Buch lesen: «Гнилая лощина»

Фраза дня:

Волков бояться – в лес не ходить.

(русская народная пословица)

Всем вокруг кажется, что у твоей депрессии должны быть веские причины, но это не так. Достаточно простой запрограммированной последовательности: «кровать – холодильник – магазин – компьютер – кровать». Ну ведь должно быть в жизни что-то ещё! Уже сколько дней Тона мучала усталость от однообразия, превращённая в однообразную усталость. И не только она. Взрослый дядька, а всё ещё живёт у родителей! Ни жены, ни детей. Разве что мимолётные женщины на убитых хатах, да не глаженные рубашки на вешалке.

Мессенджер загорелся красным кружком непрочитанного сообщения:

От сообщения веяло Петербургским интеллигентным тоном. Тон знал Бодрака ещё с Университета, как человека порядочного, толкового и отважного. А значит, намечались лесные приключения. Пальцы сами потянулись к экранной клавиатуре за ответом «Да, желаю!», но сомнения тоже не дремлют. Срываться на несколько месяцев куда-то в неизвестность, поменять комфортную квартиру на походную палатку, а телефонные звонки из удобного кресла – на тяжёлый физический труд. Такое себе удовольствие. Но, с другой стороны, как же надоела городская невнятность… скукота…

Эту круговую волокиту размышлений прервал звонок друга. Друг звал в новый ресторан на берегу Белого моря, в котором персонал грубит посетителям. «Короче, Анти-ресторан!» – лаконично закончил он. Тона заинтересовала концепция заведения, и в предвкушении состояния «Что это было?!», они пошли.

Лицо секьюрити у входа напоминало о каменных истуканов на острове Пасхи.

– Извините, мест нет, – сказало лицо, практически не используя мимику.

Создавалось впечатление, что звук исходит из динамика, спрятанного внутри чёрного кружка между губами; либо этот амбал так накачал голосовые связки, что мышцам лица можно было не участвовать в акте говорения. Одно из двух. В любом случае, спорить со скалой очень не хотелось, но пришлось. В городе, где большинство жителей занято строительством атомных подводных лодок с ядерными боеголовками на борту, умеют настаивать на своём. Друг сказал:

– У нас бронь.

– Значит, сняли. Зал полный.

– В смысле сняли? Мы депозит онлайн вносили.

– Я за депозит не в курсе.

– Позови тогда администратора!

Мы втянулись в эту игру по-серьёзному. Скала пропустил нас в холл, а сам пошёл за администратором. В заведении и вправду был ажиотаж. Поразительно: людям настолько нравится ругаться, что они готовы платить за это!

– Ничем не могу помочь, Ваш столик занят, – сказал администратор, указывая куда-то в зал.

– Да! Кто первый сел, тот и съел! – крикнули из зала.

Друзья переглянулись: неужели и там сидит специально обученный персонал?.¹

И только когда они заговорили про права потребителей, суды и другие юридические нюансы, администратор сказал: «Ладно, пройдёмте».

– Такое чувство, что у них есть стоп-слова, – рассуждал друг Тона, листая меню. – И пока их не произнесёшь, будут хамить до последнего. Интересно, интересно придумали.

– Слушай, только у меня по бабкам не очень, – сказал Тон, – так что я скромненько. Второе и чай с пирожным.

– Какой ещё чай?! – взбунтовался друг, заказывая шампанское и кальян. – Я угощаю!

– Ну, на заводе хорошо платят. Можешь себе позволить.

– Знаешь, все думают, что мы делаем оружие массового уничтожения. А я тебе так скажу: подводная лодка – одно из немногих мест, где можно будет укрыться от Конца Света. Неважно, будет Всемирный Потоп или в Землю врежется метеорит – погрузился на 200 метров под воду – и ты в безопасности.

– Да, только места внутри мало.

– Расчистил ракетные отсеки, повыбрасывал лишнюю аппаратуру и пожалуйста – влезут все!

– Главное – систему жизнеобеспечения случайно не выкинуть! – смеялся Тон.

Принесли шампанское.

– Только не заблюйте нам тут всё! – бросил официант и удалился.

На золотистую бутылку в ведре со льдом, как на блесну, клюнули две молодящиеся пираньи с густым слоем макияжа. Они, соответствуя духу заведения, в один голос жаловались на жизнь, рассказывали, что всё очень плохо, чтобы, видимо, вызвать сочувствие, но этим только больше раздражали. На входе в зал кто-то из посетителей безуспешно брыкался со Скалой.

Хлопок ещё одной бутылки шампанского залил разум пеной.

Тон пробкой вылетел на берег Белого моря. Льдины дрейфовали на волнах, то погружаясь в пенную пучину, то всплывая из неё. Здесь апрельский ледоход открыл природный аттракцион: скоростное пробегание по льдинам. Желая получить очередную дозу адреналина, Тон ловил момент, когда край ледяной глыбы поднимется на гребень, и резко прыгал. Он даже решил записать в Инстаграм хвастливую сториз своего мужества, но засмотрелся в ленте на прилежную студентку с неприлично глубоким вырезом.

Под влиянием пузырьков шампанского мысли прыгали с льдины на льдину. Вспомнился рассказ друга в ресторане: «Как у нас обычно на производствах общаются: «Подай мне вон ту хню». И человек точно понимает, какую именно из тех ста хьен его просят принести. Он приносит, а ему говорят: «Да не эту хню, а вон ту, с ручкой». Он приносит ту самую с ручкой, а на него смотрят, как на придурка, и говорят: «Всё с тобой ясно. Сам принесу».

И Тону захотелось доказать, что всё не так. Что мы тоже умеем работать цивилизованно, с пониманием дела и качественно. Доказать, что можно обойтись и без авося, и без мата. Да, мат – это тренд, но не обязательно ему следовать!

– Хорошо, кому доказать? – в голове шли внутренние разборки – самая занимательная часть в процессе принятия решения.

– Самому себе, конечно! Чтобы ходить с высоко поднятой головой, чтобы не стыдно было смотреть в глаза.

– Окей, в чьи глаза?

Увлечённый потоком мыслей Тон не рассчитал расстояние до кончика глыбы и соскользнул в ледяную воду.

– Ты что, в глаза долбишься? – орал ему в ухо друг, затаскивая его тяжёлое от намокшей одежды тело на белый качающийся островок. Рядом со смехом пронёсся мальчуган, перескочив на соседний снежный плот ловко, без раздумий. Белое море – шельфовое море, располагающиеся в пределах материковой отмели. Глубина у берега не превышала полметра, что делало местную забаву безопасной даже для детей. Поэтому страха не было, была досада. Досада и холод.

«К чёрту всё, – подумал Тон. – Пора валить отсюда!»

Он открыл мессенджер.

Маршрутную пару? Но кого позвать?

«Я нужен на заводе, как лопата в огороде», – ответил на предложение друг.

«Ты в цеху прирос к станку,» – хотел съязвить Тон, но промолчал – уж слишком сильно звучала поговорка друга.

Другой друг сразу задал встречный вопрос: «А там девочки будут?»

Третьему Тон даже звонить не стал, потому что тот вечно валялся на диване и ничего не желал делать.

И всё – на этом список настоящих друзей закончился. Таких, с которыми можно в тайгу на три месяца, бок-о-бок делить быт, – таких надёжных больше не припоминалось.

Тон уже думал плюнуть на поиски, понадеявшись на Бодрака (вдруг он сам кого-то найдёт), но тут в голову пришёл Бŷра. Бŷра, младше его лет на 10, парень двоюродной сестры, работящий, любящий рыбалку, когда услышал про сумму гонорара, сразу согласился. Такие деньги он ещё не скоро будет зарабатывать.

– А куда мы едем? – только спросил он.

– На край света, – ответил Тон.

Краем света оказался Хабаровский край в Дальневосточном округе Российской Федерации. 2 часа самолёта из Архангельска до Москвы, 4 часа из Москвы до Новосибирска, 5 часов из Новосибирска до Хабаровска. Далее из Хабаровска до тайги 6 часов на кержаке. Прибавьте 7 часов разницы во времени. Итого 23 часа в пути, и вы – на месте.

Кержак представлял из себя вездеход с кузовом от обычной маршрутки марки «Газель». Задние сиденья до потолка были забиты личными вещами и экспедиционными принадлежностями. На передних разместился весь отряд. В проходе и под креслами стояли коробки с едой, поэтому пришлось поджать колени и сидеть плечо-к-плечу. Каждый сидел со своей маршрутной парой. Каждый, кроме Тона. Бŷра задолбал его ещё в самолёте:

– Нам ружьё-то там выдадут? – беспокоился Бŷра, пытаясь разобраться, как застёгивается ремень безопасности.

– На ружьё лицензия нужна.

– Нас же съедят!

– Маловероятно. Медведь, пуганный охотниками, от человека убегает. И мишка, наоборот, помощник. Он разрывает глубокие ямы в поисках корней и норок грызунов. Поэтому иногда тебе даже копать не придётся.

– Да не! Мишка – падальщик. Он зарывает добычу в землю, а потом возвращается за гнилью. Поэтому нужно притворятся мёртвым и откапываться, когда он уйдёт.

– Надеюсь, до этого не дойдёт.

Тон не хотел спорить на тему того, что вообще-то медведь всеяден, и перевёл тему:

– Есть ещё амурские тигры. Но их в мире осталось всего около 600 особей. По мне, когда вас так мало, пора включать голову и прекращать нападать на вид, который может полностью вас истребить.

– Я знаю! Кошки – умные животные, без надобности подходить не будут. Или это про собак… Да пёс его знает!

Тон быстро устал от подобных диалогов. Бŷра выдавал спорные факты абсолютно бездумно, в случайной последовательности, порой противореча самому себе. После таких разговоров на душе оставалась словесная копоть, которую не смоешь и в душе. Тон старался не злиться, но ничего не получалось. Уже в самолёте он пожалел, что позвал Бŷру.

Поэтому в кержаке Тон сидел с поваром.

Повар

был из тех людей, кто не признаёт болезни. Фанат психосоматики. Он считал, что стоит только подумать о простуде, как тут же простудишься. При этом, если внушать себе, что здоров, то недомогание само проходит. Он даже зубы лечил без анестезии, предпочитая терпеть боль. Но всё-таки, будучи человеком адекватным, так он думал только про лёгкие формы болезней. Когда у него обострялся гастрит, он всё же принимал лечение антибиотиками. Собственно, из-за гастрита он и отучился на повара – чтобы правильно питаться.

Но Ковид он не признавал. А карантинные меры считал абсурдными.

– От вируса не спрячешься, – утверждал он. – Либо есть иммунитет, либо его нет. Кто боится, тот пусть и носит эти маски с перчатками. Меня-то зачем заставлять!

– А как же старики? – возражали ему. – Они в зоне риска. Больницы переполнены. Врачи работают без выходных. Хочешь ещё больше смертей?!

– Да, – соглашался Повар, – я – социально безответственный тип. Признаю. Но подумайте, каждый год от голода в мире умирает в несколько раз больше людей, чем от Короны. Среди них есть и старики. Однако, людям, которые вводят карантин, на это плевать, ведь им не грозит голодная смерть. Разве это не лицемерие?!

Ковид обиделся на неверие в его силу, и решил наказать наглеца. Нет, не температурой под 40 градусов и не удушающей пневмонией. Он поступил хитрее. Ковид обрубил Повару обоняние и вкус. Теперь его везде преследовал запах тухлой рыбы, а любая еда казалась пригоревшей. Вы спросите: как же он тогда работал поваром? А он и не работал вовсе, потому что работы не было. Власти закрыли заведения общественного питания. Ресторанный бизнес схлопнулся как финансовая пирамида: быстро и безжалостно. Многие остались без денег. И Повар не был исключением – долги росли, приходилось экономить на еде.

А тут, как луч солнца среди туч, предложение с хорошей зарплатой: требуется полевой повар в геологическую экспедицию. Он сразу заказал себе китель шеф-повара и новый поварской колпак. Наконец-то он будет главным поваром на кухне! Единственным и главным. Нарядившись в белые обновки, он стоял перед зеркалом в прихожей, представляя, как будет следить за чистотой, гоняя геологов за немытые перед едой руки.

Потирая руки, он уже планировал, на что потратит заработанные деньги… как вдруг всплыла одна неувязочка: для трудоустройства обязателен тест на коронавирус.

«Специальным распоряжением они запрут меня дома на самоизоляции, как в тюрьме. И будут ходить, проверять: не застали дома – штраф, – накручивал себя Повар, забывая, что в РФ строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения. – А вместо нормальной работы буду за копейки распознавать голосовые запросы Алисе!»

Фальсифицировать результаты теста не составило труда. Нужно было лишь нарушить все правила из брошюрки медицинского центра:

Непосредственно перед выходом Повар плотно поел, промыл рот и нос дезинфицирующим раствором соды и соли, пропшыкал горло антисептиком. Для верности Повар повторил процедуры в туалете медицинского центра прямо перед тестом. Он ощущал себя героем-махинатором, бросившим вызов системе, и, окрылённый своей значительностью, даже не задумывался о последствиях. А ночью пришли кошмарные сны.

Раздувшись до размеров горы, Повар превратился в Ковид-матку. Нависнув над палаточным лагерем, он изрыгал огромные пупырчатые шары вируса. Упругие стенки заразных шаров деформировались в злобные улыбки. Пупырышки разбрызгивали зелёную слизь подобно системе автоматического полива газона. Слизь разлагала всё вокруг, оставляя лишь лёгкий дымок в конце реакции. В чёрную золу превращались деревья, палатки, трава.

Повар проснулся посреди ночи с пересохшим ртом и, тяжело шаркая тапочками, пошёл на кухню за водой. Проходя мимо тёмной прихожей, он заметил силуэт, стоящий у входной двери. Это был ревизор санитарно-эпидемиологической станции в белом халате и с обрезом в руках. У Повара от ужаса перехватило дыхание. Глаза намокли.

– Ну не стрелять же за это! – жалобно простонал он.

Ревизор молча смотрел на него с укоризненным видом. Ничего не оставалось, кроме как сдаваться. Повар осторожно поднял руки вверх и с опущенной головой приблизился к силуэту. Ревизор сохранял немой укор. Повар поднял взгляд и увидел, что на входной двери, на крючках рядом с зеркалом, мирно висит новенький белоснежный китель шеф-повара, а чуть ниже, на уровне рук, расположился чёрный зонт.

Стоит ли упоминать, что уснуть обратно Повару так и не удалось. Утром его уставшие глаза прочитали заключение из клиники, поступившее на электронный ящик: «Тест на коронавирус отрицательный».

Так он отвоевал право продираться сквозь лесную чащу в дребезжащем кержаке. Ветки деревьев били по стеклу и, казалось, вот-вот разобьют его, отвесив пощёчину сидевшему у окна Тону.

– И зачем мы ползём в эту глушь! – сокрушался Повар. – Остановились бы у трассы. Там связь ловит и до города не далеко.

– Мы едем туда, где, по предварительным данным, есть полиметаллическая руда. – спокойно отреагировал Бодрак. – Наша задача – обследовать участок сорок на десять километров. Лагерь лучше разбить в центре участка. Туда мы и пробираемся.

Сзади раздался приятный, но строгий женский голос:

– В прошлом году здесь обнаружили гидротермальные жилы в вулканогенных породах. А это – спутники руды. Вы соберёте пробы почвы и определите зоны металлических аномалий. По ним мы выясним положение рудных тел на глубине. А я буду контролировать, чтобы вы всё сделали качественно. За кухней, кстати, тоже буду следить.

Рисунок «Склон горы в разрезе»

Повар и Тон с удивлением обернулись. На них смотрел идеально ровный овал лица с правильным разрезом глаз, ухоженной кожей и волосами. Остальная внешность скрывалась за медицинской маской, но взгляд прожигал их насквозь. Как же они раньше её не заметили?.

– Я подсела к вам на половине пути, – словно прочитав их мысли сказала Альфа. – Вы спали в это время.

Повар первый пришёл в чувства:

– Вы можете снять маску?

– Зачем?

– Не беспокойтесь, мы все сдавали тесты на Корону. Хочу проверить свою теорию «Нужны ли моделям мозги».

Альфа нехотя спустила маску с лица.

– Ну и как? – поинтересовалась она.

– Нужны.

Кержак резко затормозил, и железный поручень больно ударил Повара по лбу.

– Приехали?! – с раздражением вопрошал он.

Все с любопытством, как по команде, прилипли к окну. А там проезд по узкой лесной просеке перегородил внедорожник рыбака. Не разъехаться. Владелец машины вызвался помочь. Он с размаху рубил ветки, мешающие проезду кержака. Бŷра, уставший от тесной поездки, ворчал в стекло:

– Что ж ты встал так неудачно!

– Ещё и деревья губит! – вторил ему кто-то из коллег.

И понеслась прожарка рыбака.

Рыбак же с улицы посматривал на оживившихся в салоне геологов и думал: «Не благодарите, ребята, рад помочь». И от того махал топором ещё усерднее. Благодаря его неоценённым усилиям, уже скоро отряд высадился на террасе в долине реки.

С обеих сторон долину прижимали зелёные стены. Склоны гор здесь были настолько высоки и лесисты, что устремлённому вверх взгляду оставляли лишь узкую полоску неба. Величие пейзажа подкашивало колени в поклоне.

Размер террасы позволял установить палатки в достаточном отдалении от наклонившихся деревьев, которые крайне неустойчиво цеплялись корнями за каменистый склон. Рядом протекала питьевая вода, и при этом не так высоко, чтобы затопить террасу во время паводка. Лучше места не найти. Вполне естественно, что вскоре появились его «хозяева».

Тон с Бодраком колотили каркас палатки. После зимней офисной просидки Бодраку тяжело давался физический труд, но руководитель отряда не подавал виду.