Zitate aus dem Buch «Отягощенные злом (сборник)», Seite 2
То, что наиболее естественно менее всего подобает человеку. Естественное всегда примитивно. А человек - существо сложное...
Мы должны делать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать (Из послесловия С. Перелыгина, источник - Р. П. Уоррен, Вся королевская рать)
Военные вообще не рассуждают [...]. У военных только рефлексы и немного эмоций.
" – ...Скажи, ты всё еще любишь человека?
– Я опять сделал бы для него то, что однажды сделал.
– Это уклончивый ответ, Прометей. Вижу, ты выучился у них дипломатии."
Неужели же, чёрт возьми, гадко всё, что в человеке от животного? Даже материнство, даже улыбка мадонны, её ласковые мягкие руки, подносящие младенцу грудь... Да, конечно, инстинкт и целая религия, построенная на инстинкте... наверное, вся беда в том, что эту религию пытаются распространить и дальше, на воспитание, где никакие инстинкты уже не работают, а если работают, то только во вред... Потому что волчица говорит своим волчатам: "Кусайте как я" и этого достаточно., и зайчиха учит зайчат: "Удирайте как я", и этого тоже достаточно, но человек-то учит детёныша: "Думай, как я", а это уже преступление.
Каждое ненаказанное преступление рождает новое преступление.
«Это надо понимать так, — сказал он, — что в истории было много случаев, когда ученики предавали своего учителя. Но что-то я не припомню случая, чтобы учитель предал своих учеников».
Врачу, исцелися сам. Педагогу, воспитай себя, а уже потом суйся воспитывать других.
Наукой здесь и не пахло. Пахло мистикой. Преисподней здесь пахло, государи мои! Эта мысль приходила на ум всякому, кто хоть раз видел в действии портфель Агасфера Лукича. Портфель этот был таков, что с первого взгляда не производил какого-нибудь особенного впечатления: очень большой, очень старый портфель, битком набитый папками и какими-то бланками. Обычно он мирно стоял где-нибудь под рукой своего владельца и вел себя вполне добропорядочно, но только до тех пор, пока Агасферу Лукичу не подступала надобность что-нибудь в него поместить. То есть, когда Агасфер Лукич что-нибудь из этого портфеля доставал, портфель реагировал на это, как любой другой битком набитый портфель: он сыто изрыгал из недр своих лишние папки, рассыпал какие-то конверты, исписанные листы бумаги, какие-то диаграммы и графики, подсовывал в шарящую руку ненужное и прятал искомое. Однако же когда портфель открывали, чтобы втиснуть в него что-нибудь еще... Weiter
– Кто вы такой?
– У меня много имен. Меня зовут Гончар, Кузнец, Ткач, Плотник, Гефест, Гу, Ильмаринен, Хнум, Вишвакарман, Птах, Яхве, Милунгу, Моримо, Мукуру… Достаточно, я полагаю?
– Я не спрашиваю ваше имя. Я спрашиваю, кто вы такой.
– Я гончар, кузнец, плотник, ткач… Неужели мало? Я Демиург, наконец.
... Weiter