Buch lesen: «Лишний вес. Инструкция по ликвидации.»

Пролог, где говорится о том, что не стоит попадаться ведьме под горячую руку…

В это тихое воскресное утро магический замок Ульянки и Иннокентия вздрогнул от резкого выкрика:

– Где мой листок?!!

Стоило ли нарушать тишину именно таким образом? Наверное, нет, но Ульянка была совершенно ошарашена отсутствием такой привычной вещицы, как листок бумаги на мольберте. Карандаши, словно взвод солдатиков, были на месте, готовые к творчеству или к бою. Остро отточенные, даже цветные, реализующие любые фантазии рисователя… А листка не было!

– Это же основа! – простонала черноволосая красавица. – Что за дурацкие шуточки?! С моими-то нервами!..

Честно сказать, Ульянка была более-менее спокойной ведьмой. Этому способствовало безмятежное личное счастье, столь же редкое для женщин её народа, как и семнадцатый магический флюид. Нервные срывы случались с ней редко. Да даже её прекрасные волосы, никогда не знавшие ножниц, уже перестали лохматиться. Но сегодня, как говорят, Ульянка уселась на метлу не тем местом. Лист бумаги всегда должен быть на мольберте, это закон! Поэтому его отсутствие возмутило Ульянку.

Магические флюиды скапливались, кружась вокруг головы. Казалось, они даже завывали зловеще, как умеют оборотни. И это были не только привычные синие или зелёные всполохи, но и жёлтые, оранжевые, красные, фиолетовые. Один флюид казался особенно странным. Он был ещё, конечно, не чёрный и не серый, но в нём уже чувствовалась некая нервическая ненормальность в форме очень опасной искры-загогулины в пульсирующей глубине. Родовой замок затаился, затих, словно в предвкушении изысканного лакомства. Он любил, когда в нём колдовали.

– Ни-е-ет! – заведённая сверх всяких магических норм, Ульянка насильно усадила себя в удобное кресло, попыталась расслабиться, распустить ШИЗ-импульс преобразования окружающей среды.

– Спокойней, Ульянка, спокойней! – начала убеждать она саму себя. – Это чья-то глупая шутка, издевательство…

– Что случилось, дорогая?

На пороге их семейного гнёздышка возник Ульянкин муж, Иннокентий. Нестарый ещё мужчина, совсем не лысый, даже наоборот. Нос, очки, уши, добрые синие глаза, сильные руки. Одной из них он приоткрыл дверь, заглядывая в комнату, в другой у него подрагивал огромный мясной нож. Руки, как и кухонный инструмент, были мокрыми.

– Лис-с-ст… – жалобно проблеяла Ульянка из кресла. – Ты-ы-ы!

Кто поймёт, что она хотела сказать? Теперь этого и не узнать! Но после того, как Ульянка увидела Иннокентия, в её голову полезли совсем нелепые мысли. «Вот же он, – разъярилась она. – Этот несносный глупый мужчина!». Которого она до сих пор любит! А ведь он никогда не использовал на ней свои способности. Ульянка это знала. А мог бы хоть раз просто поговорить. По-своему, по-особенному. Преобразовать её обычную жизнь в счастье. Он делает так для других. Да это его работа, в конце концов! Но нет, никогда. Ни одного из своих мелкодисперсных флюидов муж не потратил на Ульянку! И две их общие дочери, умницы, причём теперь уже понятно, что они вырастут настоящими ведьмами, пусть и рождёнными не в изначальном мире… Славные девочки! Словно они не имеют значения! Предатель! Бесчувственный чурбан! Болван! Тупица! Скотина!

– Ульянка, на тебе лица нет! Что случилось?

Иннокентий сделал несколько шагов по направлению к жене.

– А-а-а! – жалобно простонала та, закрывая лицо руками. – У-у-у!..

– Мя-я! – на пороге комнаты нарисовалось ещё один персонаж – пожилой замковый кот Бэзил.

Во-первых, ничего в родовом замке не могло происходить без его участия. Во-вторых, он посчитал несправедливым исчезновение кормящего и в буквальном смысле понимающего его существа, а среди невеликих магических дарований Иннокентия действительно было умение распознавать словодействия насекомых, птиц, рыб, животных. Увы, только распознавать! Понимать! Разговаривать с ними он не умел. Иначе перспективы его трудоустройства, да и жизненный статус были бы иными. Впрочем, сам Бэзил полагал Иннокентия необходимым злом, которое надо терпеть. Ну и показать при случае: кто в доме хозяин! А в-третьих, коту до сих пор всё было любопытно. Несмотря на порванные в многочисленных сражениях с другими кошачьими уши, он, вот как маленький кутя, всюду совал свой нос, всё ему надо было видеть, во всём участвовать.

– Милая! – испуганно проговорил Иннокентий. – Что случилось?!

И сделал ещё несколько шагов, почти подойдя к Ульянке.

– Мамочка, кто и когда успел наступить тебе на хвост? – от двери раздался строгий голос старшей дочери.

Она тоже появилась на пороге комнаты. Это было естественно. Замок почувствовал концентрацию магии, готовую реализоваться, и немедленно передал это знание связанному с ним существу – Виллине, старшей дочери Ульянки и Иннокентия. Увы, магические дома, тем более – замки, не могут полноценно существовать без ассоциации с ведьмой. Изначально ей была мама Иннокентия, легендарная разведчица-первопроходец, одна из первых формирователей ШИЗ-пространства, позволяющего ведьмам приспособиться к новому миру. Собственно, и магический замок она получила в награду за свои многочисленные заслуги. Но продолжительное время жизни в условиях магического голода плохо сказалось на её здоровье. Едва лишь волшебное сооружение передало ассоциированное имя крошке-ведьме, только-только рождённой в счастливом союзе Ульянки и Иннокентия, едва замок признал девочку своей будущей хозяйкой, своей дом-ведьмой, как легендарная мамочка развязала самую последнюю – чёрную – ленточку, которая была почти незаметна в её лохматой причёске. «Устала!» – сказала она. Развязала, исчезая, но навсегда увеличивая этим потенциал ШИЗ-поля нового мира. Пусть на чуть-чуть, но увеличивая. Тогда это стало сенсацией! Это было доказательство сомнительной ещё теории о возможности прямого преобразования материи в энергию. Мировая научная общественность была взбудоражена. А ПВ – Пожилая Виллина, мама Иннокентия – совершила свой последний подвиг: отдала, можно сказать, саму себя за эту новую жизнь. «Я сделала всё, что смогла!» – такая надпись была на её символической могиле.

Ульянку, как жену своему сыну, мама Иннокентия приняла, пожалуй, благосклонно. Да и как могло случиться иначе?! Ведьмой Ульянка была природной, рождённой ещё в старом мире. Хулиганка, разгильдяйка и неуч, конечно, как и всё молодые повелительницы метлы и волшебного котелка. Но структура и цвет волос у неё были безупречны, а ведьмой она зарекомендовала себя вполне состоявшейся. А уж трогательная история их любви, когда, связанные воедино заклинанием одного коварного преподавателя, Ульянка и Иннокентий, переплетя своё свободное время, были лишены возможности магически навредить друг другу! Да-а, повесть об этом могла бы стать бальзамом многих надежд, если бы кто-нибудь её записал.

– Ты-ы-ы… хорошая девочка! – так сказала мама Иннокентия Ульянке, когда та, трепеща, предстала перед ней.

И погладила по голове, что однозначно свидетельствовало о том, что Ульянку приняли, одобрили и благословили.

Ульянка об этом помнила, но всё равно была уверена, что муж подспудно, интуитивно сравнивает её со своей матерью, и что сравнение это не в пользу Ульянки! Сколько слёз она пролила! Сколько раз жалела об этой неуправляемой любви, которую не должна позволять себе ведьма, если хочет быть уверена в собственном счастье! Сколько раз грязные щупальца сомнений и ревности терзали её! Её! Помнившую – пусть и детскими воспоминаниями, но – помнившую! – старый мир, где мужчин-то этих было с гулькин нос, и все они были обобществлены. Каждый – при своём детском садике! Ибо что, кроме воспроизводства и воспитания девочек-ведьм, можно доверить этим замухрышкам?! Ульянка, вместе с подругой Ирэн, сама была воспитанницей такого садика!

Глупо, безумно глупо было испытывать какие-то чувства! Если ведьма уверена, что кто-то или что-то ей нужно, то она действует! Добивается, получает, владеет. Хитростью или магией – неважно. Впрочем, Кешку даже Ирэн приворожить не смогла. А уж как хотела! Она ведь уже в институте стала статус-ведьмой, в секретариате конклава подрабатывала. Как ленточки в волосах ей был нужен настоящий живой магический дом, тем более – замок! Это же престижно, достойно, удобно. Ну и обломалась подруга, в конце концов! На всех родовых домов не хватит! Кеша на неё наплевал! Сам решил и свою судьбу, и Ульянкину! А Ирэн пусть живёт со своим Козликом в обычной квартире, как дракониха! Не всем личная жизнь и личный замок. Не всем! А Кеша… Ну почему он так?!

Если бы не флюиды, жаждущие реализации, Ульянка бы привычно заплакала.

– Кто наступил тебе на хвост, мамочка? – строго спросила старшая дочь.

Она всегда была такой – значительной, серьёзной, собранной. Управлять замком – не шутки! А она, что ни говори, с пелёнок на это дело завязана.

– Виллина! – упрекнул её отец. – Почему ты говоришь грубости? Мы же не оборотни! В нарядах ведьм нет хвоста! Может быть только шлейф!

– Так, кто… – послушно начала переспрашивать старшая доченька.

И здесь Ульянка не выдержала. Потому что в борьбе фей и ангелов, как известно, всегда побеждают ведьмы.

– У-у-у! – завыла она дурным голосом. – Вот тебе! Чтобы ты понял! На всю жизнь! Я тебе не твоя мамочка! Так и знай!

Наверное, это был просто неконтролируемый магический разряд. Истерика! Вот как это бывает у детей! Но орбиты флюидов, тем не менее, немедленно устремились к ближайшему существу, которым оказался, понятное дело, Иннокентий.

– Зачем, Уля?! – удивление ещё отражалось на его лице, визуально искажаясь под брызгами лопающихся защитных амулетов.

При обычном воздействии их мощности было бы, конечно, достаточно для защиты, но не сейчас, не сейчас… Жалобно звякнул упавший на пол нож. Родовой замок, казалось, даже усилил звуковые эффекты происходящего, жадно впитывая остаточные эманации магии.

– Мама! – в голосе старшей дочери послышался упрёк.

Но было уже поздно.

– Му-у, мя-я… – только и успел пролепетать Иннокентий, трансформируясь в серо-буро-козявчатую субстанцию.

Когда всё закончилось, у ног Ульянки сидела симпатичная полосатая кошечка, укрытая спортивными штанами и майкой, привычной домашней одеждой Иннокентия. Около кошачьего носа нелепо блестели линзы очков.

– И зачем тебе это? – недоумевая, спросила Виллина. – Теперь-то что?

Тут из коридора послышались звонкие частые шаги и вопрос младшей дочери, Э-Виллины:

– А где папочка? Я узнала его голос!

– Где-е-е?! Па-папочка! – в ужасе повторила Ульянка, вжимаясь в кресло.

Бэзил же задумчиво смотрел на то, во что превратили понимающий его источник живого мяса и рыбы. С которым он всегда мечтал разобраться. По-своему, по-кошачьи…