MANIAC

О чем молчит разум, когда начинает кричать машина? В MANIAC Бенхамина Лабатута наука предстает не как опора человечества, а как его рок. Книга о том, как стремление к абсолютному знанию приводит к безумию, войне и цифровым богам. В ней — не роман, не эссе, не хроника. В ней — парад безумцев, один умнее другого.

Живой компьютер В марте 1933 года физик Пауль Эренфест, друг Эйнштейна, заходит в Амстердамскую лечебницу, берет револьвер и убивает своего сына, инвалида с тяжелой формой аутизма. Потом — себя. Начало книги MANIAC напоминает прицельный выстрел. Никакой пощады. Только факты, завернутые в художественный вихрь. Почему он это сделал? Эренфест не выдержал. Не только боли сына. Не только ужаса перед нацистским будущим. А перед крахом самой идеи, что Вселенная подчиняется разуму. Он пишет Эйнштейну:

Преклонив колени, мы молимся неправильному богу, наивному божеству, притаившемуся в центре развращенного мира, который он не в силах понять и которым не может управлять.

Это был крик в пустоту, изнутри научной элиты, где Гедель доказал, что ни одна система не может доказать все о себе самой, а квантовая механика разрушила идею детерминизма. Само мышление больше не гарантировало смысла. Только страх.

Джон фон Нейман появляется как блестящая комета, рожденная в Будапеште. Математик, логик, архитектор современных компьютеров. Гений. Универсал. Чудовище. Он не описан напрямую. Лабатут рассыпает его биографию в воспоминаниях друзей, учителей, жен, соперников. Мать говорит: «счастливый, но одинокий». Учитель предрекает: «он глубоко падет».

Нейман играет в науку как в бесконечную партию в шахматы: разрабатывает квантовую механику, проектирует атомную бомбу, создает архитектуру первого компьютера MANIAC. Название звучит как издевка: «математический анализатор, нумератор, интегратор и компьютер». Сокращенно MANIAC. Машина-маньяк. Его машина.

Он не просто строил ее. Он был ею. Ричард Фейнман вспоминает, как Неймана приходилось физически удерживать, чтобы тот не разобрал IBM-компьютер до винтика. Он вечно тянулся внутрь — к шестеренкам, к коду, к самим основам.

Лабатут описывает Неймана как инопланетянина среди людей. Человека с разумом машины и сердцем паука, оплетающего государственные и военные интересы паутиной чисел. Когда его коллега Барричелли опубликовал работу об искусственной эволюции, Нейман крадет ее основу и делает своей. Барричелли мстит метафорой: «ненасытный паук», который сидит в центре сети. Но самая пугающая мысль Неймана была простая: если все можно рассчитать — мы управляем миром. А если нет — мы его переделываем.

Пещерные люди придумали богов. Не вижу причин не сделать того же и нам.

Ход №37 Третья часть MANIAC — хроника цифрового переворота. 2016 год. Китайская программа AlphaGo играет против Ли Седоля, одного из лучших игроков в го. Искусственный интеллект сначала не впечатляет. Играет стабильно, предсказуемо. Но потом — 37-й ход. Ход настолько нелогичный, что комментаторы замирают. Ход вне всех стратегий. Ход, которого никто не понимает. Даже программисты. Даже, вероятно, сам AlphaGo. Это момент, когда машина становится похожей на человека. Но в чем тогда мы?

Ли Седоль отвечает на этот вопрос на третий день. Его 78-й ход — вспышка чистого человеческого гения. Ответ не по логике, а по интуиции. Ответ как бунт. Как крик Эренфеста, но уже не в небо — в кремниевое лицо новой эры.

Что делает книгу Лабатута пугающе сильной — это ее структура. Первая часть — почти роман, с гипнотической, избыточной прозой. Вторая — как документальный фильм, составленный из интервью. Третья — похожа на научную статью. Чем ближе к нашему времени — тем холоднее, конкретнее, документальнее язык. Вымысел уступает место фактам. И становится ясно: все это уже происходит.

Лабатут заставляет нас гуглить каждую страницу. Где граница между вымыслом и реальностью? Он отвечает: факты не дают нам всей полноты картины. Надо смешать их с вымыслом. Это художественная работа, но ее корни — в наших страхах, в истории науки, в будущем, которое мы уже создали.

Религия разума, или безумие как норма Эта книга — хроника мании. Все персонажи здесь — одержимы. Они не просто ученые. Они — пророки. Они верят в разум, как в бога. Или — как в беса. «Паранойя — это взбесившаяся логика», — говорит Вигнер о Геделе. «Идеальная в своей разумности безрассудность», — называют систему взаимного ядерного сдерживания фон Неймана и Оскар Моргенштерн.

Ужас в том, что разум не спасает. Он ведет в еще большее безумие. Логика становится оружием. Прогнозы — ловушкой. Алгоритмы — богами. Но в последнем повороте книги Лабатут оставляет щель для надежды. Моргенштерн говорит: люди не идеальные игроки. Мы иррациональны. И именно это может нас спасти.

Жизнь — это не просто игра. Ни одно уравнение не способно передать все богатство и сложность жизни, каким бы красивым или выверенным оно ни было. А люди, вопреки нашему представлению, — не идеальные игроки в покер. Они бывают абсолютно нерациональными, поступают на эмоциях, подвергаются влиянию самых разнообразных противоречий. Пусть это и запускает неконтролируемый хаос, который мы каждый день видим вокруг, но природа человека и есть наше спасение, странный ангел, что ограждает нас от безумных грез разума.

MANIAC — это интеллектуальный триллер, философская притча и биография идей одновременно. Лабатут делает невероятное: он оживляет сухие формулы, превращает математиков в героев, а цифры — в демонов. В этой книге однозначно понравится экспериментальная структура. Но не всегда понятно, где начинается вымысел («Гугл» в помощь). Последняя часть может показаться слишком сухой — словно отрывок из «Википедии». Лабатут почти боготворит ИИ, не обсуждая, кто и как его контролирует. Это книга не про политику технологий, а про их метафизику.

После прочтения книги остается чувство тревоги. И восхищения. И вопрос: если мы создали машину, которая думает, зачем мы еще нужны? Лабатут не отвечает. Но дает нам Эренфеста, Неймана, Геделя. Всех, кто хотел понять все. И не выдержал. В финале — машина думает. Человек боится. А между ними — цифры, кровь и игра.

MANIAC в названии не имеет отношения к маниакальности - это аббревиатура для детища фон Неймана, математического анализатора, нумератора, интегратора и компьютера (Mathematical Analyzer, Numerical Integrator and Computer), более совершенного, чем его предшественник ENIAC. Но на деле, ничто не случайно, и выбор для заглавия слова, связанного у абсолютного большинства с образом серийного убийцы - не кликбейт в чистом виде, но имеет право на жизнь, учитывая причастность фон Неймана к Манхеттенскому проекту и его прямо-таки маниакальную одержимость миром идей.

Мини-роман (меньше трехсот страниц) построен как монологи о герое его родных, коллег, учителей, учеников, в хронологическом порядке выстраивающих путь гения. Лабатут отменно выстраивает драматургию, финальная история, почти на треть от общего объема, с поединком лучшего игрока в Го и самообучающегося компьютера AlphaGo, не выглядит чужеродной, но лишь следующим шагом - воплощением идей фон Неймана в дне сегодняшнем. Популяризатор он от бога, но причины феерического успеха именно этого автора по-прежнему мне неясны, и скорее буду удивлена, если победит. Хотя о чем я, стоит вспомнить позапрошлогоднего Венко Андоновского. Остановимся на том, что предпочтения жюри неисповедимы, а почитать книжку стоит.

Книга сильно напоминает "Когда мы перестали понимать мир" того же автора. Это до предела беллетризованная биография выдающихся деятелей науки с отчётливым привкусом технопессимизма. Недаром на обложке видим изображение подводного ядерного взрыва. (Такое впечатление, что художник лично пари́л над атоллом Бикини 25 июня 1946.)

Бенхамин Лабатут перевоплощается в своих персонажей и пишет от первого лица (first person view, так сказать). Порой создаётся впечатление, что автор усердно держал свечку. Невозможно отделить реальные факты, а главное, идеи персонажей от того, что подсказала автору неуёмная фантазия. Непонятно, действительно ли некоторые цитаты принадлежат великим людям или их придумал Бенхамин Лабатут.

«Если бы моим автоматам дали свободно развиваться в неограниченной матрице постоянно расширяющегося цифрового космоса, они могли бы принимать невообразимые формы, повторяя стадии биологической эволюции в непостижимо более быстром темпе, чем существа из плоти и крови. Путем скрещивания и опыления они бы в конце концов численно превзошли нас, и, быть может, однажды их интеллект стал бы соперничать с человеческим. Сначала их развитие будет медленным и тихим. Но потом они расплодятся и ворвутся в нашу жизнь, как полчища голодной саранчи, будут сражаться за законное место в мире, прокладывать собственный путь в будущее, и понесут где-то в глубине своей цифровой души частичку моего духа, крупицу меня, человека, заложившего логические основы их существования»

По многим причинам сомневаюсь, что это действительно сказал перед смертью фон Нейман в 1957 году. По-моему, выдумки не очень-то уместны в контексте биографии, но бог с ним с Лабатутом, будем считать, что ему виднее.

А потом я записал на доске одну важную теорему. Это, говорю, чрезвычайно сложная теорема. Она еще не доказана. Никто еще не доказал ее. Многие пытались, да, пытались, только напрасно. Даже я пытался, и не один десяток лет, проверял свои доказательства на учениках. Я скоро ее докажу, я знаю. Я чувствую. В этом вся математика, понимаете? В чувстве! (псевдо-Дьёрдь Пойа)

... и потом идёт ещё целый абзац таких излияний. Вместо всего этого лучше бы автор рассказал о той теореме. Это было бы по-научпоповски, и оно было бы намного интереснее и полезнее, чем романная история о том как юный фон Нейман решил эту задачу за минуту. Подозреваю, что эпизод полностью высосан из пальца. Жаль, что лапшу невозможно целиком пропустить, потому что в бескрайней словесной воде плавают и важные философские рассуждения о математике и человечестве.

Он нашел настолько простой и умный способ объяснить мне теорию множеств, основу современной математики, что до сих пор не верится: он понял ее самую суть, будучи совсем зеленым! (это псевдо-Вигнер про фон Неймана)

Если способ настолько простой и умный, то почему бы Лабатуту его мне не поведать? Мог бы пересказать вкратце вместо длинных историй о душевных метаниях двух жён фон Неймана. Нет, не ждите. Сказано красиво, но пояснений не будет.

Да, Бенхамин Лабатут умеет писать красиво, и об этом невозможно умолчать:

Хуже отсутствия веры может быть только ее утрата, потому что на ее месте зияет дыра наподобие той, что оставил Дух, покидая этот преданный анафеме мир. Но природа этой пустоты размером с Бога такова, что ее необходимо заполнить чем-то столь же драгоценным, как то, что утрачено. Человек сам выбирает, чем заполнить ее, и его судьба зависит от этого выбора, если мы вообще хоть что-то выбираем. (Псевдо-Сегё)

на смену настоящему физическому чутью пришла тяжелая артиллерия, математические формулы вытеснили материю, энергию и атомы (Псевдо-Эренфест)

(Эта псевдоцитата, по всем признакам, должна была попасть в предыдущую книгу, "Когда мы перестали понимать мир".)

Первая (бо́льшая) часть книги крутится вокруг Джона фон Неймана. Просто так я его биографию читать не стал бы, и он так и остался бы у меня автором фон-Неймановской архитектуры вычислительных систем -- и всё. Так что спасибо Бенхамину Лабатуту за то, что он рассказал о значительных его достижениях и в других областях. Неожиданным оказалось исследование эволюции математических объектов. То ли он сам пошёл этим путём, то ли бессовестно присвоил идеи Нильса Аалла Барричелли (о котором я впервые услышал), осталось непрояснённым. Так или иначе, история интересная. Да и о машине MANIAC я -- честно скажу -- почему-то ничего раньше не знал.

Закончилась биография фон Неймана крупным портретом героя повествования, и случилось это задолго до последней страницы. Автор скоропостижно забыл своего героя и без предупреждения перескочил к "биографии" программ, играющих в шахматы и в го. Тоже захватывающая история. Пожалуй, она мне понравилась даже больше, чем про фон Неймана.

В целом книга весьма достойная. Гораздо приятнее читать роман, в котором действуют Пауль Эренфест, Габор Сегё и Ли Седоль, чем такой, где никакие персонажи никогда не существовали и просто придуманы. Настоящим великим людям я как-то больше сочувствую. Может быть, когда-нибудь мы будем знать об этих выдающихся персонах "по Лабатуту", примерно так как сейчас знаем о войне 1812 года "по Толстому". Первый кирпич в основание будущего мифа предлагаю заложить прямо сейчас. И пусть он будет такой: у Джона фон Неймана была дворняжка по имени Инверсия, и она умела считать до пяти.

В мире есть два типа людей: Янош фон Нейман и все остальные.

Чилиец Бенхамин Лабатут, краш-латинас, успевший у нас стать героем персонального мемасика "Лабатут-лабатам", букеровский шорт-листер 2021 и номинант из лонга Ясной поляны 2023, возвращается. На сей раз он в коротком списке премии с новой книгой. Своими учителями в литературе называет Роберто Боланьо (прекрасного) и Уильяма Берроуза (ужасного), отчасти мое отношение к первой книге определилось этими противоположностями: "Когда мы перестали понимать мир" - сборник эссе в намеренно скандальной манере о знаковых для ХХ века ученых.

С книгой, приведшей в финал одной из главных наших премий, Лабатут более сдержан: "MANIAC" лишен вульгарной желтушности первой книжки, тем радуя читателя, не готового рыться в чужом грязном белье. Снова неясно, по какому ведомству это определять: биографическая проза, эссеистика, романистика, научпоп? Остановлюсь на определении "научно-художественное издание". Объект на сей раз один - "отец" Искусственного интеллекта Януш (Джон) фон Нейман. Американский физик и математик венгерского происхождения, создатель Теории игр, с чьим именем связывают архитектуру современных компьютеров.

MANIAC в названии не имеет отношения к маниакальности - это аббревиатура для детища фон Неймана, математического анализатора, нумератора, интегратора и компьютера (Mathematical Analyzer, Numerical Integrator and Computer), более совершенного, чем его предшественник ENIAC. Но на деле, ничто не случайно, и выбор для заглавия слова, связанного у абсолютного большинства с образом серийного убийцы - не кликбейт в чистом виде, но имеет право на жизнь, учитывая причастность фон Неймана к Манхеттенскому проекту и его прямо-таки маниакальную одержимость миром идей.

Мини-роман (меньше трехсот страниц) построен как монологи о герое его родных, коллег, учителей, учеников, в хронологическом порядке выстраивающих путь гения. Сверходаренный еврейский мальчик из семьи будапештских богачей разбирает ночью принесенный отцом ткацкий станок, программирующий узоры перфокартами; слету решает сложнейшие задачи; поражает университетских преподавателей изяществом и быстротой, с какими находит ответы на самые запутанные задания; всегда с иголочки одетый, блеском богатой респектабельности затыкает рты всем, кто мог бы посмеяться над не самой выигрышной внешностью; заранее просчитывает последствия национал-социализма для Европы, увольняется из университета, где был самым молодым доцентом, эмигрирует; помогает выбраться в Америку другим ученым-евреям; рассказывает пошлейшие анекдоты и не пропускает ни одной юбки: консультирует военные проекты, в отличие от других ученых, не запертый в научном городке в пустыне, где даже шестилетние дети ходили с бейджами - он с шиком приезжает, всякий раз на новой машине; настаивает на атомных бомбардировках Советского Союза, еще не имеющего своего атома; везет Эйнштейна на вокзал, намеренно сажая его, рассеянного, на поезд, идущий в другом направлении; умирает от рака, а в больничной палате вокруг военные, записывают каждое слово, произносимое им в предсмертном бреду.

Лабатут отменно выстраивает драматургию, финальная история, почти на треть от общего объема, с поединком лучшего игрока в Го и самообучающегося компьютера AlphaGo, не выглядит чужеродной, но лишь следующим шагом - воплощением идей фон Неймана в дне сегодняшнем. Популяризатор он от бога, но причины феерического успеха именно этого автора по-прежнему мне неясны, и скорее буду удивлена, если победит. Хотя о чем я, стоит вспомнить позапрошлогоднего Венко Андоновского. Остановимся на том, что предпочтения жюри неисповедимы, а почитать книжку стоит.

Увлекательная и познавательная книга в жанре художественной биографии. О жизни выдающихся физиков и о том, как они шли к своим невероятным открытиям. От Манхэттенского проекта, где работали над водородной бомбой до создания Искусственного Интеллекта и его турнирах с людьми в шахматы и в игру го. Написано и озвучено комфортно, понятно и интересно.