Поняв, что медлить нельзя Микки решительно прекратил плакать и выпрыгнул в трещину. Уже выпрыгнув, он понял, что второй этаж старинного здания – это все-таки высоковато и начал издавать громкий крик «А-а-а!»
– Смотрите! – вскричала Белинда, указывая пальцем на человека, неподвижно лежащего подле развалин тюрьмы. – Это он!
И она побежала через площадь, рыдая и спотыкаясь. Несколько мгновений разведчики смотрели ей вслед, а потом побежали за ней. Многие из свободных клепчан, наблюдавшие за катаклизмом, решив, что начинается самое интересное, тоже побежали следом. Таким образом, уже через минуту вокруг лежащего без чувств Микки собралась приличная толпа, и любители зрелищ всё подбегали и подбегали. Возникла небольшая давка.
Безутешная Белинда, удерживаемая Амандой, громко рыдала, призывая юного с’Пелейна не умирать, маг и Эрвин сурово молчали. Вдруг Белинда с силой вырвалась из рук сердобольной подруги и, упав на колени подле любимого, с силой прижалась головой к его бездыханной груди. От полученного удара тело юного владетеля Бленда содрогнулось, болезненно ойкнуло, и тут, о чудо! – Микки с’Пелейн открыл глаза.
Находившийся в толпе Мигуэй «Догада» Бодрус, внимательно следивший за развитием событий, кивнул сам себе и неторопливо начал выбираться из толпы зевак. Навстречу ему уже бежал в полном составе двенадцатый полевой караул во главе с бдительным Бестой Ба Барбусом. Со стороны ратуши со своей кликой бодрой трусцой нёсся мэр Клепсиса Бега Ба Богус и радиально во все стороны разбегались бывшие узники тюрьмы.
Микки сел и мутноватым взглядом обвел окружавшую его толпу. Именно в этот миг сквозь толпу наконец-то пробился командир двенадцатого полевого караула. Надо ли говорить о том, какие чувства испытал Беста Ба Барбус, увидев вражеского шпиона на свободе?
– Хватайте его! – вскричал отважный полевой командир. Бэйб, Бойб и Буйб вопросительно подняли морды на Бесту Ба Борбуса. Увидев отважного клепсийского командира, Буйб радостно хрюкнул, и глаза всех трёх свиней наполнились боевым восторгом. Бойцы же полевого караула, увидев сразу трех боевых свиней Ортаска подле шпиона, торопиться и хватать юного с’Пелейна почему-то не стали, а, напротив, остановились и начали переглядываться. Впрочем, заминка эта длилась недолго, поскольку Бэйб, Бойб и Буйб с места в карьер ринулись в бой! И площадь была наполнена криками несчастного Бесты, поскольку теперь за ним гонялись уже не одна, а три свиньи.
Первым среагировал Хромой Сом, взорвавший пару магических хлопушек прямо под носом у бойцов караула. Площадь стремительно начала покрываться клубами разноцветного дыма, в глубине которых переливалась цветными буквами надпись «Магические хлопушки. Сделано в Билгейтце. По вопросам распространения обращаться к магу Первой руки Тортиллу Быстроногому». При виде этих букв мэру Клепсиса стало немного нехорошо, поскольку стало ясно, что это действительно шпионы, причем шпионы Билгейтца, что логическому осмыслению совершенно не поддавалось; от этого складывающаяся картина выглядела ещё более грозной.
Контрглава,
в которой
Бетутин Бериллиевый сначала думает, а потом принимает меры
Королевская жизнь имеет свои прелести. Одна из них заключается в том, что у короля есть много вещей, на которые приятно посмотреть. На этот раз Бетутин Бериллиевый смотрел на огонь; ничего необычного в этом, на взгляд составителей хроник, нет. Многим для того, чтобы думать, надо на что-нибудь смотреть. Так, многим женщинам для того, чтобы подумать: «Вот ведь паразит!», надо смотреть на пьяного мужа, многим мужчинам, чтобы подумать «Ах, какая женщина, мне б такую», надо видеть красивую пышногрудую блондинку, ну и так далее.
Значит, Бетутин Бериллиевый сидел перед камином, смотрел на огонь и думал о надвигающемся правительственном кризисе. Его поражал тот факт, что в Люксенгардте на этот счёт отчего-то особенно не беспокоились. Бетутин Бериллиевый вспомнил ответ Отдыхающей Королевы-матери на его вопрос, что будет если Король Отдыхающий не найдётся, и его передёрнуло. Отдыхающая Королева-мать оглушительно расхохоталась и высказалась в том духе, что королевский трон, это вам не место учителя в начальной школе. От места короля мало охотников отказаться, найдётся голубчик, никуда не денется.
Нет, подумал Действующий король, всё-таки есть в этих люксенгардтцах что-то неистребимо босяцкое. До февраля каких-то восемь месяцев! Или семь? – обеспокоился вдруг Бетутин Бериллиевый и пересчитал месяцы на пальцах. Да, восемь месяцев, а они хохотушечки, понимаешь, разводят!
Со деликатным скрипом отворилась массивная дверь. Бетутин Бериллиевый беспокойно оглянулся и тут же успокоился. В Каминный зал величественно вплыла тёща Действующего короля донна Мариэтта. Надо отметить, что вопреки общепринятой традиции Бетутин Бериллиевый и донна Мариэтта отлично ладили друг с другом. С первого дня брака донна Мариэтта безоговорочно приняла сторону зятя. На слёзное недоумение дочери она ответила логически безукоризненным «Зато он король, дура», и тем самым пресекла возможные необдуманные выходки королевы-супруги раз и навсегда.
– Что-то не так, мой мальчик? – могучим басом ласково спросила донна Мариэтта своего коронованного зятя.
– Думаю, – со вздохом ответил Действующий король. – До смены короля осталось всего-то восемь месяцев! А эти… в Люксенгардте даже и не чешутся.
– Ну и ладно, – сказала рассудительная донна Мариэтта. – Пусть. Это даже хорошо. Если Король Отдыхающий не объявится, то в означенный день Ваше величество имеет полное право сказать вместо обычного «Я устал, я ухожу» что-нибудь вроде «Я устал, но раз такое дело, так и быть посижу ещё срок!»
– Гм, – сказал Действующий Король. – Гм… а что? Так-то я могу. Это же…
– Благородный образец самопожертвования! – сказала Действующая тёща короля. – Вот что это! Я горжусь вами, дорогой зятюшка!
– Ух ты! – сказал Бетутин Бериллиевый. – Вот оно как.
– Но! – донна Мариэтта вскинула вверх сжатый кулак.
А всё-таки хорошо, что Зебинка статью не в мать, подумал Бетутин Бериллиевый, изобразив лбом и бровями напряжённое внимание и при этом непроизвольно косясь краем глаза на могучий кулак тёщи.
– Ить всегда найдутся злые люди, – донна Мариэтта подпустила в голос немного плаксивости. – Завистники, которым лишь бы благородное деяние превратно истолковать! Скажут ведь, вот, мол, задевал нарочно куда-то отдыхающего короля, а сам-то и сел вместо него.
– Точно, – упавшим голосом сказал Бетутин Бериллиевый и уронил голову на грудь. – Так ведь и скажут.
– Но-но, – обеспокоенно сказала донна Мариэтта, видя, что её слова оказали чересчур мощное воздействие. – Подумаешь, скажут. А мы будем его искать! Указ опубликуем, человека пошлём! Может, даже двух! А потом скажем, а мы что? а мы искали! Так что не паникуй, дорогой зятюшка! Они не пройдут!
И Действующая тёща снова потрясла сжатым кулаком.
– Благородный сеньор Наихо де Карбоне по зову короля и для службы королю прибыл! – звучно сказал мастер церемоний. Король милостиво кивнул, и мастер церемоний удалился.
В Тронный зал Изумрудного королевства вошёл сеньор Наихо де Карбоне. Это был невысокий, тощенький, но довольно бодрый старичок пятидесяти трёх лет от роду. Лет тридцать назад он славился как один из самых энергичных охотников-энтузиастов Пемолюкса, и кроме того, его род гордился безупречной службой Королевству на протяжении семи колен.
«Умри, но исполни!» – таков был девиз рода Карбоне. Конечно, честности ради надо сказать, что далеко не всегда Карбоне исполняли порученное им дело. Так например Ги де Карбоне, прапрадед сеньора Наихо умер, но не исполнил поручение короля убить великана Гаса. Викс де Карбоне, дядя сеньора Наихо, умер, но не исполнил приказ короля задержать армию неприятеля. Пол де Карбоне, тоже пращур сеньора Наихо, умер, но не исполнил приказ Короля повысить рождаемость в Пеласте. Так что вернее будет сказать, что умирали они намного чаще, чем исполняли, что и привело к тому, что сейчас перед Действующим Королём стоял последний из рода Карбоне.
– По приказу своего короля прибыл! – и сеньор Наихо склонился в поклоне.
– Короче, так, – считалось, что Бетутину Бериллиевому не по душе излишний церемониал. – Надо найти одного человека.
– Я весь внимание, о мой король, – дребезжащим голосом отозвался сеньор Наихо.
– Попрошу вас подойти поближе, поскольку просьба моя весьма деликатного свойства, – доверительным шёпотом сказал действующий король.
Сеьор Наихо вытаращил глаза, от волнения подпрыгнул на месте и ломаным шагом приблизился к своему сюзерену.
– В общем, надо найти Атутина Стразового.
Сеньор Наихо испуганно зажал рукой рот, проникшись важностью полученного задания.
– Времени мало, – продолжал всё тем же трагическим шёпотом Бетутин Бериллиевый. – Поэтому не торопитесь. Тщательно проверяйте каждую версию. Помните, нам важнее качество, а не количество предпринятых вами действий.
– Сколько человек вы дадите в моё подчинение, о мой король?
Услыхав такое, король укоризненно покачал головой, и сеньор Наихо осознал, что сморозил глупость.
– Я же ясно сказал – поручение деликатное! Так что поедете один.
– Один?!
– Ну… можете взять одного слугу.
– А мандат мне выпишут, сир?
– Какой мандат?
– Ну что, дескать, податель сей бумаги выполняет важное…
– Одну минуту, – прервал сеньора Наихо король. – Я тут вспомнил…
– … поручение, сир, – закруглил прерванную реплику вслед уходящему королю сеньор Наихо.
И король, подобрав мантию, торопливо удалился из Тронного зала через небольшую дверцу позади трона. Сеньор Наихо, оставшись в Тронном зале один, какое-то время смотрел на трон. Мыслей у него в голове никаких не было, ну то есть была одна – о том, что и у короля может быть расстройство желудка, но сеньор Наихо гнал её, как недостойную истинного Карбоне, так что можно твёрдо считать, что мыслей не было. Было лишь ощущение светлое и печальное – вот и мой час пробил, думал благородный Наихо, умру, но исполню, а сильно его Величество прихватило, минут пять уже нету.
В это время в комнатушке за троном донна Мариэтта яростно мотала головой.
– Ни в коем случае! – могучим шёпотом наставляла она своего тестя. – Да с такой бумагой любой дурак найдёт! А надо, чтобы не нашёл! Так что пусть без бумаги, упирай на деликатность! На деликатность, говорю, упирай!
– Да понял, я понял, – буркнул король и, поправив мантию, решительно шагнул обратно в Тронный зал.
Сел на трон, смахнул с подлокотника пылинку, дохнул в кулак.
– Значит, бумагу не дадим, поскольку поручение деликатное. Если бы было оно не деликатное, тогда конечно, а так не дадим. Потому что если мы дадим, то какая уж тут деликатность. Видимость одна от деликатности останется, а нам важно, чтобы деликатность была, потому как сколько в мире бед разных происходит от недостатка деликатности… – тут Бетутин Бериллиевый почувствовал, что слегка зарапортовался, и смолк.
– Понял, сир, – сказал слегка напуганный речью монарха сеньор Наихо.
– Ну и хорошо, – сказал король. – Вы, мой любезный, лучше вообще без документов отправляйтесь.
И не удержавшись добавил:
– Потому как чем больше деликатности, тем лучше.
Король и подданный немного помолчали. Наконец сеньор Наихо, чувствуя, что пауза затягивается, спросил:
– А денег дадите, сир?
Король задумался. Сеньору Наихо стало стыдно.
– Дам, – сказал наконец король. – Но немного. А то если дам много, вы можете привлечь внимание. А то и вовсе ограбят вас. А вы мне дороги. И поэтому слуга обязательно должен ехать на осле! Тогда у вас будет скромный вид. И никто вам мешать не будет. В общем, вперёд! Можете выехать через неделю, у вас ведь есть дела, которые надо закончить?
– Ради королевского приказа я готов бросить всё, сир! – вскричал сеньор Наихо.
Король поморщился.
– Ну тогда ладно, – неуверенно сказал он. – Тогда идите.
И сеньор Наихо удалился танцующей походкой человека, обретшего смысл жизни.
В полночь в Северные ворота Клепсиса постучали. Естественно, никто ворота не открыл, поскольку открывать ворота после заката солнца в обязанности стражи не входило.
Неведомые путники, однако, не угомонились и стучались почти всю ночь. Сонная стража вяло ругала настырных путников, мешающих спать отдыхающей смене, но открывать не спешила. Вот утро настанет, говорили они между собой тогда, согласно Уложению приворотной службы, и откроем. Когда утро наступило, и стражники, как и обещали, открыли ворота, они обнаружили лошадь и небольшого, сухонького старичка, спавшего верхом на этой лошади.
– Это он, что ли, стучал? – недоверчиво спросил начальник двенадцатого полевого караула Беста Ба Барбус. – Ну наглость… такой мелкий и такой наглый! Недомерок старый!
– Там ещё есть, – сказал Карлос Блоск.
Беста Ба Барбус угрюмо покосился на него, не в силах забыть, как подвёл его вышеупомянутый Блоск при задержании Микки с’Пелейна. Блоск, надо полагать, тоже не забыл, поскольку он сделал два аккуратных шага назад и попытался затеряться среди четырех гвардейцев.
А старичок и в самом деле был не один – чуть подале виднелся мощный меланхоличный юноша, спавший в обнимку с ослом. Ну то есть буквально: осёл лежал на земле, а юноша лежал рядом и обнимал осла. В его оправдание можно сказать, что утро было свежее, а осёл тёплый.
Беста Ба Борбус подошёл к старичку, спавшему на лошади.
– Эй, – сказал он.
Реакция была неправильной. Вместо того, чтобы проявить к начальнику караула хоть какое-то почтение, старичок вздрогнул, открыл глаза и заорал:
– Прощения просим! – орал он. – Сомлел малость! Двое суток в седле, клянусь королевскими стразами!
И дал шенкелей.
Лошадь вздрогнула и, не открывая глаз, двинулась спросонья вперёд и в бок, мощной грудью уронив доблестного Бесту в дорожную лужу.
– Жено! – проезжая над поверженным Бестой, орал старичок. – Вперёд! Время не ждёт!
Юноша оторвал голову от теплого осла… естественно свою голову от осла, а не голову осла от осла, встал и, мощно зевнув, молодецким пинком поднял осла на ноги. Взгромоздился на него и, волоча ногами по дороге, проехал мимо остолбеневшего караула в целом, и лежащего в луже начальника караула в частности.
– Да что ж это делается-то! – скорбно сказал Беста Ба Барбус, глядя в небо.
– Тс-с, – отвечал юноша, приложив палец к губам. – Чрезвычайно деликатное дело! Весьма! Ба-альшой секрет!
Караул молча наблюдал за вступающими в город путниками.
Сеньор Наихо смотрел на развалины тюрьмы в некотором ошеломлении, и поэтому слушал то, что ему говорил бывший начальник Клепсийской тюрьмы, несколько невнимательно.
– Когда говорите, они тут были?
– Два дня назад. Тогда ещё была тюрьма цела.
И начальник тюрьмы снова заплакал.
– Са-авсем новая! – заливался он. – Ста лет ещё не простояла! Красный кирпич! Два этажа! Найдите их! Заклинаю! Найдите и убейте! Или нет, лучше найдите, и пусть они отработают! Или нет, пусть лучше заплатят! Или нет, продайте их в рабство, а на вырученные деньги… да, проклятье, всё равно не хватит, так что лучше убейте!
– Жено! Они уже близко! – вскричал сеньор Наихо. – По коням!
– У меня осёл, – хмуро отозвался мощный юноша.
– По коню и по ослу! – не стал спорить последний из рода Карбоне.
– Как скажете, сеньор.
И сеньор со слугой двинулись по улице Стражи к Восточным воротам.
Глава 12,
в которой
Хромой Сом получает корреспонденцию,
и остаётся этим фактом недоволен весьма
–…И вот именно поэтому я должен быть с тобой, – завершил свой рассказ маг.
– Гм, – сказал Эрвин.
Микки же выглядел изрядно ошарашенным. Ещё вчера он был простым владетелем Бленда, а сегодня он уже Претендент со всеми вытекающими отсюда последствиями. А последствий этих было много, и далеко не все из них были приятны. Да хотя бы необходимость искать Тёмную силу, чтобы стать королем нелюди, может кого угодно ошарашить. Чтобы сказали вы, любезный читатель, если бы ваш знакомый маг вот так запросто сказал бы вам, что, мол, давай, брат, продай душу дьяволу? А? Вот и Микки удивился.
Разговор этот происходил в двадцати латах от Клепсиса. Расстояние вполне приличное, если учесть, что преодолено оно было всего лишь за полдня. Экспедиция в полном составе слушала этот судьбоносный разговор. На полянке сидели все – маг, Микки, Эрвин, Аманда, Белинда, Бэйб, Бойб, Буйб и пять лошадей, и все (кроме, пожалуй, лошадей) с неподдельным интересом внимали словам мага. Да! – и лошади не сидели, а стояли, тут мы, каемся, допустили маленькую неточность.
– Подведем предварительные итоги, – солидно сказал Хромой Сом. – К Билгейтцу мы приблизились ненамного, за нами гонятся гномы, саабиты, а теперь, похоже, будут еще клепсийцы… клепчане… гвардия Клепсиса, в общем, заимела на нас зуб. Ещё есть чёрный отряд…
– А мне кажется, – бодро сказала Аманда, и Эрвин, Микки и Хромой Сом недовольно задвигались, – что это была случайная встреча!
– Случайная встреча? – зловеще сказал Хромой Сом. – Не слишком ли много случайных встреч, о юная особа? Вбейте вы все в свои головы, наконец, что теперь вы уже не принадлежите себе! Ваш путь, это не тот путь, который вы себе выбираете! Поймите это!
– То есть, – сказала Аманда, – нам без разницы куда идти.
– Четыре, – сказал Микки.
– И дракон! – сказала Белинда.
– Да я-то понимаю, – сказал Эрвин.
Хромой Сом почувствовал легкое смятение. Внимательно слушать всех и потерять нить разговора за каких-то пять секунд – такого с ним еще не бывало.
– Э-э-э … – подумав, маг решил отвечать на те реплики, которые он понял, – почему же без разницы? Если уж суждено Микки стать королем Нелюди, то надо подумать над тем как это провернуть повыгоднее для нас. Может стоит поискать нелюдь, которая к людям относится терпимо.
– Что-то я не припоминаю, чтобы где-то жила нелюдь, обожающая людей… – начал было Микки, но под строгим взглядом командира отряда притих и постарался принять скромный вид.
– Лихо… – сказал меченосец, но ничего более сказать не успел, поскольку в разговор вклинилась Белинда.
– То есть я стану Чёрной Королевой! – вскричала Белинда. – Чёрное платье с чёрными алмазами! Боже! У меня будет чёрная карета! Теперь-то я прекрасно понимаю – это была не случайная встреча, это моя судьба – стать Чёрной королевой, вершительницей судеб простых смертных!
Все посмотрели на Белинду, пытаясь представить её в роли вершительницы чьих-нибудь судеб. Многие при этом испытали некоторое сочувствие к обладателям этих самых судеб.
– И что же делать? – спросил Микки.
– У меня есть план, – неуверенно поглядывая на Белинду, сказал Хромой Сом. – Я предлагаю двигаться на восток!
– Билгейтц севернее, – сказал командир отряда.
– Сдаётся мне, что враг знает про нас очень много, – авторитетно сказал маг. – Наверняка он знает и то, что мы стремимся в Билгейтц. Поэтому мы его обманем! Мы двинемся к морю по Трансортасскому тракту, а потом вдоль побережья достигнем устья Синей реки. А там вверх по Синей три дня пути, и мы в Билгейтце!
– Хороший план, – подумав, сказал Микки.
– Радуйтесь, девушки! Завтра вечером мы будем ночевать в Северном Ортаске!
И маг улыбнулся. Улыбка вышла немного коварной, в основном оттого, что Хромой Сом и в самом деле питал немного коварный план. Он хотел оставить Аманду и Белинду у Беньяминаса, но об этом своём замысле умолчал, не без основания полагая, что ежели он его обнародует, то Аманда и Белинда… Словом, он не хотел им раньше времени ничего говорить.
И потом, думал он, с моей стороны это довольно благородный замысел – не подвергать девушек… пардон, девицу и замужнюю даму опасности. И Микки я нашёл.
Я молодец.
От таких мыслей маг пришёл в благоприятное расположение духа и, воспользовавшись близостью ручья, отошёл подальше от бивуака и магическим способом нагрел в ручье воду. Затем он магическим же способом послал весточку Беньяминасу, после чего тщательно вымылся и вернулся к товарищам.
Солнце стояло на закат, когда он вернулся к костру. Там шёл своего рода диспут. Тему диспута определить было сложновато, потому что как и положено у костра, разговор шёл сразу обо всём.
– … каждому человеку, – вдохновенно вещал владетель Бленда, – хочется быть счастливым! А что такое счастье, как не возможность удовлетворять свои потребности? Все же хотят пить, кушать, спать и это… кушать. Разве голодный человек может быть счастливым?
– Нет, – тут же откликнулась Белинда. – Не может.
– Вот, – сказал Микки. – А из человеческих потребностей самой важной конечно является что?
– Что? – с готовностью спросила Белинда. В последнее время она с удовольствием поддерживала все разговоры Микки, и надо отметить, что Микки это тоже нравилось.
– Свобода! – горячо сказал с’Пелейн. – Свобода это то, без чего нормальный человек не может жить! И посему любое посягательство на свою свободу нормальный человек воспринимает как покушение на самоё себя. Так что вот к чему надо стремиться. К свободе!
На этот раз Белинда промолчала. Видимо, что-то в последней реплике юного с’Пелейна ей не понравилось.
– А уж обретя свободу, человек сможет делать что захочет. Хочешь пей, хочешь кушай, хочешь спи, хочешь… в общем, чего хочешь, того и делаешь.
– Отлично, – сказал маг. – А если ты хочешь стать Главным лекарем Вентаны?
– Я не хочу стать главным лекарем Вентаны, – бодро ответил юный с’Пелейн.
– Ну допустим, – напирал маг. – Допустим, хочешь.
– Ну ладно, – покладисто сказал Микки. – Допустим, хочу. И что?
– Тогда тебе надо учиться на медицинском факультете, посещать занятия, – далее маг позволил себе для вящей выразительности употребить простонародное слово. Впрочем, возможно он считал, что тем самым приспосабливается к своей не самой вежественной аудитории. – То есть кирдык твоей свободе.
Что характерно, на юного с’Пелейна этот аргумент особого впечатления не произвёл.
– Не-не-не, – сказал он и даже руками взмахнул. – Если желание стать главным лекарем покушается на твою свободу, значит, надо избавляться от такого желания. Освобождаться, – ещё более уверенным голосом поправился Микки.
– Да грош цена такой свободе, – слегка заводясь, сказал маг. – Если ты отказываешься ради этой так называемой свободы от развития… а что толку-то тогда! Так и будешь бегать дикарь дикарём, – и не удержавшись, саркастически добавил: – Дикий, зато свободный.
– Дикий и свободный, – мечтательно сказала Белинда и томно взглянула на владетеля Бленда. Беседа вновь вернулась на старые эмоциональные рельсы. – Как принц Ш…
– Да, – гордо сказал Микки. – Именно так. Дикий и свободный.
– Да человек должен куда-то стремиться! – воскликнул маг.
– А я о чём?! – вскричал Микки. – Я об этом и толкую! Человек должен стремиться к свободе!
– Да пойми ты! – маг незаметно для себя тоже перешёл на повышенные тона. – Только отказавшись от части своей свободы, ты сможешь стать лучше!
– А я и так неплох! – выкрикнул Микки.
Маг закатил глаза и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.
– Эрвин, – сказал он скорбным голосом. – Скажи ему.
Меченосец шевельнулся. Кашлянул.
– Ты не прав, – сказал он, обращаясь к юному владетелю Бленда.
– Вот,– сказал маг.
– И ты тоже не прав, – тут же срезал его меченосец. – Вы оба ерунду порете, честно говоря.
– Так, – металлическим голосом сказал маг. – Интересно было бы выслушать твою точку зрения.
– Долг, – тут же сказал меченосец. – Все в этом мире держится на долге. На людях, которые честно исполняют свой долг. И неважно при этом, какие они, свободные или нет, умные или не очень, бедные или богатые. Главное, чтобы каждый исполнял свой долг. Долг – основа всего.
– А как же любовь? – тихонько спросила Аманда.
– И любви тоже основа, – сказал меченосец. – Человек, который любит, должен быть готов всё отдать ради своей любви.
– Но позволь… – ошеломлённо начал было Хромой Сом, но меченосец бесцеремонно его перебил.
– Всё! – сказал он. – Разговор окончен.
И пристально посмотрел на юного с’Пелейна.
– Ясно, – сказал поборник свободы и начал устраиваться поудобнее.
Стояло тихое утро первого летнего дня. Полянка, на которой спали маг и отряд под предводительством меченосца, дышала тишиной и покоем. Ничто не омрачило бы взгляд случайного путника, а скорее напротив, пение птиц и зелень травы тоже наполнили бы его сердце благостью и покоем.
Первым проснулся Эрвин.
Микки проснулся вторым: он был часовым во вторую половину ночи. Именно поэтому его пробуждение было очень неприятным. Эрвин действовал строго по уставу Ордена меченосцев, согласно которому заснувшего часового надлежало окатить ведром холодной воды; из-за этого пункта устава Орден имел в своё время крупные неприятности, воюя с южными варварами в Очень Южных пустынях, поскольку из-за одного чересчур ретивого капрала конница меченосцев уже через неделю после начала ведения боевых действий осталась без питья.
Злой и несчастный Микки с’Пелейн, обиженно сопя и приглаживая мокрыми руками прилипающую к телу одежду, отошёл в сторону от полянки, и там, спрятавшись в кустах, снял с себя одежду и начал её выжимать, бормоча бессвязные проклятия в адрес меченосца и его уставов.
Когда полчаса спустя отряд двинулся на восток, к устью Синей реки, вглубь Ортаска, никто – ни люди, ни обстоятельства – им не помешали.
В полдень маг попросил сделать Эрвина привал, поскольку поход походом, а депеши Совету Пятнадцати посылать два раза в неделю надо. На этот раз он решил сделать это при помощи магической связи. Конечно, имелись другие, более чистоплотные способы, но как говорится, время – это то, чего никогда не хватает герою в Приключении, которое бывает раз в жизни. Памятуя о том, как протекал виденный ими в Клепсисе сеанс магической связи, Микки, свиньи и девушки стремительно покинули театр гражданских действий. На бивуаке остались лишь лошади, маг и ни о чем не подозревающий Эрвин Куман.
– Ты бы отошёл, Эрвин, – дружелюбно попросил Хромой Сом.
– Не понял, – насупился меченосец. – Какие-то секреты от командира отряда?
– Не в этом дело, – сказал маг. – Это может быть для тебя… э-э-э… неприятно.
– Нет такой неприятности, которую не мог бы снести меченосец, – сурово сказал Эрвин.
– Ну хорошо, – сказал маг. – Смотри, я предупреждал.
Широкая улыбка была ему ответом.
Маг вздохнул, вынул из мешка шар магической связи и сделал умное лицо.
Дальше все пошло как по маслу – шумный хлопок, лошади, испуганно мотающие мордами, чертик, обдавший всех неприятно пахнувшей жидкостью, Эрвин, гоняющий мага по бивуаку с криками гнева, маг, пытающийся совмещать два занятия – доклад Совету Пятнадцати и улепётывание от меченосца, снова чертик, с неподдельным интересом наблюдающий за событиями, представшими его взору, удивленное лицо дежурного мага, члена Совета Пятнадцати, колыхающееся в магическом экране. Самое обидное с точки зрения мага было то, что вся эта антигигиеническая процедура была проделана совершенно напрасно – дежурный маг Совета Пятнадцати ничего не понял из доклада Хромой Сома.
Первыми прибежали на шум свиньи, а именно Буйб. Именно в этот момент несчастному магу наконец удалось выполнить заклинание Зависания малой силы, и разъяренный меченосец застыл посреди бивуака со зловещей гримасой на лице. В него сходу влепились Бэйб и Бойб, и меченосец, подобно поверженной варварами статуе, тяжело рухнул на траву, не меняя позы и выражения лица. Одновременно с этим магический экран с громким хлопком распался, и на землю упал свиток пергамента. На него тут же наступила бегущая к падшему мужу Аманда, затем спешащая вслед за подругой Белинда; последним из нечаянно наступивших прошелся по свитку Микки с’Пелейн. Однако именно ему досталась от подоспевшего мага добрая затрещина, от которой Микки кубарем покатился по земле.
– Доколе! – гневно вскричал маг, потрясая свитком. – Доколе всякие мальчишки будут топтать грязными ногами секретную корреспонденцию! Я уж молчу об этих мерзких меченосцах! Понавешают на себя железяк, прости господи, и лупят простых магов почём зря… И нечего на меня орать!
Последняя реплика, впрочем, была не совсем справедлива, ибо была обращена к неподвижно лежавшему на земле Эрвину Куману, который орать никак не мог. Тем не менее, последствия реплика имела, поскольку Аманда посчитала своим долгом вступиться за поверженного мужа. Монолог Аманды начался словами «Это кто тут орёт», сопровождался восторженным хрюканьем Бэйба, Бойба и Буйба, и длился довольно долго, ибо некому было унять разбушевавшуюся супругу меченосца, поскольку командир отряда лежал, сраженный заклинанием зависания.
Спасение пришло к магу оттуда, откуда он ждал её меньше всего.
– А что в свитке? – спросила мага Белинда. Аманда тут же замолчала и с неподдельным интересом стала смотреть на мага. Бэйб разочарованно хрюкнул и направился в кусты, за ним, обиженно сопя, затрусили Бойб и Буйб. Микки закрыл рот и перестал смотреть на Аманду.
Раздался мелодичный звон и Эрвин зашевелился, разминая затекшие члены. На него, однако, никто не обратил внимания, так как все смотрели на мага. Маг важно посмотрел на присутствующих и солидным голосом заявил, что сообщение секретное, и он не намерен разглашать его кому попало. Хор возражений был ему ответом. Особенно настойчивы были Аманда, Белинда и Микки с’Пелейн. Маг начал было возражать, но тут к нему подошел мрачный меченосец и без лишних церемоний силой отобрал свиток, после чего Белинда, заглядывая через плечо, громко огласила содержимое свитка. Свиток гласил «Идиот! Чем вы там занимаетесь?». Маг получил ещё одну затрещину от Эрвина. Девушки и Микки ограничились хихиканьем.
В этот миг в воздухе снова раздался громкий хлопок, и появился чёртик с пакетом в руке. Этот чёртик первым делом деловито посмотрел на большие наручные часы и с удовлетворением сказал:
– На три секунды быстрее. Прогресс, замечу в частности!
На этот раз выхлоп был помощнее, и неважно пахнущей жидкости досталось всем. Эрвину – вторично.
– Важная депеша! – веско сказал чёртик. – От вашего друга, замечу в частности!
Мрачный Эрвин забрал и этот пакет, вскрыл, а Аманда, заглядывая ему через плечо, громко прочла:
«Дорогой Сомик! («Сомик»! – ехидным колокольчиком хихикнула в стороне Белинда) Спешу сообщить тебе важное известие! В Северный Ортаск вам лучше не заходить, вам тут грозит опасность, так что лучше вам как-нибудь обойти наш город и двигаться по своим делам дальше. С дружеским приветом, твой друг Зелькав».
– Ну бывайте, так сказать, пока, замечу в частности, – сказал чёртик, и все разбежались в тщетной надежде спастись от усовершенствованного способа магической передачи почты.