Важный клиент

– Теперь это уже никому не причинит вреда, – сказал мистер Шерлок Холмс, когда, наверное, в десятый раз за много лет я попросил его разрешения познакомить публику со следующим повествованием. Теперь я мог наконец предать гласности то, что в определенном смысле можно было назвать вершиной карьеры моего друга.^[1]

Мы с Холмсом питали слабость к турецким баням. Именно за трубкой в приятной неге предбанника заставал я его после парной, и в те минуты он бывал менее скрытным и более человечным, чем обычно. На верхнем этаже этого заведения, располагавшегося на Нортумберленд-авеню, был такой укромный уголок, где бок о бок стояли два лежака. И именно на них мы отдыхали 3 сентября 1902 года, в тот день, когда, собственно, и началось мое повествование. Я спросил, не затевается ли какое-нибудь новое дело, и тогда мой друг вытянул из-под простыни длинную тонкую и нервную руку. И вытащил из внутреннего кармана сюртука, висевшего рядом, конверт.

– Возможно, просто какой-то самонадеянный глупец. Или вопрос жизни и смерти. – Холмс протянул мне письмо. – Пока не могу сказать ничего более определенного.

Письмо из «Карлтон-клуба» было датировано прошлым вечером. Я прочитал следующее:

«Сэр Джеймс Деймери выражает искреннее почтение мистеру Шерлоку Холмсу и испрашивает разрешения нанести ему визит завтра в 4.30 вечера. Сэр Джеймс хочет особо подчеркнуть, что дело, по которому он намерен проконсультироваться с мистером Холмсом, не только очень важное, но и чрезвычайно деликатное. А потому надеется, что мистер Холмс уделит ему время, что желательно подтвердить, позвонив по телефону в «Карлтон-клуб».

– Нет нужды говорить, что я подтвердил, Уотсон, – сказал Холмс, когда я отдал ему письмо. – Вам что-нибудь известно о мистере Деймери?

– Знаю одно: он вхож в королевский двор.

– Тогда мне известно немногим больше. У него репутация человека, улаживающего самые деликатные дела, сведения о которых не должны просачиваться в газеты. Возможно, помните его переговоры с сэром Джорджем Льюисом по поводу дела, связанного с завещанием Хаммерфорда? Он человек светский и не чужд дипломатии. И это вселяет надежду на то, что проблема у него серьезная и что ему действительно нужна наша помощь.

– Наша?

– Ну, не надо скромничать, Уотсон.

– Весьма польщен.

– Что ж, время вы знаете. Ровно в четыре тридцать. А пока выбросьте это из головы.

В то время я жил у себя на квартире на Куин-Энн-стрит и приехал на Бейкер-стрит раньше означенного времени. Ровно в половине пятого доложили о прибытии полковника сэра Джеймса Деймери. Описывать его нет особой необходимости, многие хорошо помнят этого крупного добродушно-грубоватого господина с широким, чисто выбритым лицом и приятным бархатистым голосом. Серые ирландские глаза его так и сияли честностью, в углах подвижных губ играла лукавая улыбка. Блестящий цилиндр, темный сюртук, каждая деталь его туалета – от булавки с жемчужиной в черном шелковом галстуке до лавандового цвета гетр над безупречно начищенными туфлями – свидетельствовала о тщании, с которым он всегда одевался и которым был знаменит. Короче, в нашу маленькую комнату вошел самый настоящий аристократ.

– Ну разумеется, я ожидал увидеть здесь доктора Уотсона, – сказал Деймери и отвесил учтивый поклон. – Его помощь, мистер Холмс, в данном случае может очень пригодиться. Особенно если учесть, что придется иметь дело с человеком, склонным к насилию и обману. Я бы сказал, нет в Европе более опасного человека.

– Имел я нескольких противников, достойных столь лестного определения, – улыбнулся Шерлок Холмс. – Вы не курите? Тогда, надеюсь, не возражаете, если я раскурю свою трубку? Если этот ваш человек опаснее покойного профессора Мориарти или ныне здравствующего полковника Себастьяна Морана, тогда с ним, пожалуй, стоит встретиться. Могу ли я узнать его имя?

– Слышали когда-нибудь о бароне Грюнере?

– Вы имеете в виду австрийского убийцу?

Полковник всплеснул белыми ухоженными руками и рассмеялся:

– Вот уж воистину вас не поставишь в тупик, мистер Холмс! Замечательно! Значит, вы уже успели записать его в убийцы?

– Таков уж мой род занятий – следить за историей и подробностями свершающихся на континенте преступлений. Кто, прочитав о происшествии в Праге, усомнится в виновности этого человека? Спасли его тогда лишь чисто технические изъяны законодательства да подозрительная смерть свидетеля преступления. Уверен, именно он убил свою жену в Сплюген-Пасс, и это вовсе не было несчастным случаем. Так и вижу, как Грюнер сделал это, словно сам находился там в тот момент. Знаю также, что он переехал в Англию. А это, в свою очередь, означает, что рано или поздно Грюнер и здесь подкинет мне работу. Итак, что затевает наш барон Грюнер? Надеюсь, старая трагедия не повторилась?

– Нет, на сей раз все гораздо серьезнее. Наказать за преступление важно, но предотвратить его еще важнее. Знаете, мистер Холмс, ужасно наблюдать, как у тебя на глазах готовится страшное событие, назревает совершенно жуткая ситуация с самыми катастрофическими последствиями, и при этом осознавать, что предотвратить ее ты никак не можешь. Вообразимо ли более мучительное положение?

– Наверное, нет.

– Тогда уверен: вы поймете чувства клиента, интересы которого я защищаю.

– Не ожидал, что вы выступаете в роли обычного посредника. Кто же главное действующее лицо?

– Мистер Холмс, вынужден просить вас не настаивать на ответе. Мне крайне важно заверить этого человека, что его доброе и уважаемое имя не будет связано с этим делом. Руководствуется он самыми честными и благородными мотивами, но предпочитает оставаться инкогнито. Незачем говорить вам, что оплата за услуги будет самая щедрая и что вам предоставляется полная свобода действий. Да и так уж ли важно для вас знать настоящее имя клиента?

– Простите, – возразил Холмс, – но я привык иметь дело с одной тайной в каждом конкретном деле, а целых две – это, пожалуй, слишком. Не хочется вас огорчать, сэр Джеймс, но я, наверное, вынужден отказаться.

Наш посетитель был обескуражен. На его крупном лице с благородными чертами отразилось крайнее разочарование.

– Вы вряд ли осознаете последствия своего отказа, мистер Холмс, – заметил он. – И ставите меня тем самым в весьма затруднительное положение, поскольку я был уверен, что вы будете рады заняться этим делом, если я изложу вам все факты. Однако я дал слово и раскрыть их до конца не имею права. Может, позволите все же изложить хотя бы часть?..

– Конечно. Ведь вы понимаете, что пока я еще не дал окончательного ответа.

– Прекрасно понимаю. Итак, первое. Вы, без сомнения, слышали о генерале де Мервилле?

– О де Мервилле, покрывшем себя неувядаемой славой в сражении на Хибере в Пешаваре? Разумеется, слышал.

– У него есть дочь, Вайолет де Мервилл. Молодая, богатая, красивая – словом, привлекательная во всех отношениях девушка. Именно его дочь, эту прелестную невинную девицу, мы должны спасти, вырвать из когтей страшного врага.

– А под врагом подразумевается барон Грюнер? Он каким-то образом завладел ею?

– Точнее сказать, завладел ее сердцем. Любовь – вот что превыше всего ценит в жизни женщина. А этот тип, как вы, возможно, слышали, необыкновенно хорош собой, манеры изумительные, голос нежный, бархатный. К тому же наделен ореолом романтики и таинственности, что особенно привлекает женщин. Говорят, будто ни одна из представительниц прекрасного пола не могла устоять перед ним, и он вовсю этим пользуется.

– Но где же познакомился такой человек, как Грюнер, с леди из высшего света, мисс Вайолет де Мервилл?

– Это случилось во время круиза на яхтах по Средиземноморью. Компания была хоть и избранная, но вопрос участия в конечном счете решали деньги. И поначалу организаторы не догадались, что это за тип, барон Грюнер, а потом было уже слишком поздно. Злодей тут же стал ухаживать за юной леди и завоевал ее сердце окончательно и бесповоротно. Сказать, что она любит его, мало. Вайолет просто без ума от барона, он стал ее навязчивой идеей. Кроме него, для нее в этом мире ничего и никого не существует. Она не желает слышать ни единого порочащего его слова. Немало попыток было предпринято, чтоб излечить Вайолет от этого безумия, но все напрасно. В довершение всего она собирается за него замуж в следующем месяце. Девица она зрелая, с железной волей, и я не вижу, каким образом отговорить ее от этой авантюры.

– А она знает об австрийском эпизоде из его биографии?

– Этот негодяй хитер, как дьявол. Поведал ей обо всех публичных скандалах своей прошлой жизни, но выставлял при этом себя невинным страдальцем. Вайолет приняла все эти версии на веру и других слышать не желает.

– Господи!.. Однако вы невольно выдали имя своего клиента. Это, несомненно, генерал де Мервилл, я прав?

Наш посетитель нервно заерзал в кресле.

– Я мог бы сказать «да» и обмануть вас, мистер Холмс. Де Мервилла окончательно сломила эта история. Некогда бесстрашный солдат полностью деморализован. Он утратил мужество и самообладание, не раз выручавшие его на поле брани, превратился в жалкого, беспомощного старика, совершенно неспособного противостоять этому австрийцу, умному и волевому негодяю. Мой клиент его близкий друг вот уже много лет, он по-отечески относился к его дочери еще в ту пору, когда она носила коротенькие платьица. Он не в силах спокойно видеть эту трагедию и полон решимости предотвратить ее. Скотленд-Ярд тут задействовать невозможно, это ясно. Именно он предложил мне обратиться к вам. Но, как я уже говорил, он не хочет, чтобы имя его было связано с этим делом. Ничуть не сомневаюсь, мистер Холмс, что вам, гениальному сыщику, не составит труда установить личность моего клиента. Но убедительно прошу вас не делать этого, не раскрывать его инкогнито. Обещайте!

На губах Холмса заиграла странная улыбка.

– Думаю, что могу твердо обещать вам это. Добавлю также, что дело ваше заинтересовало меня и я готов им заняться. Как с вами связаться?