свидания! А ведь года уходят. С каждым прожитым годом мой шанс выйти замуж усыхает всё больше. Он словно яблоко, вялящееся на солнце, из румяного и сочного постепенно скукоживается, становится всё непригляднее.

Вдумчивый читатель наверняка уже догадался, что в одном из тайных мест под багровой бронёй, а именно за голенищным щитком неумолимая и беспощадная Бритва Дакаска возила истрёпанный томик Ола Ауэрца, великого дакаскского поэта ортасского происхождения. Ведь «Яблоко на солнце» – самое, пожалуй, известное из его стихотворений.

– Вот ведь как, – сказал Дор Жиа, уронил голову на грудь, всхрапнул, встрепенулся и какое-то время сидел с широко вытаращенными глазами.

– А ведь есть такие, что мне завидуют, – интонации Бритвы становились всё более горькими. – Они считают, что я делаю карьеру. И притом блестящую. Молода, красива, не зависишь от кавалеров, да что там, я сама кавалер Тайной коллегии! Так сказать, кавалер-девица.

– Надо же, – сказал Дор Жиа, вынул из сумки флягу с водой и вылил её содержимое себе на голову. На этом он выгадал примерно десять секунд бодрости.

– И вот когда ты, наконец, встречаешь парня, который тебе по душе, оказывается, что он враг твоему государству, и что ещё хуже, твоему непосредственному начальнику. Какова насмешка судьбы, а? Убить того, кто тебе нравится.

– Вот и славненько, – сказал Дор Жиа.

Бритва Дакаска немного удивилась и внимательно посмотрела на собеседника. Дор Жиа имел на своём лице неестественно широко вытаращенные глаза и выражение совершенно бессмысленное.

– Ладно, купец, – криво усмехнувшись, сказала Мерседес. – Спи.

Дор Жиа тут же обмяк, медленно завалился на бок и начал храпеть.

Мерседес заложила два пальца в рот и тихонько свистнула. Из темноты лёгкой трусцой выбежал вороной конь.

– Ложись, – сказала Мерседес, и конь послушно улёгся возле костра.

Мерседес какое-то время смотрела на пламя костра.

– И я ведь почти ничего о нём не знаю, – сказала наконец она.

Конь всхрапнул, внимательно глядя на хозяйку.

Огромная, тёмная ночь царила вокруг, накрывая своим угольно-чёрным одеялом и Алхиндэ Бэхаа, и море, и Возлеморье, и Дакаск.

А у костра в лесостепной полосе большого острова девушка и конь коротали время за беседой.

На третьем бивуаке, – читатель уже, наверное, давно сообразил, что поелику мы имеем три экспедиции, то и бивуаков должно быть три, – так вот, на третьем бивуаке беседа носила характер намного более содержательный.

– До Алчатая три дня пути, – Эрдэ Гор сидел у костра с видом весьма значительным. Эффект этот достигался за счёт того, что сидел он, сложивши ноги в позе лотоса, при этом левым локтем опирался о колено и курил трубку. Составители данных хроник рекомендуют такую позу всем, кто хочет выглядеть значительно. Но предупреждают, что годится эта поза только для тех, кто курит трубки и может долго просидеть в позе лотоса.

О господи! И ещё! Применяйте её только у костра, ибо в гостиной эта поза смотрится не очень.

Теперь вернемся в алхиндскую степь, к третьему костру.

Рядом с Эрдэ Гором молчаливой горой возвышался Бухэ Барилдан. Отметим, что Бухэ Барилдан проделывал это лёжа на боку и во сне. Аманда и Белинда тоже спали на любезно предоставленных южанами кошмах. Поодаль спали рядовые члены экспедиции. Молчаливо нарезал круги вокруг бивуака часовой. Так что беседа эта велась между магом и Эрдэ Гором.

– И сейчас я хотел бы сказать вам кое-что приятное.

Хромой Сом немного удивился. Конечно многие сочли бы окружающую обстановку довольно таки романтичной, но при чём тут в таком случае Эрдэ Гор? Следующие реплики по счастию всё разъяснили.

– Когда я говорил, что мы должны убить дракона, я был не совсем точен.

Маг озадаченно приподнял брови, но ничего не сказал, справедливо полагая, что Эрдэ Гор будет говорить дальше. И не ошибся.

– На самом деле нам бы не хотелось убивать дракона. Хотя бы потому, что сам Сегой Ушедший был в том числе и драконом. Поэтому мы всего лишь хотим с ним поговорить. Нет, не так. Мы бы хотели с ним подружиться. Это ведь не так сложно, как его убивать?

Как сказать, подумал маг про себя. Вслух же он сказал:

– Да. Пожалуй.