Возвращение Прометея

Свет шел со всех сторон и на этот раз сияние не ослабевало. Открыть глаза было не возможно. Подумать о чем-то другом кроме этого света – невозможно. Спрятаться, закрыться, упасть на пол, свернуться клубком – бесполезно. Свет не дает нигде спрятаться, проникает через веки в глазные яблоки, а через них по кровеносным каналам прямиком в мозг, на передние лобные доли. Это здорово раздражает. Бесит. Действует на нервы.

Какой изверг придумал такую пытку?!

Засыпай. Отдохни. Оставь все мысли.

Да-да. Этот голос с самого начала что-то нашептывает. Твердит, уговаривает. Успокаивает. Нет. это не мой голос. Это кто-то проник ко мне в голову вместе с этим проклятым светом и завел в моих мозгах радио и с равными промежутками транслирует прямо на подкорку эти слова.

Да, поначалу был страх. Недолго. Какие-то мгновения. Как раз когда закрылась эта амбразура. Когда почудилось что всё, конец.

Этот был момент такого дикого ужаса которого я не испытывал никогда в жизни. Так чувствует себя человек которого бросили в колодец с мешком на голове. Безысходность, бессилие, ожидание неминуемой смерти. Надежда теплиться лишь до того момента пока холодная вода не начинает проникать за шиворот и под завязки мешка, набивая рот и нос неминуемой погибелью. Ты еще вроде жив, но сердце хватает железными тисками, а в голове проносятся дурные мысли о не спетом на вечере выпускников шансоне или еще каком-нибудь не важном бреде, вроде забытого в гараже включенного паяльника. Дурацкое чувство бессилия и зря прожитых дней.

О да, я не сошел с ума!

Засыпай. Отдохни. Оставь мысли.

Неужели я действительно стал объектом похищения инопланетян!?

Но где я тогда? Что происходит? Движется ли пирамида или продолжает висеть над деревней и поглощать оставшихся жителей; может другой луч уже затянул в свое брюхо и Веронику с детьми, а может они уже проскочили через какие-нибудь «звездные врата» и уже в другой галактике?

У тебя пытливый ум профессор, думай. Хотя, если ты осознал, если ты принял этот факт, может действительно стоит успокоиться и перестать метаться?! Ты ученый, Аким Иванович. В конце концов любопытство поборет страх.

Спокойствие. Сердце не колотиться, глаза отдыхают и закрываются, тело само по себе укладывается прямо на белом полу….

Зачем метаться, нужно просто подождать.

Глава 3. Расследование

Трофимов сидел перед монитором и пытался наскрести хоть пару слов для сценария репортажа, но ничего не мог придумать. В голову лезли всякие разнообразные мысли, но нужные слова не приходили. Он не мог отделаться от навязчивой идеи, что долгое время уже занимается черте знает чем, работает над темами которые ему неинтересны, пишет материалы никому не нужные. Валерий всерьез задумался над предложением журнала «Дальневосточный капитал» перейти к ним на должность помощника главного редактора, полученного накануне. Давно пора подумать о карьере, сказал ему Гладков в ресторане, рассказывая о преимуществах работы в их издании. «Будешь писать реальные вещи, о реальной экономике», сказал он. – «И мало того, будешь сам корректировать работы других журналистов. Никакой «паршивой дезы» не пройдет мимо тебя, не проскочит!».

Про «дезу» Трофимов имел неосторожность пожалиться в кругу таких же журналистов, собравшихся после конференции выпить пива в баре, где так и сказал: «Этот министр любит есть дерьмо большой столовой ложкой! И ему это нравиться! Ему суют настающую «дезу», а он и рад, что всё «хорошо», «показатели растут», «люди счастливы». Поел, попил и укатил восвояси доносить эту собачью чушь президенту».

Откуда Гладков узнал об этом разговоре можно было только догадываться, да и не особо хотелось. Хорошо что на разговор его вызвал именно редактор «Капитала», а не его собственный начальник, который бы доходчиво растолковал кто несет «дезу», и кому следует заткнуться.

Трофимов посмотрел поверх монитора на коллег, расположившихся за такими же как у него невысокими пластиковыми стойками, разгораживающими большое помещение редакции на разновеликие прямоугольные клетушки, в каждой из которых сидело по одному индивидууму с гордым названием журналист. На первый взгляд ничего нового, никто на него не поглядывает с выразительным взглядом «А я знаю что ты сделал прошлым летом», босс как обычно прохаживается по коридору под ручку с менеджером по рекламе и имеет абсолютно будничный вид. Бури не было. Все занимались своими делами. И надо отметить что все занимались свои делом, а Трофимов не написал еще ни строчки.

Валерий попытался сбросить оцепенение и напечатал: СЦЕНАРИЙ. Черные буковки появились на экране монитора и замерли. Что дальше?

Трофимов снова тупо уставился в экран и мог наверное просидеть так до вечера если бы не забренчал телефон. Это был не звонок, а только СМС. Какого-хрена-кому-то-надо! В такой момент отрывать его от работы, которая и так не клеится!

Сообщение было с незнакомого номер и первым позывом было желание удалить его не читая. Но пальцы машинально нажали нужные кнопки и вывели на экран странные слова: «Вы передали моему мужу секретные документы и за это его похитили. Я хочу встретиться с вами. Напишите когда будет удобно».

Что за бредятина! Кому-то захотелось славы? Валерий даже развеселился, это надо же, на что готовы люди пойти чтобы хоть как-то себя обозначить в этом свихнувшемся на «хайпе» мире. Мало им «инстаграм» и «ютюба» что ли?! Захотели на большие экраны.

Валерий нажал кнопку УДАЛИТЬ и отключил телефон. Совсем отключил. Так чтобы ни одна собака не могла до него дозвониться, достучаться и помешать работе. Он еще не в «Капитале», чтобы целый день вальяжно с наглым видом пялиться в телефон просматривая бесчисленные фотографии кошечек, девочек и дебилов, тоннами заполнивших всё свободное пространство на серверах дата-центров, и в мозгах людей. Да и согласия на переход в журнал не давал. Всё-таки уйти с телевидения в журнал, пусть и очень популярный и богатый, та еще перспектива карьеры.

Валерий напечатал второе слово: РЕПОРТАЖА.

Спустя часа три на экране прибавилось еще слов двадцать, которые родились в мучительной борьбе с апатией и ленью. Прочитав их еще раз, Валерий безжалостно нажал клавишу backspace и удалил всё, вплоть до заголовка. Он даже пожалел что не отреагировал на странное сообщение – хоть как-то развеялся бы. А отвлечься ему было необходимо по зарез. Он чувствовал это всеми клетками организма от макушки до пятой точки.

Самое время пообедать. Хороший кофе с бутербродом прочистит мозги. Решено! Отстранив клавиатуру Валерий вышел из-за стола и накинул пиджак.

На пути в столовую его перехватил редактор.

– Тебя там какая-то женщина спрашивает, – сказал он.

– Что за женщина?

– Не знаю, она настойчиво требует некого Валерия Трофимова. Это не ты случайно?

Виктор Мельхер, главный редактор канала, был жутким занудой и как он думал, неотразимым весельчаком. Он считал что его остроты поддерживают боевой дух в коллективе и не дают заржаветь мозгам. Молодым журналистам только попавшим в редакцию казалось что так оно и есть, но только до того момента как становилось понятным что Виктор Мельхер повторяет одни и те же «бодрящие выражения» с занудной периодичностью – примерно раз в час. И когда ты уже в пятый или шестой раз наталкиваешься на редактора и он тебя встречает дежурной фразой, которую ты слышишь каждый день, возникает мысль – а все ли с ним в порядке?

– Я вообще-то на обед собрался, – проигнорировал слова шефа Трофимов, довольный уже тем, что Мельхер всем своим задорным видом показывал, что не догадывается о его сепаратистских переговорах с «Капиталом».

– Она сказала, что у нее есть интересная информация для канала, которую она должна передать Трофимову. То есть тебе. Но если ты занят, я могу попросить Анечку поговорить с ней.

Анечка – протеже одного из владельцев канала, Артура Григоряна. Она была идеальным примером идеального журналиста: красивая, стройная, умная, легкая на подъем, интересная, коммуникабельная, в общем такая, что едва она появилась в редакции каждый почувствовал, что стул под ним раскаляется до красна. Особенно это прочувствовали мелкие начальнички, которых Анечка могла потопить одним взглядом. Трофимов сначала воспринял ее как наглую карьеристку у которой единственный талант, знакомство с Григоряном, но после того как Анечка стала скромно тиражировать один за другим первоклассные репортажи, он понял что это серьезный соперник. Анечка в открытую не претендовала на первые роли, никому не хамила и не задирала нос. Она шла к своей цели упорным трудом и четкой дистанцией от коллег по цеху. Анечка была вежливая и скромная, но никогда она не садилась за один столик в кафе с коллегами, никогда не болталась в курилке, никого не допускала в свое личное пространство. Она вела себя так, как ведет человек намеревающийся в скором будущем стать боссом всех этих людей, которых, пока еще, должна терпеть как равных.

Трофимов не мог допустить чтобы «интересная информация» попала к Анечке. В конце концов, разговор с сумасшедшей теткой тоже может его встряхнуть и развеять скуку.

– Нет-нет, – ответил он, – я сам займусь этим. Я вспомнил, что договаривался о встрече на сегодня.

– Вот и отлично. А то у Анечки и так много заданий. Какая умница, правда?!

Трофимов покорно кивнул головой, соглашаясь с боссом, и прошел по коридору мимо кафе в вестибюль.

Он сразу узнал женщину которая так настойчиво его добивалась. И вовсе не потому что она была единственной женщиной в вестибюле, не считая уборщицы, а из-за того как она выглядела. Погода стояла теплая, а она была одета в белый дождевой плащ, сильно затянутый поясом, на ногах короткие сапожки словно ей приходилось каждый день преодолевать лужи и ручьи; растрепанные плохо собранные волосы давно не знали расчески; простое лицо ничего не выражало, но красные, опухшие от слез глаза говорили сами за себя. И еще у нее была большая сумка в которой обычно носят ноутбуки. Либо интересная криминальная история, либо семейная мелодрама. Что бы там ни было, но Трофимов пожалел что не отреагировал на телефонное сообщение – видно, что человеком завладело горе.

Валерий постарался скрыть смущение и подошел к женщине.

– Здравствуйте, – сказал он. – Я Валерий Трофимов. Говорят вы искали встречи со мной?

Она посмотрела на него как на самого отвратительного негодяя во вселенной, такое было у нее гадливое выражение лица. Но быстро взяв себя в руки посетительница спокойно поздоровалась в ответ.

– Здравствуйте. Меня зовут Вероника Веленская. Я жена профессора Веленского.

Трофимов мгновенно понял кто перед ним и побледнел. Вспомнилось удаленное сообщение и неприятное предчувствие пока еще не сильно кольнуло где-то под сердцем.

Валерий протянул руку и с уважением пожал протянутую в ответ холодную ладонь Вероники.

– Очень приятно познакомиться с вами, – сказал он. – Что произошло? Вид у вас не важный.

– Я не могу говорить здесь, – ответила Вероника. – Нам нужно место где нас никто не услышит. У вас есть кабинет?

Трофимов был заинтригован, но проводить жену профессора в свой пластиковый закуток ему было стыдно и он воспользовался ее же словами.

– У нас в редакции много ушей. Давайте уединимся в кафе… это в одном квартале от сюда. Выпьем кофе.

– Хорошо. Тогда пойдемте, – легко согласилась она. Ей было здесь неуютно.

Они вышли на улицу и дошли до кафе в полном молчании. Мест свободных было полно и Валерий выбрал возле окна, но Вероника напротив, предложила столик в углу.

Заказали кофе.

Трофимов не знал с чего начать и ожидал когда первое слово скажет Вероника, ведь это она его вызвала, ей и говорить. Но жена профессора видимо растратила всё свое мужество на то чтобы вообще прийти в редакцию и напроситься на встречу с журналистом, и теперь сидела подавленная опустив плечи и смотрела на свои руки которыми нервно мяла салфетку. Валерий понял что ему придется начать разговор самому.

– Вероника… э-э…

– Сергеевна.

– Вероника Сергеевна. Прошу прощения. Вы хотели что-то мне рассказать?

Вероника подняла глаза и несколько мгновений разглядывала Трофимова так словно пытаясь понять насколько серьезно он настроен ее слушать. Удовлетворившись или нет, но она решилась.

– Мой муж, Аким, пропал два дня назад.

Трофимов почувствовал как холодок пробежал по спине усиливая неприятное предчувствие. Сразу вспомнились слова Краснощекова «Валерий, сделай так как будто это твой материал. Напросись в командировку на Филиппины, что ли. Устрой таким образом чтобы источник не был раскрыт».

– Или, если быть точнее, – продолжала Вероника – его похитили. И произошло это на следующий день после конференции на которой вы дали ему секретные материалы. По катастрофе в море. Это ведь вы дали ему те документы?

Валерий в силу своей профессии часто сталкивался не то что с похищениями, но и «расчленёнкой» поэтому привык видеть у рассказчиков желание преувеличить или соврать. Сейчас он не чувствовал ни того ни другого. Вероника говорила правду. А когда она достала визитную карточку которую он видимо дал профессору, понял что отпираться смысла не имело.

– Да… мы встретились после конференции и я дал Веленскому… вашему мужу… кое-какие материалы. Но как это связано с похищением? – Трофимов пожал плечами. – Вы обращались в полицию?

– Муж сказал не ходить к ним иначе не поверят, но я пошла сразу… Как я могла вообще ничего не предпринимать когда на моих глазах его утащили…. – голос у нее сорвался на всхлипы и слезы брызнули из глаз.

– Вы видели как вашего мужа похитили!? – напрягся Трофимов.

– Да. Это было прямо в нашем загородном доме. В доме моих родителей.

– И кто это был?

Вероника молчала. Она прекратила плакать, и вытирала слезы мятой салфеткой.

– Вероника Сергеевна, вы видели тех кто это сделал?

– Да.

– И кто же это был?

– Вы не поверите. Также как мне не поверили в полиции. Аким предупреждал меня ничего им не говорить.

– Ваш муж говорил вам ничего не говорить полиции до того как его похитили?! Он знал о том что его хотят похитить?

– Его похитили инопланетяне, – выпалила наконец Вероника и вызывающе посмотрела на журналиста, ожидая от него такой же реакции которая так поразила ее в отделении полиции. Она прибежала туда сразу же, как только стальная пирамида, схватившая ее мужа, скрылась в образовавшемся прямо в небе в голубом сияющем поле. Сначала, когда она сказала что мужа похитили, ее тут же окружили полицейские всех мастей готовые броситься вдогонку за злодеями, но едва она произнесла слово инопланетяне, как стены затряслись от хохота. Бывалые, матерые оперативники едва не надорвали животики, так им было весело. А она пуще прежнего заливалась слезами и умоляла их поверить её словам, говорила что сама видала это, что дети видели всё и могут подтвердить, но они смеялись ей прямо в лицо, брызжа слюной и разбрызгивая кофе из пластиковых стаканчиков.

Но Трофимов не смеялся. Он был журналистом и слышал множество историй, самых невероятных и выглядевших на первый взгляд глупее некуда, а на деле оборачивающихся едва ли не сенсацией. За годы он выработал в себе принципиальное правило никогда не подавать виду, как он лично относиться к сказанным словам. Это профессиональное качество – быть беспристрастным.

Он остался серьезен и всем видом показывал что готов слушать дальше, но в душе у него всё похолодело. Неужели он подставил профессора?

– В полиции мне сказали, что я сумасшедшая, – сказала Вероника набравшись смелости. – Они предупредили меня, что если я буду и дальше мешать следствию и вводить его в заблуждение им придется меня задержать.

– Задержать? За что?!

– Этот полицейский… кажется капитан. Не помню его имени. Он сказал, что я первая подозреваемая. Это обычное дело, сказал он, в первую очередь подозревать супругов, если дело касается убийства одного из них.

– Почему убийства?

– Они допросили и моих детей и те сказали то же что и я, что папу забрал голубой луч из летающей огромной пирамиды и уволок к себе. Только поэтому, как сказал этот капитан, меня еще не считают подозреваемой. А потом пришел психолог и долго расспрашивал меня. Задав вопросы, типа, какие таблетки я пью, чем болею, не били ли меня родители в детстве.

– И что вы?

– Он весьма хорош, этот доктор. Он даже почти убедил меня. Если я не видела какой-то летательный аппарата ранее, это не означает что его не существует в природе и, тем более, что будто бы он с другой планеты. Может быть это секретная разработка военных. Он так сказал. Он хотел убедить меня что произошедшее не более чем обычное похищение. И навел меня на мысль: раз этот аппарат такой новый и секретный, значит моего мужа похитили спецслужбы. А за что его могли похитить спецслужбы? – Вероника откинулась на стуле и заговорила сухо, без слез и эмоций, словно вспоминая события далекого прошлого. – Когда я вернулась домой, я зашла в нашу комнату и села в его кресло. Он дома тоже работает, но своего кабинета нет, хотя Аким о нём всегда мечтал. Я пыталась заснуть и проснуться в другом дне, где ничего этого не случилось. Но не смогла. Поэтому я начала копаться в его документах на рабочем столе. Там были эти ваши файлы. Он мне показывал их еще в тот день когда пришел с конференции.

– И вы решили, что это как то связано с похищением вашего мужа? – спросил Трофимов. Доктор о котором говорила Веленская действительно хорош, раз сумел и его убедить в своей версии даже не разговаривая с ним. Какие инопланетяне!? То что ее мужа похитили сомнения нет, но вот кто? Вопрос открыт. Но точно не зеленые человечки.

– После конференции он пришел весь загруженный и недовольный. Он сказал что конференция прошла неудачно, а на выходе какой-то человек сунул ему эти документы! Это наверное действительно бред, но я больше не нахожу никакого объяснения зачем мой муж понадобился каким-то там спецслужбам!!

Каждое её слово звучало все громче и закончилось криком.

– Вероника Сергеевна! – Трофимов дружелюбно повернул руки ладонями вверх словно держа невидимый футбольный мяч. – Послушайте меня. Я вам верю. Неважно кто похитил вашего мужа и почему.

Вероника бросила на него испепеляющий взгляд, готовая снова взорваться, но Валерий быстро закончил свою мысль:

– Сейчас важно разобраться во всем и найти вашего мужа. Ведь вы за этим пришли ко мне? Не для того же чтобы обвинить меня в том, что я какими-то бумажками навлек на него беду?! Чтобы не случилось с ним, вы здесь чтобы получить помощь, посоветоваться.

– А вы можете помочь? – спросила Вероника.

Валерий постарался говорить как можно более уверенно. Произносил слова тихим, мягким голосом, почти задушевно.

– Я думаю, что документы о которых вы говорите, это предлог чтобы встретиться со мной. И это очень мудро с вашей стороны. Действительно вы завладели моим вниманием и мне действительно интересно. Я прошу прощения за такие слова, я всего лишь журналист и не могу смотреть на ваше горе также как вы, но я могу видеть его по другому. Я могу все оценить с холодной головой, непредвзято и уж точно не считая вас сумасшедшей.

Трофимов лукавил. Он считал что жена профессора все-таки помешалась от горя. Слишком очевидны резкие переходы из одного эмоционального состояния в другое. То слезы, то крики, то флегматичная апатия. Но внутреннее чутье все-таки подсказывало, что ему нельзя просто так открещиваться от этой женщины, хотя бы потому что она со своими инопланетянами и его документами может пойти в другое место, в другую редакцию, или что в разы хуже передать свидетельства в полицию.

Вероника нагнулась и подняла сумку.

– Здесь рабочий ноутбук моего мужа, – сказал она и протянула сумку Трофимову. – Тут его рабочие документы и материалы исследований.

Валерий был поражен. Он недоверчиво посмотрел на неё и нехотя протянул руку, но вдруг на мгновение замер. Его совесть боролась с профессиональным голодом. Он понимал что навряд ли может чем-то помочь этой женщине, но возможность получить доступ к исследованиям ученого, да еще и похищенного неизвестно кем, порождало жажду особого рода. В мыслях он уже видел себя в студии с сенсационными материалами расследования таинственного исчезновения профессора Веленского. Фото и видеокамеры, интервью с красавицей ведущей и завистливые взгляды коллег. А как с восхищением смотрит на него Анечка….

У него уже давно не было никакого стоящего материала. И даже то, что было стоящим удавалось у него из рук вон плохо. Трофимов мечтал о сенсационном репортаже, способным перевернуть его скучную обыденную жизнь неизвестного журналиста. И вот судьба сама в руки дает ему возможность!

Валерий взял сумку, поставил на колени и расстегнул молнию. Но едва коснувшись черного пластика ноутбука он тут же отдернул руку. Ему стало ужасно стыдно. Принимая этот дар он заведомо лгал Веронике, лгал самому себе и намеревался солгать всему миру. Разве он был когда-то лжецом? Наверное поэтому ему так тяжело работать на канале, с экранов которого вещалась только ложь и только лжецы успешно продвигались там по службе. И только поэтому у него нет материалов которые помогли бы ему тоже стать известным – он не лжец.

– Это большое доверие с вашей стороны, Вероника Сергеевна, – сказал он. – Если я возьму этот ноутбук, значит я буду ответственен за судьбу профессора. Но я не следователь, не криминальный авторитет, что я смогу сделать? Зачем вы мне это даете?

– Я хочу чтобы мой муж вернулся домой. Я верю, что он вернётся. Он так сказал. Но сидеть сложа руки не могу. Я не знаю кто похитил его – спецслужбы правительства или НЛО, мне все равно. Он много работал над тем чтобы помочь нашей стране, всему человечеству. Часто говорил о том, что его работы могут привести к тому, что он станет изгоем среди своих ученых, что его не любят за идеи идущие вразрез с общим мнением. Что даже его ректор недолюбливает его и старается помешать исследованиям. Я, по глупости своей совсем не вникала в его работу. Спрашивала конечно, что да как, как дела на работе, что делал сегодня. Но все это было лишь для порядка, никакого желания поглубже узнать где находиться его разум, над чем болеет его душа, чем живет сердце.

Вероника говорила эти слова с выражением мучительной тоски и боли. Так как не говорят с незнакомыми людьми которых видят впервые в жизни. Неужели она действительно думает, что он может ей помочь!

– А вы сами смотрели что на ноутбуке?

– Я посмотрела всё с моей старшей дочерью. Она помогла мне убрать с компьютера слишком личные вещи. Вроде фотографий или.. его стихов.

– А исследования?

– Нет. Его работы я не читала. Я не могу читать на экране, у меня сразу начинает болеть голова. Я предпочитаю бумагу. Я смогла полистать только материалы которые у него было распечатаны. Но их было не так много. Он привык все держать на компьютере. Хотя постоянно твердит что нужно все распечатать, на всякий случай, если что-то случиться.

Трофимов вдруг осознал, что Вероника Веленская всего за два дня успела пережить похищение мужа, побывать в полиции, пройти собеседования у психолога, разобрать материалы научных исследований, найти какого-то забытого богом журналиста, и сидеть сейчас разговаривать с ним, достаточно внятно и спокойно, пусть иногда и срываясь на крик и слезы. Эта женщина держалась мужественнее многих мужчин которых он знал.

– Вероника Сергеевна, а вы за эти два дня спали? – спросил Валерий.

Она глянула на него и впервые за все время улыбнулась.

– Конечно. Вчера днем. Дана заставила меня прилечь.

– Дана это…

– Это наша старшая дочка. Она уже большая, заканчивает школу в этом году. Большая и дерзкая.

– Как все дети в этом возрасте.

– Может быть. Но я не хотела чтобы она была как все. Я старалась дать им все чего не было у меня и рассчитывала, что они будут лучше чем я.

– Вы разочарованы.?

– Нет конечно. Я люблю ее. Но вчера она меня обидела. Она сказала, что я сошла с ума. Не прямо конечно, но она подошла ко мне и сказала: «Мама, хватит уже твердить об этих НЛО. Пора уже успокоиться и ждать что скажут в полиции».

Трофимов промолчал. Он был согласен с Даной. Но говорить довершившемуся ему человеку, что он ему не доверяет, он не стал бы, никогда. В конце концов пора решать, берётся ли он вести расследование или нет.

– Вероника Сергеевна! – сказал он громко и почти официально. – Давайте ближе к делу. Мне нужно работать а вам необходимо отдохнуть.

Вероника вздрогнула, словно пораженная громом. В ее глазах читался испуг. Она решила что журналист намерен отказаться. Но Трофимов тут же развеял эти опасения:

– Я возьму ноутбук вашего мужа, посмотрю все материалы. Вы должны понимать, что я не буду бегать по подворотням и искать его. Я думаю это бессмысленно. Но в моих силах найти зацепки в работах Акима Ивановича, которые быть может помогут напасть на след похитителей или узнать что-то еще важное. Это все что я могу вам обещать. Вы согласны на такое сотрудничество?

– Вполне, – ответила Вероника, но спросила – Сотрудничество подразумевает какие-то действия с обеих сторон. Сколько я вам должна за эту работу?

Валерий удивился и даже в замешательстве сразу не нашелся что ответить.

– Я… не думаю, что в данном случае уместно говорить о деньгах, – пробормотал он, растеряв свой официальный деловой тон матерого репортера.

– А я и не о деньгах, – сказала Вероника. – Денег у жены бедного ученого немного. Навряд ли хватит оплатить ваши услуги.

Трофимов уставился на Веленскую как баран на новые ворота, бегло окинув ее взглядом и пытаясь осмыслить сказанное. Она конечно женщина красивая, даже для своих лет, но все таки будет постарше его, да и…

Вероника словно угадала ход его мыслей и улыбнулась одними уголками глаз.

– Я даю вам право сделать репортаж об исчезновении моего мужа и эксклюзивное интервью.

Валерий почувствовал как холодный пот потек по спине, хотя в помещении и не было жарко. Ему было и стыдно и смешно за свои мысли. Но больше всего его поразило то, что несколько минут назад отказавшись мысленно от лавров которые сулило ему это расследование, он получил их как официальное предложение из уст самой жены профессора! Ну не божественное ли это провидение!

Он протянул руку.

– Договорились Вероника Сергеевна. Это очень хорошее предложение с вашей стороны. Потому что мне было бы действительно нелегко объяснить почему я этим занимаюсь а не порученной мне ранее работой. А сам я не решался у вас это попросить.

Вероника поднялась из-за стола и пожала протянутую руку только когда встал и Трофимов.

– Полиция сказала что официальное объявление о пропаже Акима будет только завтра. Три дня. Как сказал этой паршивец, лейтенант.. или капитан, в течении трех дней он может вернуться. Как будто мой муж пятнадцатилетний подросток сбежавший на «бануху».

– Если вы не против я хочу попросить вас написать мне письмо с просьбой рассмотреть материалы вашего мужа и сделать репортаж о его исчезновении.

– Письмо?

– Да. Если Аким Иванович, найдется раньше чем я закончу работу, а я очень на это надеюсь, то я верну ваши вещи. А если все-таки нет, то я выпущу репортаж. Но мне нужно от вас письменное согласие. Понимаете, по нашим правилам, журналистским, вы вправе посмотреть текст, но если в нем правда, которую вы сами скажете, или которая найдется в документах, то изменить этот текст вы не сможете.

Вероника согласно кивнула.

– Я за правду, – сказала она. – Мне нужно чтобы Аким вернулся. И всё. Остальное ваше.

Они распрощались и выйдя на улицу каждый пошел в свою сторону.

Трофимов не удержался и посмотрел в след удалявшейся женщине. Она шла ровной походкой, не сутулясь от навалившегося горя, не пряча взгляда. А все-таки она ничего. Даже для своих лет. Даже для такого неудачника как он. Жаль что она не предложила чего-то другого….

Глава 4. Взгляд со стороны

Он проснулся бодрым и отдохнувшим. Так просыпаешься только после крепкого сна, лишенного беспокойных сновидений и дурных кошмаров. Ничего не болит, нигде не давит, проклятый свет больше не режет глаза, а каждая клеточка тела радостно твердит что пора вставать и собираться на работу. Хотя нет, какая работа, сегодня же воскресенье. Аким потянулся чтобы обнять жену, но рука беспомощно провалилась в пространство. Тотчас нахлынули жуткие воспоминания, разрушая создавшуюся было иллюзию, и всё же он открывая глаза до последнего надеялся на чудо.

Чуда не было.

Помещение в котором он находился имело сферическую форму метров четырех в диаметре. Белый, пористый материал покрывавший всю поверхность издавал слабое свечение и негде не было даже намека на двери или какой-нибудь иной вход – ни единого шва. Повинуясь привычке Аким сделал движение что в обычных условиях помогало ему приподняться в кровати, и тотчас сфера пришла в движение с такой скоростью что закружилась голова. Инстинктивно попытался за что-нибудь ухватиться но лишь забарахтался в воздухе, бессильно размахивая руками, чем вызвал еще большее вращение сферы причем совершенно разнонаправлено. Ощущение, что его тело не соприкасается ни с чем материальным вызвало стресс в вестибулярном аппарате и Аким почувствовал тошноту, готовую перерасти в нечто большее. Мозг, с трудом проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что вращается вовсе не сфера, а его собственное тело, подвешенное в пространстве. Хаотичные движения рук и ног привели к тому что центр тяжести сместился и он медленно вращаясь полетел в сторону. Сфера стала ближе и через секунду он дотронулся до светящейся белизны поверхности. Пальцы нащупали мягкий пористый материал, легко продавившийся на несколько миллиметров.

Почувствовав под руками что-то материальное Аким удержал тело от вращения и зафиксировал себя в пространстве сферы. Можно было осмотреться и успокоить разбушевавшийся желудок.

Он никогда не был в невесомости, если не считать кратковременные воздушные ямы возникающие при перелетах на пассажирских лайнерах, которые всегда вызывали у него дрожь от пяток до темечка, и заставляли сжимать подлокотники так, как будто собирался выдавить из них масло или это могло помочь в случае катастрофы. Много раз видел в кино и документальных передачах, в которых лютые космоволки в пузырчатых скафандрах лениво ползают по обшивке орбитальной станции или соревнуются в поедании шарикового борща из тюбиков, но ни разу в живую. Правда был еще один случай – как то в детстве играя с друзьям в парашютистов он спрыгнул с разогнанной до бешенной скорости качели и, вереща от радости «смерть фашистам», целую секунду был в состоянии близком к преодолению тяготения Земли, после чего, видимо подстреленный «фашистами», рухнул на игровую площадку едва не свернув себе шею.

Невесомость??

Если это так, значит надеяться на то, что это всего лишь шутка, дурацкий эксперимент бесполезно. Навряд ли у государства появилась возможность выводить на орбиту корабли без полугодовой подготовки и тщательного отбора кандидатов, если конечно все эти байки о космонавтах не выдумка хитрых партийных манипуляторов. Вероятность того, что это частный проект, еще меньше, во всяком случае на территории России. Отсюда вывод – операция спланирована и осуществлена кем-то ещё.