Buch lesen: «Там, где изба на курьих ножках»
Глава 1. Уборка до добра не доводит…
– Ягда, ну нежели так сложно прибраться? – Мирослава надула свои зеленые губки.
– Ты мне ягод лесных принесла?
– Принесла-принесла, что ж с тобой делать… – она протянула свои зеленые руки с молодыми веточками, в которых была большая миска с земляникой.
Ягда миску взяла, на стул уселась и ягодки стала по одной в рот закидывать. Заодно комнату осмотрела. Ну да, хавозник развела. Да, черт ногу сломит. Но она чертей и не приглашала, так что если зайдут – поделом им.
– Ягда, ну нельзя же так жить… Как ты вообще хоть что-то в таком беспорядке находишь?
– Там где положила, там и найду, – а земляничка вкусная оказалась. Спелая, сочная.
Мирослава вздохнула тяжело. Очень тяжело, глазами своими черными на Ягду посмотрела.
– Ягда, а когда ты вообще последний раз что-то горячее ела? Одними ягодами и питаешься… Нельзя ж так, ты все же живой человек…
– Ведьма, – поправила Ягда.
– Ну ведьма… Один черт, кушать нормальную еду надо.
– Не умею я готовить. Только зелья, да отраву… Хочешь попробовать что-нибудь сварганить?
– Я б приготовила, но тоже не умею… Да и отрава похлеще твоей будет, ты же знаешь… – грустно пролепетала Мирослава.
Ягда знала. Мирослава навкой была. Еще младенцем с жизнью своей рассталась. Новую ей Мара подарила, сделала частью леса. Оттого Мирослава лишь отдаленно напоминала человека. По фигуре похожа, да и как у людей глаза два, рот один, нос один… Но вся ее кожа зеленой была, глаза полностью чернотой залиты, а по всему телу росточки, цветочки и прочая травка растет.
Если вдруг навка будет пищу готовить… Она, конечно, приготовить Мирослава что-нибудь могла… Возможно выглядела бы это что-нибудь вкусно. Но во время готовки энергия мертвая в пищу бы вошла и для любого смертного настоящей отравой стала.
Ягда один раз попробовала стряпню навки, потом почти неделю из места отхожего не вылазила.
– Да не печалься ты, – радушно улыбнулась ведьма, – Я ягодки и орешки люблю, а чего горячего захочу – чай сделаю.
– Нельзя ж так Ягда, нельзя… Птички щебетали, что у людей Ярмарка сегодня, поди съестного чего купи. А я тут приберусь.
– Не надо, худо тебе будет.
– Знаю, но у меня за тебя сердце болит… У всех нас, – Мирослава подняла жалостливый взгляд на подругу свою давнюю.
– Будь по твоему. Схожу я на эту ярмарку, но вещи мирские не трогай, – тяжело вздохнула Ягда.
Ох, как не любила она ярмарки, да и, в принципе, весь род человеческий. Совсем не любила. Будь ее воля, вообще из леса б не вылазила, да людей в лес не пускала. Вот только Мирославу Ягда слишком хорошо знала. Не остановится навка, на своем стоять будет. Себе худо сделает, но подруге “поможет”.
– Ягда…
– Приду с ярмарки, так уж и быть приберусь. Сама!
Мирослава вздохнула, помочь ей хотелось. Да не знала как…
– За лесом пока пригляди, коли беда случиться – ворона пришли.
– Хорошо.
На самом деле Ягда человечишек не просто “не любила” – она их на дух не переносила. А тут разгар ярмарки, толпа целая собралась. Стоит ли говорить, что настроение у ведьмы было превратное?
Она от одного продавца к другому ходила, корзинку набирала, но чем тяжелее корзинка становилась, тем хуже настроение у Ягды. На нее все смотрели с нескрываемым омерзением, некоторые даже под ноги харкали. Продавцы цену персонально для нее завышали, а ежели она овощ в руки взяла, то тот сразу в помойное ведро летел.
Да, она выглядела не как первая красавица – старуха лет под 120, с полулысой седой головой, носом с кулак, глазами белыми, ртом беззубом и бородавками по всему лицу. Но разве это повод так неуважительно относиться к пожилой женщине? И это все с амулетом на взгляд добрый… Он между прочим, должен людей к носителю располагать, сговорчивее и милее делать. Но на Ягде по странным обстоятельствам он не работал, а ежели работал…
Ведьма от мыслей премерзких отвлеклась, взгляд ее клетка с людьми привлекла. С рабами. В памяти обещание уборку сделать всплыло, а Ягде ой как делать ее не хотелось. Да и дня после не пройдет, в избушке ее снова беспорядок будет, а Мирослава снова будет переживать за подругу давнюю. Они уже это проходили и далеко не один раз. А ежели раба завести? Он и убираться, и готовить, и прочие дела хозяйские делать будет. Навка волноваться перестанет, а Ягда вздохнуть спокойно сможет. Единственная запара – дух человечишки перенести…Ох, как ведьма их не жаловала…
Ягда на клетку глядела и думу думала – а ведь в случае чего, можно и не терпеть. Сразу от раба избавиться, да все. А если вновь уборка потребуется, то и нового завести… Делов совсем ничего…
Направилась ведьма к купцу, который возле клетки стоял, да напрягся, как старуху страшную увидел. Не только он, молодцы в клетке томившиеся еще пуще него напряглись, побелели бедные.
– Сынок, по чем мяско человеческое? – проскрипела Ягда.
– 50 золотых, – коротко ответил купец.
– Может я и стара, но слух у меня хороший. Тому мужику ты рабов по 10 золотых продавал.
– Ведьма, так тот мужик раба себе в услужение брал, а ты для закуски, – с презрением сказал купец, а молодцы в клетке на него даже с уважением посмотрели, – Хоть и ироды последние, да даже этих жалко.
– Товар есть товар, – фыркнула ведьма.
– Цена есть цена, – стоял он на своем.
Они помолчали, друг на друга посмотрели. Купец с омерзением, ведьма со злостью.
– Есть кого за золотой отдашь?
– Шутишь ты что-ли, корга старая?!… – осекся купец, да призадумался, – а вообще есть один, но не в этой клетке он…
– Покажи, может и возьму, – заинтересовалась ведьма.
Купец подозвал мальчонку, наказал тому за рабами посмотреть, а сам повел ведьму.
– Тут совсем недалеко. Этого раба я даже на продажу выставлять не стал. Плох он… Болен и характер скверный. Судя по всему на днях уже помрет. Так что его даже для тебя не жалко.
Они подошли к землянке, на которой красовался внушительный замок. Купец связку ключей достал и отворил замок, а затем на руке браслет металлический обнажил.
Дверь открыл, и спустились они внутрь. Там ничего не было – пол из земли, стены с кольцами для цепей и раб.
Кузнец руку цепи снял, с помощью браслета зачарованного приказал рабу к ведьме подойти. Он ступал медленно, покачиваясь, будто еще вот-вот и рухнет наземь.
Ягда внимательно посмотрела на него – парень на вид моложе 30, черные растрепанные волосы почти до плеч, борода неопрятная (оно и неудивительно, вряд ли рабам давали бритву), глаза серые, а сам он отощавший, на скелета похож. На теле его скелетообразном живого места не было, весь в увечьях. Его явно пытали, плетью хлестали, да и в бою он был, раны от которого до сих пор не зажили.
Ведьма руку на браслет купца положила, дабы он его не использовал, а того аж передернуло. И было с чего – рука у ведьмы костлявая, зеленоватая с бородавками и желтыми длинными ногтями.
– Говоришь по нашему? – спросила Ягда.
Раб на старуху посмотрел. В его взгляде не было страха или отвращение, даже не было отчаяния – только смирение с безысходностью. Он сам понимал, что умирает.
– Говорю, – сипло прохрипел раб.
Ягда внимательно его осмотрела ведьмином зрением. С ног начала, одна вроде почти здоровая, если не считать многочисленные синяки и следы от плети, а вот вторую ногу ломал он неоднократно. Даже не дважды и не трижды, причем довольно недавно. Все туловище покрывали раны. Некоторые из них были свежими, некоторые уже немного зажили, некоторые глубокие, а некоторые оставят за собой шрамы.
Ведьма на руки его посмотрела. Левая в более-менее нормальном состоянии была, а вот правая…
Ягда его руки взяла и подняла. Левая осталась поднятой, а правая безвольно упала и шататься как плеть начала, туда-сюда. Вздохнула ведьма и выразительно на купца посмотрела, а тот лишь взгляд отвел.
– Милок скелетообразный, у тебя какая рука рабочая? – мерзким старческим голосом проскрипела она.
– Правая, – грустно усмехнулся раб.
– Ведьма, ты же его съешь, не все ли равно?
– Я за мясом человеческим пришла, а ты мне кости предлагаешь, – зло зыркнула на него старуха. А вот у раба брови медленно вверх подниматься стали, – Я может быть борщ наваристый сварить хотела, а из этого только похлебка выйдет.
– За 5 серебряных отдам, – сглотнул купец.
– За три, – уж больно жалко Ягде было тратиться на человечишку.
– Это грабеж среди бела дня. Так дела не делаются… – запричитал купец.
– Он у тебя все равно завтра подохнет и останешься ты даже без трех серебряников.
Купец вздохнул. Понимал он, что права ведьма, так что махнул рукой.
– За серебряный отдам, ежели меня от недуга одного избавишь.
– Что за недуг?
Купец снял шапку.
– Лысеть я начал. Какие снадобья, да масла не пробовал – все бестолку, – он показал свою сверкающую залысину, – Сможешь сделать так, чтобы волосы вновь росли?
– Смогу, конечно, голубок, – ведьма обворожительно улыбнулась, только купца от этого почему-то передернуло, – Серебрянный и возвращение волос на твою залысину?
– По рукам, – купец по привычке протянул руку, да поздно спохватился.
Ягда ее пожала, своей прекрасной ладонью с бородавками и желтыми ногтями. Купец позеленел, но не вздрогнул.
– Наклонись, – скомандовала ведьма.
Купец наклонился, Ягда начала по его макушке блестящей водить, а потом как харкнет на нее. Купец заверещал.
– Что же ты, ведьма старая, творишь такое?!
– Терпи, голубок. Ради волос на залысине, терпи, – и харкнула еще раз.
Ведьма ладонь поднесла и слова заветные зашептала. Пока шептала, волосинки тонкие, как пушок, стали прорезываться. Как закончила ведьма говорить слова заветные, так пушок легкий по всей залысине купца разросся.
– Все, голубок. Сегодня пушок, а завтра уже нормальный волос полезет.
Купец рукой стал головушку свою ощупывать, да радостно улыбаться.
– Держи, монету серебрянную, – ведьма ее протянула.
Купец взял, а затем браслет с себя снял и ведьме передал.
– Благодарю, бабушка Яга, – во все оставшиеся зубы улыбался купец.
Ягда немного оторопела от изменения настроя купца – то она “ведьма старая”, а тут вдруг “бабушкой Ягой” стала… Надо же такое придумать. А для расположения ласкового, нужно было всего лишь на лысину пару раз харкнуть. Эх, странные же люди существа.
– Бывай, купец, – Ягда подхватила цепь на металлическом ошейнике, да приказала через браслет, – Ступай за мной, милок скелетообразных.
Глава 2. Коли хочешь идти – иди
Они уже в лесную опушку вошли. К удивлению Ягды, раб еще не упал и шел за ней, не отставал, правда прихрамывал на одну ногу. Разумеется выбора у него особо и не было, но идти в его состоянии – чудо, да и только.
– Бабушка Яга, – за спиной ведьмы раздался хриплый голос.
Ведьма глаза закатила. Вот как она “бабушкой Ягой” то стала?! Купец один раз сказал и понеслось… Неужто теперь все ее так кличать будут? Срам то какой…
– Бабушка Яга, – немного громче произнес раб, не дождавшись ответа.
– Чего тебе, милок скелетообразный? – Ягда на него обернулась.
– Я сам пойду, – тихо, но уверенно произнес он.
Ведьма головой покачала.
– Не сможешь, милок скелетообразный, – она вроде тепло сказала, но голосом мерзким, скрипучим.
– Я сам пойду, – повторил раб.
Яггда на него повнимательнее посмотрела. Сбегать он не собирался, да и если бы попробовал все равно ничегошеньки не вышло. Они уже на территорию ведьмы зашли, хода назад у него нет. А раны его бежать уж точно не позволят. Он и сам это понимал.
– Зачем тебе это, милок скелетообразный?
Он посмотрел на ведьму, а потом взгляд в сторону отвел.
– С тех пор, как на меня этот ошейник надели, – раб левой рукой на ошейник показал, – Единственное, что я сам сделал, это два слова произнес: “говорю” и “правая”. Я уже понял, что сегодня на ужин я буду главным блюдом. Дай хоть перед смертью вспомню какого двигаться самому.
– И в печку сам залезешь? – ехидно улыбнулась ведьма, своей обворожительной беззубой улыбкой.
Раб на Ягду посмотрел и к ее досаде, даже не вздрогнул.
– Залезу, – твердо сказал он.
– Коли хочешь идти, иди… – Ягда прикладывала все усилия, чтобы не заржать в голос. Вот же, всерьез думает, что ужином станет и уже в печку залезть собрался… – Посох мой возьми, полегче идти будет.
– Как ты без него пойдешь, Бабушка Яга?
– А мне он без надобности, милок скелетообразный, – пожала плечами ведьма, раб вопросительно на нее посмотрел, – К наряду он моему подходит, вот и взяла.
Скелетообразный милок недоверчиво на старуху посмотрел, но посох взял и пробормотал что-то отдаленно напоминающее слова благодарности. Ягда отпустила контроль через браслет, и новоиспеченный раб рухнул на землю. Да только сразу стал пытаться подняться.
– Не поваляешь, не поешь… – ведьма склонила голову, наблюдая на потуги молодца, – Помочь, милок скелетообразный?
– Я сам, – пропыхтел он и в самом деле, пошатываясь, поднялся.
Оперся на посох, да сделал первый робкий шаг, потом второй, а затем и третий.
К удивлению ведьмы, дальше он не падал. Шел очень медленно, тяжело дышал, на одну ногу заваливался, но не падал.
– Бабушка Яга, – спустя какое-то время снова обратился к ней раб.
– Чего тебе, милок скелетообразный? – Ягда не оборачивалась на него.
– Харкать на лысину необходимое условие для заклинания? – прохрипел раб, видать еще и хворь подхватил.
Ведьма все же обернулась и внимательно на него посмотрела. Он уже подыхать решил, а его волнует надо ли было харкать на лысину.
– Я много заклинаний видал, но таких где харкать нужно – ни разу… – видно раб понял взгляд ведьмы, как вопрос немой.
Она вздохнула.
– Подойти поближе, милок скелетообразный… Я тебе великую тайну открою, – он послушно заковылял к ведьме. А Ягда возьми да схвати его за ухо рукой костлявой. Раб не вздрогнул, не передернулся, а спокойно пониже наклонился.
– Я не знаю ни одного заклинания, где харкать необходимо, – зловеще прошептала ведьма своим скрипучим старческим голосом.
Скелетообразный Милок удивленными глазами на старуху уставился. Ягда даже улыбнулась, настолько он отстраненным все время выглядел, а тут оказывается удивляться еще умеет.
– Мне просто так харкнуть приспичило, но под ноги как-то неприлично… – развела руками ведьма.
На лице раба появилась тень улыбки, даже глазки серые на мгновение блеснули.
– Ступай дальше, милок скелетообразный, – Ягда развернулась и пошла вперед, зная что он идет за ней.
Раб и шел, похрипывал, но шел.
Ведьма через плечо взгляд на него бросила. Он же на нее не смотрел, раб будто лесом любовался, но глаза его серым туманом объяты были. Лесом любовался, но вряд ли всю красоту видел. Тут до Ягды дошло – прощается он с жизнью своей, причем сам на смерть свою идет.
Она пошла дальше, да побыстрее, вместе с этим мерзко хихикая. Интересно, какое у него выражение будет, когда она ему всучит веник да поварешку…
– Бабушка Яга… – вновь окликнул ее раб.
– Чего тебе, милок скелетообразный?
– Какое человеческое мясо на вкус?
Тут ведьма остановилась, да в ступор небольшой впала. На самом деле Ягда, в принципе, мясо не жаловала, даже человеческое ни разу не пробовала. Но коли она игру эту затеяла, то играть будет до конца.
– По-разному, милок скелетообразный по разному, – Ягда идти продолжила, – Вот ты, скорее всего, жестковат будешь. Особенно для моих зубов, – она повернулась к нему и улыбнулась своей беззубой улыбочкой. Хотя один зуб снизу все же был, точнее обломок от него, – Женское мясо, оно сочнее… Но самый мед – детское… Оно и нежное, и сочное… Прямо во рту тает…
Ягда облизнулась громко, причмокивая.
– Так вкусно рассказываешь. Я бы даже детское мясо попробовал, – мечтательно протянул раб.
Ведьма аж своей слюной поперхнулась, да на молодца посмотрела. Не шутит, на самом деле бы попробовал. Странный он какой-то.
– Милок скелетообразный, мне купец сказал, что характер у тебя скверный…
– Я пару раз сбежать пытался, несколько рабов убил, несговорчивый, продавать себя не помогал, пытки перетерпел… – не стал скрывать раб.
– И это все в ошейнике рабском? – изумилась Ягда.
Тот на кого ошейник рабский надет, исполняет все что через браслет приказывают. Это предметы зачарованные, которые людскими телами управлять способны. Рабов быстро ломают, даже самых упрямых – какой толк упрямиться, ежели все равно приказ исполнен будет. Даже вслух произносить не нужно.
– До него… Еще другой ошейник был, послабее. Мне пару раз удавалось приказа ослушаться, – хриплым голосом говорил раб, – А вот в этом… Купец контроль ни на минуту не отпускал.
Ягда призадумалась, похоже серебряный она отдала за ошейник рабский, а самого раба купец мог бы ей и за избавления от залысины отдать.
– А чего же ты сейчас бежать не пытаешься, милок скелетообразный?
– Сил не хватит, – сухо ответил он, видимо уже просчитав всевозможные исходы событий.
Дальше они молча шли, покуда к полянке не пришли, на которой стояла деревянная избушка на курьих ножках. Раб на нее оторопело уставился, а Ягда увидев его реакцию довольно хмыкнула.
– Дорогая моя, опустись – нам зайти надобно, – елейным голоском проговорила ведьма.
Избушка ее просьбу сразу же выполнила и даже лестницу трехступенчатую к ним выкатила. Вообще Ягду она беспрекословно слушалась, а вот с остальными могла показать свой капризный характер: то пнет, то войти внутрь не даст, то лестницу в самый неподходящий момент уберет…
– Мы пришли, – радостно объявила ведьма и пошла внутрь, а раб за ней, – Как раз к обеду!
Ягда недовольно комнату оглядела – Мирослава все же уборку сделала. Теперь наверняка у сосны в потугах валяется, да отходит. Вот же взбучку ей ведьма устроит.
– Проходи, милок скелетообразный.
Взгляд раба привлекла печка, которая располагалась прямо напротив порога.
– Бабушка Яга, не хочу тебя расстраивать, но я в эту печку не помещусь…
– Не волнуйся, милок скелетообразный. Я же не буду тебя туда целиком запихивать. По частям небольшим вполне уместишься, – Ягда добродушно улыбнулась, – Как раз сможешь человечину отведать перед своей кончиной!
В этот раз раба все же передернуло. Видимо от слабости покачнулся, да в глазах его темнеть начало. От ведьмы это не укрылось.
– Не обессудь, но проще так будет, милок скелетообразный, – Ягда с помощью браслета взяла его под контроль, он лишь грустно усмехнулся. Да во взгляде изменился.
Они пошли в дальнюю комнату, через небольшой коридор, в котором было еще две двери – в баньку и место отхожее с умывальней. В комнате было просторно – в ней только сундуки, да рундуки у стен стояли вместе с двумя столами. На одном из которых множество трав, да пузырьков самых разных лежало. Именно туда и направилась ведьма.
Ягда стала протягивать склянку с зельем за склянкой, а у раба выбора не было – пришлось пить. Только когда он выпил все, что она ему дала, ведьма контроль ослабила.
– Зачем это все, Бабушка Яга? – он смотрел на нее с усталостью дикой, а во взгляде злоба читалась. Видимо не по нраву ему делать что-либо супротив воли собственной, но Ягду это особо не волновало.
– Затем, чтобы мяско было сочным, мягким, ароматным… Ты же специи добавляешь когда мясо готовишь? Вот и я тоже, только у меня маленько по иному…
Раб на ведьму посмотрел, еще что-то сказать собирался, а потом возьми и рухни на пол. Ягда тяжело вздохнула, рядом с ним присела, да пульс пощупала. Жив еще, значит уснул просто. Что не удивительно – среди зелий, которые ему дала Ягда и сонное было.
Ведьма встала, да руки вскинула. Из пола потянулись лозы деревянный, поднимая раба. Тряпки с него сняла, чтоб еще разок на раны глянуть.
– Да уж, хорошенько ж тебя отделали , – задумчиво почесала подбородок ведьма, груди его коснулась да к силе своей вызвала.
У раба и ребра переломаны были, крови он много потерял, некоторые органы изрядно пострадали. Левая нога и в бедре была когда-то сломана, и в голени. Кости почти срослись, но вряд ли он скоро ходить нормально будет. На спине кровавые рубцы от плети были, видимо не щадил его купец. Совсем не щадил.
Ягда силу магическую из рук выплеснула и зашептала:
То, что было заживет
Что терзало, то уйдет
Раны затянуться
Силы восстановятся
Жизнь по венам потечет
Да здравие вернет
Она шептала слова заветные, пока дыхание раба не стала спокойным, опосле сама вздохнула громко и отошла. Он все еще выглядел крайне паршиво – все раны ведьмина магия восстановить не способна, уж больно много у него их было, но жить ее новоиспеченный раб будет.
Глава 3. С дуба рухнуть каждый может
Ягда шла по своему лесу к болоту, уж очень ей хотелось свою подругу свою проверить. Тропинка лесная быстро ее к месту нужному вывела. Для простого человечишки лес был чащей непроходимой, а вот для ведьмы все было как на ладони. Она знала, что происходит в лесу: как себя деревце чувствует, что у зверя на уме, кто зайти пытается, да с какими намерениями…
На ветку громко приземлился друг давний.
– Мирослава снова уборку у тебя делать затеяла?
Ягда голову повернула. На ветке сирин сидел, да укоризненно на нее глядел. Он своими ястребиными лапами ветку чуть ли не до хруста сдавил, а крылья массивные на спину уложил, голову же, вполне себе человеческую, набок наклонил. Из человеческого у него не только голова была, но еще и верхняя часть туловища, а вот все остальное как у птицы хищной.
Сам по себе сирин уж больно прекрасен: ниспадающие русые локоны, утонченные черты лица, томный взгляд темных глаз… Если бы Ягду волновала красота, то она бы ему даже завидовала. Мара рассказывала, что в давние времена своим чудесным ликом они завлекали путников в самые непроходимые дебри леса.
– Я просила ее не трогать вещи мирские… – вздохнула Ягда.
– Ты же ее знаешь… Когда она тебя слушалась?
– Знаю я, Добран, знаю. Как она?
– Отходит потихоньку… К ней путь держишь?
– К ней, к кому ж еще? – грустно улыбнулась Ягда и пошла дальше. Добран рядом с ней полетел.
– Я человеческий дух в лесу чую, смертью смердит… Снова с людишками разбиралась?
– Не, я раба завела, – невозмутимо пожала плечами ведьма.
Сирин в ствол врезался и с грохотом наземь упал.
– Ты что сделала? – он оторопело посмотрел на Ягду.
– Говорю ж, раба завела, – она помогла другу своему подняться.
– Ягд, ты от мира человеческого далека… Возможно не знаешь, но рабов живыми покупать надо…
– Да жив он… пока… Просто потрепанный, но зато по дешевке купила, – ведьма идти продолжила, – Ты ж знаешь, людские раны я хорошо исцелять умею.
– Ягда, ты с сосны давече не падала? – Добран все еще смотрел на нее с изумлением, – Тебя какая муха укусила? Ты ж людей на дух не переносишь…
– Так то оно так… – протянула Ягда, – Да Мирослава это все… Она слишком сильно обо мне печеться. Вот я и решила раба взять, пускай он по дому все делать будет, а навка наша неугомонная успокоиться.
– Ты ради нее настоящий подвиг совершила, человечишку в дом взяла…
– Ну, ежели совсем невтерпеж будет, то шейку ему сломаю, да в овраг кину, – улыбнулась ведьма.
– Ты как всегда – сама доброта, – рассмеялся сирин.
Они вышли к болоту, а у сосны навка лежала. Совсем плоха была. Кожа Мирославы позеленела, веточки опали, да росточки завяли.
– Явилась? – раздраженный голос из-за спины Ягды.
– Явилась, – вздохнула ведьма, – Погоди с нравоучениями, Ратибор.
Ратибор громко засопел, но перечить Ягде не стал. Она же опустилась перед подругой своей на колени, взяла ее руку и стала вливать силу магическую.
– Ягда, ты тут? – слабым голоском прошептала Мирослава.
– Тут, – ведьма не отпускала ладонь навки, силы той передавая, – На кой черт убираться полезла? Я же сказала, что сама уберусь!
– Знаю я тебя, ты бы просто вещи по разным углам раскидала и продолжила всю себя лесу отдавать, – Мирослава на глазах становилась светлее кожей, росточки расправлялись, а в некоторых местах веточки новые вырастали.
– Да какая разница?! Мне нормально и в бардаке жить! Да и я забочусь о лесе, а не “всю себя отдаю”… – Ягда поняла, что погорячилась и уже более спокойно продолжила, – И я раба купила, чтоб он убирался, да готовил.
– Чего? – навка мгновенно пришла в себя.
– Ягда, ты мухоморов объелась? – уронил челюсть Ратибор, – Так вот почему человечиной запахло…
Он озадаченно запустил руку в свои серые волосы, да очами своими красными на Ягду уставился.
Неудивительно, что и Ратибор унюхал раба. У волкодаков уж очень хороший нюх. Вот и сейчас стояла он, да принюхивался. Пока что был в своем человечьем обличии, оттого и не мог разобрать что за чужак в их лес явился.
– Больной он что ли?… Черноволосый… – Ратибор шмыгал носом, – Ягд, а он точно человек?
– А кто ж еще? – ведьма внимательно навку осматривала, подруга ее уже почти полностью здоровой выглядела.
– Да вродь и человеком пахнет, но что-то еще есть… На смерть похоже…
– А, так он завтра помереть должен был, – небрежно отмахнулась ведьма.
Ратибор нахмурился, да продолжил внюхиваться.
– Да знаю я, как смерть скорая пахнет, тут что-то другое… Понять никак не могу… – волкодак прекратил попытки донюхаться до истины, – Ягд, а покажешь раба?
– Покажу, но толкьо завтра. Ты сейчас все равно ничего не унюхаешь , от него зельями моими, да хворью несет. Это даже я чувствую.
За делами нюхательными Ратибор даже про злобу свою на Ягду забыл, а она этому и рада. Уж больно не хотелось ей с другом своими ссориться.
– Я бы тоже на него взглянул… – сирин головушку свою задумчиво наклонил.
– И я, – пролепетала Мирослава.
– Ты себя как чувствуешь? – Ягда на навку посмотрела.
– Намного лучше, спасибо, – виновато понурив голову тихо ответила Мирослава.
– Дай мне слово, что больше убираться у меня не будешь, – потребовала ведьма.
– Не могу я…
– Мир, дай слово, – поддержал Ягду волкодак.
– Ягда, у тебя ж всегда так… Я не думаю, что раб у тебя задержится – или сам сбежит, или ты его в могилу сведешь…
– Мира, да какая разница чисто у меня али бардак. Мне нормально… Почему тебя это так заботит, что ты аж собой жертвуешь? – уже начинала закипать ведьма, – Это же бред какой-то сивой кобылы…
– Да потому что… потому что… Это твой дом, а в доме уютно быть должно, – навка губы поджала.
– Лес мой дом, а в избушке я только ночую. И то не всегда…
– Мир, ведьма наша права… – вмешался сирин, – Ты зациклена на чистоте в этой избушке, надумываешь себе всякого. А Ягде от беспорядка ни тепло, ни холодно.
Ягда с благодарностью на Добрана посмотрела.
– Будь по вашему. Я не буду у Ягды убираться, пока раб это делает, – пообещала Мирослава, да только ее слова никого не успокоили.
– Мирослава…– взывла Ягда.
– Горбатого могила исправит, – тяжело вздохнул сирин на ветке.
– Все, навка. Я теперь за тобой хвостом ходить буду, к Ягдиной избушке даже не подойдешь без моего ведома, – прорычал Ратибор.
