Buch lesen: «Треон»

Пролог

Человек умрет.

Кррамп Гриди легко перемахнул через забор, и присел, приложив руку к земле. Что-то вроде ритуала, чтобы прочувствовать Арену, уловить ее настроение, быть может, даже задобрить, или внять ее совету. Ради этого не жалко потерять несколько мгновений. Он выпрямился и обвел взглядом всю территорию, ни на чем особо не фокусируясь.

Потрескавшееся покрытие из бетонных плит поросло травой. Здания были изрядно потрепаны, как временем, так и в результате многочисленных боев, кое-где виднелись следы недавнего ремонта. Гриди уже сражался здесь раньше, и хорошо помнил каждый закуток. Но вряд ли ему сегодня пригодится это знание. Человек медлителен и слаб. Он по определению не может считаться достойным противником. Да, у них есть космические корабли, и эта штука, которая переворачивает гравитацию. Но кто они без них? Маленькие двуногие зверюшки. И сегодня одна из них умрет.

Гриди затемнил глаза, прислушиваясь к ощущениям. Его рецепторы работали безошибочно. Легкий северный ветер принес с собой, помимо привычных ароматов трав и цветов, запахов солярки и дыхания прислуги, едва уловимый дух человека. Повинуясь чутью, Кррамп двинулся вперед. Быстро перебирая лапами, он миновал водонапорную башню и трансформаторный пункт. Запах усилился. Гриди взял немного правее, чтобы обойти кирпичный цех – большой Т-образный корпус. Он чувствовал, что землянин уже совсем рядом.

Кррамп осторожно выглянул из-за угла. Куча ржавых труб, чуть правее за ними небольшой силос с воздушным переходом, ведущим в лабораторию. Человек прошел где-то здесь, Гриди не сомневался в этом. Он тихо двинулся дальше.

Двери в цех были приоткрыты. Следуя своей интуиции, Кррамп вошел внутрь. Здесь все выглядело, как и прежде: те же чаны с пересохшим раствором, те же формы для отливки, та же машина для нарезки блоков. И тот же тяжелый смрад примесей и реагентов. Гриди мягко зашагал вперед. Над его головой проходила хлипкая проржавевшая подвесная дорога, тут и там пробитая пулями. Взгляд скользил из стороны в сторону. Четыре глаза давали обзор в двести семьдесят градусов, и лишь слегка поворачивая голову, он контролировал все пространство вокруг себя.

Его рецепторы сбились, запах землянина затерялся в душной вони химикатов. Гриди повернул за угол и пошел вдоль роликовой дорожки, проходящей посередине цеха, и упирающейся в большую каменную печь. Вдруг на подвесной дороге позади что-то клацнуло металлом. Молниеносно развернувшись, Гриди дал длинную очередь, ориентируясь на звук. В канонаде выстрелов что-то тяжелое упало на железный пол дорожки. Кррамп прислушался – никакого движения. Тогда он вытянулся, подобрав все лапы ближе друг к другу, и стал, семеня, продвигаться к центру помещения. Тут ногу будто пронзили раскаленные иглы. Гриди вздрогнул, и отскочил назад, с силой вдавливая спусковой крючок в рукоять. Он успел прошить дорожку по всей длине, когда закончились патроны. Перезаряжая пулемет, он в один прыжок добрался до угла. За спиной что-то глухо упало на пол. Через несколько мгновений взрыв разнес роликовую дорожку. Гриди начинал злиться. Он бросился к дверям, и выскочил на улицу. За углом было высокое стальное крыльцо, ведущее ко входу на подвесную дорогу. Подлый землянин стоял наверху, но успел-таки прыгнуть в окно, прежде чем Гриди выстрелил. Пули только пролетели мимо. Что ж, этот двуногий оказался не так уж плох, и не так уж медлителен.

– Трусливая крыса! – Крикнул Гриди, не зная, есть ли у землянина сейчас при себе переводчик. – Прекрати бегать, и сражайся, как следует воину!

Он сделал еще несколько шагов и прыгнул. В полете он увидел, что человек за окном навел оружие, но испугался, и бросился бежать. Гриди послал ему вслед очередь, просунув оружие в окно.

Магазин опустел. Кррамп дернул дверь так сильно, что чуть не сорвал ее с петель, влетел внутрь и короткими прыжками помчался вдогонку. Перезаряжался прямо набегу. Подвесная дорога тряслась и стонала, обещая вот-вот развалиться. На повороте Гриди спрыгнул вниз. Человек уже выбегал наружу. До дверей – два прыжка. Гриди сделал первый, как вдруг справа мелькнула вспышка. Оглушительный грохот молотом ударил по голове. И тут же еще один взрыв – где-то сзади. Гриди рухнул на грязный пол. Воздух заполнился дымом и пылью.

В себя он пришел быстро, но встать получилось не сразу. Перед глазами мелькали темные пятна, голова звенела тысячью струн. Гриди машинально осмотрел себя, оценивая ущерб. Из-под щитка на правой руке сочилась кровь, третья лапа справа не двигалась и ничего не чувствовала. Кррамп зарычал. Как он позволил этому землянину так себя покалечить? Он ведь даже не воин, а всего лишь какой-то техник. Надо собраться, и действовать осмотрительней. Кррамп усилием воли заставил себя успокоиться. Похоже, этот двуногий – большой любитель взрывчатки. Нужно это запомнить.

Гриди подобрался и выглянул наружу, сразу почуяв слабый запах человека. Из здания лаборатории донесся какой-то треск и тут же несколько глухих ударов. Кррамп поспешил. Войдя внутрь, он заглянул в контору. Рецепторы подсказали, что человека здесь не было – нужно подниматься наверх. Гриди вышел на подъемную площадку. Он успел заметить только размытую тень над головой, а в следующий миг прямо перед ним упал маленький темно-зеленый цилиндр. Не раздумывая, он схватил его, и зашвырнул обратно наверх. Бабахнуло, и с потолка и стен посыпалась штукатурка. Кррамп рванул по пандусу, срывая с крепежных ремней два взрыв-снаряда. Остановившись у дверного проема, он, не глядя, забросил их в помещение.

Выждав немного, Гриди заглянул внутрь – видимость была нулевая. Клубы едкого дыма и пыли заполнили комнату.

– Что, человек, ты жив еще? – выкрикнул Гриди, осторожно входя внутрь.

Глава 1

– Ну что, пришло время прощаться? – Евгений Коваль – начальник инженерной службы космодрома Байконур-2 выглядел слега озабоченным. Напротив, возле стола стояли инженеры по наладке гравигенных систем Михей Алмаев и Виктор Сильвер.

– Я еще не прощаюсь, – улыбнулся Вик, – у меня контракт срочный. Так что я вернусь где-нибудь через полгода.

– Знаю-знаю, – махнул рукой Коваль. – Ты, Михей, тоже, если передумаешь – возвращайся.

– Посмотрим, – небрежно бросил Михей.

– Ладно, парни, скажу прямо: с вами было приятно работать. Я горжусь, что в моей службе есть такие профессионалы. Вы меня никогда не подводили, не подведите и теперь. Работайте там хорошо.

– Не подведем, шеф.

– Не подведем.

Через несколько часов Михей и Вик отправились по домам, чтобы затем вместе с другими членами инженерно-строительной группы собраться в учебном центре Интергалактик. Времени оставалось мало, а дел было невпроворот.

Август в Уфе выдался дождливым, солнце почти не показывалось из-за туч. Город выглядел сырым и грязным. Но Михею после казахстанской жары такая погода казалась благодатью. Здорово было вернуться домой. Пусть и ненадолго.

Михей припарковал машину и выскочил под дождь. Он шел в гости к родителям. Они жили в старенькой шестнадцатиэтажке в историческом центре города. Михей любил этот дом, но всегда жалел, что его семья не поселилась повыше. Окна их второго этажа смотрели прямо на двухуровневую автодорогу, за которой были видны только стены высоток. Между тем, за дорогой находился зеленый парк, отделяющий жилой квартал от бизнес-центра. Мальчишкой Михей часто гулял в том парке.

Он остановился под навесом, стряхивая с головы холодные капли, и собираясь с мыслями. Предстоял непростой разговор с родителями. Михей не знал, как они отреагируют на его экспедицию на Треон. С одной стороны – это повод для гордости, но с другой – долгий срок, высокие и не вполне определенные риски. Ему не хотелось, чтобы родители слишком волновались.

Мать иногда упрекала его, что редко навещает их с отцом, да и вообще неправильно он живет. Что пора бы остепениться, подумать о семье. Приводила в пример его младшего брата – Исаака, – который уже давно женился, и подарил родителям двоих чудесных внуков. А Михей с детства не мог усидеть на месте, его вечно тянуло на приключения.

Дома было хорошо. Михей, как обычно, наелся маминых пирогов. Мать спрашивала о здоровье, о планах на отпуск. Говорила, что последнее время плохо спит, и головные боли участились. Рассказывала о родственниках, что зимой умер ее дядя, что мать совсем плохая стала. Михей пообещал навестить бабулю. Папа расспрашивал в основном о работе. Он любил послушать о работе. Почти так же сильно, как любил рассказать о своей. Он был детским хирургом, и всегда радовался, когда удавалось поставить на ноги какого-нибудь «счастливчика». И всегда грустил, если ребенок умирал.

Михей рассказывал про новое поколение гравигенных модулей, что они вдвое мощнее и при этом гораздо легче, что их специально разработали для Треона. Так, аккуратно, он подвел разговор к самому главному, и рассказал о своих намерениях.

– Ну не знаю, – в глазах матери читалась растерянность. – Там, говорят, условия тяжелые. Жарища страшная, и сила тяготения больше. Давление, небось, ненормальное. Скажи, Роберт?

– И скажу, – улыбнулся отец, – Скажу. Я его поддерживаю. Это достойное дело.

– Вот спасибо, – завелась мать. – Да, пускай он там здоровье теряет.

– Да почему я должен здоровье там потерять? Ты слишком сгущаешь краски. Условия там приемлемые, для человека не опасные.

– Сразу, конечно, не умрешь. – Мать скомкала в руках уголок скатерти. – Может, даже и не почувствуешь. Но жизнь себе укоротишь, это точно. Ты же инженер, должен понимать, как сила тяготения работает. Это не так, как будто ты на себя груз взвалил и пошел. Весь организм становится тяжелее, кровь становится тяжелее. Сердцу тяжелее перегонять ее. К голове крови меньше будет поступать, а к ногам – наоборот – больше. Там год за пять считается, если не больше. Кому ты потом больной нужен будешь?

– Мам, ну не отправят же нас туда голыми. Сейчас чего только нет: костюмы жизнеобеспечения, комбинезоны с мед-мониторами, компрессионное белье. Во всех помещения будет свой микроклимат. Нормальная температура, давление, влажность. Защита от радиации и от всего прочего.

– Вот видишь, Адель, не так все мрачно, – улыбнулся папа. – Это Интергалактик, там ребята толковые, знают, что делают. Они уж не станут подвергать опасности своих сотрудников.

– Не знаю, – мама опустила голову, осунулась. Михей подсел рядом и обнял ее.

– Брось, мам. Я думал, ты обрадуешься. Ты только представь, твой сын один из первых, кто побывает на Треоне. Это ведь начало новой великой эпохи.

Роберт подсел к жене с другой стороны, тоже прижался к ней. Михей продолжал.

– Ты подумай, сколько лет человечество искало братьев по разуму. То, что еще вчера казалось фантастикой, сегодня стало нашей реальностью. Мы расширили границы мира, мы отодвинули пределы наших возможностей. Мы нашли разумных существ на другой планете. Мы научились взаимодействовать. Мы сумели как-то понять друг друга, и совместными усилиями использовали это опыт, чтобы стереть языковой барьер. Теперь мы готовы сделать следующий шаг – сотрудничество. Мы опережаем их в развитии, значит, мы подтянем их до своего уровня. Мы поможем им избежать тех ошибок, которые допустили сами. Мы поможем им перепрыгнуть сразу несколько исторических этапов. А взамен Треон откроет нам свои сокровища. Это новые материалы, природные ресурсы, лекарства от неизлечимых болезней. И кто знает, каких высот мы достигнем, работая сообща. Это как «одна голова хорошо, а две – лучше». И я стану частью всего этого. Мать смягчилась, выпрямилась, сделав глубокий вдох. Теперь она улыбалась.

– Ладно, – сказала она и потрепала его по голове. – Ты меня заразил. Заразил своей мечтой.

Вдруг ее глаза намокли.

– Ты всегда был необычным мальчиком, – сказала она сквозь слезы. Это не были слезы горя, как не были они и слезами радости. Это были слезы матери, которая вдруг осознала, что ее ребенок давно повзрослел. – Ты всегда искал свой путь, как будто нарочно избегал наезженных дорог, делал все по-своему. Видно, судьба у тебя такая.

– Ну, в семье не без урода? – улыбнулся Михей, похлопывая маму по спине.

– Какой же ты урод? Ведь ты – моя гордость.

Михей был занят сборами, когда в домофон позвонили. Он отыскал под диванной подушкой смартфон, нажал кнопку, и продолжил укладывать вещи. Через минуту в дверь постучали. Алмаев отложил сумку и прошлепал босыми ногами к двери.

На пороге стоял крепкий широкоплечий парень среднего роста, с небольшим животиком, красивыми черными глазами и добродушной улыбкой. Михей отступил назад, позволив брату войти, и крепко обнял его.

– Привет.

– Привет.

– Заходи. – Сказав это, Михей вернулся к делам.

Исаак снял ботинки, и медленно прошел в комнату, с интересом осматриваясь.

– Ты так и не зашел попрощаться, – сказал он.

– Мне некогда было.

– Некогда, – грустно повторил Исаак. – Вечно занят, вечно не до меня.

– Сам же видишь – времени в обрез, и столько всего нужно успеть. – Михей отошел к комоду и стал нервно что-то искать в ящике.

– Вижу, – спокойно ответил брат, обходя диван сзади и скользя пальцами по спинке. – Хорошо хоть к родителям заскочил.

– У тебя как дела? – Спросил Михей. – Как семья?

– Все хорошо. Мог бы иногда, и навещать нас.

– Обязательно, – ответил Михей, закрыв комод.

Исаак прошел вдоль дивана до конца, пальцы его оторвались от спинки и опустились на ближайший предмет – небольшую фоторамку, стоящую на тумбочке. Исаак посмотрел на фотографию улыбающейся девушки, покачал кончиками пальцев рамку взад-вперед, и, сделав еще шаг, отошел.

– Ты все еще хранишь ее, – сказал он с укором.

– Это просто фотография, – раздраженно ответил Михей.

– Тебе пора уже все забыть.

Михей глубоко вздохнул, успокаивая нервы.

– Йоша, не начинай ладно. Все в прошлом.

– Ладно-ладно, – мягко произнес Исаак, и подошел к брату. – Я ведь не для этого пришел.

Он положил руку Михею на плечо.

– Просто хотел сказать, что горжусь, что у меня такой брат.

Михей понимающе закивал, сглотнул подошедший вдруг к горлу комок.

– Спасибо, – тихо ответил он, прижав брата к себе.

Молча обнявшись, похлопав друг друга по спине, они разошлись.

– Ты улетаешь завтра? – Спросил Исаак.

– Да.

– Во сколько? Я бы хотел проводить тебя.

– Буду рад. Рейс в полпятого вечера.

– Хорошо. – Исаак хотел идти, но помедлил. – Что ж, если тебе не нужна помощь…

– Нет-нет, – поспешил ответить Михей. – Иди. Завтра увидимся.

Исаак молча пошел к двери.

– Йоша! – Окликнул его Михей. – Передай своим ребятишкам, что я обязательно привезу им что-нибудь с Треона.

Директор Интергалактик Ричард Форсмен оглядел собравшихся за столом. Слева – Макс Пепел – руководитель отдела космических исследований. Дальше за ним Кай Вилло – заместитель начальника департамента общественной безопасности (ДОБ). За ним Влад Брайтхед – главный инженер проекта. По правую руку – Клим Войсет – глава института изучения внеземных цивилизаций. Перед ним Михаил Петров – его, Ричарда, заместитель. И, наконец, ним Петр Крымский, светоч, гений, один из величайших людей в истории. Человек, который не только сумел наладить контакт с треонцами, но и предложил технологию изучения языка, и проект программы синхронного голосового перевода.

– Итак, профессор, – начал Ричард, – не тяните. Переводчик готов, так?

– Все верно, прототип устройства, как и программное обеспечение полностью работоспособны.

– Вы говорили, что улучшения станут возможны только в процессе использования. Как это будет происходить?

– Программа самообучающая, снабжена искусственным интеллектом, благодаря чему способна как бы "додумывать", предугадывать смысл неизвестных слов и заносить их в единую базу данных. Таким образом, она будет сама себя модифицировать, и со временем становиться умнее, быстрее, перевод будет, как бы, более гладкий и понятный.

– Что ж, прекрасно, – сказал Ричард. – Спасибо, профессор. Вы отлично поработали, и превзошли наши самые смелые ожидания. Теперь, что там у нас с производством? – Он обратился к своему заместителю.

Михаил откашлялся.

Тендер выиграла тайваньская компания "INX". Она готова начать производство, как только мы переведем аванс.

– Хорошо, свяжись с финансистами, я хочу, чтобы деньги были перечислены к концу недели.

– Понял, – коротко ответил Михаил, сделав пометку в своем компьютере.

– Идем дальше, – он обратил взгляд к Владу. – Что нового по проекту?

– Гравигены готовы, сейчас проходят испытания, но…

– Ну? – Поторопил Ричард.

– Я все-таки считаю, что необходим второй резервный комплект.

– Мы уже это обсуждали! – Резко ответил Форсмен.

Влад сложил руки перед собой, сплел пальцы в замок.

– Поймите, речь идет о людях, об их безопасности. Нельзя на этом экономить. Треон далеко, и нужно учитывать разные варианты. Если в экстренной ситуации у нас не окажется рабочего комплекта, это будет катастрофа. Люди будут заперты на планете на неопределенный срок.

– Это ни к чему. – Отрезал директор. – Модули никогда не выходят из строя все разом. Из двух неполных комплектов всегда можно собрать один рабочий. Влад, ты умный парень, классный специалист, но не надо быть таким перестраховщиком. И хватит об этом. Не желаю больше ничего слышать. – Он махнул рукой от себя, как если бы отгонял муху.

– Какие еще новости?

– Солнечные панели готовы и будут доставлены со дня на день. Они способный полностью удовлетворить нашу потребность в электроэнергии, но они плохо фокусируют рассеянный свет. Поэтому, на случай непогоды, нам понадобятся топливные генераторы.

– Тут я согласен, – кивнул директор. – Что-нибудь еще?

– Мистер Вилло хотел что-то сказать.

«Опять департамент со своими замечаниями, – недовольно подумал Ричард. – Ну, что на этот раз?»

– Слушаю вас, Мистер Вилло…

Совещание продолжалось еще час и затронуло вопросы, касающиеся работы медицинского центра, провианта, источников питьевой воды, способов связи, графика работы в условиях тридцати четырёхчасовых суток, и ряд других проблем.

Петр Крымский согласился прочитать несколько лекций о Треоне и его обитателях. Вечером того же дня Ричард Форсмен утвердил состав инженерно-строительной группы, которая должна будет развернуть на Треоне базу.

Глава 2

Группу поселили в учебном центре Интергалактик. Условия были почти армейские, а каждый день расписан по минутам. По утрам Крымский читал свои лекции. Затем, после легкого ланча, начинались специализированные занятия, на которых разъяснялись задачи и буквально по часам планировались работы на Треоне. Каждый этап строительства разбирался до мелочей, многократно проговаривался, доводился до автоматизма.

Во второй половине дня начиналась подготовка к космическим полетам, физическая подготовка, разного рода тесты, анализы, теоретические занятия, практические занятия и многое-многое другое, и так до позднего вечера. Утром все начиналось с начала.

– Райлы – воинственный и гордый народ. – Рассказывал Крымский. – Столь агрессивная среда обитания ожесточила их, сделала замкнутыми, недоверчивыми. Но она же сделала их тела сильными и ловкими, а их умы гибкими и подвижными. Они хитры, и очень быстро учатся. И хоть сейчас они отстают от нас в развитии лет на сто пятьдесят, с нашей помощью, они нагонят нас уже через несколько десятилетий. Вам предстоит войти в контакт с треонцами и общаться с ним непосредственно. Сейчас никто не скажет, чего от них можно ожидать. С уверенностью можно сказать одно, нрав у них горячий и непредсказуемый. Поэтому ведите себя как можно более сдержано. Не кричите, не проявляйте эмоций, воздержитесь от оценочных высказываний, не жестикулируйте. Разрешены два жеста: двукратное постукивание кулаком в грудь – это знак приветствия. Рука вытянута перед собой, ладонь сжата в кулак – это знак дружбы. Чтобы вы понимали всю серьезность, покажу вам кое-что.

Крымский взял со стола пульт, и, щелкнув кнопочкой, включил голографический проектор. В воздухе появился и завис некий объект. Груда металлических обломков. Приглядевшись, Михей узнал в этой куче части планетохода.

– Все верно, – подтвердил его догадку Крымский. – Это один из наших планетоходов, сброшенных на поверхность Треона.

Робота будто кто-то надкусил – корпус смят и разорван посередине. Две части скрепляла только узкая полоса обшивки.

– Этот аппарат спокойно делал свою работу, пока не попался на глаза местному жителю. Увидев неизвестное существо, райл занервничал, и прошелся по планетоходу топором. А это, между прочим, прочнейшая авиационная сталь.

Группа зашепталась, послышалось несколько изумленных вздохов.

– Вижу, теперь вы начинаете понимать. – Довольно заметил профессор. – Значит, мы подошли к самому главному.

Крымский снова щелкнул пультом, проекция разрушенного планетохода растворилась в воздухе

– Многих интересует: а правда ли, что треонцы – это гигантские пауки? – Он развел руками. – Давайте сами посмотрим.

Щелк! В воздухе загорелась и погасла тысяча искр, и проектор загрузил новое изображение. Существо, действительно походило на паука. Четыре пары согнутых в узловатых суставах лап. Большое вытянутое брюшко, покрытое редким рыжеватым пушком. Но на этом сходство заканчивалось, так как там, где у паука находились глаза и хелицеры, у треонца оттуда вытянулся наверх еще один отдел его тела. Он был очень похож по форме на человеческий торс, слегка приплюснутый, с ярко выраженными плечами, и парой длинных рук. И венчала все это осиная голова с мощными жвалами.

Группа ахнула.

–Профессор, что это за… существа? – Спросил кто-то.

–Ну, молодой человек, это малоизученная инопланетная форма жизни, и еще рано делать какие-то выводы о ее принадлежности к тому или иному виду и классу. Впрочем, один не очень умный, – Крымский осекся. – Хотя нет, это, наверное, будет слишком грубо. Назовем его человеком, который не понимал, о чем говорит. Так вот, этот человек назвал райлов арахноидами. И во всех докладах, во всех отчетах теперь используется именно это слово. Поэтому, видимо, так мы их и окрестим.

Первая неделя в учебном центре далась тяжело. Особенно изматывали силовые тренировки. Некоторые даже хотели сдаться и уехать домой. К счастью, они передумали. Одних переубедили друзья, других – руководство. После этого интенсивность тренировок все-таки немного понизили. Но не для всех. Сильвера и еще нескольких человек кто-то посчитал полноватыми, и им назначили дополнительный час занятий физкультурой.

Однажды пришли люди из технологического бюро, и сняли со всех мерки. Сказали, что по ним изготовят спец костюмы. После этого категорически запрещалось сильно худеть или поправляться. Сильвер был счастлив – его мучения, наконец, прекратились.

– Треонцы долгое время строили свои жилища под землей, – говорил Крымский на одной из лекций. – Только несколько веков назад они выбрались на поверхность. Тогда самые богатые дома, чтобы подчеркнуть свое превосходство над остальными начали возводить свои поместья прямо под солнцем. Со временем это стало хорошим тоном, и каждая уважающая себя семья должна была иметь дом на поверхности. Это дало сильнейший толчок для развития технологий. С одной стороны – выкопанная абы как сырая пещера, ограниченная слоем слишком твердой породы, освещаемая лишь светом лампы. С другой – дом под открытым небом, форма и размеры которого ограничивались только фантазией зодчих и кошельком хозяина. Это был золотой век треонской архитектуры. Каждый хотел иметь самый высокий, самый красивый самый просторный дом.

Во время примерки спец костюмов Михей радовался, как мальчишка. Встроенные терморегуляторы, влагоуловители, медико-диагностический монитор, воздушный фильтр. Но самое крутое – конечно, экзо скелет. Сложная система датчиков улавливала электрические импульсы, возникающие на поверхности тела при движении, и искусственные мышцы в точности повторяли каждое действие человека. Михей сделал несколько шагов, подпрыгнул на месте. Тело казалось таким легким, почти невесомым. Он рассмеялся. У остальных реакция была аналогичной.

– Здорово, да? – Сказал парень из бюро. – Жаль только на Треоне от этой легкости почти ничего не останется. Силы бионики едва хватит, чтобы перекрыть избыточную гравитацию.

Но его слова не возымели эффекта, и группа продолжила играться и экспериментировать.

– Как я уже говорил, суровые условия вынуждают треонцев вести непрерывную борьбу за жизнь. С древнейших времен племена райлов вели кровопролитные войны. Отдельные кланы заключали союзы с другими домами, развивалась торговля, дипломатические отношения. Некоторые союзы распадались, другие крепли, становились сильнее. Со временем такие союзы образовывали провинции, которые можно назвать первыми государствами, или, как их называют сами треонцы – колониями. Современная треонская колония – это множество таких провинций, объединенных властью одного лидера – патриарха. Политическая система колонии представляет собой что-то вроде конституционной монархии. Сейчас трудно сказать, приживется ли там демократия. В любом случае, мы не намерены навязывать им свои взгляды.

Дни проносились со скоростью света, незаметно пролетела осень. Ветер все еще метал по улицам последнюю листву, тоскливое серое небо, казалось, вот-вот разверзнется снегопадом. Подернутый льдом асфальт едва слышно хрустел под ногами. Начинало смеркаться, холодный иссиня-белый свет фонарей заливал площадку.

Михей, поежившись, расправил воротник куртки. До отправки оставались считанные дни. Его одолевало волнение, временами перерастающее в страх. Мысли о предстоящем пробирали до дрожи. Чувство ответственности тяжелой гранитной плитой давило на плечи.

– Неужели, – промолвил он. – Неужели это все на самом деле?

Вик посмотрел на друга, но ничего не ответил.

– Все еще не верится, – продолжал Михей. – Кажется, еще вчера мы были рядовыми инженерами на Байконуре, работали на совесть, получали за это свои кровные, тратили, как умели. Жили, в общем, обычной жизнью. Сегодня же мы в самом центре чего-то большого. Чего-то настолько великого, что оно затмит собой даже первый полет человека в космос. Ты понимаешь?

Вик уныло хмыкнул. Он шел, засунув руки в карманы брюк и опустив голову. Пар маленькими клубами вырывался из его носа.

– Ты кажешься таким спокойным. Будто не ты первым ступишь на землю другого мира.

Сильвер вдруг поднял голову, и остановился.

– Спокойным? – Воскликнул он. – Да у меня поджилки трясутся!

Он прервался, тяжело вздохнув, и продолжил через секунду более ровно и спокойно.

– И зачем я согласился на это. Каждый день жалею. И чем ближе день вылета, тем сильнее жалею. Им надо было сразу предупреждать, что это за место, как там может быть опасно, и какие эти райлы страшные.

– А, вот ты о чем, – улыбнулся Алмаев. – Нашел, о чем волноваться.

– Я вообще-то, не только за себя отвечаю. У меня семья. Если со мной что-то случится, кто о них позаботится?

– Да ничего с тобой не случится. Тебе повезет, если ты вообще увидишь райла.

– Почему? – Недоверчиво прищурился Вик.

– Сам посуди – график работ жесткий, все расписано чуть ли не по минутам. Треонцы, даже если бы захотели помочь, только путались бы под ногами. К тому же, вряд ли, кроме наших послов, кто-то будет тесно общаться с аборигенами. Мы просто будем делать свою работу, и тихонько поглядывать на них со стороны. Так что, в лучшем случае увидишь треонца метрах в десяти.

Сильвер задумчиво погладил подбородок.

– Может, ты и прав, – согласился он. – Я как-то об этом не подумал.

– Ну. Зато представь, как будет гордиться тобой твой сын. Да ему все друзья обзавидуются, что у него такой папа.

– Верно, – сказал, улыбаясь, Вик. – А знаешь, что? Нужно будет обязательно сфотографироваться с треонцем.

«Быстро же он успокоился, – подумал Михей. – Однако, он в чем-то прав. Мы отнюдь не на курорт собираемся. Это на бумаге все просто – планы, графики, сроки. Но разве когда-нибудь что-нибудь идет строго по плану? Как там у Мерфи: «Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так».

– Так ты, правда, думаешь, что там будет не плохо? – Еще раз удостоверился Вик.

– Конечно. Еще улетать не захочешь. – Михей взглянул в небо. Там, за облаками, в сотне световых лет от Земли, ждал своих гостей таинственный Треон.

– Первой на связь с нами вышла Большая Колония – крупнейшая держава на Треоне. – Это была заключительная лекция профессора Крымского. – В основном с ней мы и ведем дела, на ее территории развернем нашу базу. Это одно из сильнейших и наиболее развитых государств Треона. Оно имеет большую власть и пользуется авторитетом в своем мире. Из всех других колоний, только она сможет обеспечить нам наибольшую безопасность. Кроме того, крайне удачно ее географическое расположение. Как вы знаете, космодром желательно строить ближе к экватору. Поэтому, этот фактор тоже сыграл большую роль. И самое главное, из всех колоний, вышедших на контакт, Большая Колония показалась нам самой адекватной и миролюбивой. Ввиду всех этих факторов сотрудничать мы будем только с ней. По крайней мере, на первых этапах проекта.