Впоследствии наши герои многое узнали о стране, где волею шторма, судеб и собственной, скажем так, тяги к приключениям, очутились. Часть этих сведений, думается нам, будет нелишне узнать и читателю.

Алхиндэ Бэхаа по сути своей есть очень большой остров, населённый узкоглазыми людьми. Столица его – город Алхин, а слово «Бэхаа» в названии страны означает «быть», «стоять», а иногда даже «торчать» и «высовываться».*** (***Хорошая пища для размышлений о менталитете, не находите, уважаемый читатель? – Прим. сост. хроник). Что означает слово «Алхиндэ» и очевидно родственный ему топоним «Алхин», сами алхиндцы точно не знают, но версий бытует так много, что мы не будем упоминать никакую. В незапамятные времена, с тех пор как появилась Черта-на-Воде, Алхиндэ Бэхаа оказался изолированным от Земли Простой, но то, что раньше какие-то связи между островом и континентом были – вне всяких сомнений. Более того, если со временем на материке забыли о том, что есть такой остров, и «Ольхинда» стала мифической страной из сказок, то в самом Алхиндэ всегда помнили о том, что где-то есть враг и наступит момент, когда он придёт. Однако врага всё не было и не было, и, в конце концов, алхиндцам пришлось довольствоваться внутренними распрями.

Повод нашёлся без труда. Кто-то подсчитал, что среди императорских Нухыров с торбами северян больше, чем южан. Само собой, считавший был южанином. Южане немедленно потребовали устранить несправедливость. Естественно, нашелся среди них лидер, некий Гон Гор, бывший в ту пору главой Селгинского аймака. Он выступил с конкретным предложением – заменить Нухыра с торбой по образованию Нам Жила на южанина, скорее всего, на самого Гон Гора. Само собой тут же возникла противуборствующая партия, которую по странному совпадению возглавил сам Нам Жил.

Сказалась также немного разная ментальность северян и южан. Если южане жили в южной, степной части Алхиндэ, то северяне жили в более пересеченной и имевшей лесные массивы северной части острова. Разные способы ведения хозяйства – разные характеры. Распря, то разгораясь, то затихая, длилась около трёхсот лет, унесла множество жизней, породила несколько больших легенд – улигеров и эпосов, и немало поспособствовала тому, что в Алхиндэ таки не забыли, с какой стороны следует браться за меч.

Когда наши друзья появились на придворцовой площади, был полдень – а летний полдень в Алхиндэ есть явление весьма специальное. Жара, неподвижный воздух; несчастные прохожие, бредущие по делам и истекающие едким потом; обыватели, коим посчастливилось в этот час никаких дел не иметь, и обмахивающие себя веерами в благодатной тени; вяло зазывающие покупателя торговцы льдом. Если в такую жару купить гладкий кусочек льда у такого торговца и водить этим льдом по щекам, по лбу, по плечам, то можно немножко приблизиться к тому состоянию, которое люди простые, не философы и не творцы, называют счастьем.

Наши друзья глаза держали долу и старались ничьего внимания к себе не привлекать. Увы, получалось это у них плохо, ибо вид четырех стражников Приёмной залы, в такую жару закутанных с ног до головы, вызывал изумление. Самым слабым при виде наших друзей становилось откровенно плохо. Похожие чувства испытывает житель знойного юга вдали от тёплой родины, когда на холодной северной чужбине в лютый мороз видит обливающегося водой и при этом практически голого мужчину с чересчур живым блеском в глазах. Отметим ещё, что Аманде и Белинде одежда стражников шла, а магу и Микки с’Пелейну – нет, что, вообще говоря, весьма странно, поскольку одежда была все-таки мужская.

– Проклятье, – неожиданно сказала Белинда. Вся компания тут же остановилась.

– Что случилось? – зловещим шепотом поинтересовался владетель Бленда, озираясь по сторонам.

– А где же Бэйб, Бойб и Буйб? – спросила Белинда. Аманда немедленно запричитала.

– Нас так мало осталось, мы не можем потерять и их!

– Тихо, – сказал Хромой Сом. – Дамы, давайте ставить перед собой реальные задачи. Гораздо важнее свиней остаться в живых самим. Иначе все наши планы развеются словно дым.

Через секунду до мага дошло, что все смотрят на него. Ещё мгновение спустя он осознал, что говорит стихами, и ему стало неудобно.

– Любопытно, – сказала Белинда. – Прямо интересно как. Вот как раскрываются старые знакомые в минуту опасности. «Иначе все наши мечты рассыпятся словно прах». Красиво.

– А что тут такого? Подумаешь, складно. Нам время на вирши тратить накладно, – сказал Бывший Король гномов и поперхнулся. Отчасти от неожиданно вырвашейся шалуньи-рифмы, отчасти оттого, что он вообще старался не отсвечивать, чувствуя себя виноватым.

– Ого, – сказала Аманда. – Кругом рифмоплеты. И некому мечом взмахнуть.

Следует отметить, что эту фразу Аманда произнесла твёрдо. До этого слова «меч», «меченосец» и все прочие, связанные с Эрвином, понятия вызывали у неё сдержанные рыдания без слёз.

– Одного не могу понять, – задумчиво сказала Белинда. – Когда Сом говорил, у него получалось складно. А ведь «самим» и «прах» не рифмуются.

Маг диковатым взглядом посмотрел на Белинду и ответил Аманде:

– А это вовсе ни при чём. Нам нет нужды махать мечом.

И закашлялся – оттого, что его хватил нешуточный испуг, что он нечувствительно пал жертвой некоего заклятия, и теперь всю свою остатнюю жизнь обречён разговаривать стихами.

– Да? – сказала Аманда. – Может, вы надеетесь, что наши поросятки сами к нам прибегут?

– А я говорю… – начал было маг, но Аманда перебила его.

– Когда меня одолеет тоска по родине, а это произойдет очень скоро, если кое-кто не замолчит прям счас, я хочу, чтобы рядом были родные мне лица.

– Морды, – тихонько поправил юный с’Пелейн и тут же прикусил язык.

– Да, морды, – поправилась Аманда. – Родные мне.

– Знаете что, красавицы, – нервно сказал маг. – Давайте отойдем куда-нибудь. Действие заклинания зависания не вечно. А на нас и так уже смотрят.

Последнее было верно. Порядочная толпа собралась около наших друзей и молча наблюдала за диспутом. По лицам столпившихся было видно, что они не понимают, о чем идет речь, и тем не менее никто не расходился.

Друзья огляделись, затем быстро покинули площадь.

Толпа молча смотрела им вслед.

Кабачок был как по заказу – затхлый и тёмный. Именно такой был нужен нашим друзьям, чтобы поговорить, не опасаясь, что кто-то обратит внимание на их внешний вид. Они отмахали не один квартал, пока нашли подходящий. Возможно, они пропустили бы и этот, но юный владетель Бленда обратил внимание на название – «Угрюмый слон». Он вообще был излишне суетлив и избыточно услужлив.

– Это бесполезно, – сказал Хромой Сом, как только они уселись за столом в самом тёмном углу.

Развить разговор не удалось, поскольку к ним вальяжно подошел узкоглазый молодой человек снисходительного вида. Молодой человек оглядел компанию и сказал:

– Чего желаем?

Белинда грациозно подперла подбородок кулачком, – узкоглазый молодой человек с удивлением уставился на столь немужественного воина Приемной стражи, – и томно вопросила:

– А какое у вас коронное блюдо?

Молодой человек подумал, почесал затылок и сказал:

– Э-э-э… чего?

– У вас нет коронных блюд? – широко распахнув глаза, удивилась Белинда.

– Не знаю, – уныло сказал молодой человек. – Может, и есть. Как они выглядят?

– Ну, – сказала Белинда, – по-разному.

– Один раз оно было сладкое, белое и холодное, – вдруг мечтательно сказала Аманда.

– О! – понимающе сказала Белинда.

– А мне нравится, когда оно мясное, – сказал Хромой Сом. – С соусом южных варваров.

– Тушеные баклажаны! – победно вскричал Микки.

– Ага, – сказал узкоглазый молодой человек. – Сладкое, белое, холодное мясо с баклажанами. Такого не готовим.

– Возмутительно, – сказала Белинда, но маг не дал разгореться страстям.

– Несите что есть, – сказал он, и юноша удалился.

Наши друзья посмотрели друг на друга. Никто ничего не сказал. За столом установилась та особая тишина, которой никто не хочет. Знающие люди именуют её неловкой. Самое неловкое в неловкой тишине, это то, что хошь, не хошь, а кому-то ломать её надо. На этот раз это сделал Микки.

– Я могу сходить и поискать их, – сказал он. Предложил он себя неспроста. Во-первых, он, как уже было упомянуто, чувствовал себя виноватым. Во-вторых, зрело в нём подспудное, но весьма отчётливое ощущение, что пришла пора ему что-то делать. Что-то предпринимать, решать и что-то на себя брать. Беда была в том, что было совершенно непонятно, что именно хотело взять и предпринять мятущееся подсознание юного с’Пелейна.

Во дворце царило смятение. Это если сказать деликатно. А если быть грубыми и откровенными, что, кстати сказать, зачастую суть одно и то же, то во дворце творилось чёрт-те что.

Паника.

Больше всех паниковал начальник Приёмной стражи Бат Мунх, ибо это из-под носа его людей бежали пленники и горе-оккупанты. Впрочем, сейчас употреблялась другая формулировка – гости Императора. Бат Мунх сумел придать своей панике пристойный вид и с блеском проводил служебное расследование; так, он успел в течение получаса подать Главному Нухыру последовательно пять служебных записок, в которых указывал на новые вскрывшиеся обстоятельства, на новых виновных, и просил для всех публичного позора. Бат Бэлиг данным запискам ходу благоразумно не давал. В конце концов, никого позорить не стали, ограничившись устным внушением, дескать, повезло вам ребята, что это были гости императора, вот если бы это были пленники и горе-оккупанты, то не сносить бы вам головы!

Проблема, тем не менее, осталась. Потому как хоть гости, хоть враги, а куда-то они, как их не именуй, подевались. Особенно удручало Приёмную стражу то обстоятельство, что решительно никто не понимал, каким образом гостям Императора удалось исчезнуть. Самого Янданцэбэга Первого в силу его молодости это обстоятельство хоть и взволновало, но не тревожило совсем. Бат Бэлиг тоже хранил спокойствие, но для себя уже решил, что обнаружение умеющих столь загадочно исчезать иноземцев является задачей первостепенной.

Микки пребывал в приподнятом настроении. После того, как в первый раз в своей жизни пойдя в разведку, он попал в плен, ему казалось, что больше такого ответственного задания ему не доверят. Но судьба благоволила к юному владетелю Бленда. Если бы с ними был Эрвин, то скорее всего за Бэйбом, Буйбом и Бойбом отправился бы он. А так пришлось идти Микки. Говоря честно, маг был категорически против, но – проклятие всей его жизни! – как всякий логик и гностик, женскому напору он противостоять не умел.

Юный с’Пелейн торопился, поскольку наши друзья справедливо сочли, что действовать следует быстро, ибо это «значительно увеличивает шансы», как сказал маг. Форма воина Приемной стражи позволила Микки беспрепятственно проникнуть ко дворцу, где на лужайке он обнаружил весело играющих с узкоглазыми ребятишками свиней. Некоторое время Микки наблюдал за этой картиной из кустов, не осмеливаясь выйти. Бывшего короля гномов сильно смущало то обстоятельство, что мимо играющих со свиньями ребятишек постоянно пробегали группы людей, одетых так же, как и он сам. Эти группы либо забегали во дворец, либо выбегали из дворца, либо просто бодро нарезали круги вокруг Зимней резиденции Императора Алхиндэ Бэхаа. Наконец Микки, подгадав, как ему показалось, подходящий момент, решился выйти к своим пятачкастым друзьям, дабы увлечь их за собой. Но тут за его спиной раздался треск ломаемого кустарника; прямо из-за его спины выбежала группа воинов Приёмной стражи и устремилась ко входу во дворец.

– В чем дело, воин? – грозно обратился к Микки бежавший последним нукер с сержантскими нашивками на дэгэле.*** – Не отставать, отдыхать будешь на пенсии! В родном улусе! Бегом марш!

(***Дэгэл – национальная одежда алхиндцев. Имеет вид запахиваемого халата, подпоясываемого кушаком. О каких нашивках идет речь в данном фрагменте, не совсем ясно. – Прим. переводчика).

И Микки побежал.

Аманда, Белинда и Хромой Сом сидели в кабачке «Угрюмый слон» и молчали. Весь их вид подтверждал собой данное кабачку название. Составители хроник имеют в виду не то, что они были похожи на слонов, а тот факт, что они были угрюмы. Хотя если принять во внимание то обстоятельство, что маг имел довольно большие, во всяком случае, больше средних, уши, а у Аманды довольно таки длинный носик, то с некоторой натяжкой можно сказать, что и на слонов они походили тоже.

Но не слишком.

Так. Отдалённое сходство.

Маг второй руки тридцатой волны в нетерпении поглядывал то на дверь, то просто по сторонам. Время, отведённое на ожидание, таяло, и вместе с ним таяли шансы на то, Микки сумеет справиться с возложенной на него миссией. Маг готовился к разговору с девушками, справедливо полагая, что убедить их покинуть город без свиней, и – возможно! – без Микки будет трудновато.

В очередной раз открылась дверь, впуская в кабачок волну полуденного зноя. Наши друзья посмотрели на вошедших и разочарованно отвернулись. Вошедшие, напротив, стали внимательно разглядывать наших друзей. Было их четверо, были они весьма солидны, в нарядных дэгэлах, обутые в красивые гутулы с задранными носками – чтобы не ковырнуть случаем и тем не обидеть землю-кормилицу. Чувствовалось, что вошедшие занимают не последнее место в обществе. И что они это понимают.

Один из вошедших негромко сказал что-то своим спутникам, те кивнули и заняли места за свободным столом. Сам же он немного постоял, надо полагать, собираясь с мыслями, и направился к столику с нашими друзьями.

– Примите мои уверения в совершеннейшем к вам почтении, – церемонно начал алхиндец свою речь. Хромой Сом напустил на свое лицо выражение глубокой задумчивости и стал изучать вид за окном. Аманда и Белинда попросту сделали вид, что не слышат. Выглядела вся компания при этом довольно таки по-дурацки. Алхиндец кашлянул, растерянно оглянулся на своих спутников и зашел со стороны окна – так, чтобы Хромой Сом не мог его не видеть, и чуть менее церемонно продолжил:

– Позвольте представиться – глава Селгинского аймака Эрдэ Гор.

Хромой Сом посмотрел на него, затем взгляд его плавно перетёк куда-то в сторону, и маг стал смотреть на репродукции украшавшие стены кабачка.

– Для нас большая честь видеть досточтимых чужестранцев в нашей прославленной столице, – интонации Эрдэ Гора становились всё менее уверенными, и тут на помощь ему пришел один из его товарищей.

– Э! Уважаемый! – крикнул здоровый алхиндец из-за стола. – Повежливее надо быть, ты, чурка!

Остальные тут же зашикали на него.

– А чего он! Имя свое назвать ему стыдно, что ли? – не унимался здоровяк. – Я – Бухэ Барилдан, а ты кто?

Маг медленно скосил глаза на Бухэ Барилдана, затем на Аманду с Белиндой, и сказал:

– Моё имя – Хромой Сом.

– Очень приятно, – оживился Глава Селгинского аймака. – Вы уж извините Бухэ Барилдана, он немного грубоват у нас. Военный, что с него взять. А вот это мои помощники – Ерлан и Ерман.

– А как вы догадались, что мы чужеземцы? – спросила Белинда.

– Это из-за вашей формы, – тактично сказал Эрдэ Гор. – Вся Приёмная стража бегает в поисках чужестранцев, а вы тут сидите спокойненько.

– И лица у вас не такие, – бухнул Бухэ Барилдан с военной прямотой. – Глаза широкие, кожа белая, лица узкие, нос тонкий. Ужас.

– Военный, – хором сказали Ерлан и Ерман.

– Простите его, – добавил Ерлан.

Хромой Сом задумчиво посмотрел на возвышающегося над своим столом Бухэ Барилдана и сказал:

– Да ладно, чего уж там. Он же пошутил.

– Неправда, – тут же сказал Бухэ Барилдан и повёл плечами. Как бы разминаясь.

Лицо мага тридцатой волны стало ещё более задумчивым. Он опять как-то оценивающе посмотрел на Аманду с Белиндой и сказал:

– Не пошутил? Надо же, как интересно. А было полное ощущение, что пошутил.

– Ну какие уж тут шутки, – ласково сказал Бухэ Барилдан.

– Бухэ, не надо, – сказал Ерлан. – Я прошу.

– Отчего же? – спросил военный. Трое его спутников молча смотрели на него. Длилось это секунд двадцать. Потом Бухэ Барилдан с сожалением посмотрел на мага, потом перевел взгляд на товарищей и сказал:

– Один раз.

– Нет, – хором сказали его спутники.

Маг решил, что рисковать не стоит, и начал делать пассы заклинания Зависания. Ерлан и Ерман тут же прижали руки мага к столу. Бухэ Барилдан легонько стукнул мага по затылку. Испугано вскрикнули девушки, звучно приложился лбом об столешницу Хромой Сом, осуждающе посмотрел на него Эрдэ Гор.

– Земляк нам говорил, – сказал глава Селгинского аймака удовлетворённо. – Именно так вы и делали, говорил, а потом исчезли. Вы уж извините, но пообещать придется вам, что не будете так делать.

Маг молчал. Выражение его лица выражало упрямство, на лбу стремительно набухала шишка.

– Сильно ударился? – спросил Бухэ Барилдан. – Извини, хотел несильно.

– Ничего себе несильно, – самым своим вздорным голосом сказала Аманда. – Будь здесь мой муж, он бы тебе показал, как руки распускать.

– Молчи, женщина, – добродушно сказал Бухэ Барилдан.

– Что? – свистящим голосом сказала Аманда.

– Он сказал: молчи, женщина, – пояснил Ерлан.

– Не вмешивайся, – доверительным шепотом сказала Белинда. – А то хуже будет.

Ерлан недоверчиво посмотрел на девицу. Белинда, прикрыв глаза, приложила палец к губам и медленно помотала головой. Ерлан перевёл взгляд на Аманду.

– Мой супруг, меченосец Эрвин Куман, таких как ты, бочками на завтрак жрал! – зловеще сказала Аманда.

– А где твой супруг? – спросил Ерман. Вид у него был довольно оторопелый.

– Он умер, – скорбно сказала Аманда.

– Тогда молчи, женщина, – сказал Бухэ Барилдан.

– Слушайте, чего вы хотите? – Маг пришёл к выводу, что молчание неконструктивно, и решил начать переговоры.

– Я рад, что вы вняли голосу разума, – улыбнулся Эрдэ Гор. – Надеюсь, что наш союз со столь могущественным человеком, как вы, будет плодотворным.

Стало тихо. Потом маг осторожно спросил:

– Позвольте спросить, а кого вы представляете?

Алхиндцы проворно выстроились в шеренгу, поплевали в ладошки, пригладили волосы, приосанились – особенно впечатляюще выглядел Бухэ Барилдан, расправивший плечи и даже вставший на цыпочки – затем Эрдэ Гор церемонно сделал шаг вперед и сказал:

– Мы – это благословенный Юг! Истинный Алхиндэ Бэхаа, как сказал Великий Сунг. Мы есть те, кого именуют любимыми детьми Сегоя Ушедшего!

Во дворце было суетно. Микки бежал, подгоняемый сержантом, зыркая по сторонам, и дивился на переполох, царивший во дворце. Наконец в одной из зал отрядик Приемной стражи остановился. Микки тоже остановился, переводя дух. Некоторое время Микки с любопытством глазел по сторонам, изучая убранство залы, и вдруг почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо.

– Друг мой, – сказал этот кто-то весьма вкрадчивым голосом. – Мы хотели бы предложить вам свою дружбу.

Микки медленно обернулся. На него, сладко улыбаясь, смотрел совершенно незнакомый ему узкоглазый человек лет сорока.

– Видите ли, мы, как вы верно подметили, чужестранцы. Мы не знаем о вашей стране ничего, – Хромой Сом говорил осторожно, аккуратно подбирая слова.

– Это так, – согласно кивнул головой Эрдэ Гор. – Но нам совершенно необходима ваша помощь. Мы, то есть благословенный Юг, сильны тем, что умеем соизмерять свои возможности и свои способности. И если появляется что-то, что нам не по силам, то мы не стремимся перешибить плеть обухом.

У них проблема, подумал маг и успокоился. Ситуация вошла в рамки для него привычные: миряне обратились к магу за помощью, и что с того, что миряне узкоглазы, а маг в приключении? Хромой Сом открыл торбу и начал в ней рыться. Алхиндцы, невольно подавшись вперёд и затаив дыхание, следили за ним. «Начинается», – шепнул Ерман, и Ерлан сначала зыркнул на своего товарища, затем вытаращил глаза на мага и глубоко вздохнул.

Маг, не отказав себе в удовольствии порыться подольше, вынул, наконец, из торбы очки, такие, знаете, классические, круглые, и нацепил их на кончик носа. Среди южан кто-то хихикнул, но тут же сделал серьёзное лицо под укоризненными взглядами товарищей. Затем маг вынул из торбы стило, слегка помятый бланк заказа, аккуратно разгладил оный на столе, и приготовился писать.

«Ух ты!» – сдавленно сказал Ерлан. Затем в течение времени достаточного для десяти ударов сердца все молчали. Наконец маг оторвал взгляд от чистого бланка и недовольно посмотрел на Эрдэ Гора поверх очков.

– Ну? – сказал он.

– Ах да, – поспешно сказал Эрдэ Гор. – Значит, обстоятельства такие.

– Покороче, – сухо сказал маг. Сам он такого обращения не любил, но когда накатывала на него волна канцеляризма, ничего с собой поделать не мог.

– Дракон, – быстро сказал Эрдэ Гор.

В наступившей тишине во всех подробностях было слышно, как с грохотом валится на пол поднос с дежурным блюдом, уроненный прислужником.

Микки и сам не мог объяснить себе, отчего он столь безмятежно последовал за незнакомцем. Кое-кто на Западе, конечно, может сказать, что это был поступок бездумный и недалёкий, составители же хроник считают, что это было деяние, продиктованное благородной тягой к риску и приключениям, присущей каждому герою. Кроме того, Микки казалось, что ежели что, он всегда может вернуться обратно. В этом он крупно ошибся – они шли по коридорам, проходили какие-то проходные комнаты, спускались по лестницам, поднимались по лестницам, снова шли коридорами, так что спустя некоторое время Микки осознал, что дорогу обратно он вряд ли найдёт.

В конце концов незнакомец привёл благородного владетеля Бленда в комнату вроде бы не бедную, но в тоже время обставленную весьма аскетично. Это кажущееся противоречие выражалось в том, что пол в комнате был покрыт роскошным ковром, а мебели не было вовсе.

Незнакомец хлопнул в ладоши и уселся на пол, скрестив ноги. В дверях возник довольно тучный мужчина.

– Вина и фруктов, – сказал незнакомец.

– Гостевого? – спросил тучный мужчина.

– Нет, – сказал незнакомец.

– Хорошего, стало быть, – округлив глаза, протянул тучный мужчина, почтительно посмотрел на юного с’Пелейна, подумал, коротко поклонился и исчез.

Незнакомец недовольно наморщил лоб. Затем морщины разгладились, и, приложив два пальца правой руки ко лбу, а затем воздев их к верху, незнакомец сказал:

– Для начала я хотел бы представиться. Дам Баа, Императора Нухыр с торбой по образованию.

Микки почувствовал, что разговор ему предстоит весьма важный, и ему отчаянно захотелось соответствовать высокому градусу момента.

– Очень приятно, – сказал он и тоже приложил два пальца ко лбу. В глазах Нухыра по образованию мелькнуло удивление.

– То есть, я имел ввиду, приятно, что вы Дам Баа, – солидно пояснил владетель Бленда. – А не то, что вы… этот… образованный нухыр.

Удивление в глазах Нухыра по образованию переросло в изумление.

– Хотя то, что вы нухыр по образовательной… э-э… торбе… императора, мне тоже приятно, – счёл нужным добавить владетель Бленда. И закрепил эффект весомым: – Вот.

Снова открылись двери, и появился тучный мужчина, принёсший небольшой столик на коротеньких ножках.

– Осторожно, – сказал он, с превеликим тщанием ставя столик на ковёр. На столике стоял кувшин, два стакана и ваза с яблоками.

Поставивши столик, тучный мужчина выпрямился, сплел пальцы рук на животе и с видимым удовольствием сказал:

– На здоровье!

Дам Баа посмотрел на него выразительно. Тучный мужчина поднял вопросительно левую бровь. Дам Баа исполнил лицом сложное мимическое движение. Тучный мужчина поднял вторую бровь.

– Кретин, – прошипел Императора Нухыр с торбой по образованию.

Тучный мужчина хлопнул себя по лбу, вернув тем самым обе брови на место, и принялся разливать вино по стаканам. Вино он при этом пролил, но тут же исправился, вынув из-за пазухи какую-то замызганную тряпку.

– Один секунд, – сказал он развязно, затем вручил: владетелю Бленда полный стакан и вазу с фруктами, Нухыру по образованию – второй стакан и кувшин, протёр столик, забрал у собеседников вазу и кувшин и аккуратно поставил на столик.

– Вы свободны, – холодно сказал Нухыр Императора с торбой по образованию, стоически дождавшись конца процедуры.

Тучный мужчина благодушно развёл руками, дескать, не за что, и удалился.

– Попробуйте вина, – вежливо сказал Дам Баа.

Микки пригубил и яростным почмокиванием, а также закатыванием глаз дал понять, что о да, букет превосходен.

– С вашего позволения – к делу.

– Извольте, – покладисто сказал Микки.

Дам Баа сделал значительное лицо, приосанился слегка и начал:

– Основная трагедия моей жизни заключается в том, что с одной стороны, я – потомственный карьерист, а с другой, я возглавляю департамент по образованию. Нет, нет, – поспешно сказал он, видя, что Микки пошевелился, устраиваясь поудобнее, и неправильно этот телодвижение истолковав. – Я не имею ничего против того, что вверенное мне ведомство финансируется хуже остальных. В конце концов, каким бы образование не было, всегда найдутся люди, способные занимать важные государственные посты. Но беда в том, что если ты занимаешь пост Императора Нухыра с торбой по образованию, вершиной твоей карьеры может быть только пост Императора Нухыра с торбой по образованию.

– Но ведь вы, – осторожно сказал Микки, – и есть Императора Нухыр с торбой по образованию.

– Вот, – Дам Баа воздел палец небу. – Вы начинаете понимать.

– Ну дык, – сказал Микки, чувствуя, что на самом деле всё наоборот: он перестал понимать происходящее.

– Из этого поистине трагического положения, – лицо Нухыра по образованию нервно искривилось, – есть два выхода – правильный и простой. Правильный – это неустанным трудом и мудрым руководством поднять вверенный мне департамент, а с ним и должность учителя на недосягаемую высоту. И простой – провести успешную военную операцию силами вверенного мне департамента.

– Так ведь вы… – неуверенно сказал юный с’Пелейн.

– Вы всё правильно поняли, – готовно кивнул Дам Баа. – Мы – учителя, поэтому военного опыта – ноль, выражаясь высоким языком математики.

– Так… я…

– Да! Вы всё схватываете прямо на лету! – торжественно подтвердил Дам Баа. – Я дам вам лучших учителей.

Микки задумался. С одной стороны, столь легко приобретённая репутация схватывающего всё на лету военачальника льстила. С другой стороны воевать с кем-то, имея под командой почтенных седобородых учителей в пенсне и с указками, было как-то странно. И потом…

Здесь Микки показалось, что он нашёл подходящий повод для вежливого отказа.

– Видите ли… – сказал юный владетель Бленда. – Я ведь не один.

– Конечно! – готовно вскричал Дам Баа. – Мы с удовольствием воспримем ваших друзей в нашей экспедиции.

В доводах Дам Баа, на взгляд бывшего Короля Гномов, имелась здоровенная прореха. И ему отчаянно хотелось этот вопрос для себя прояснить, но было неясно – уместно ли при таких обстоятельствах излишнее любопытство.

– А почему вы хотите поставить во главе экспедиции… – и все-таки юный с’Пелейн решился, – иностранца.

– Цель нашей экспедиции довольно… – туманно отвечал Дам Баа, – довольно щепетильный вопрос, так скажем. И я бы не хотел посвящать в это дело своих соплеменников.

Микки снова задумался. И тогда Дам Баа, который начал уже несколько терять терпение, решился его подтолкнуть. Способ, к которому он при этом прибегнул, был не слишком благороден, но зато действенен.

– Друг мой, насколько я знаю, – медленно сказал Дам Баа, – именно вы являетесь виной тому, что вы попали в плен.

О том, что Микки со товарищи теперь являются гостями императора, почтенный Нухыр с торбой по образованию решил умолчать.

– Откуда вы знаете? – скорбным голосом отозвался владетель Бленда.

– О мой дорогой друг, я много чего знаю. Я, например, совершенно точно знаю, что вы и ваши друзья хотели бы вернуться домой.

– Вернуться… – вздохнул Микки. – Так их ещё найти надо.

Сказавши так, юный с’Спелейн невольно поёжился, вспомнив, как усердно лупила его нагайкой Аманда.

– Конечно,– самым великодушнм тоном сказал Дам Баа, – мы будем искать ваших друзей. Но, скажите, как бы вам хотелось найти своих друзей: имея в своём распоряжении корабль, который отвезёт вам на родину или же без оного?

– Ох ты, – выговорил Микки. – Ловко… Но что… что послужит целью нашей экспедиции?

Дам Баа сразу не ответил. Какое-то время он смотрел на Микки с’Пелейна, взглядом, в котором читалось сомнение.

– Целью нашей экспедиции является… – здесь он сделал паузу, – дракон.

Микки медленно встал. Со стороны было очень похоже на то, что он хочет напрыгнуть на Нухыра с торбой, так что Дам Баа слегка отклонился, с трудом припоминая, где же под этим проклятым ковром лежит сабля.

– Дракон? – сдавленным голосом переспросил Микки и сел обратно. – Так что же вы не сказали сразу.

Было видно, что он сильно взволнован.

Наша компания и южане во главе с Эрдэ Гором сгрудились вокруг стола, на котором остывал забытый обед. Они были заняты важным делом – делали карту. Для этого Эрдэ Гором со товарищи были использованы различные подручные средства, как то: хлебные крошки, несколько хрящиков, лапшинки, две луковицы, сметана, соус, вилки, ножи.

– И что, значит, характерно, – увлеченно говорил Эрдэ Гор. – Ведь казалось бы что?

– Что? – с готовностью переспрашивала увлечённая аудитория в лице Аманды и Белинды.

– Раз дракон, значит должна быть что?

– Что?

– Должна быть гора!

– Да вы что!

– Именно! А горы что?

– Что?

– А горы нет! – победно воскликнул Эрдэ Гор.

Аудитория потрясённо выдохнула. Но не вся.

– А что есть? – деловито осведомилось Белинда.

– Есть примерный ареал обитания, – ответил Эрдэ Гор. – Но гор там нет.

– А при чём тут горы? – спросила Аманда.

Повисла неловкая тишина.

– Вы дракона-то видели вообще? – бухнул напрямик могучий Бухэ Барилдан.

Наши друзья дружно вспомнили атакующего Могучего Куина и поёжились.

– Да, – сказала Аманда, – мы видели.

Хромой Сом посмотрел на неё с неудовольствием, но было поздно. Алхиндцы, довольно улыбаясь, уже били по плечам и поздравляли друг дружку с большой удачей.

– Я что-то не до конца поняла, – сказала Аманда. – Что, гор вообще нет?

– В Алхиндэ Бэхаа есть всего одна гора, – ответил Эрдэ Гор. – Это Драконий Зуб.

– То есть, я так понимаю, эта гора как-то связана с драконами? – спросил Хромой Сом. Ему тоже стало интересно.

– Ну как сказать, – неопределённо отвечал Эрдэ Гор. – Раньше они там кишмя кишели, а сейчас там их нет.

Здесь разговор прервался – дверь кабачка открылась; вошедший алхиндец стремительно подошёл к Эрдэ Гору и что-то шепнул ему на ухо. Эрдэ Гор озабоченно посмотрел на друзей, вынул из мешочка на поясе несколько овальных монет и положил их на стол, не забыв расположить по величине, чтобы даже издалека сразу было видно, какая сумма тут лежит.