Наконец, Эрге это надоело:
– Я что, превратился в красного дракона? – не скрывая неприязни, спросил он. – Или ты проголодался?
– Не в голоде дело, – рассеянно отозвался ворон.
– А в чём тогда? Ты мне скоро дыру в кафтане сделаешь.
– Никогда такого не видел, – так же рассеянно продолжал ворон. – Драконы уносили от нас ноги, как от прокажённых. Почему?
– Откуда мне знать, – пожал плечами Эрга. – Передумали нападать.
– Ну да, ну да, – согласно закивал ворон, – так и есть, передумали. Или им помогли передумать… – Помолчав, ворон как бы невзначай добавил: – В этом рёве я не слышал, что ты им кричал.
И этот туда же, – подумал Эрга, – чёрным колдуном норовит меня сделать.
– Ничего особенного я не кричал, – как можно безразличнее ответил он. – Только сказал, чтоб возвращались в пустыню, и всё.
– А они взяли да и послушали тебя? – недоверчиво хмыкнул ворон.
Эрга ждал, что тот зайдётся своим не то смехом, не то кашлем, но ворон окинул его подозрительным взглядом, перебрался в нос лодки и, сунув голову под крыло, затих.
…К обеду посвежело, русло реки стало быстро расширяться. Когда лес остался позади, и красное марево рассеялось, Эрга увидел слева земли Великой Степи – курившиеся синеватым дымком вулканы Дымных гор и светло-жёлтое море осенней травы, разделённое уходившей к горизонту земляной полосой – восточным трактом. На правом берегу Агар виднелось что-то вроде гигантского каменного угла, образованного двумя сходившимися друг к другу горными грядами. От него в сторону Великой Пустыни шёл выложенный тёмными каменными плитами юго-восточный тракт.
Эрга сразу заметил, что горные гряды необычайно высокие. Подножия скал напоминали стоявшие на земле громадные ступни. Присмотревшись, Эрга ахнул. Не скалы, а сидевшие в ряд каменные великаны охраняли земли Эливагара. Они спрятались в густых облаках, высунув наружу согнутые в коленях ножищи, ручищи обхватили усыпанные шипами каменные булавы величиной с башню Управителя.
– Каменное воинство Эливагара, – пояснил ворон, тоже глазевший на великанов. – Эти из альфа-циклопов – самые свирепые из всех. Проку от них, правда, мало сейчас – Горгона их давно забросила, формулы не пополняет, вот они и впали в спячку.
На водных просторах ветер завывал, как в горах, но даже сквозь него доносился грохот ударявшихся о скалистый берег волн. Когда прыгавшая на них лодка подошла ближе, Эрга увидел в каменном углу едва приметное со стороны реки плато. Оно располагалось между соседними циклопами. Отходивший от плато широкий и длинный каменный выступ, похожий на щупальце осьминога, то скрывался из виду, то появлялся вновь, словно поплавок. Это всё, что осталось от разрушенного моста, – в стародавние времена он соединял берега реки. Его ровная поверхность и хорошо сохранившиеся ступеньки позволяли высадиться на правый берег, не подходя близко к скалам. В дальнем конце плато виднелся вход в узкое ущелье, наполовину заваленный камнями.
Выбравшись вслед за вороном и Хелой на плато, Эрга обернулся, успев заметить мелькнувшие под водой серебряные блики – мраморная лодка опустилась на дно реки.
– Раньше на плато находился сторожевой пост Эливагара, – сообщил Хела. – В ущелье жгли костры, а на реке всегда сильный ветер, и казалось, что это огни воют – вот откуда название Воющие Огни. А напротив ущелья, – он указал на левый берег Агар, – стоит Вортунг – одна из восьми пограничных башен Великолесья. Она почти полностью сохранилась. Моргоргу ничего не стоит держать в ней отряд своих головорезов.
– Говоря короче и яснее, – бойко уточнил ворон, – самое время драпать отсюда.
Эрга шёл последним. Стены ущелья уходили отвесно вверх и исчезали в нависшей над его головой гулкой чёрной пустоте. Глубокое и тёмное, словно колодец, ущелье оборвалось неожиданно. В просвете между скал показался густой лес иглообразных скал. Его пересекал уходивший на северо-восток каменный тракт, такой широкий, что по нему могли проехать в ряд пятьдесят всадников. Погружённый в сонную тишину, он пустовал.
Путь к городу Кетту-ар-Мааг был открыт.
Кетту-ар-Мааг, Эливагар
– Что вы ползёте как черепахи? – донёсся до Эрги радражённый шопот ворона. – Хотите, чтобы виверны нами пообедали?
Эрга резко остановился и поднял голову.
Прошло около двух часов с тех пор, как они ступили на северо-восточный тракт, но нависший над иглообразным каменным лесом кристальный исполин так и не сдвинулся с места. Зато вместо одной виверны, которую Эрга поначалу принял за чёрного дракона, вокруг его плоской будто срезанной острым ножом вершины кружила целая стая. На ней виднелись какие-то постройки – судя по яркому блеску тоже из прозрачного кристалла.
– Не туда смотришь! Я здесь, голову поверни налево, – шопот ворона раздался где-то совсем близко.
Эрга перевёл взгляд. Чуть впереди слева – между двумя иглообразными скалами – виднелся едва заметный со стороны северо-восточного тракта пролом, словно кляпом забитый огромным осколком скалы. Из-за него выглядывал ворон и делал Эрге знаки следовать за ним.
– Нашёлся, – крикнул Эрга ушедшему вперёд Хеле. – Вместе с поворотом на Кетту-ар-Мааг.
Хела обернулся и, кивнув головой, быстрым шагом направился к ним.
– Тише ты! – оборвал Эргу ворон. – Я видел на тракте конную разведку в получасе езды от нас. А пока вы доплелись до поворота, прошло с четверть часа.
– Я не мраморная лодка – у меня нет стрекозиных крыльев, – заметил Эрга. – И прежде чем исчезать, сообщай, чтобы мы не бегали в поисках тебя по всему тракту.
– Чего-чего?! – заорал ворон, но тут же, спохватившись, испуганно умолк и прошипел: – Заруби себе на носу, парень, сообщать я обязан только милорду! Иди за мной, умник, я нашёл ход на ту сторону завала.
Заброшенная дорога – довольно широкая, хотя и вдвое уже, чем северо-восточный тракт – была забита камнями. В Эливагаре камнепады случались часто, но дорога, в отличие от тракта, не вела к восточным морским портам, и её давно не расчищали. Каменные плиты местами были выворочены из земли или разбиты, путь то и дело преграждали груды каменных осколков, через которые приходилось перебираться. Дорога шла на север – лучи клонившегося к закату солнца горячили левую щёку Эрги. Над лесом иглообразных скал по обе стороны дороги поднимались угрюмые тёмные вершины со скудной растительностью на изрезанных ущельями склонах. Они казались безжизненными. Лишь раз Эрга заметил на одной из вершин прыгавшее с камня на камень животное, похожее на горного козла, который вдруг на его изумлённых глазах взмахнул крыльями, покрытыми разноцветными перьями, и улетел.
Бурак, догадался Эрга. Проводники, водившие караваны через Эливагар, однажды привезли в подарок хану Улусу самку бурака с детёнышем, но в неволе они быстро погибли.
Воздух в горах был прохладный и сухой, и Эргу мучила жажда. Он то и дело доставал из дорожного мешка кожаный бурдюк и жадно глотал воду, а затем бежал догонять ворона и Хелу, нёсшихся так, словно решили сию же минуту добраться до логова Горгоны. Ближе к сумеркам – примерно через три часа – горы расступились, и ноздри Эрги наполнились резким остро-сладким запахом хвойной смолы. Показалась заросшая разлапистыми голубыми елями небольшая долина, окружённая городом в скалах. В центре занимавшей всю долину городской площади стоял полуразрушенный колодец. Ряды незастеклённых круглых окон, вырубленных прямо в толще скал, уходили вверх на десять этажей. На каждой из круглых оконных дверец в быстро сгущавшихся горных сумерках ещё виднелась нанесённая на камень и полустёртая от времени фреска с гербом Эливагара – зелёный фон, на нём чёрный ворон и белая кобра, тугими кольцами обвившая каменный меч.
К ночи резко похолодало, поднялся сильный ветер.
– До логова ещё полдня пути, – сказал Хела. – Стоит подумать о ночлеге. Видите ту скалу в в правом ряду скал? Самую дальнюю? – он махнул рукой в противоположный конец долины, где сходились окружавшие долину горные гряды. – Она ближе всех к выходу из города – лучше места нам не найти.
– Ни в одном жилище нет дверей, – заметил Эрга. – И через окна внутрь не попасть – нижний этаж слишком высоко над землёй. Может, где-то найдётся лестница?
– Лестницы у вороньих людей только для желанных гостей, – сообщил ворон. – Они прячут их внутри жилищ. Обычно тахт-ку делают зарубки и скалолазничают. Стены, конечно, почти отвесные, но залезть-то нужно на первый этаж, а не на десятый. Ещё видел, как тахт-ку на козлах этих горных – бураках – летают.
– Зарубки нас вполне устроят, – сказал Хела. – Пошли, иначе через полчаса придётся блуждать в темноте!
Ветви ели то и дело хлестали Эргу по спине. Вдобавок он перестал слышать голоса Хелы и ворона – только отдававшийся в ушах вой ветра. Эрга поднял голову. Справа в ближайшем окне вспыхнул свет – Хела, забравшийся в жилище первым, развёл очаг. Стала видна испещрённая зарубками и выступами отвесная стена, которая тянулась вверх насколько хватало глаз. Ощутив лёгкое головокружение, Эрга снова уткнулся лицом в пропахшую застарелым мхом шершавую стену. Нащупав рукой острый каменный выступ, он подтянулся и сунул сапоги в очередную зарубку в скале. Окно оказалось на одном с ним уровне, и Эрга толкнул жалобно заскрипевшую дверцу. Он уже просунул в отверстие голову, но что-то заставило его остановиться и обернуться. Возле колодца двигались какие-то красные огоньки. Они медленно, словно крадучись, приближались. Эрга удивлённо замер, щурясь в темноту, но загадочные огоньки исчезли и больше не появлялись. Пожав плечами – похоже, он сильнее, чем думал, ударился головой о камень в Нар-Годире, – Эрга змеёй проскользнул в окно.
Внутри было тихо и пахло давно покинутым людьми жилищем. Вдоль стен просторной комнаты стояли лавки и столы с грубо вытесанной каменной посудой, в центре прямо на полу – сложенный из камней чашеобразный очаг. Неровный свет пламени падал на стены и потолок, освещая когда-то яркие, но теперь сильно поблёкшие и затянутые вековой паутиной фрески, покрытые толстым слоем пыли. На них невысокие худощавые люди – круглые чёрные глаза, острые черты лица и огромные крючковатые носы – в расшитых яркими перьями кожаных рубашках и широких штанах. С огромными кожаными мешками за плечами они словно муравьи облепили стену и лезут вверх. Вороний лорд в мантии из разноцветных перьев сидит на своём пне-троне в окружении семи жён. Группа наездников на бураках сражаются с тремя чёрными вивернами.
Снаружи по-прежнему завывал ветер. Глухо шумели ели. Их ветви не переставая колотили по дверце.
– Куда делись жители города? – спросил Эрга, перебираясь ближе к очагу.
Хела вынул тяжёлый меч из чехла и уложил рядом с собой.
– Никто не знает, – после продолжительного зевка сообщил он. – Сейчас во всём Эливагаре не найдёшь живого города, одни мертвецы.
Резкий порыв ветра распахнул дверцу и почти задул огонь в очаге. Ветви деревьев оглушительно забарабанили по дверце, их тёмные мечущиеся силуэты то и дело появлялись в оконном проёме.
– Похоже, начинается ураган, – крикнул Хела, наклоняясь к уху Эрги. – Молитесь всем богам, чтобы он не превратился в смерч.
– Здесь и такое бывает, – кивнув, ещё громче крикнул Эрга. – Подождём…
– Кто-то стоит под окном! – заорал вдруг ворон. – Их там трое, и ещё четверо крадутся по пустырю к дому!
Хела поспешно затоптал огонь в очаге. Комната сразу же погрузилась во мрак, лишь в чёрных зрачках ворона, играя, отражался свет всходившей луны. Он проникал через окно и бледным пятном растекался по полу.
Ураган, тем временем набравший силу, продолжал бушевать в долине. Оттуда доносились сотрясавшие землю раскаты грома и монотонное гудение накаленного до предела воздуха, заглушаемые воем ветра. Глядя в окно, Эрга увидел, как в той стороне, где стояла кристальная гора, сверкнула молния. Затем раздался оглушительный звон. Пылающий столб огня с треском пронёсся по долине и помчался дальше в горы. В оконный проём хлынули потоки песка и камней. Изуродованный обломок голубой ели – он словно побывал в пасти дракона – с грохотом ударился в дверцу и едва не вышиб её.
Вдруг сквозь стенания урагана послышался чей-то протяжный, заунывный стон, далеко разнёсшийся в ночи и оборвавшийся на скорбной ноте. Хватающий за душу звук вновь повторился. И довольно близко. Этот звук был Эрге хорошо знаком.
– Это не ветер, – в наступившей внезапно тишине его голос прозвучал неестественно громко, – это похоже на… на…
– На в-вой волков, – заикаясь, закончил вместо него ворон и уставился в оконный проём, сразу оживший подозрительными шорохами.
Там промелькнула чья-то тень… За ней вторая, третья…
– Уходим, – беззвучно, одними губами, прошептал Хела, шаря по полу в поисках меча. – Но только тихо, как мыши!
Эрга вслед за Хелой и вороном проскользнул в приоткрытую дверь – единственную имевшуюся здесь.
Пробежав нижний этаж до самого конца, поворачивая в гулких коридорах то направо, то налево и петляя в них словно заяц, Эрга с глухим шлепком вывалился из окна какой-то комнатки, сильно смахивавшей на подсобное помещение для хранения кухонных отбросов. Кто-то выпрыгнул из окна следом за ним – Эрга лишь успел заметить тупоносые сапоги – и тут же словно тень растворился в ночи. Эрга в темноте пополз на четвереньках вдоль стены. Нащупав слева от себя ствол дерева, он спрятался за него, а затем осторожно выглянул из своего укрытия.
Огромные белые волки, тощие, оборванные, метались у залитой призрачным лунным светом стены. Один волк уже добрался до окна их комнаты. Уцепившись острыми когтями за железные запоры, на которые закрывалась дверца, он ловко подтянулся, сунул морду в оконное отверстие и, принюхиваясь, нетерпеливо заскулил. Дверца, не выдержав тяжести извивавшегося на ней тела, сорвалась с петель, и повиснувший на ней волк, со всего размаху ударившись о стену, с рычанием покатился по земле, оказавшись в каких-нибудь двадцати шагах от Эрги…
***
В нос Эрги ударил запах прелых иголок и сырости, и он выбежал на лесную прогалину с ручьём. Уцепившись за нижние ветки первой попавшейся на его пути молодой ели, Эрга подпрыгнул и быстро забрался на дерево. Стая где-то рыскала, оставшись позади, но вожак – худющий белый волк с оторванным ухом – не отставал. Он появился на прогалине следом за ним и, подскочив к дереву, начал подпрыгивать, пытаясь добраться до Эрги.
– Мой совет – перебирайся выше, – раздался сверху звонкий девичий голос, и Эрга от неожиданности едва не выпустил из рук тонкий ствол, за который держался. Он вскинул голову – на него с лёгкой усмешкой смотрела какая-то замарашка лет четырнадцати-пятнадцати, закутанная с головы до ног словно мумия в долине Курганов в замызганный полотняный плащ. Из-под подола выглядывали кончики тех самых тупоносых башмаков на толстой пробковой подошве. – Сейчас появятся остальные, и станет ещё веселее.
– Ты кто? – опешил Эрга.
– Твоё спасение, – хихикнула девчёнка, но в направленных на Эргу серых глазах не было и намёка на смех. – Посмотри во-о-он в ту сторону, – она махнула куда-то вперёд. Проследив за направлением её руки, Эрга сначала увидел на горизонте беззвёздное небо, а потом, присмотревшись, понял, куда подевались звёзды – их закрыла своей громадой выросшая в несколько раз кристальная гора. Из-за исполина выглядывал серп луны, освещая гигантскую пирамиду из белых колец лежавшей рядом каменной кобры. Голова спящей кобры покоилась на самой вершине пирамиды. – То самое логово, которое вы ищете. Твои уже там. Я видела, как ваш колдун рисует у подножия Круг Жизни.
– А ты откуда знаешь, что мы ищем? – прищурился Эрга. – Подслушивала? Я заметил твои башмаки, когда прыгал из окна.
– Не подслушивала, а случайно услышала. Как и вы, спасала свою шкуру от этих, – она кивнула на бесновавшегося внизу волка. – Я первая оказалась в той комнате, вы уже потом появились.
– Вот, значит, кому мы должны сказать спасибо! Ты не могла бы спасать свою шкуру в другом месте? Мы бы тем временем спокойно грелись у очага вместо того, чтобы носиться по лесу, как перебравшие хмельного молока драконы.
– Ты слишком много разговариваешь, – оборвала его замарашка. – А тем временем стая уже на подходе. Ель совсем молодая, ствол тонкий – несколько волков его без труда согнут, и тогда точно крышка будет.
– И что ты предлагаешь? – осведомился Эрга, начиная перебираться на более высокую ветку.
В тот же миг над ухом Эрги что-то просвистело. Волк дёрнулся и захрипел, а потом неподвижно распластался на узловатых корнях ели. Из его глотки торчала стрела с тройным пером. Эрга не успел заметить, откуда она прилетела – раздавшийся где-то неподалёку вой заставил его обернуться. Волки, появившись на другом конце прогалины, прыгали с камня на камень, пересекая широкий ручей, и явно направлялись в их сторону. Шесть пар горящих как угли глаз приближались с каждым мгновением, хриплое волчье дыхание становилось всё отчётливее.
– Я всегда недолюбливала парней с драконьими волосами, – с презрением произнесла замарашка, – но ты, похоже, совсем тупой. Чего ждёшь-то? Беги к Кругу Жизни – другого шанса у тебя нет. – Эрга с удивлением повернулся к ней. Замарашка держала в руках лук. – Я тебя прикрою, – добавила она, натягивая тетиву.
Эрга спрыгнул на землю и, быстро вскочив на ноги, не оглядываясь помчался к каменной кобре. Он похолодел, услышав, как звери взвизгнули, и вся стая с воем кинулась за ним…
Эпилог
– Нельзя больше тянуть, Улус! – во властном голосе отца послышались непривычные умоляющие нотки. – Тебе тридцать пять лет – ты обязан жениться!
– Дайте своё согласие, и я завтра же сделаю это, – устало ответил Улус. Длившийся уже пятнадцать лет разговор набил оскомину, и он хотел побыстрее его закончить.
– Ты знаешь старый закон. Либо она, либо трон!
– Она! – твёрдо сказал Улус.
– Я понимаю – вы росли вместе и сильно привязаны друг к другу. Но Сугэдэ чужестранка и, скорее всего, незнатного рода. А этот её страх! – отец раздражённо закатил глаза. – Всё время прячется в своих покоях и твердит, что её ищут, чтобы убить. Девица с тёмным прошлым – не пара наследнику трона Великой Степи.
Сугэдэ (это имя ей дала мать Улуса) попала в шатёр-дворец в трёхлетнем возрасте. То немногое, что помнила, она рассказала только ему, своему избраннику. Они бегут по пустыне вчетвером – Сугэдэ, мать с маленьким братом на руках и молодая рабыня. Липкий страх матери передаётся девочке, и она начинает дрожать. Раздающиеся сзади крики становятся громче, а мгновение спустя из-за барханов появляются всадники верхом на чёрных дракогрифонах. Звери высоко летают, быстро бегают и могут дышать огнём. Сугэдэ знает об этом, потому что отец на днях подарил ей серого в яблоках дракогрифёнка и маленький лук со стрелами.
Мать поворачивает на крики лицо с незрячими глазами и вдруг со стоном оседает на землю. На её светлых одеждах и покрывальце брата расплываются красные пятна. Сугэдэ пытается разбудить их, плачет и кричит. Рабыня отрывает её от матери, сажает на руки, и они бегут дальше по горячему песку. Слёзы застилают девочке глаза, она смахивает их кулачком и пытается отыскать взглядом мать, но видит только огромного белого дракона, который в ярости набрасывается на всадников…
– Если женишься на ней, Совет Тринадцати откажет тебе в праве наследования, а я даже пальцем не пошевелю, чтобы помочь, – пригрозил отец.
Золотые волосы, ослепительно белая кожа и лучащиеся рубиновые глаза. Дивная, почти нечеловеческая красота. Он до сих пор помнит, как влюбился в неё – однажды она просто прошла мимо и, взглянув на него, унесла с собой его сердце.
– Либо она, либо трон! – жёстко закончил отец. – Выбирай!
Плевать он хотел на трон! Разве что-то сможет её заменить?
– Она! – упрямо повторил Улус.
На лице отца, как обычно, не дрогнул ни один мускул, но появившиеся на нём красные пятна говорили сами за себя.
– Это твоё окончательное решение? – в тихом бешенстве спросил он. Улус кивнул. – Убирайся из шатёр-дворца! Убирайся из Картараса! Вон с моих глаз вместе со своей девицей!
Улус молча развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Весть о смерти отца настигла их с Сугэдэ уже в степи – в Картарасе начались волнения, и Совет Тринадцати умолял его вернуться. Только тогда он повернул своего Бербека назад.
– Милорд, вам надо поесть, – раздался позади чей-то настойчивый голос. – Вы здесь с самого утра и даже капли воды в рот не взяли!
Улус обернулся. Гаюк-новобранец с перевязанной левой рукой всё ещё стоял рядом, держа в правой поднос с ужином. Гаюк целый день не оставлял Улуса в покое, а хан Великой Степи хотел побыть один. Он окинул хмурым взглядом погружённую в мрачную тишину картарасскую крепость и, отвернувшись, посмотрел на лежавшую внизу долину Курганов. На тёмном небе только что появились первые звёзды и взошёл месяц, заливая мягким светом многоступенчатые курганы, с высоты северной башни походившие на игрушечные пирамиды. Ветер неожиданно стих, и каждый звук далеко разносился по степи. В лагере Моргорга тоже непривычно тихо – видны лишь мерцающие жёлтые огоньки – костры дозорных.
– Посыльного в Одингард отправили?
– Вернулся ни с чем, ваше всеханство. Дозорные его развернули – вход в ущелье перекрыт. Их командир сказал, что передадут ваше требование разыскать наследника управителю Одингарда.
– А южная башня что просигналила?
– На южном тракте, как и прежде, ни конного, ни пешего – наследник как в воду канул.
Не защитил, не уберёг, не спас, как и ту, единственную и неповторимую…
– Хорошо хоть армия Одингарда подоспела вовремя, – радостно добавил стражник.
Улус перевёл взгляд на расположившийся под стенами Картараса лагерь Огнеустов, освещённый странным зеленоватым светом. На главной палатке едва заметно колыхалось знамя – огромное синее полотнище. На нём, словно насыщаясь лунным светом, всё ярче и ярче сверкали серебряные пики и мчалась куда-то в ночь чёрная пантера – грозный символ великого и вечного города Одингарда.
– Я никуда не уйду отсюда, пока не получу вестей о моём сыне, – Улус знал, что не должен выдавать себя, но голос предательски дрогнул.
Судьба Картараса, как, врочем, и всего Наэннора, ему вдруг стала безразлична…
Конец первой книги
От автора: Спасибо, что прочитали. Не забудьте оставить комментарий. Книга продолжает писаться и улучшаться, и это очень помогает в работе. До новых встреч!