Buch lesen: «Сделка с врагом»

Schriftart:

Carole Mortimer

A BARGAIN WITH THE ENEMY

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

«Сделка с врагом»

Пролог

– Не беспокойся, Мик, он придет.

– Убери ноги со стола, – в ответ на заверения брата резко ответил Микаэль, не отрывая взгляда от бумаг, лежащих перед ним в рабочем кабинете «Прибежища Архангела» – уединенного особняка семейства Д’Анжело. – И я не беспокоюсь.

– Еще как беспокоишься, – лениво протянул Раф, даже и не собираясь скидывать ноги со стола старшего брата.

– Раф, я действительно не переживаю, – спокойно заверил Микаэль.

– А ты знаешь, что, если?..

– Я уверен, ты заметил, что я пытаюсь читать! – Оторвав взгляд от бумаг, Микаэль раздраженно вздохнул. Сегодня он, как обычно, оделся строго; на нем были рубашка голубого цвета и красиво завязанный галстук, темный жилет и дизайнерские брюки; пиджак он аккуратно повесил на спинку кожаного кресла.

В семье всегда иронизировали над решением матери назвать своих троих сыновей Микаэль, Рафаэль и Габриэль – пока мальчишки учились в пансионе, эти имена, вкупе с фамилией Д’Анжело, были предметом насмешек. Теперь такие шутки слышались гораздо реже, ведь им всем было за тридцать, и они смогли сделать три аукционных дома и галереи под брендом «Архангел» в Лондоне, Нью-Йорке и Париже самыми престижными частными галереями в мире.

Их деду, Карло Д’Анжело, удалось сохранить свое богатство, когда семьдесят лет назад он бежал из Италии в Англию. Там он вскоре обосновался и женился на английской девушке, которая родила ему сына Джорджио, отца трех братьев.

Подобно своему отцу, Джорджио оказался удачливым бизнесменом – тридцать лет назад он основал первый аукционный дом и галерею «Архангел» и сумел увеличить богатство семейства Д’Анжело. Когда десять лет назад Джорджио и его жена Эллен окончательно укрепились во Флориде, их сыновья многократно увеличили накопленное состояние, открыв галереи под тем же именем в Нью-Йорке и Париже. В конечном итоге они стали мультимиллиардерами.

– И не называй меня Мик, – резко отчитал брата Микаэль, продолжая изучать раскрытое перед глазами досье. – Ты знаешь, как я это ненавижу.

Конечно, Раф знал и считал своим долгом на правах младшего брата выводить из себя старшего.

Сейчас такая возможность предоставлялась ему не часто, поскольку братья редко встречались. Но они условились, что Рождество и дни рождения друг друга всегда будут проводить вместе. Сегодня Микаэлю исполнилось тридцать пять. Раф был на год младше, а Габриэлю не так давно исполнилось тридцать три.

– Я последний раз разговаривал с Габриэлем где-то неделю назад, – поморщился Раф.

– Почему ты гримасничаешь? – спросил Микаэль, удивленно приподняв бровь.

– Мы оба знаем, что Гэйб последние пять лет пребывает в плохом настроении. Я лично никогда не понимал эту его привязанность. – Он пожал плечами. – Она мне показалась серой мышкой. И если бы не ее огромные…

– Раф! – Микаэль угрожающе рыкнул.

– …красивые серые глаза, – с иронией закончил фразу Раф.

Микаэль поджал губы.

– Я беседовал с Габриэлем два дня назад.

– И?.. – нетерпеливо спросил Раф, когда понял, что из старшего брата, как обычно, придется все вытягивать клещами.

Микаэль пожал плечами.

– Он сказал, что приедет сегодня к ужину.

– Какого черта ты мне это раньше не сказал?

Раф резко убрал ноги со стола и вскочил из кресла. Раздраженно проводя рукой по коротко стриженной темно-коричневой шевелюре, он стал расхаживать по комнате. Он был высоким и стройным, и облегающая черная майка подчеркивала достоинства его фигуры.

– Полагаю, тебе это показалось слишком просто. – Он остановился и свирепо посмотрел на старшего брата.

– Так точно. – Микаэль изобразил подобие улыбки, взгляд его темных глаз по обыкновению оставался непроницаем.

Ростом и комплекцией братья были похожи – все немногим более шести футов ростом, с одинаковыми соболино-черными волосами. Микаэль носил короткую стрижку. Длинные волосы Рафа ниспадали на плечи, а светло-карие глаза, казалось, отсвечивали золотом.

– Ну и?.. – нетерпеливо пропыхтел он, видя, что Микаэль продолжает молчать.

– Ну и что? – Брат высокомерно вскинул брови и расслабленно откинулся в кожаном кресле.

– Как он?

Микаэль пожал плечами.

– Как ты и предполагал – в дурном настроении.

Раф поморщился.

– Вы два сапога пара!

– Я не страдаю перепадами настроения, Раф. Я просто не люблю глупых людей.

Его брат недоуменно поднял брови.

– Я надеюсь, ты не обо мне?

– Едва ли. – Микаэль слегка расслабился. – Я предпочитаю думать, что мы немного впечатлительны…

Раф невесело усмехнулся, мысленно соглашаясь с мнением брата относительно того, почему они так до сих пор и не женились. Женщин, с которыми они встречались, скорее отпугивал, чем привлекал их взрывоопасный темперамент. Чаще всего отношения строились лишь на физическом влечении. И не всегда они были бескорыстными.

– Может быть, – иронично согласился Раф. – Так что там в папке, от которой ты не отрываешь глаз с тех пор, как я приехал?

– Ничего интересного. – Микаэль поморщился.

Раф пристально посмотрел на него.

– Почему-то у меня ощущение, что мне это не понравится.

– Вероятно, потому, что тебе действительно не понравится. – Брат развернул папку и бросил ее на другой конец стола.

Раф прочел имя на папке.

– И кто этот Брин Джонс?

– Один из участников выставки, которая пройдет в следующем месяце в лондонской галерее, – кратко проинформировал Микаэль.

– Черт возьми, поэтому ты и знаешь, что Габриэль вернется сегодня! – Раф сердито посмотрел на брата. – Я совсем забыл, что Габриэль займет твое место в Лондоне на время организации этой выставки.

– Да, я должен на это время уехать в Париж, – удовлетворенно сообщил Микаэль.

– Собираешься там повидаться с прекрасной Лизеттой? – Раф смотрел на брата с сарказмом.

Микаэль поджал губы.

– С кем?

Безразличный тон Рафа свидетельствовал о том, что отношения Микаэля с «прекрасной Лизеттой» не только закончились, но уже в далеком прошлом.

– Так что такого в этом Брине Джонсе, раз у тебя на него досье от службы безопасности?

Раф догадывался, что Микаэль неспроста интересуется этим художником. Принять участие в вернисаже молодых талантов изъявили десятки желающих. Три месяца назад Габриэль впервые успешно организовал подобную выставку в Париже, и в следующем месяце было решено провести подобное мероприятие в Лондоне.

– Брин Джонс – это девушка, – сухо поправил его Микаэль.

Раф поднял брови.

– Понятно…

– Не думаю, – снисходительно ответил брат.

– Может, это фото поможет. – Микаэль вытащил из папки черно-белую фотографию. – Я вчера попросил службу безопасности скачать ее фото из нашей базы данных. Правда, снимок получился не очень качественным.

Раф взял фотографию, чтобы лучше рассмотреть изображенную на ней девушку, проходящую через стеклянные двери в облицованном мрамором холле их лондонской галереи.

На вид ей было лет двадцать – двадцать пять. По черно-белой фотографии сложно было определить цвет волос, но ее великолепную фигуру подчеркивали деловой жакет, элегантная блузка и черная узкая юбка. Продолжая изучать фото, Раф отметил необыкновенную красоту девушки: правильный овал лица, задорный носик, высокие скулы, губы – пухлые и капризно чувственные, слегка заостренный подбородок и нежная гибкая шея. Очень запоминающееся и кажущееся знакомым лицо.

– У меня такое ощущение, что я где-то ее видел, – сказал Раф, отрывая взгляд от фотографии.

– Вполне возможно. Скажу больше, мы оба ее видели, – добавил Микаэль. – Представь ее немного более. полной, с большими очками в темной роговой оправе и длинными бесцветными волосами.

– Не похоже, чтобы такая женщина могла бы заинтересовать кого-нибудь из нас, – резко прервал его Раф, пристально и с подозрением вглядываясь в черно-белую фотографию.

– О да. Я забыл добавить, что тебе стоит внимательнее приглядеться к ее глазам, – иронично протянул Микаэль.

Раф быстро метнул взгляд в сторону брата.

– Не может быть! Неужели? – Он склонился над фото. – Ты хочешь сказать, что эта красивая женщина – Сабрина Харпер?

– Да, – четко произнес Микаэль.

– Дочь Вильяма Харпера?

– Она самая. – Микаэль мрачно кивнул.

На скулах Рафа заиграли желваки при воспоминании о скандале, разразившемся пять лет назад, когда Вильям Харпер хотел выставить на продажу в их лондонской галерее якобы неизвестную доселе работу Тернера. Изначально планировалось, что это останется втайне, пока картина не пройдет проверку на подлинность, но каким-то образом об ее существовании стало известно прессе. Этот случай получил большой резонанс.

В то время лондонской галереей руководил Габриэль – пока проходил процесс подтверждения подлинности и авторства картины, он неоднократно бывал в доме Харперов и хорошо общался с супругой и дочерью Вильяма. Именно поэтому ему было вдвойне сложно объявить итоги искусствоведческой экспертизы: картину признали высококачественной подделкой. Что еще хуже, полицейское расследование показало, что Вильям сам создал эту подделку. Вскоре его арестовали и посадили в тюрьму.

На протяжении всего того времени, пока длился процесс, журналисты атаковали многочисленными вопросами жену и дочь Вильяма. Спустя четыре месяца в газетах появилась печальная развязка этой истории – Вильям скончался в тюрьме, а его жена вместе с дочерью бесследно исчезли.

– Ты точно уверен, что это она? – Раф настороженно взглянул на Микаэля.

– Это досье мне передал частный детектив, которого я нанял.

– Ты говорил с ней?

Микаэль покачал головой:

– Я проходил по вестибюлю, когда увидел ее вместе с Эриком. Позже частный детектив смог установить, что Мэри Харпер взяла свою девичью фамилию спустя несколько недель после смерти мужа и тогда же изменила и фамилию дочери.

– И эта Брин Джонс действительно она?

– Да.

– И что ты собираешься делать теперь?

– Что ты имеешь в виду?

Раф негодующе вздохнул, видя такую невозмутимость брата.

– Надеюсь, ты понимаешь, что она никак не сможет быть участницей выставки в «Архангеле» в следующем месяце.

Микаэль недоуменно поднял темные брови:

– Почему?

– Во-первых, ее отца посадили в тюрьму за попытку продать подделку через нашу галерею! – Он посмотрел на брата широко раскрытыми глазами. – И ты забыл, что именно Габриэль помог отправить ее отца за решетку?!

– Ошибки отца должна взять на себя дочь?

– Нет, конечно! Но разве можно сказать точно, что в портфолио ее собственные работы?

– Это ее работы. – Микаэль кивнул. – Она с отличием окончила школу живописи. Последние два года безуспешно пыталась продать свои картины другим галереям. Я посмотрел ее портфолио, Раф, и, что бы там ни думали в других галереях, она профессионал, пишущий в оригинальной манере. Возможно, поэтому другие галереи и отказались рисковать. Но их опасения принесут нам выгоду. Я собираюсь купить картину Брин Джонс для своей собственной коллекции.

– Она будет одной из шести финалистов?

– Без сомнения.

– А как же Габриэль?

– А что Габриэль?

– Как ты думаешь, он будет себя ощущать, когда узнает, кто такая Брин Джонс? Ведь она – причина его плохого настроения последние пять лет, – в отчаянии выпалил Раф.

– Я думаю, ты согласишься, что с годами она определенно похорошела! – иронично произнес Микаэль.

– Это так… Черт побери, Микаэль!

Тон Микаэля стал серьезен:

– Брин Джонс – талантливая художница, и она заслуживает возможность выставить свои работы в «Архангеле».

– Ты не задумывался, зачем она делает это? – нахмурился Раф. – Может, она хочет отомстить нам за своего отца?

– Я думал об этом. – Микаэль спокойно кивнул.

– И?..

Он пожал плечами.

– Пока я готов ей доверять.

– А Габриэль?

– Он неоднократно пытался доказать, что давно уже вырос и не нуждается в советах братьев! – иронично ответил Микаэль.

Раф в отчаянии покачал головой, нервно расхаживая по кабинету.

– Ты действительно ничего не скажешь Габриэлю?

– Пока нет, – подтвердил Микаэль. – А ты?

Но Раф понятия не имел, что ему делать.

Глава 1

Неделю спустя…

Вновь оказаться в стане врага! Брин четко осознала это, когда на миг остановилась перед мраморным фронтоном крупнейшего частного галерейного и аукционного дома в Лондоне. Название «Архангел» было выгравировано большим позолоченным курсивом и переливалось в лучах солнца. Брин решительным шагом вошла в вестибюль. Она ощущала себя здесь некомфортно, ведь ей вновь придется иметь дело с семейством Д’Анжело, и в особенности с Габриэлем, который разбил ее сердце и отправил в тюрьму ее отца…

Сейчас Брин не могла позволить себе думать об этом. Она силилась принять тот факт, что другого выхода нет. На протяжении двух лет после окончания университета она слышала только отказы выставлять ее работы. А ведь когда-то Брин мечтала о том, что весь мир окажется у ее ног!

Многие из ее однокурсников под натиском семейных проблем и вечной нехватки денег отказались от своего истинного призвания, подавшись в рекламный бизнес и прочие сферы деятельности, приносящие быстрый доход. Но только не Брин. О нет, она упорно шла к своей цели. Она мечтала выставить работы в лондонской галерее и верила, что в один прекрасный день мама сможет гордиться ею и это смоет позор с их семьи.

И вот прошло два года, и она вынуждена признать поражение. Оставалась единственная попытка стать известной – попасть на вернисаж молодых талантов, организуемый «Архангелом».

– Мисс Джонс?

Она вопросительно оглянулась на одну из девушек, сидящих за элегантным мраморным столиком кремового цвета, который так гармонировал с антуражем всего мраморного вестибюля. Несколько огромных колонн того же оттенка подпирали потолок. В красивых шкафах под надежной охраной были выставлены бесценные произведения искусства и ювелирные украшения.

И это только вестибюль! Брин помнила, что в шести залах галереи по обе стороны коридора хранятся еще более уникальные и прекрасные сокровища, а в огромном подвальном хранилище к аукциону готовят все новые и новые шедевры.

Она выпрямилась, стараясь не выказать свое смущение. Блондинка на ресепшен была ненамного старше ее.

– Да, я мисс Джонс.

– Меня зовут Линда, – представилась девушка, вставая из-за стола и направляясь к Брин, которая все еще в нерешительности оставалась стоять у входа Брин вдруг стала ощущать, что оделась неподходяще для своей второй встречи с Эриком Сандерсом, штатным экспертом галереи «Архангел». На ней были черные облегающие брюки и свободная шелковая блузка в цветочек.

– У меня назначена встреча с мистером Сандерсом, – тихо произнесла она.

Линда кивнула.

– Прошу вас следовать за мной к лифту. Мистер Д’Анжело велел мне проводить вас к нему, как только вы появитесь.

Брин сразу напряглась, ноги у нее внезапно словно налились свинцом и приросли к мраморному полу.

– У меня встреча с мистером Сандерсом.

Линда резко обернулась, поняв, что Брин осталась на месте.

– Сегодня утром собеседование проводит мистер Д’Анжело.

Язык Брин словно приклеился к нёбу.

– Мистер Д’Анжело? – лишь удалось пропищать ей.

Девушка кивнула.

– Один из трех братьев – владельцев галереи.

Брин прекрасно знала, кем были братья Д’Анжело. Единственное, чего она не знала, – с кем именно ей сегодня предстоит встретиться. С надменным и холодным Микаэлем? Самонадеянным плейбоем Рафаэлем? Или с бессердечным Габриэлем, который растоптал ее сердце когда-то?

Не имело значения, о ком из Д’Анжело говорила Линда: для Брин они все были высокомерными и безжалостными. Она бы не подошла к ним и на пушечный выстрел, если бы не была полна отчаянной решимости стать одной из шести участников вернисажа молодых талантов в галерее «Архангел».

Брин медленно покачала головой.

– Мне кажется, тут какая-то ошибка. – Она нахмурилась. – Секретарша мистера Сандерса звонила мне и назначила встречу.

– Мистер Д’Анжело в это время был за границей, – кивнула в ответ Линда.

Брин оставалось только молча смотреть на эту девушку, размышляя, не поздно ли еще все бросить и бежать отсюда прочь…

Приблизив лицо к экрану, Габриэль рассматривал на своем ноутбуке картинку с камеры слежения, установленной в вестибюле галереи.

Конечно же он узнал Брин Джонс, как только она вошла в здание. Он заметил, как она колеблется, как смущается, разговаривая с Линдой.

Брин Джонс…

Или, точнее, Сабрина Харпер.

Последний раз Габриэль видел Сабрину пять лет назад, во время того шумного процесса. Она так неприязненно смотрела на него своими сверкающими серыми глазами из-под очков в роговой оправе!

Тогда Сабрине только исполнилось восемнадцать. Ее беззащитность и привлекательность необъяснимо действовали на Габриэля: аппетитная фигура, подростковая неуклюжесть и застенчивость, шелковистые светло-русые волосы, ниспадающие на плечи, – все это стало предметом его грез. Ее огромные глаза в этих нелепых очках казались такими большими и беззащитными!

Сейчас она сильно похудела, что позволило ей одеваться соответственно модным тенденциям: свободная блузка в цветочек и обтягивающие брюки очень выгодно подчеркивали достоинства фигуры. Светло-русые волосы были модно окрашены, красиво пострижены и уложены, задорными прядками облегая ее уши, шею и гладкую матовую кожу лба. Она больше не носила очки в роговой оправе, заменив их, вероятно, контактными линзами. К тому же теперь Брин явно приобрела уверенность в себе, иначе ни за что бы не оказалась вновь в «Архангеле».

Узнал бы Габриэль в этой красивой и уверенной в себе девушке Сабрину Харпер пятилетней давности, если бы Раф не предупредил его? Микаэль, как всегда, решил ничего не сообщать ему по этому поводу?

О да, Габриэль, без сомнения, узнал бы Сабрину. Полненькую или изящную, в очках или без, слегка неуклюжую или элегантную и уверенную, он узнал бы Сабрину в любом обличье.

Вопрос в том, выдаст ли она чем-нибудь, что тоже помнит его?

«Роскошные, развратные, порочные. Только так можно описать глаза Габриэля Д’Анжело», – с отвращением к самой себе призналась Брин, когда Линда провела ее в кабинет. Брин оказалась наедине с мужчиной, которого много лет считала своим врагом. Надменной и безжалостной болтовней он не только отправил ее отца за решетку, но и уничтожил Сабрину Харпер.

Это был тот самый мужчина, который пять лет назад обольстил юную Сабрину, поцеловал ее и разбил ее сердце. Тот самый мужчина, который всего лишь несколько недель спустя после их первого и единственного поцелуя давал показания в суде, в результате чего ее отец оказался в тюрьме. Это был тот самый мужчина, на которого Сабрина смотрела в зале судебных заседаний, понимая, что по-прежнему хочет его, несмотря на то что он так безжалостен с ее отцом. От одного взгляда на него Брин охватывало возбуждение – она лишалась дыхания и дара речи, хотя должна была испытывать лишь ненависть.

За прошедшие с тех пор годы Сабрина убедила себя, что ни разу больше не ощущала такого опасного влечения. Она убедила себя, что ненавидит его. Но один только взгляд, и Брин поняла, что все эти годы обманывала себя и ее по-прежнему опасно тянуло к Габриэлю Д’Анжело. Она вновь ощутила околдовывающее притяжение в этом огромном и роскошно обставленном кабинете.

Габриэль Д’Анжело…

Брин часто мечтала о том, чтобы он изменился до неузнаваемости – обрюзг и полысел. Вместо этого он по-прежнему был высоким, стройным, подтянутым, его фигуру выгодно подчеркивал темный дизайнерский костюм, цена которого, вероятно, равнялась годовой стоимости обучения Брин в университете! Его волосы ничуть не поредели – они ниспадали шелковыми волнами цвета черного дерева на ворот его кремовой шелковой рубашки.

Его внешность по-прежнему была идеальной: высокий лоб, порочные карие глаза, нос с горбинкой, высокие и резко очерченные скулы. никаких следов пресыщенности или развращенности! Идеальная форма губ – верхняя чуть более припухлая, чем нижняя, – и волевой подбородок. Да, Брин запомнила Габриэля именно таким.

– Мисс Джонс. – Еще пять лет назад Брин обнаружила, что он говорил на таком же прекрасном английском, как и она сама, и совершенно без акцента. Брин вновь услышала низкий и хрипловатый баритон, от которого у нее когда-то земля уходила из-под ног.

Брин хотела было отшатнуться, когда Габриэль Д’Анжело встал и вышел из-за стола. Ей удалось сдержать свой порыв, поскольку она осознала, что он поднялся поприветствовать ее. Она ответила на рукопожатие, увидев, как обнажились его сильные мускулы. Брин внутренне передернулась, когда осознала, что Габриэль так же пристально изучает ее прищуренными глазами цвета растаявшего шоколада и, казалось, видит ее насквозь.

Узнает ли он в ней Сабрину Харпер? Габриэль кода-то поцеловал ее, но в то время Брин была настолько неуклюжей, что вряд ли могла запомниться. За эти пять лет в его жизни – и его постели! – было столько женщин. Помимо этого, она давно сменила имя и выглядела совсем не так, как раньше. Но вдруг, несмотря на все эти перемены, Габриэль Д’Анжело узнал ее?

Брин незаметно провела влажной от волнения ладонью по брюкам, прежде чем протянуть руку Габриэлю. Он быстро разгадал ее намерения, крепко сжав ладонь тонкими пальцами и пытаясь ее удержать. От этого прикосновения электрический разряд сексуального влечения промчался по ее телу. Брин ощутила, как ее соски набухли.

То же почувствовал и Габриэль Д’Анжело: он сильнее сжал руку и прищурил глаза.

– Наконец мы встретились, мисс Джонс, – прошептал он, удерживая ее тонкую руку крепким рукопожатием.

Брин моргнула, ее взгляд внезапно стал настороженным.

– Не совсем понимаю, о чем вы.

Габриэль тоже не до конца понимал, о чем он…

Когда пять дней назад братья встретились за ужином перед его отлетом в Нью-Йорк, Раф посоветовал ему самый легкий и безболезненный способ избежать новых неприятностей с семейством Харпер – просто сказать Эрику Сандерсу, чтобы он убрал Брин Джонс из списка возможных участников предстоящего вернисажа молодых талантов.

И с профессиональной точки зрения Габриэль хорошо понимал, почему брат дал ему такой совет. Памятуя об обстоятельствах, связанных с покойным Вильямом Харпером, это был разумный, даже необходимый, совет.

Но только…

У Габриэля были свои обстоятельства с Брин. Однажды вечером он подвозил ее из «Архангела» домой и не сдержался от страстного поцелуя. В течение последних пяти лет он часто вспоминал о Брин, размышлял, как могли сложиться их отношения, если бы тот скандал не развел их.

Вопреки совету брата Габриэль пытался встретиться с Сабриной во время судебного процесса и после того, как ее отца отправили за решетку, но она каждый раз отказывала ему, не открывала дверь или меняла номер телефона. Габриэль решил отступить, дать ей время прийти в себя, прежде чем снова попробовать встретиться с ней. А затем Вильям Харпер скончался в тюрьме, и это похоронило надежду Габриэля, что у них с Сабриной когда-либо могут быть отношения.

Последние несколько дней он профессионально изучал работы Брин, которые она предоставила на выставку. Картины были действительно хороши – ее натюрморты были так реалистичны, что он буквально мог вдыхать нежный аромат опадающих лепестков розы. Габриэль видел редкий художественный талант, который в один прекрасный день сделает работы Брин Джонс весьма выгодным вложением капитала. Габриэль не собирался вычеркивать ее из числа кандидатов на участие в выставке молодых талантов только потому, что ему будет неловко видеть ее и ощущать ее жгучую ненависть. Однако он все же намеревался разгадать подлинные намерения Брин Джонс относительно этой выставки и учитывать их в дальнейшем общении с ней.

Габриэль внезапно отпустил ее руку и направился обратно к столу, очень хорошо чувствуя, как при прикосновении к шелковистой коже ее руки снова мучительно вспыхнуло желание.

– Я говорю о том, что вы седьмой и последний кандидат, который проходит собеседование за последние два дня. – Единственный кандидат, которого Габриэль будет интервьюировать лично, но это ей не надо знать.

Она побледнела.

– Седьмой кандидат?

Он безразлично пожал плечами.

– Всегда важно подстраховаться, вы так не считаете?

Она для страховки?

Брин наступила на горло своей гордости, пойдя на контакт с семейством Д’Анжело, чтобы услышать это?! Она была уверена, что приглашение на собеседование в «Архангел» означает, что она точно войдет в состав участников выставки. И теперь Габриэль Д’Анжело заявляет ей, что ее рассматривают в качестве запасного варианта!

Узнал ли он ее? И если да, то Габриэль Д’Анжело решил таким образом поиграть с ней, заставить ее сполна расплачиваться за тот скандал, в который ее отец пять лет назад вовлек галерею «Архангел»?

– Все в порядке, мисс Джонс? – Габриэль озабоченно нахмурил лоб, снова поднимаясь из-за стола. – Вы сильно побледнели…

Нет, не в порядке. Совсем не в порядке! Ей было так плохо, что она даже не попыталась отстраниться, когда Габриэль слишком близко подошел к ней.

– Я… Можно стакан воды? – Дрожащей рукой она прикоснулась к влажному лбу.

– Конечно. – Габриэль с обеспокоенным выражением лица направился в сторону бара.

Она будет лишь запасным участником выставки! Как это обидно! Как унизительно! С начала отбора кандидатов она жила в состоянии нервного ожидания, и теперь ее постигло такое разочарование.

– Не нужно воды, – нервно выпалила она, выпрямляясь. – У вас есть виски?

Габриэль медленно обернулся и пристально посмотрел на Брин. Он видел, как ее глаза начинают гневно блестеть. Краска медленно сходила с лица. Этот гневный блеск он однажды ощущал на себе в зале судебных заседаний. Почему Брин так внезапно рассердилась? Они ведь просто беседовали о…

Ах, вот в чем дело… Брин решила, что кандидатов на участие в конкурсе будет всего шесть!

Габриэль подал ей стакан виски.

– Мне кажется, произошло недоразумение…

– Безусловно. – Она кивнула, взяла хрустальный стакан у него из рук и, одним залпом опорожнив его, закашлялась.

– Я полагаю, что вам следовало медленно смаковать это односолодовое виски тридцатилетней выдержки, а не выпивать залпом, как лимонад, – иронично произнес Габриэль, забирая пустой стакан из ее немного расслабленных пальцев и ставя его на стол, пока Брин, согнувшись, все еще пыталась восстановить дыхательный ритм. – Позвольте?

– Не смейте даже думать, чтобы ударить меня по спине! – предупредила она сквозь зубы, выпрямляясь и смотря на его занесенную руку. Щеки ее пылали, а в глазах проступили слезы.

Габриэль надеялся, что слезы вызваны виски, а не разочарованием. Она, очевидно, не поняла его предыдущее замечание.

– Вы в порядке?

Брин еще более свирепо посмотрела на него.

– Да, – резко ответила она. – Что касается вашего предложения, мистер Д’Анжело…

– Габриэль.

Она взмахнула длинными шелковыми ресницами.

– Простите?

– Я предлагаю вам называть меня Габриэль, – ласково произнес он.

Она поморщила лоб.

– И с чего бы мне вас так называть?

Габриэль снисходительно смотрел на нее – модные короткие пряди волос делали ее похожей на ощетинившегося разгневанного дикобраза.

– Полагаю, для установления более тесного дружеского контакта?

Она презрительно фыркнула:

– У нас нет отношений, мистер Д’Анжело, дружеских, рабочих или каких-либо еще. – Она подхватила свою сумку, которая упала на пол во время приступа. – И хотя я уверена, что многие художники почтут за честь оказаться седьмым из шести участников конкурса, боюсь, что я к их числу не отношусь. – Она резко развернулась и быстро направилась к двери.

– Брин.

Она остановилась как вкопанная, услышав свое имя. Медленно обернувшись, она вновь наткнулась взглядом на его точеные губы, которые, однажды соприкоснувшись с ее губами, наполнили фантазиями все ее ночи. Ее имя прозвучало так… чувственно, когда он произнес его своим хрипловатым голосом. Тело Брин мгновенно откликнулось на эту нежность, грудь снова заныла, соски затвердели. В душе Брин понимала, что по-прежнему считает Габриэля Д’Анжело самым привлекательным мужчиной из когда-либо ей встречавшихся.

А так быть не должно – он принес столько неприятностей ее семье!

Это были тяжелые пять лет для Брин и ее матери. Они обе остались жить в Лондоне, пока отец отбывал тюремный срок, и только после его смерти сменили фамилию и уехали из города.

Ко всем несчастьям добавились мучительные поиски жилья. Они наконец сняли домик в небольшой валлийской деревушке. Затем Брин с трудом поступила в университет, который был недалеко от дома; она не хотела оставлять убитую горем мать одну. Мама была медсестрой по профессии, и она устроилась в местную больницу, а Брин пришлось подрабатывать в кафе и учиться в свободное от работы время. Эти проблемы и перемены не оставляли времени для личной жизни – иногда Брин встречалась с мужчинами, но серьезные отношения не складывались.

К тому же она не смогла бы рассказать молодому человеку всей правды о себе.

Смотреть сейчас на Габриэля Д’Анжело, снова слышать его голос и понимать, что именно он являлся причиной ее безразличия к мужчинам, было в крайней степени унизительно. Этот чувственный голос, эта соблазнительная внешность вновь наполняли ее желанием. Так или иначе, ненавистный Габриэль Д’Анжело, который однажды поцеловал Брин и тут же пожалел об этом, был тем, с кем она сравнивала всех мужчин, с которыми ей доводилось общаться. И это признание было предательством по отношению к ее семье.

Der kostenlose Auszug ist beendet.