Пришествие. Аватар

От автора

Первоначально рассказ “Пришествие '' был назван “Аватаром '' и был заменен, когда на экранах появился одноименный нашумевший фильм. Само слово “аватара ‘’ в переводе с санскрита означает “сошествие ‘’, имея в виду воплощение божества и постоянно упоминается в индийских Ведах. Создатели же фильма не очень задумывались над смыслом этого слова и остановились на первой трактовке – на “сошествии ‘’.

В Ведах истинных аватаров 10. Со временем смысл этого названия претерпело некоторое изменение. В течении всей истории человечества, независимо от вероисповедования, расовой принадлежности, везде запрещалось обижать сумасшедших и юродивых. Считалось, что они и так обижены высшей силой, но на самом деле, подсознательно чувствовали, что эти люди живут в своем особом мире, они отличаются от обычных людей своим мировоззрением, своими ощущениями и не только в психическом плане. Люди смутно догадывались, что появление их неслучайно, что они могут являться исполнителями неизвестной им доселе миссии.

С развитием человеческого общества, слова и мысли, подход к ним несколько изменился, и к ним начали относиться, как к ненормальным. Переосмысливается также значение слова “аватара “и в Ведах.

Индусы первыми из людей почувствовали появление нового типа людей. Внешне они ничем не отличались от других. Но было что – то непонятное, еле уловимое, которое делало их особенными. Это нельзя было понять разумом, а можно было только почувствовать, при том – почувствовать на очень тонком уровне. Народ, который первым понял, что все в мире единое целое, который открыл, что существует космический разум, начал посредством медитации считывать эту информацию и открыл саму природу аватаров. Как правило, эти люди живут недолго, очень рано “сгорают “и, как правило, несчастны в личной жизни. Основная цель появления их на свет – уравновешивание, уравновешивание добра и зла, греховности и праведности. В некотором смысле аватары – это “маленькие христосики “и они, совершенно не сознавая того, берут на себя людские грехи. Аватарами могут быть как преступники, так и судьи, как рабы, так и цари, для них не существует ступенек в социальной лестнице, нет расовой и религиозной принадлежности. Их количество может колебаться от нескольких до тысяч – это зависит от эпох. В наше время их количество выросло неимоверно и это заставляет задуматься. Когда увеличивается греховность, увеличивается и их количество, пока все снова не уравновесится.

Именно поэтому наряду с названием “Пришествие” и было оставлено его первоначальное название “Аватар”. Если в “Аватаре “имелся в виду Карен, то в “Пришествии “оба главных действующих лица – и Карен и Ардвил, олицетворяющий Сатану.

Сам рассказ писался быстро. Представьте, что вам диктуют текст, и вы его пишете, как лекцию. Он был написан буквально за несколько дней и писался необычайно легко и быстро, но читателям достался переработанный второй вариант. В первой версии Карен становился последователем Ардвила.

Рассказ был написан для себя, а не для читательского круга и по завершении заброшен на долгое время и даже позабыт. Прошло больше года, прежде чем я снова перечитал его. Я человек набожный и сам ужаснулся тому, что написал. Потрясло настолько, что лихорадочно начал все переделывать.

Меня часто спрашивают, откуда я взял имя Ардвил? Дело в том, что оно было, я ничего не выдумывал. Это имя как бы зависло в воздухе и, когда я стал писать этот рассказ, имя само легло на бумагу. Напугало же меня в этом рассказе то, что в нем было много такого, что люди, придерживающиеся сектантских учений о темных силах, могли взять в основу своих учений и поклонений. Начав переделывать, был поражен тем, с какой трудностью он писался и пришлось изрядно помучиться над ним. Меня не покидала мысль, что за этот рассказ мне придется заплатить по самой высокой цене. К счастью, наказание оказалось достаточно мягким, но на этом я не желаю останавливаться.

Теперь о мистике, о которой знают все, но мало кто принимает ее всерьез. Мистика неотделима от нашей повседневной жизни и ее гораздо больше, чем кажется нам. Она незримо присутствует рядом с нами постоянно. Почти во всех моих рассказах она составляет неотъемлемую часть. Для меня и дерево способно чувствовать и сопереживать и камень, будущее же рождается в прошлом и время не сгусток энергии, а носитель информации.

Все предопределенно. Я считаю великим счастьем то, что не все поддается нашему осмыслению и только благодаря этому мы продолжаем существовать.

То, о чем я писал, я не выдумывал, просто постарался передать то, что во мне было и передать так, как чувствовал. Многое, о чем написал, сначала ощутил и только потом переосмыслил.

Сам рассказ “Пришествие” – полу художественное произведение, в отличие от остальных рассказов. То, чем я хотел поделиться с читателем, показалось мне настолько важным, что я выбрал именно эту форму изложения, попытавшись написать самым доступным языком и предельно просто.

Напоследок отмечу одну существенную деталь. Некоторые вещи, изложенные в моих рассказах – я видел.

ÏÐÈØÅÑÒÂÈÅ

(АВАТАР)

В этом саду он любил бывать, хотя ничего особенного в нем не было. Он хотя и был большой, но в нем всегда было мало людей. Наверное, именно это и привлекало его, к тому же сад находился недалеко от его дома, всего две остановки. Он всегда приходил сюда пешком и всегда один. Он не гулял, садился на свободную скамейку и давал свободу своим мыслям.

У него не было бытовых проблем и ему не надо было заботиться о семье. Было много друзей, с которыми он часто встречался, когда бывал в городе. Особенно его тянуло в этот сад после “выходов“, когда возвращался с боевых действий. На этот раз он возвращался из Шаумянского района НКР, который почти весь пришлось оставить азерам, хотя, видит бог, уступили не им, а русским.

Азеры всегда старались воевать руками других – русских, украинцев, афганцев, арабов. Складывалось иногда впечатление, что не будет конца этой войны. Правда были русские и на их стороне, но их было мало, они предпочитали воевать на стороне тех, кто больше платил.

Настроение было паршивое, к тому же он сильно устал и находился в какой-то странной апатии. Пить не тянуло, книг читать не мог, повседневные заботы казались ему чуждыми.

Выбрав скамью, он уселся не как всегда на спинку, а попытался всем телом обхватить ее, чтобы дать максимальный отдых своим мускулам и растянул ноги. Ему захотелось курить, но двигаться было лень. Он закрыл глаза, откинул голову навстречу солнцу и стал прислушиваться к звукам. Сад хотя и находился у одной из центральных улиц, но здесь было тихо, звуки как бы замирали у самого его края, а в этот день даже привычные звуки деревьев и птиц несколько стихли.

Он попытался отключить все мысли, но не смог, хоть они текли вяло и беспорядочно. “Надо было пивка взять”, – подумал он и ему вновь захотелось закурить. Не открывая глаз, потянулся к карману, достал сигареты, но зажигалку не нашел. “Черт, дома оставил,“ – недовольно подумал и открыл глаза, надеясь увидеть кого-нибудь, чтобы попросить огня.

В нескольких шагах он увидел пожилого человека в очках с полиэтиленовым пакетом в руках, который шел по направлению к нему, подождал, пока тот поравняется с ним, и уже хотел обратиться к нему, как тот сам заговорил с ним:

–Простите, молодой человек. Не угостите сигаретой?

–Конечно, – ответил он, протягивая пачку, и добавил: – Только вот огонька у меня нет.

–Ничего страшного, – улыбаясь, сказал тот.

Он взял из протянутой пачки сигарету, достал спички и уселся рядом. “Черт, – подумал молодой. – Этот не скоро уберется! “

Пожилой зажег спичку, дал прикурить, прикурил сам, глубоко затянулся и снова заговорил:

–Простите, я вам не помешаю?

“Конечно помешаешь”, – подумал про себя молодой, но вслух ответил: – Конечно – нет.

–Я вообще – то, предпочитаю гулять, а не сидеть, но сегодня что-то устал.

–Неужели работаете? – усмехнулся молодой.

–Да нет, какая там работа. Это раньше работали, когда у всех ее было, не то что сейчас.

“Ну вот, пошло-поехало”, – подумал молодой, но вслух ничего не сказал.

–Хотите пиво? – неожиданно предложил пожилой.

–Не отказался бы, – обрадовался молодой.

Незнакомец достал из пакета две бутылки и одну протянул ему.

–Вот только стакан один, – заметил он.

–Ничего, я люблю пить из горлышка, – ответил молодой, открывая одну о край скамейки и протягивая его соседу.

Получив непочатую, он так же ловко открыл и ее.

–А вы учитесь, работаете? – спросил пожилой, с любопытством оглядывая его.

–Учусь, – вновь усмехнулся молодой.

–И чему, позвольте полюбопытствовать?

–Убивать!

–Понятно. И многих вы убили? – остановив взгляд на лице собеседника, спросил пожилой.

–Пока что не очень, но бог даст – скоро прибавлю в счете. Я, видите ли, не очень тороплюсь, – ответил молодой и глотнул из бутылки.

Пиво было свежее и прохладное, что доставило ему большое удовольствие.

–Понимаю. Вы ополченец! И давно? – не отставал незнакомец.

–Немногим больше года.

–И не любите говорить об этом, – с улыбкой проговорил пожилой.

–С чего взяли? – удивился молодой.

–Отвечаете слишком односложно, – с легкой укоризной ответил пожилой.

–Простите, но я недавно оттуда и пока не отошел. Да и устал порядком.

–Тогда помолчим и пива попьем,– с пониманием предложил пожилой.

“Надолго ли? – подумал молодой. – Не надо было брать пиво, “ – мелькнуло в его голове, но отхлебнув снова, обрадовался, что не отказался и сказал:

–Не обижайтесь, просто я не люблю говорить об этом.

–Это говорит лишь в вашу пользу, ведь многие предпочитают хвастаться этим. А вы по профессии кто?

–Учитель. А вы? – в свою очередь поинтересовался молодой.

–Философ по образованию и, пожалуй, по натуре.

–Марксистская философия?

–Конечно, нет!

–А разве у нас была другая?

–Представьте себе – да. Но я никогда не работал по своей специальности.

–А кем же вы работали? Неужели слесарем? – съязвил молодой.

–Зачем такие крайности. Видите ли, я предпочитаю не работать, много путешествую, до недавнего времени во всяком случае. Пока были Советы, было куда ездить, да и поинтересней было.

–Были Советы – не было остального мира, а сейчас все пути открыты, были бы деньги.

–В скором времени я, наверное, так и поступлю, а пока что у меня здесь есть кое-какие дела. Человек я свободный, семьи у меня нет, материально обеспечен хоть никогда и не работал.

–В таком случае вы человек счастливый, – снова вздохнул молодой. – Или нет?

–Уверяю вас – вполне счастливый. У меня такая большая библиотека, что человеку не хватит всей его жизни, чтобы прочитать ее всю.

–Вам можно только позавидовать – я имею ввиду библиотеку. Я сам люблю читать.

–Да, моя библиотека – моя гордость. Дело не в количестве книг. Среди них много редких, даже рукописи. Кстати много есть из того, что совсем недавно было запрещено или никогда не издавалось.

Какие книги вас больше всего интересуют? – неожиданно спросил пожилой.

–История, религия, географические открытия. Фантастику и детективы – не люблю, – молодой уже с искренним интересом посмотрел на соседа.

–О-о, у меня вы найдете многое – в особенности религиозные, при том очень древние. Вам нужно будет как-то навестить меня.

–А не боитесь приглашать “человека с ружьем?”

–Абсолютно. Я прекрасно разбираюсь в людях, к тому же я сам неподарок. Кстати, меня зовут Ардвил. Если вы завтра заглянете сюда к вечеру, я буду здесь. Почти каждый вечер я здесь гуляю.

–Очень приятно. Меня зовут Карен, и я с радостью просмотрю вашу библиотеку, но завтра я сам принесу пиво.

–Договорились, – сказал Ардвил и встал со скамейки: – Пожалуй, мне пора. Всего вам хорошего!

–До свиданья. А я еще останусь, пиво допью.

Пожав руку нового знакомого, Ардвил пошел не спеша, засунув одну руку в карман пиджака и неся в другой пакет с пустой бутылкой. “Культурный, – подумал про себя Карен, – даже пустую бутылку не оставил. Культурный, да странный какой-то. Так просто пригласить к себе в дом совершенно незнакомого человека. Неужели у меня такая располагающая внешность? Что-то не замечал до сих пор. Скорей всего ему все – таки скучно, ведь он говорил, что живет один. Завтра познакомимся поближе, если я приду или если он придет. Взгляд у него какой-то странный, пронизывающий что ли и рука очень холодная. Черт, нашел о чем думать! “

Двумя большими глотками Карен допил пиво, прикурил новую сигарету от потухающей и снова растянул ноги, но глаза не закрыл, как хотел сначала. Его глаза остановились на маленьком кустике, взгляд сделался отсутствующим.

***

Ничто не предвещало катастрофы. День начинался как обычно. Настроение у бойцов было обычное, хотя поступали данные, что противник получил подкрепление. На их участке было тихо, пути возможного подхода неприятеля были тщательно заминированы. Все же командир приказал удвоить посты.

Только начала рассеиваться темнота, как послышался невнятный гул, но привычный слух сразу разобрал в нем то, что сулило опасность.

“Техника, – молнией скользнуло в голове, и Карен поспешил разбудить остальных. Прибежал командир с биноклем. На всякий случай он приказал бойцам рассыпаться по позициям.

Гул нарастал монотонно и становился по мере приближения все более угрожающим. “Танки, – вновь подумалось Карену. – Хорошо, что успели заминировать этот участок. А где прикрытие? “

Едва только он успел подумать об этом, как послышался стремительно нарастающий свист, который не замедлил прерваться оглушительным взрывом. Вслед за первым свистом послышался второй и началось.

Земля вздрагивала от каждого взрыва, выбрасывая клочья грязи. Не было потребности приказа “в окопы “, ребята были в основном опытные и обстрелянные, каждый хорошо знал свое дело.

Командир, связался по рации с соседним отрядом, который находился правее от них и прикрывал южное направление. Он первый должен был принять удар и, связавшись с ним, он ясно услышал взрывы и выстрелы.

–Командир, справа! – вдруг закричал один из бойцов.

На холме, справа, появилась первая цепь противника, за ним вторая, третья.

–Алик, – закричал командир. – Возьми своих ребят и быстро на край деревни. Гранатомет оставь.

Алик, выскочив из своего укрытия, побежал, даже не оглядываясь. За ним следом, низко пригнувшись к земле, побежали Карен и еще пятеро. На краю деревни, куда наступал противник, должны были находиться еще двое. Временами они вынуждены бывали бросаться на землю, когда по свисту становилось ясно, что он упадет в опасной близости.

Они успели вовремя. Противник уже стал подниматься на склон. Пулеметчик, как всегда, устроился у дерева что потолще, но стрелять не спешил.

–Подпустите шагов на 500 и валите их, – скомандовал Алик.

Этот приказ, естественно, не относился к снайперу. Его СВД первым же выстрелом свалил одного, но во второй раз промазал. Сразу прозвучала команда на русском и противник открыл ответный огонь. Пока он дошел до назначенной Аликом дистанции, снайпер положил еще одного.

“Ничего, скоты, ближе, чем на двести шагов, не подойдете”, – подумал Карен и попытался свалить высокого парня, шедшего в его направлении. Высокий сразу шлепнулся на землю, перекувыркнулся к кусту, стал яростно стрелять, чтобы скрыть свой страх. Карен вновь выстрелил короткой очередью, тот замер на месте, отполз немножко назад и скрылся за большой камень. Поняв, что теперь того не достать, Карен выбрал себе новую цель.

Уже четверо валялись на земле, но остальные продолжали двигаться вперед короткими перебежками. Вскоре к ним подбежала вторая цепь и смешалась с первой.

Позиция у армян была хорошая, особенно хороша она была у снайпера, который удобно устроился в воронке и прикрытый толстыми корнями дерева, беспрерывно щелкал затвором.

Противник к автоматом имел ГП, что и не замедлил пустить в ход. Подойдя ближе, он начал перегруппировываться след в след.

–Они “коридор “проложили, – закричал Алик, – валите их длинными.

Все начали стрелять длинными очередями, пулемет задыхался, изрыгая огненный кашель. Алик подкосил одного, с яростными воплями вышел из-за обрушенной стены, присел на одно колено, ведя непрерывный огонь. Взрыв гранаты из ГП положил его стрельбе конец. Увидев, что командир упал, бойцы пришли в ярость. В ход пошли гранаты. Противник побежал назад, смешавшись и потянув за собой третью цепочку, оставив на земле 8 человек.

Карен подбежал к Алику. В его глазах было полное недоумение, тот не осознавал того, что творилось вокруг, рот был перекошен. Схватив его за шиворот, Карен перетащил его обратно за стену и почувствовал, как его левая рука дернулась. Ощутив тупой удар в предплечье, понял, что сам ранен. Рукав сразу стал липким, но боли еще не было.

Бой был закончен, бойцы приутихли, прекратив стрелять. Стрелял еще пару минут только снайпер. Оставив Алика подошедшим, Карен со словами “надо посмотреть, что там”, побежал назад в деревню.

Этот день он запомнит надолго. Два танка и три БМП, хрипло рыча, уже приблизились почти вплотную. Из БМП на ходу выскакивали солдаты и, ведя беспрерывную стрельбу, бежали за ним. “Черт, где же мины? Куда они подевались? “– в бешенстве подумал Карен.

Грохнул гранатомет, подбив один из танков и подписав тем самим себе смертный приговор. Вся техника, как по команде, направив в его сторону стволы, зло огрызнулась. Бойцы стали выскакивать из своих укрытий и, стремясь быть по дальше от этих железных чудовищ, побежали. Командир хотел что-то прокричать, но его разворотило снарядом. Это был уже конец.

“Надо предупредить”, – пронеслось в голове, и Карен снова побежал. Рука начала противно болеть, требовала к себе внимания и, не получая его, стала неметь. Сзади слышалась непрерывная стрельба и взрывы, и Карен уже бежал не скрываясь, ни на что не обращая внимания. Не добежав 100 метров к своим, он заорал:

–Отступаем, быстро!

Повторять два раза не было нужды. Догадываясь о самом худшем, все побежали, стремясь поскорее дойти до спасательного леса, находящегося за пустой деревней. Карен тоже бежал туда изо всех сил. В ушах, оставив свое прежнее место, яростно колотилось сердце. Услышав над головой противный визг, он понял, что стреляют уже по нему и попытался бежать быстрее, предварительно пустив на слух короткую очередь. Поняв что вот-вот задохнется, он свернул вниз, стремясь перебраться в “мертвую “ зону и после этого вновь повернул за деревню.

“Только бы не потерять своих”, – молотком стучало в мозгу. Лишь только за спиной оказались первые деревья, он понял, что больше не может бежать и сейчас упадет. Усилием воли заставил себя идти шагом, горьковато – соленный пот резал глаза, дыхание перехватило. Не было даже слюны, чтобы проглотить и тем самим смягчить горло, появилась резкая боль в боку.

“Иди, иди, – все время подгонял он самого себя. – Еще немного и я смогу остановиться, передохнуть и перевязать рану. Только бы найти своих “.

Прошагав минут 20, Карен остановился, но не присел, как хотелось. Пытаясь упорядочить дыхание, он весь превратился вслух, но вслушиваться мешало сердцебиение. Стремясь его успокоить, Карен сделал несколько глубоких вдохов. Из деревни явственно доносился рев одной из машин и разрозненная стрельба. “Добивают”, – подумалось ему.

Слегка переведя дыхание, он оторвал прилипший рукав. Раны не было видно,

вся рука была залита кровью. Оторванным рукавом почистил руку, нашел сквозную

рану прямо над локтем, достал бинт и туго перевязал ее. “Пока этого достаточно,

надо уходить и уходить надо быстро”, – вновь подумалось и, скинув автомат

на плечо, двинулся дальше. Пройдя еще с километр, он вдруг вспомнил о шалаше

пастуха. О нем знали все бойцы, и он двинулся по направлению к нему. “Если

ребята вспомнят о нем, они пойдут к нему, ведь теперь каждый ищет своих.”

Эта мысль обрадовала его и придала силы. Теперь двигаться было не так уж

трудно и даже боль в руке несколько стихла. Через полчаса он увидел шалаш, оста-

новился, огляделся, потом пошел к нему, стремясь всегда быть или за кустом,

или за деревом. Дойдя до полянки, распластался на земле, внимательно вглядываясь

в шалаш. Ему показалось какое-то движение в нем и, отбросив всякую осторожность,

позвал:

–Кто здесь? Это я – Карен.

Если там кто-то из своих, то обязательно узнает его голос и выйдет из него. И, действительно, из-за него с земли кто-то встал и высунулся вперед.

–Это я – Сурен, иди сюда.

Сняв автомат на всякий случай, Карен, пригнувшись, подбежал к нему.

–Здорово, брат,– с улыбкой сказал Сурен, как будто давно его не видел, но его голос звенел от тревоги.– Ты один?

–Один. Зря ты устроился у шалаша – это опасно и открыто здесь. Давай зайдем в лес. Я спрячусь там, откуда вышел, а ты поднимись к тем деревьям и устройся там. Будем наблюдать и ждать своих. Как только стемнеет, встречаемся здесь.

Сурен в знак согласия кивнул головой и двинулся к деревьям. Не успел он отойти, как Карен снова его окликнул:

–У тебя есть вода?

–Нету, брат, с сожалением ответил тот.

Мысленно выругавшись, Карен снова поплелся в лес. Выбрав удобное место, присел на корточки, но ноги продолжали противно дрожать, и он вынужден был лечь, что ограничило кругозор.

Нестерпимо хотелось пить, да и рану промыть не мешало. Правой рукой он отстегнул ремень, достал аптечку и стал вытаскивать ее содержимое. В основном у бойцов из аптечки были только жгуты, перетянутые на прикладах автоматов. У него же были не только бинты, но и противостолбнячная сыворотка для открытых ран. Достав пузырек с риванолом, он насколько смог промыл рану, приложил к ней тампоны, предварительно обработав ее края йодом, и туго перевязал.

Закончив с рукой, он пересчитал боеприпасы – два полных перетянутые изолентой парные магазины, еще пара на самом автомате, хотя один из них был наполовину пуст, пара пачек патронов, одна ручная граната и штык-нож. Все это было у него на боежилете, так как подсумку он не признавал – мешала во время бега. Свою каску и фляжку, он оставил на позиции.

Внезапно его слух уловил звук треснувшей ветки, и он весь напрягся. Пристально всматриваясь в ту сторону, напряженно подумал: “Кто бы это не был, он теперь замер на месте, потом изменит направление и покажется немного левее или правее”. И впрямь, минут через 10 мелькнула неясная фигура. Карен так напрягся, что даже плечи заныли. Сделав два глубоких вдоха, он заставил свое тело расслабиться. Фигура снова замелькала, но она находилась не близко, да и деревья мешали разглядеть ее. Он уловил новое движение справа уже в опасной близости.

“Неужели заметили? “– тревожно пронеслось в голове.

В шагах тридцати из-за кустов показалась голова, которую он признал сразу. Это был их снайпер – Самвел. Быстро оглянувшись вправо и не заметив фигуру, он поднял руку и помахал. Реакция была мгновенной. Тот мигом исчез, но он продолжал махать рукой, пристав в пол роста. Послышалось тихое восклицание и

он снова увидел Самвела. Пригнувшись низко, он подбежал к нему.

–Справа еще один, – тихо прошептал Карен.

–Это – Рудик, – так же тихо ответил Самвел. – Я сейчас его позову.

Он хотел двинуться, но Карен остановил его за плечо и объяснил, что тот должен выйти на Сурена. Узнав еще об одном товарище, Самвел довольно засопел и замер. Карену очень хотелось расспросить о других, но он продолжал сидеть тихо. Так они сидели до самой темноты. Лишь, когда по-настоящему стало темно, они двинулись к шалашу.

***

Вечером следующего дня Карен был уже в саду. Он отыскал вчерашнюю скамейку, поставил рядом пакет с двумя бутылками пива, удобно устроился и закурил. Он снова стал припоминать свое вчерашнее знакомство с Ардвилом, восстановил в памяти весь их разговор, но опять упустил что-то важное. Ведь было же что-то, что показалось ему странным в этом человеке.

“Наверное, в его манере говорить или держаться. Сегодня надо будет присмотреться к нему”, – решил он. Он не мог объяснить себе, что именно заинтересовало его.

Ждать долго Карену не пришлось. Ардвил приближался по той же дороге, что и вчера. Карен сразу его узнал и стал приглядываться к нему. Тот шел несколько сутулясь, был среднего роста, походка была уверенная, волосы аккуратно причесаны, одежда сидела на нем безукоризненно. Ничего, что бы бросалось в глаза.

Подойдя к Карену, он улыбнулся, протянул ему руку и спросил:

–Давно ждете?

–Нет, только пришел, – ответил Карен, пожимая протянутую руку и вновь мысленно отметив про себя, что она холодная.

–Давайте сначала посидим, покурим,– предложил Ардвил.

–С удовольствием,– сказал Карен. – Кстати и пиво есть, как договаривались.

–Ну, пиво подождет. Его лучше пить в более удобной обстановке, хотя думаю, что неудобной обстановки для вас не существует – я имею ввиду не выпивку, а долю ополченца.

–Да уж, пришлось волей – неволей привыкать ко всему, – рассмеялся Карен.

–Наверное, в последнее время вам пришлось туго? Не очень уж весело смеетесь.

Увидев, что взгляд Карена сразу потускнел, он поспешил добавить:

–Ну-ну, простите за бестактность. Лучше давайте действительно покурим.

Курили молча, даже не глядя друг на друга. “Интересно, он сказал это просто так или с умыслом? Неужели кагебеешник? Впрочем, нет – вряд ли моя персона представляет интерес. Скорей всего просто наблюдательный”, – подумалось Карену.

Закончив курить, Ардвил встал.

–Ну что ж, пойдемте, благо идти недалеко.

Прихватив пакет с бутылками, Карен пошел рядом с ним и отметил про себя, что они почти одинакового роста. Некоторое время они шли молча. Перейдя проспект, они свернули в маленькую улочку по направлению к четырехэтажным домам, построенные еще во времена Сталина.

–А вот и наш дом,– сказал Ардвил и вошел в подъезд одного из них.

Они поднялись на третий этаж и остановились перед дубовой дверью, на которой не было номера. Ардвил достал ключи, открыл два замка, толкнул дверь и отступил в сторону со словами:

–Милости прошу.

Карен оказался в уютном холле с мягким ковром и пожалел, что не почистил ноги как следует у порога.

–Проходите, не стесняйтесь. Куртку повесьте сюда. Вот так. Проходите в эту комнату.

Гость вступил в большую комнату с высоким потолком. В ней стояли два длинных шкафа почти до самого потолка и на всю длину комнаты, а также два коротких справа, перед которым стоял роскошный письменный стол.

–Устраивайтесь у стола, я сейчас принесу еще один стул и бокалы.

–Я лучше посмотрю книги, – сказал Карен.

–Учтите, что это не все. Располагайтесь, а я, пожалуй, кофе поставлю.

Карен стал бродить среди шкафов. Он с удивлением отметил про себя, что здесь не было художественной литературы и отменную чистоту. Нигде не было следов пыли, окна были с кондиционером и плотно занавешены.

“Это чтобы солнечный свет не портил книги”, – догадался он. Услышав звуки шагов хозяина дома, он поспешил ему навстречу. Приняв стул и два бокала с открывалкой, он направился к столу, а Ардвил пошел за кофе.

Через минуту он вновь показался с маленьким подносом с двумя чашками кофе и с чипсами объемной пиале. Карен достал из пакета пиво и, открыв его, наполнил бокалы.

–Ну что, осмотрелись? И как вам моя библиотека?

–Весьма серьезная. А скажите, почему вы не держите художественной литературы? И кроме того я заметил, что здесь книги на русском, английском, немецком и французском языках. Неужели вы знаете все эти языки.

–Вы все верно подметили. Я знаю эти языки. На армянском я читаю не очень хорошо, поэтому их у меня нет, хотя все, что касается самой Армении – у меня есть. Что же касается художественной литературы, то зачем держать у себя книги, которые можно достать в любой библиотеке.

Эту библиотеку собирал еще мой отец. Каждую книгу мы тщательно подбирали. Все вместе они составляют как бы единое целое, название которому – знание, правда в несколько сжатой форме. В соседней комнате у меня рукописи, манускрипты. Впрочем, вы еще их увидите.

–Вы говорили, что у вас есть книги, которые не издавались при Советах.

–Не только при Советах. Есть книги, которые не издавались, где бы ни было.

Видите ли, если так можно выразиться, “я ловец человеческих мыслей”. Я много путешествовал, полжизни провел в библиотеках разных стран, собрал в единую книгу высказывания, заметки, обрывочные мысли знаменитых ученых, философов. Кроме того я сам написал несколько книг, и все они печатались моими средствами и одиночными экземплярами. Вас, верно, заинтересуют они. Пару книг я написал о Востоке и Западе, обобщив в них всю философию, которая двигала десятки народов. Объединяющее в них только одно – тяга к знанию, стремление к объяснению миро создания, но методы и подходы удивительно разные.

Одну из книг я назвал “Религия и мистицизм”, так как в ходе своих исследований я пришел к выводу, что настоящая религия еще в будущем. Сейчас пишу новую, которую назову “Разум и душа”, но о ней после.

–Как я понял, вы не собираетесь издавать их и пишете только для самого себя? – несколько недоуменно спросил Карен.

–Да, я конченый эгоист. Я вне людей и это не надменность. Просто я бесстрастный наблюдатель жизни.

–Но вы тем самим приговорили себя к одиночеству!

–Оно мне не в тягость, – усмехнулся хозяин дома, – оно несет мне покой и полную свободу. Я не стремлюсь к признанию моих способностей, пытаюсь не привязываться к кому или к чему-либо. Просто я стараюсь удобно устроиться в этой жизни, и не оказаться в роли судьи.

–И все же раз вы поставили себя “вне людей”, вы хотели показать, что люди стоят ниже вас. Я не верю в настоящую беспристрастность. Человек неотделим от своих желаний. Все его действия и поступки – это результат его стремлений, им всегда руководили чувства разумные и не очень. Вы, кажется, хотите подняться выше человеческого понимания, добыли свой “философский камень“ и стремитесь занять промежуточный отрезок между небом и землей.

–Вот вы, не зная меня, уже осуждаете. Для того, чтобы понять мои слова и постигнуть их суть, вам нужно, прежде всего, узнать и понять очень многое. Я не стремлюсь к пониманию, я не высокомерен, как вы думаете, просто мне жаль людей, которые ни за что не желают приобрести настоящее знание и стать тем самим счастливым, приобретя настоящие ценности.

Но, пожалуй, довольно об этом. У нас еще будет много времени, мы всегда можем вернуться к этим вопросам, когда поближе познакомимся и найдем друг в друге общие исходные точки. Давайте поговорим немножко о вас, и это будет справедливо. Вы уже создали некоторое представление обо мне, так позвольте поближе ознакомиться с вами.

–Ну, во мне мало интересного, – сказал Карен, пожав плечами. – Жил, учился, сначала в школе затем в педагогическом институте. В армии не служил, но воевать пришлось. На других языках кроме как на армянском и русском, не говорю, люблю книги, читаю их много, по мере возможности путешествовал по Советам, в основном по ее восточным частям, в европейской ее части почти не бывал. Люблю природу, обожаю рыбалку и охоту, но не романтик, верю в бога, не женат – вот, пожалуй, и все.